Жиль Вильнёв никогда не скупился на оригинальные поступки. Даниэле Аудетто, бывший менеджер «Феррари», вспоминал, например, что однажды невысокий щуплого телосложения канадец въехал в фойе отеля на своём байке. Служащие пытались вразумить парня, но тот с невероятным самообладанием и квебекским акцентом делал вид, что не понимает, чего от него хотят. Несмотря на подобные штучки, Жиля Вильнёва любили почти все: в душе он оставался ребёнком. Дерзким, не всегда послушным, но увлечённым ребёнком. И к тому же очень быстрым гонщиком.
Разминка боем
В Формуле-1 парня никто не знал. Джеймс Хант, действующий чемпион мира, заметил Жиля Вильнёва на показательных заездах в Канаде и посоветовал Тедди Майеру присмотреться к 26-летнему гонщику. Ханта услышали, и когда у «Макларена» появилась лишняя машина, Жиль Вильнёв дебютировал на «Сильверстоуне».
Канадцу досталась M23, которая в прошлом сезоне принесла Ханту титул, но очевидно уступала новой M26. Старые M23 «Макларен» продавал частникам, а одну доверил Вильнёву. Жиль квалифицировался девятым, но атаковал, поднялся на седьмое место и намеревался побороться за очки. Механики вдруг позвали гонщика в боксы и начали ковыряться в двигателе — из-за неисправности датчика температуры инженеры были уверены, что мотор перегревается.
Тогда Вильнёв очков не набрал — он финишировал 11-м, в двух кругах от победителя Джеймса Ханта. Но дебют канадца произвёл впечатление. Смелый и агрессивный пилотаж сочетался с отменным чувством машины. У «Макларена» уже были действующие контракты на будущий год, и сделать Вильнёву предложение в Уокинге не могли. Уже через два дня после гонки с Жилем связалась «Феррари», и его переезд в Маранелло стал делом решённым.
Жиль Вильнёв быстро начал добиваться успехов в Формуле-1
Прилежный боец
Вильнёв отлично подходил духу «Феррари». Его смелый стиль будто изначально создавался для мощного сердца Маранелло. И в то же время Жиль был самым нелогичным выбором для «Скудерии». Лидером команды стал опытный Карлос Рейтеманн, но выступать на одном уровне с Ники Лаудой аргентинцу не удалось. Вильнёв же с его опытом в качестве кандидата в чемпионы от Маранелло ещё не тянул.
Канадцу было необходимо учиться, и он вникал в каждый аспект работы механиков. Он мирился с тем, что его ещё не воспринимают всерьёз и делают ставку на Рейтеманна, но лишь ради того, чтобы набраться достаточных для победы сил и знаний. Вильнёв постоянно крутился вокруг механиков, обо всём их расспрашивал.
Жиль был увлечённым человеком. Ему не приходилось воспитывать в себе прилежность, просто ему было очень интересно. Всегда открытый и искренний Вильнёв располагал к себе простых механиков — во времена выступлений Ники Лауды за «Феррари» они к такому не привыкли. Инженеры с охотой рассказывали гонщику об особенностях настроек и нюансах поведения машины.
Вильнёв раз за разом выезжал на трассу и атаковал как мог. Периодически это приводило к авариям — технику он не жалел так же, как самого себя. Вернувшись в боксы, Жиль первым делом шёл к инженерам выяснить, что пошло не так или какую именно ошибку он допустил. «Гонки были для него главным в жизни, он буквально ими дышал и потому оказывался в курсе всего», — рассказывал Жерар Дюкаруж, конструктор «Лижье» и «Лотуса».
При этом Вильнёв не был ограничен одними гонками. Он гонял на собственном катере, с удовольствием устраивал показательные заезды на любых автомобилях, соревновался с истребителем. Его привлекало любое движение само по себе — когда он был не за рулём, его внимание было сосредоточенно на окружающих и их занятиях.
«Жиль был очень искренним, до наивности искренним», — считает Джоди Шектер. Шектер пришёл в «Феррари» перед сезоном-1979. В Маранелло стремились вернуться в борьбу за чемпионский титул, и выигрывавший гонки за рулём «Тиррелла» и «Вольфа» южноамериканец был похож на нужного человека. Для Вильнёва это означало то, что он останется на вторых ролях, но гонщик был рад уже самому факту контракта. В Маранелло рассматривали возможность замены канадца на Патрика Депайе, но Энцо Феррари дал Жилю ещё один шанс.
