Гонщик «КАМАЗ-мастера» Андрей Каргинов получил серьёзную травму во время раллийного сезона-2017. Россиянин заработал перелом позвоночника, из-за которого пропустил и «Шёлковый путь», и «Дакар-2018». Теперь Каргинов вернулся — и как! Сходу выиграл очередной «Шёлковый путь». А потом пришёл в редакцию «Чемпионата» и рассказал, как всё было.
«Когда перевели, что у меня перелом позвоночника, звучало как приговор»
— Андрей, поздравляем с победой на «Шёлковом пути» — 2018. Выходит так, что победа несёт с собой дополнительные обязанности – ходить в гости к журналистам и всё рассказывать.
— Всё так. Как говорится, сам виноват – знал, на что идёшь! Но это приятная ноша. И пусть победный трофей немало весит, но его всегда приятно с собой носить.
— У вас получилась очень красивая история: победа в первой же крупной гонке после возвращения в строй после травмы.
— Да, но мы уже весной принимали участие в этапе чемпионата России – кстати, тоже выиграли. Потом было Ралли Казахстана, но, конечно, самое серьёзное испытание после травмы прошло сейчас. Физически мы полностью готовы, организм не испытывает никакого дискомфорта. Даже при попадании в трудные, «трясучие» места не было никаких проблем. Может, только чуть-чуть сидело в голове – мол, была же травма. Но эта мысль как приходит, так сразу же и уходит. С каждым днём опасений становилось всё меньше. Иногда вспоминаешь о травме только на бивуаке после этапа.
Похоже было в 2013 году, когда я выступал на «Дакаре» с переломом пальца на правой ноге. Я помнил о травме, когда садился в кабину, но когда давали старт, то тут же забывал. Важно быть сконцентрированным.
— Выходит специфическая, но хорошая примета: если травма, то жди хорошего результата.
— Да, есть такое. В команде тоже это заметили. Да и Айрат Мардеев выиграл «Дакар», когда за две-три недели до гонки заработал перелом ноги! Просто в бытовых условиях – оступился. И после этого победил. Конечно, мы считаем это случайностью: перелом – не победу!
— Как произошла ваша травма?
— Мы проводили тесты в песках в Китае. Причём я выступал в качестве обучающего езде по пескам. Мы преодолевали дюну, жёстко приземлились. Первые два раза не смогли её преодолеть, а на третий произошло жёсткое приземление – даже непонятно, почему. Произошёл удар такой силы, что лобовое стекло лопнуло, как стакан! Может быть, дело в торможении – в песке оно ощущается особенно сильно. Если приземлиться на тормозах, то удар усиливается. У грузовика есть пневмосистема, так что нужно тормозить перед кочкой, но успеть убрать ногу с педали тормоза: нужна секунда-две, чтобы колёса растормозились и вращались при приземлении. Если колесо застопорено, то удар окажется гораздо сильнее. Нужно, чтобы срабатывал инстинкт. Пускай лучше тебя тряханёт, но ты сгладишь удар.
— Сразу поняли, что получили сильную травму?
— Да. Что-то щёлкнуло в груди. Я говорю: «Всё, мы приехали». Потихоньку вышли из кабины –у товарища тоже болел позвоночник. Сразу начали общаться по спутниковому телефону. Легли на песок, отлежались. Водитель посмотрел, как выехать из песков низинками. Ну, что делать: пришлось залезть обратно в кабину и пять километров выбираться обратно на жёсткое. Потом на легковой машине добрались до больницы. Сделали мне снимок – и было видно по глазам врачей, что что-то не так! Сначала меня посадили, а потом положили, сказав: «Вставать тебе теперь долго нельзя!»
