Мы регулярно общаемся с ведущими российскими гонщиками, они комментируют свои свежие результаты на трассах, но понятно, что иногда стоит поговорить на отвлечённые темы. На сей раз мы попросили Даниила Квята, Сергея Сироткина и Артёма Маркелова рассказать о собственных страхах, какими бы они ни были. Кто-то отвечал более серьёзно, кто-то шутил, но в целом удалось узнать много интересного.
«Было страшно — забились с менеджером в углу»
— Логично считать, что гонщики — бесстрашные люди. Но, наверное, вы тоже испытываете страх. Когда вы в первый раз столкнулись с высокой скоростью, проехали очень быстро на карте, то было какое-то чувство страха или только удовольствие?
Даниил Квят: Нет, у меня не было страха перед скоростью. Естественно, ты получаешь удовольствие, потому что тебе не больно. Но когда попадаешь в первую аварию, то тебя это немного пугает и ты понимаешь, что это может быть физически больно. В картинге я пару раз попадал в аварии. На самом деле там даже опаснее, потому что всё открыто, тебя практически ничего не защищает. Несколько раз было пару ушибов, именно сильных, но в целом всё обходилось. Конечно, после этого очень неприятно возвращаться на трассу. Но теперь это в прошлом, и я знаю, что нужно выезжать обратно и делать свою работу. Было очень непросто выезжать на трассу после первых аварий. Но затем это становится автоматически, мы просто понимаем, что попадать в аварии – неприятно, вот и всё.
Сергей Сироткин: Картинг в плане своей скорости не настолько быстр на прямой, сколько в поворотах, но поворот – это контролируемый манёвр, поэтому бояться тут нечего. Что касается Формулы- 1, то тут уже всё делается настолько осознанно, настолько с пониманием, что страха никакого нет.
Артём Маркелов: Не было страшно ни разу, даже когда попадал в серьёзные аварии, переворачивалась машина — все равно не было страшно. Ты не замечаешь этого. Может, только где-то на подсознательном уровне, но это никак на тебе не отражается. Бывает не страх скорости, а момент, когда ты отключаешься во время гонки. Когда ты подъезжаешь к точке торможения, то отключаешься и начинаешь возвращать свой взгляд, вокруг всё начинает ускоряться, а точка, куда ты смотришь, замедляется. В этот момент тебя как будто вдавливает в сидение, и становится страшно.
— Перед тем как гонщик стартует, какие эмоции? Тут нет небольшого чувства страха?
Д.К.: Думаю, это обычная спортивная напряжённость, волнение, концентрация. Твой мозг рассчитывает много сценариев, пытается о чём-то думать, а о чём-то — нет. Мне кажется, такое есть в каждом спорте.
А.М.: Это волнение, которое присутствует у всех. Сколько бы ты лет ни ездил, оно будет сопровождать тебя. Я думаю, это нормально. У всех свои цели: кому-то надо удержать свою позицию, кому-то отыграться, все начинают думать об этом и волноваться. Сзади стартовать даже попроще: тебе нечего терять и ты почти ни о чём не думаешь.
Даниил Квят: Когда попадаешь в первую аварию, то тебя это немного пугает и ты понимаешь, что это может быть физически больно.
— Застревали ли вы когда-нибудь в лифте и испытывали ли какой-то дискомфорт в таких ситуациях?
Д.К.: Да, в детстве. Я не очень это любил: закрытое пространство, особенно когда гаснет свет в лифте. К тому же, я жил на девятом этаже. Было очень неприятно, поэтому можно сказать, что в детстве я боялся лифтов. Ещё боялся летать.
С.С.: Да застревал, и не один раз. Безусловно, это неприятное событие, если куда-то торопишься, но я не нахожу в этом ни капли страшного.
А.М.: Никогда не застревал в лифте. У меня нет клаустрофобии. У мамы есть, а у меня нет.