Вильнёв очень часто попадал в аварии. Он быстро учился, вникал во все процессы, но не знал границ своих возможностей. Его первыми гонками были соревнования снегоходов, он научился очень быстро и точно реагировать на ощущения от техники. Гоняясь, Жиль ориентировался на инстинкты, не задумываясь о траекториях. Нечеловеческая страсть и гоночная интуиция позволяли ему быть очень быстрым, но они же порой толкали его за грань.
«Если ты идёшь 10-м, ты должен атаковать, чтобы финишировать выше, — считал сам Вильнёв. — Да, иногда это приводит к сходам, но гл авное — не финишировать 10-м».
В 1979 году Вильнёв уступил чемпионство напарнику Джоди Шектеру
Надежда Маранелло
К сезону-1981«Феррари» построила новую машину — 126C. Это была эволюция 312T, которая принесла три Кубка конструкторов команде и два чемпионских титула Лауде. Новые правила ограничивали турбодвигатели шестью цилиндрами — отчасти это была предыдущая машина, переделанная под новые требования.
Мотор «Феррари» был очень мощным и хорошо смотрелся в квалификации, но в гоночной конфигурации был ненадёжен. Вместе с этим автомобиль обладал не лучшим балансом и жёсткой подвеской, что порой делало его неуправляемым. В трёх первых Гран-при сезона ни Вильнёв, ни его новый напарник Пирони не добрались до финиша. Хотя Жилю удалось выиграть в Монако и Хараме, сезон для «Феррари» был потерян. Однако многие понимали, что стоит им решить проблемы, и «Скудерия» будет в числе фаворитов.
В «Феррари» Вильнёв стал своим для всех
С приходом Харви Постлтуэйта машина стала смотреться значительно лучше. Доработанный двигатель выдерживал дистанцию гонки, полностью переработанное шасси, став компактнее и проворнее, теперь было покладистым и удобным. Сезон выглядел для «Феррари» многообещающе, но первые гонки выиграл «Рено».
На третьем этапе сезона в Лонг-Бич Вильнёв финишировал третьим, но судьи дисквалифицировали канадца за нестандартное заднее антикрыло. Следующая гонка проходила в Имоле, и после двойного схода «Рено» в лидеры выбилась пара «Феррари».
Первым шёл Жиль Вильнёв, но Дидье Пирони прессинговал напарника. Обеспокоенные возможным столкновением, инженеры дали команду остыть и завоевать победный дубль на трассе имени Дино Феррари. Вильнёв сбросил скорость, но Пирони посчитал, что бороться гонщикам не запретили. На финальном круге Дидье прошёл Жиля и первым пересёк линию финиша. Вильнёв был в бешенстве. Он отдал команде несколько лет и чувствовал, что его предали.
Жиль был целиком предан «Феррари», где командный результат считался важнее личного. Пирони же поставил частные интересы выше коллективных. Вильнёв готов был до поры исполнять роль оруженосца при Шектере, но не сейчас и не при Пирони.
Следующий Гран-при проходил в Зольдере. В квалификации Пирони поставил время на одну десятую быстрее результата Вильнёва, и за восемь минут до окончания Жиль отправился на новую попытку. «Он выехал настроенным на сражение, — вспоминал Мауро Форгьери. — Но таким он был всегда, это его стиль».
В одном из поворотов Вильнёв догнал шедшего медленно по трассе Йохена Масса. Увидев приближающуюся «Феррари», немец свернул с гоночной траектории, но именно в этот момент сместился и Жиль Вильнёв — канадец пытался объехать медленный «Марч». Произошёл контакт, «Феррари» Жиля взмыла в воздух, несколько раз перевернулась и рухнула на асфальт. От машины остался лишь монокок, гонщика же выбросило из кокпита. Рентген показал перелом основания черепа, в девять вечера Жиль Вильнёв умер.
Страшная авария в Зольдере: безопасность в Ф-1 всё ещё была на низком уровне
Мечта Феррари
Энцо Феррари был человеком своенравным, его мнение в Маранелло было превыше всех. Потеряв за десятилетия многих великолепных гонщиков, Феррари перестал к ним привязываться. Но Жиля Вильнёва Энцо любил, как сына Дино, который скончался задолго до этого.
«Коммендаторе» был первым, кто по-настоящему поверил в Жиля Вильнёва. В 1977 году нельзя было наверняка сказать, что канадец вырастет в мастеровитого пилота, но Феррари был в нём уверен. И Жиль не подвёл Энцо.
Вильнёв был воплощением идеалов Феррари. Страстно влюблённый в гонки, преданный Маранелло, готовый бороться за каждый клочок трассы и не соглашавшийся ни на что, кроме победы, Жиль был тем самым, для кого Энцо строил машины. На гонки у Вильнёва и Феррари были схожие взгляды — оба любили скорость и не признавали на трассе никаких компромиссов.