Я сразу связался с врачами клиники «Ариадна» в Кургане, где после травм восстанавливаются члены «КАМАЗ-мастера». Скинул копии снимков и получил консультацию: нужно очень аккуратно, добраться до них. Нужно было проехать 300 километров на машине до аэропорта, оттуда самолётом до Москвы, потом ещё одним в Курган. Мне нашли лежачее такси, и мы неслись в аэропорт как сумасшедшие. В аэропорту попросили носилки и допустили главную ошибку, рассказав, что у меня перелом позвоночника. Как только служащие узнали об этом, то просто не пустили в самолёт! Я говорю: «Меня ждёт врач, если я здесь останусь, мне может стать намного хуже!»
Пришлось переночевать в гостинице рядом с аэропортом. Утром я сделал вид, что у меня ничего не сломано, и сам прошёл все контроли – меня пропустили. В самолёте посадили в бизнес-класс, и только там я попросил стюардесс, можно ли разложить сиденье уже на взлёте – мне пошли навстречу. В итоге рейс был Казахстан, а оттуда уже поездом доехал до Кургана. Где-то около двух суток я добирался.
— Было очень больно?
— Нет, сильной боли не было. Тяжелее морально. Когда в Китае перевели, что у меня перелом позвоночника, это звучало как приговор! Стало не по себе, я поплыл… Но переломы есть разные. Как мне сказали, из переломов у меня был тот, после которого меньше всего последствий. Да, боль внутри была, но не очень серьёзная. Больше переживал: вдруг что-то произойдёт и станет хуже. Ты ведь понимаешь, что делаешь то, что нежелательно при такой травме. Хотелось быстрее добраться до места, где ты точно будешь под присмотром и в безопасности.
— Как я знаю, никакой операции вам не делали?
— Да, было консервативное лечение. У меня откололся кусочек позвонка, но, к счастью, сразу встал на место. По регламенту мне должны были сделать операцию. Так как перелом пошёл вперёд, мне должны были разрезать грудную клетку и через рёбра закрепить этот кусок позвонка. Как я понял, это вызвало бы намного больше вреда здоровью. Так что приняли правильное решение, что без операции восстановление произойдёт быстрее и правильнее. Ничего сложного мне не делали: режим дня, физкультура, специальные упражнения, аккуратный массаж. Банальная вещь, но главное – это правильный кровоток: чем больше крови поступает к месту перелома, тем быстрее происходит заживление. Я с переломами сталкиваюсь не первый раз и понимаю, что этот процесс можно ускорить, если всё правильно делать.
Естественно, я хотел восстановиться как можно быстрее. Травма произошла перед «Шёлковым путём», и шла речь о том, чтобы вернуться к «Дакару». Перед «Дакаром» я уже сидел за рулём, но было принято решение, что рисковать не стоит. Был один шанс из тысячи, что найдётся яма или бугор, которые вызовут рецидив – а при нём последствия окажутся намного серьёзнее. Решили, что ещё три-четыре месяца покоя поставят жирную точку в выздоровлении.
Андрей Каргинов
Фото: Евгений Кустов, «Чемпионат»
«Когда гулял пешком, то провалился в воду по колено»
— По сути итоги гонки стали понятны только в предпоследний день. Как всё смотрелось изнутри?
— Напряжение действительно сохранялось почти до конца. За два дня до финиша мы показали хорошее время, пытались задать темп. Мы выбились в лидеры, но получили шесть минут штрафа за превышение скорости. Откатились на вторую позицию за Дмитрием Сотниковым, его преимущество составляло всего 44 секунды! Что ж, это было заслуженное наказание. На следующий день мы решили попробовать отыграть этот отрыв, но оставаясь в здравом уме: если идти на риск, то на оправданный, чтобы не было бесконтрольных ситуаций.
