— Рубенс, после гонки вы отправились к стюардам...
— Да, я хотел увидеть их. Тогда я впервые и увидел произошедшее со стороны – на телевизионной картинке видно, что его шлем повёрнут в мою сторону. Он внимательно следил за мной, находясь ровно посередине трассы. Он выбирал свою траекторию в зависимости от того, куда смещусь я, – и именно на это я жаловался по радио двумя кругами ранее. Я сказал, что он слишком поздно выбирает свою траекторию – и это могло привести к контакту с последующим полётом в стену.
Я обратил внимание стюардов на то, что если Михаэль, будучи одним из самых опытных гонщиков в пелотоне, позволяет себе такие манёвры, то и куда более молодые пилоты могут поступить точно так же, а этого, на мой взгляд, быть не должно.
Он ошибся в последнем повороте и, выйдя из него значительно медленнее, знал, что я его пройду. Если бы я был на его месте, я бы ушёл направо, внутрь, и позволил бы сопернику опередить меня по внешней траектории. Но он предпочёл поступить иначе. На мой взгляд, он совершил глупость – я был очень близко.
Слава богу, стена закончилась, иначе бы гонка для меня завершилась досрочно – я был в считаных миллиметрах от неё! Я обратил внимание стюардов на то, что если Михаэль, будучи одним из самых опытных гонщиков в пелотоне, позволяет себе такие манёвры, то и куда более молодые пилоты могут поступить точно так же, а этого, на мой взгляд, быть не должно. Сегодня я не отступил бы ни за что, и это было захватывающе, но в том не было никакой необходимости.
— Вы говорили с ним на эту тему после финиша?
— Нет, и не собираюсь – потому что это ничего не изменит. Вы знаете Михаэля – в любом разговоре он чувствует, что прав. Я считаю себя справедливым человеком, и справедливость сегодня восторжествовала непосредственно на трассе. За три года вне гонок он абсолютно не изменился – он остался абсолютно тем же.
— Вы думаете, что он сделал это специально?
— Вы имеете в виду, он поступил так, потому что его соперником был я? Я не знаю.
— Нет, чтобы запугать вас...
— Вряд ли у него получилось бы это. Я был поражён, когда на телевизионной картинке увидел, что он смотрит на моё колесо. Я не знал этого, пока не встретил стюардов – они и показали мне этот момент. Он смотрел, как я приближаюсь, приближаюсь, приближаюсь… Кажется, все мы чётко знаем: пилот выбирает свою траекторию и занимает её, потому что иначе он может отправить соперника в полёт.
— Что в подобной ситуации было бы более опасным – контакт со стеной или соприкосновение колёсами?
— Если мы соприкоснулись бы, то, если честно, я думаю, что он перелетел бы через меня и врезался бы в стену верхней частью болида. Так что этот момент был куда опаснее для него самого. Я не мог уйти правее, потому что там была стена, и если бы вы сделали фотографии того момента, то увидели бы, что места там практически не было! Это невероятно. Затем я сместился чуть левее, потому что иначе я оказался бы на траве. Я очень рад и счастлив, что мы с вами сейчас разговариваем, честно.
Если мы соприкоснулись бы, то, если честно, я думаю, что он перелетел бы через меня и врезался бы в стену верхней частью болида. Так что этот момент был куда опаснее для него самого.
— На какой скорости всё это произошло?
— Я не знаю. У меня не было времени, чтобы следить за своей скоростью.
— Это был один из худших защитных манёвров, что вам пришлось наблюдать в вашей карьере?
— Да, можно сказать и так. Я бы сказал, что это, возможно, один из худших – прежде всего потому, что вы не ожидаете от столь опытного пилота чего-то подобного. Можно ожидать, что кто-то, у кого за плечами десять гонок, может поступить таким вот образом, но от него, у которого за плечами столько всего… Он перенёс кое-что из прошлого в настоящее, но в этом не было никакой необходимости.
— Когда вы увидели приближающуюся стену, вы не подняли ногу с педали газа?
— Если бы я чуть-чуть поднял ногу, он бы заблокировал меня. Вы можете убедиться, что каждый раз, когда я смещался направо, он находился непосредственно посередине трассы. Он, конечно, может сказать, что я должен был пройти его по внешней траектории, но он был ровно посередине, так что у меня был выбор. Я решил, что внутри у меня будет больше шансов, и выбрал внутреннюю траекторию. А он, в свою очередь, также сместился вправо…
Я обычный парень, я люблю гоняться, но сегодня меня буквально впечатали в стену – это, на мой взгляд, перебор.
— Насколько вы удовлетворены этой локальной победой – после многих лет выступлений с Михаэлем в «Феррари»?
— Вполне удовлетворён. Я сказал сегодня своим бразильским друзьям, что в 2002-м я вынужден был сделать то, что сделал – но после всего этого я чувствовал, что не должен был этого допустить, ведь это несправедливо. Я покинул команду, поскольку хотел стать снова нормальным пилотом и не допускать больше подобных вещей. Сегодня у меня был шанс его опередить – и я бы ни за что не отступил, хотя я и не из тех, кто будет мстить. Я обычный парень, я люблю гоняться, но сегодня меня буквально впечатали в стену – это, на мой взгляд, перебор.
— Для человека, который привык быть совершенным, на ваш взгляд, он теряет в репутации?
— Я не знаю. Я и так сказал уже слишком много.