«Мне противны змеи»
— Когда-нибудь в детстве было, что вы поднялись на какое-то высокое здание и вам стало страшно?
Д.К.: Да нет, не было. Я особо никуда не высовывался, поэтому и не было. Часто приходилось подниматься на определённую высоту во время экскурсий, но мне не было страшно, так как я не боюсь высоты.
С.С.: Здание – не помню. На высоте чувствую дискомфорт. Не скажу, что я невыносимо боюсь высоты. Если находишься в здании и чувствуешь под ногами твёрдую опору в виде пола, то бояться тут нечего, но если это плохо зафиксированная точка опоры, например аттракционы или ещё что-то, то я, безусловно, боюсь. Последний раз я катался в парке Сочи. Меня долго уговаривали туда сходить, затащили туда буквально силой. Катался на американских горках, где одни мёртвые петли. С парашютом не прыгал — как раз такого я боюсь. Всё, что не под моим контролем, такого я боюсь.
А.М.: Когда я приезжал в Дубай, то поднимался на 120-й этаж «Бурж-Халифы». Было нестрашно. Когда мне было 15-16 лет, поднимался на Эйфелеву башню в стеклянном лифте — вот тогда было реально страшно. У меня был другой менеджер, и мы вместе с ним забились в углу.
— А страха темноты никогда не было?
Д.К.: Нет, я не помню, чтобы я как-то особенно боялся темноты.
С.С.: Нет, темноты никогда не боялся.
А.М.: Был страх того, когда ложишься спать и какая-то часть тела торчит из-под одеяла. Боялся, что кто-то утащит. Всегда старался следить, чтобы ничего не выпадало! В какой-то момент дошло до того, что начал укрываться полностью.
— Какое самое неприятное животное или насекомое для вас?
Д.К.: До сих пор мне немного неприятны медузы.
С.С.: Если честно, никогда не задумывался. Не люблю всю эту живность, насекомых – но не потому что боюсь, а потому что неприятно. Всё это летает, ползает, жужжит, кусает, а потом весь чешешься — это не очень, а так, в целом, всё нормально.
А.М.: Змеи. Не знаю почему. Никогда не боялся змей, а потом в какой-то момент они мне стали противны — всё, что с ними связано. Видел по телевизору и начал думать, что часто мотаюсь по экзотическим странам и меня может настигнуть змея.
Артём Маркелов: Мне сказали: «Что ты как девочка!» После этих слов я понял, что у меня нет вариантов. В итоге я сел и после этого прокатился ещё раз пять.
— Есть ли страх выступления перед скоплением людей? Может, он был в детстве, при прочтении стихов?
Д.К.: Дискомфорт, конечно, был. Мне кажется, это естественное явление у молодых людей и детей, встречается довольно часто. Я бы не назвал это страхом. Страх — это когда ты боишься что-то потерять, а я не думаю, что можно чего-то лишиться, читая стихи на публике. Это вопрос привычки. Когда делаешь это много раз подряд, волнение уходит, становится привычным.
С.С.: В детстве, когда читал стихи, об этом не задумывался. Я был непубличной личностью, но со временем замечаешь, как ты привыкаешь к большому интересу со стороны. Не могу сказать, что я себя чувствую комфортно, когда вокруг много людей и повсюду камеры, но и не могу сказать, что этого боюсь.
А.М.: У меня всегда были проблемы с этим, даже сейчас. Я могу давать нормальные интервью, но когда передо мной много людей, как на пресс-конференции после подиума, то могу начать путаться в словах и сказать не то, что хочу, или вообще забыть слова. Я пытаюсь справиться с этим моментом, вроде становится получше. Я старался не ходить в театральные кружки. Когда читал стихи в классе, было страшно, но не так.
«Не нравится, когда суют камеру в лицо»
— У многих людей есть страх перед камерой. Как гонщику вам приходится часто давать интервью на камеру. А когда всё только начиналось, то какие были ощущения?