У нас в команде заведено, что мы боремся между собой, но в разумных пределах. Если бы отвоёвывали лидерство у конкурентов, то ещё можно было рассмотреть вариант с максимальным риском, а в данном случае и Дмитрий, и я понимали, что за нами следит руководство – смотрит, насколько правильно каждый из нас поведёт себя в данной ситуации. Поэтому пытались ехать быстро, но очень аккуратно. Каждый использовал какие-то свои скрытые преимущества. В целом проехали день хорошо, понимая, что, скорее всего, что-то отыграли. А на финише узнали, что экипаж Сотникова встал с поломкой. Это известие не принесло той радости, чем если бы я опередил соперника — партнёра по команде или тем более чужой экипаж — в борьбе, за счёт пилотажа или мастерства штурмана.
Вообще все теряли время по ходу ралли. Наш экипаж застрял в грязи — по непонятной причине. Мы прежде уже проезжали этот брод без особых проблем, а тут встали и потеряли 33 минуты почти на ровном месте. Ну, не на ровном, но всё же. Спасибо ребятам: сначала Эдуард Николаев попробовал нас вытащить, но забуксовал, а потом Антон Шибалов вытащил нас обоих.
Когда в Китае перевели, что у меня перелом позвоночника, это звучало как приговор! Стало не по себе, я поплыл…
— Что привело к появлению такой трясины? Там застряло столько народу…
— Мы уже проехали этот спецучасток накануне, только в другую сторону. Тогда там забуксовал МАЗ, и мы понять не могли, где он такое место нашёл. Да, было залито водой, но мы проехали и не заметили. А когда поехали в обратную сторону, то Дмитрий Сотников проехал перед нами буквально в нескольких метрах, а мы застряли. Наверное, нужно было больше разогнаться или взять чуть другую траекторию. Когда наши ребята проезжали левее, то там было прям жёстко, а мы не дотянули несколько метров.
— Из кабины не было видно, где лучше, где хуже?
— Нет. Всё залито одинаково. Все обходили нас слева по ходу движения, а экипаж Сергея Куприянова объехал справа, где ещё хуже. Но он увидел, что место трудное, поэтому сделал петлю, разогнался и на скорости проехал. Этот участок метров 40-50. Но есть проблема: если в предыдущий день можно было разогнаться без последствий, то на сей раз в конце опасного участка ты упираешься в «ступеньку», там ещё речка была. Когда я там потом гулял пешком, то провалился в воду по колено!
— Какие мысли у гонщика, когда его грузовик неожиданно застревает в грязи? Когда вы атакуете дюну, то хотя бы ждёте проблем, а тут-то…
— Совершенно верно. В дюнах ты готов к застреванию, а тут вроде едешь, мчишься — а потом раз, и ты висишь на мостах. Сразу наступает разочарование: понимаешь, что быстро не выедешь и потеряешь много времени, что тебя откинет вниз в турнирной таблице и что ты вынужден останавливать сокомандников, которые тоже будут терять время. Этот груз даёт о себе знать. Ты чувствуешь за собой вину: совершил ошибку, не смог проехать… Но нужно сначала выбраться из этой ситуации, доехать до финиша, а уже потом делать выводы. А иначе ты совершишь ещё какие-то ошибки на спецучастке – возможно, даже более серьёзные. Как у нас говорится, не важно, как ты попался в ситуацию, важно, как ты из неё выберешься.
— Трудно выкинуть ошибку из головы?
— У всех по-разному. По ходу соревнований случается очень много разных нюансов, на которых ты теряешь время. Например, у нас была остановка буквально на две-три минуты, когда мы заменили перегоревший предохранитель. А нам казалось – ох, сколько мы тут потеряли, такой провал! Засело в голове. Потом понимаешь: были у нас простои и по полчаса. Но реакция всегда одна и та же!
Да просто убрать ногу с педали газа нелегко. Бывают сложные штурманские места, где штурман предупреждает: нужно сбавить темп. Никакой штурман не пройдёт правильно какую-то сложную привязку, если «КАМАЗ» поедет на максимальной скорости. Мы заранее обговариваем эти моменты. Лучше я потеряю несколько секунд, но мы найдём правильную дорогу и поедем уверенно, а не пролетим на «ушах» и потом будем гадать, а туда ли мы едем. Но даже в такой ситуации ты прикладываешь огромные усилия, чтобы заставить себя убрать ногу с педали газа! А уж если останавливаешься и выходишь из кабины… Трудно это выкинуть из головы. Но, наверное, в этом и заключается мастерство: кто хладнокровнее отнесётся к этой ситуации, выбросит до финиша и поедет в нужном темпе, тот и покажет более высокий результат.
— Верно ли сказать, что дожди первых дней привели к тому, что трасса «Шёлкового пути» оказалась не такой, как вы ожидали?
— Да. Лично я не сильно люблю ездить по грязи. Нужны определённые навыки. Допустим, Дмитрий Сотников занимался багги, где зачастую дождь и грязь – он понимает, как ведёт себя автомобиль. Мне больше по душе сухая погода, кочки и неровности, где можно подрезать трассу и выиграть время. Но мы же понимаем, что в нашей категории сейчас появляется много этапов с грязью, с дорогами как в классическом ралли. Пилот должен уметь ездить на всех покрытиях, причём быстро. Нужно вкатиться и понять работу машины – тогда езда приносит удовольствие. В грязи происходит больше острых моментов. Тут можно найти себе больше приключений.
Фото: kamazmaster.ru
«Первое время не понимали, как ездить на таких двигателях»
— С учётом снятия «МАЗов» гонщики «КАМАЗ-мастера» имели возможность позволить себе больший риск? Все равно победа никуда не уйдёт.
— На трассе ещё оставался ван ден Бринк. Да, он не претендовал на общую победу, но нам нужно было понять скорость грузовиков. Ван ден Бринк сейчас считается одним из фаворитов «Дакара», едет очень быстро. Мы видим, какая у него быстрая, мощная и управляемая машина. Сам он как пилот едет очень грамотно. Поэтому мы хотели проверить, как покажем себя.
Мы ведь в процессе перехода на новые двигатели в связи с изменившимися требованиями на «Дакаре». Две новые машины собрали всего за несколько дней до выезда на гонку, они отправились на «Шёлковый путь» чуть ли не с конвейера – было важно выяснить, где мы находимся по моторам по отношению к предыдущим двигателям, на одном из которых ехал Антон Шибалов.
Вы ведь помните, насколько ошеломляющей была конкуренция на «Дакаре» 2018 года, когда буквально за пару дней до финиша разница между лидерами составляла одну секунду? Понимая всё это, сейчас мы должны были испытать машину. Для этого надо ехать в полном темпе — с максимальной нагрузкой, тряской и так далее.
– И как вам новый двигатель?
– В целом, мы хорошо продвинулись — даже по отношению к той версии мотора, что стояла у Дмитрия Сотникова год назад. Мы доводим двигатель до ума. Он стал лучше, но ещё не опережает конкурентов. Мы к ним приближается. Эта работа нескончаемая: постоянно пытаешься внедрить что-то новое. А ведь нужно немало времени, чтобы доставить новую деталь, установить её, испытать…
В аэропорту попросили носилки и допустили главную ошибку, рассказав, что у меня перелом позвоночника. Как только служащие узнали об этом, то просто не пустили в самолёт!
Лично я двигателем доволен. Поначалу было непривычно, что из-за малого объёма двигателя нужно поддерживать определённый диапазон высоких оборотов — так сказать, нельзя засаживать. Для этого нужно больше переключать передачи. Нужно было немножко менять стиль пилотирования. Если на «Либхерре» мы работали с мотором, не задумываясь, то тут надо было принуждать себя к определённым действиям. Происходит вкат в автомобиль. То же самое происходило при переходе с Тутаевского мотора на «Либхерр»: первое время не понимали, как ездить на таких двигателях! Просто нужно было, словно в компьютере, поменять программу у себя в голове.
– Вы сказали, что две машины отправились на гонку фактически с конвейера. Беспокоились за надёжность?