Д.К.: В целом, когда репортёры держат дистанцию, мне комфортно. Но когда мне тычут в лицо, до сих пор это не нравится. Особенно когда у тебя был плохой день, а они налетают и суют камеру в лицо. Но, опять же, это не страх, а больше раздражение. Камеры тяжело бояться.
С.С.: Нет, такого не было. Особенно если это интервью в форме «вопрос-ответ», то нет проблем. Ты знаешь, о чём говоришь, знаешь, о чём должен ответить, поэтому не вижу, чего тут стоит бояться.
А.М.: Я на самом деле могу дать интервью на английском лучше, чем на русском. Тут такой же момент, как и с выступлениями на публику. Если раньше я боялся на английском давать интервью, а на русском спокойно, то сейчас всё наоборот.
— Есть ли страх перед возможностью заболеть? Боитесь ли за своё здоровье?
Д.К.: Да, но, опять же, это не страх. Если я заболею, я не смогу тренироваться, а значит буду в не очень хорошей форме для гонки. Это мне скорее волнует, чем пугает.
С.С.: Иногда задумываешься, что может что-то случиться. Когда сталкиваешься с проблемами в жизни, после этого задумываешься, чем могут обернуться абсолютно безобидные ошибки. Тем более в нашем спорте, где даже маленькая ошибка может стать роковой.
Сергей Сироткин: Иногда задумываешься, что может что-то случиться. Когда сталкиваешься с проблемами в жизни, после этого задумываешься, чем могут обернуться абсолютно безобидные ошибки.
А.М.: Нет. Если ты заболел, то либо вылечишься, либо нет. Тут нечего бояться. В последнее время стал бояться падения самолётов. Когда начинается турбулентная зона, я уже начинаю визуализировать, как самолёт падает, как все прощаются, меня уже куда-то кладут, и всё в таком духе.
— Есть ли страх за здоровье родных и близких?
Д.К.: Естественно. Всегда желаю всем здоровья, знаю, что это неприятно, когда что-то где-то болит. К сожалению, часть жизни мы болеем, и с этим нужно смириться. Я всегда очень не хочу, чтобы у моих близких было что-то. Пока у них всё хорошо, и я очень этому рад.
А.М.: Боюсь.
— Что вы посоветуете людям, которые испытывают какие-либо страхи?
Д.К.: Обратиться к терапевту. Либо самому побороть свои страхи, лицом к лицу. Лучше спросить у людей, которые больше об этом знают, чем я. Я особо об этом не думаю.
С.С.: Что касается аттракционов, я думаю так: легче сделать всё спонтанно. То есть не думать об этом долго, а сразу после того, как тебе предложили – пойти и сделать это. На этом и вопрос закрыт. Что касается крайне экстремальных шагов, например, прыжка с парашютом. Считаю, что страх – это средство самосохранения, поэтому не нужно делать поспешных решений. К этому нужно прийти, шаг за шагом в своей голове, чтобы это перестало быть страхом.
А.М.: Был случай на Ибице: там аттракцион «Катапульта», что-то вроде большой рогатки. Я долго сопротивлялся. Потом мне сказали: «Что ты как девочка!» После этих слов я понял, что у меня нет вариантов. В итоге я сел и после этого прокатился ещё раз пять. То есть, я думаю, чтобы преодолеть свой страх, нужно его испытать по-настоящему. Например, если ты боишься высоты, прыгни с парашюта. Сам я, конечно, никогда не прыгну, как бы меня не заставляли и как меня не обзывали. У меня проблемы с сердцем, и я не хочу из-за одного увлечения потерять свою жизнь. Может, это инстинкт самосохранения. Тут сильно влияют фильмы вроде «Пункта назначения»: после них срабатывает инстинкт самосохранения, и ты думаешь: «Да ну нафиг эти аттракционы, лучше посидеть и посмотреть, как другие катаются». А то там ещё что-нибудь открутится и ты улетишь с этой коляской!