– Конечно. В такие короткие сроки построить автомобиль… У нас началась большая загруженность сразу после приезда с «Дакара» — напряжённый график даёт о себе знать. Все члены команды работают очень качественно, но всё-таки сроки оказывают влияние. И если моя машина была выпущена чуть заранее, то Айрата — в последние дни. Была поставлена задача: главное, чтобы автомобиль выехал на гонку, даже если мы столкнёмся с какими-то недочётами. Главное — испытать грузовик и получить больше информации по машине и особенно двигателю. И я хочу отметить, что в любом случае автомобиль был подготовлен качественно.
– И всё же без технических проблем обойтись не удалось.
– Да, простои были. В частности, возникали проблемы по электрике. Но мы ведь меняли не только двигатель. Вот сейчас мы будем строить третий новый грузовик для Антона Шибалова — он будет отличаться даже от наших автомобилей. Да и в машину Айрата уже внесли изменения после того, как построили мою. Когда ты строишь машину, то можешь заметить что-то неправильное и пытаешься улучшить это при строительстве следующего грузовика.
Так что по сравнению с нашими предыдущими автомобилями были внесены изменения, которые, возможно, и привели к этим остановкам на трассе. Но мы и приехали для того, чтобы испытать технику и быть окончательно готовыми к нашему главному экзамену — «Дакару» 2019 года.
— Можете назвать главные отличия новых грузовиков, помимо мотора – от предыдущего поколения и от той же машины Сотникова? (Вопрос от читателя Дениса Дягилева).
— У Дмитрия, кстати, провели ребилдинг кабины, так что теперь она выглядит точно так же, как наши. Шасси у нас в целом такое же, как на предыдущих автомобилях, потому что им мы довольны. Нововведения в основном связаны с новым рядным мотором. Из-за него кабина поднялась вверх и сдвинулась вперёд – от этого никуда не уйти. Мы чуть повысили центр тяжести, но пытаемся с этим свыкнуться. Впрочем, я выиграл «Дакар» 2014 года как раз на автомобиле с более высокой кабиной.
Мы чуть изменили внешность «будки» — закабинного пространства, для уменьшения веса. У нас больше нет «радиусов», к которым все привыкли: «будка» стала квадратной. Мы выиграли в массе килограммов 20. Вообще трудно найти грань между весом и надёжностью. Проще всего приварить мощную железку и навсегда забыть про это, но сейчас взгляд на вещи поменялся.
Глобально нового никто сейчас ничего не придумывает. Все едут примерно на одном и том же. Кто-то что-то улучшил, приходится собирать улучшения автомобиля по крупинкам. Нет такого: взял, что-то приварил и сразу поехал гораздо быстрее!
«Сейчас идёт речь о участии капотника на «Дакаре»
– Уже есть чёткий план на зиму? Четыре экипажа на «Дакар» и два, включая один «газовый», на «Африку Рейс»? (Вопрос от читателя cfkarlson).
– Нет. Во вторник после гонки у нас состоялось рабочее совещание по итогам, и ещё не было конкретных решений, кто куда едет. Вопрос очень серьёзный: кто и в каких соревнованиях будет участвовать. Как я понимаю, наши ближайшие планы — это вторая часть «Шёлкового пути» в Китае, этап чемпионата России в Крыму и ралли в Туркменистане, которое проводит Жан-Луи Шлессер. Мы разделимся на три соревнования. А по «Дакару» решение будет принято в ближайшем будущем.
– С каким набором техники «КАМАЗ-мастер» подойдёт к зиме 2019-го? (Вопрос от читателя Дениса Дягилева).
– У нас сейчас два новых грузовика, а третий, предыдущей версии, но с новым мотором, есть у Дмитрия Сотникова. Четвёртый – капотный грузовик Эдуарда Николаева. Пятая машина уже заложена — для Антона Шибалова. Так что само количество грузовиков будет совпадать с количеством пилотов.
– Выходит, капотник практически неизбежно наконец-то примет участие в одной из крупных гонок?
– Да. Сейчас идёт речь о его участии на «Дакаре». Мы видим, что автомобиль действительно быстрый, позволяет держать более высокий темп.
– Но не все детские болезни удалось побороть.
– Были некоторые нюансы. Это связано и с тем, что автомобилю уже несколько лет. Какие-то узлы и агрегаты уже больше подвержены износу — это мы тоже учтём. Но в целом автомобиль хороший.
– Насколько удалось слышать, одна из проблем капотника — это его мерседесовская кабина, из-за которой организаторы «Дакара» не хотят заявлять машину как «КАМАЗ».
– Думаю, сейчас это главный вопрос касательно его участия в гонке. Сейчас ведутся переговоры, либо уже готовится документальное решение, позволяющее капотнику принять участие в гонке. Процесс идёт.
Фото: kamazmaster.ru
– Эдуард Николаев на «Шёлковом пути» испытывал колёса меньшего диаметра, не так ли? (Вопрос от читателя Дениса Дягилева).
– Это так. Насколько я понял, это было сделано для того, чтобы улучшить динамику автомобиля, разгон, плюс у автомобиля становился ниже центр тяжести, что делало его более управляемым. Но и высота профиля становилась ниже — естественно, автомобиль получился жёстче. Я точно не могу сказать, к каким выводам пришли, но ценную информацию получили.
– Рассказывая о новом моторе, вы отметили, что с ним нужно чаще переключать передачи. Но ведь «КАМАЗ-мастер» сейчас активно тестирует коробку-автомат?
– В целом, направление правильное — мы видим это по нашим конкурентам. В частности, по Мартину ван ден Бринку. Сначала для нас было непонятно, как можно поставить автомат на грузовик и как он будет себя вести. Сейчас мы видим, как разгоняется машина с автоматом — грубо говоря, как джип! На механической коробке такого не добиться.
Мы тоже попробовали реализовать такое решение. Сначала работали с одним производителем коробки, сейчас — с другим. Есть нюансы, есть вопросы, но направление в любом случае правильное. Нужно время и определённые знания, чтобы довести этот механизм до совершенства. За ним будущее.
– Судя по всему, об использовании автомата на «Дакаре-2019» речи не идёт?
– Скорее всего нет, потому что целиком коробка ещё не испытана. Да, мы испытали её в грязи и на жёстких участках, но это не все типы покрытий. «Дакар» пройдёт в Перу, где на 70 процентов пески. Как себя покажет коробка в песках, мы ещё не знаем. Не хотим просто надеяться на то, что всё будет хорошо — мы такое уже проходили. Помню, как сразу после перехода на мотор «Либхерр» он хорошо показал себя на «Шёлковом пути» и этапах чемпионата России, но стоило нам заехать в жару и подняться на высоту, как вылезли нюансы, которых мы даже не подозревали. Мы не можем рисковать и выезжать на непроверенной детали.
«Может быть, метнёмся куда-нибудь на Луну»
– К слову, о песках. В «КАМАЗ-мастере» довольны таким маршрутом «Дакара»? Это ведь родная стихия. И без гор!
– Ну, к высокогорью и нехватке кислорода мы уже привыкли! А вот по узким горным дорожкам я сильно скучать не буду. Пески мы любим, но понимаем: в них можно как много выиграть, так много и проиграть. Не зря у нас говорят: в песках не нужно выиграть, в них нужно не проиграть. Проехать надёжно, стабильно, быстро. У меня самого есть опыт: одна малейшая ошибка — и я фактически три дня провёл в пустыне.
Возможно, из-за проведения «Дакара» в одной стране он получится менее зрелищным. Мы увидим меньше стран, будет меньше болельщиков… И хотелось бы побольше жёстких трасс — высохшие русла рек, каменистые трассы. Да, там можно порезать колесо и потерять время, но мы любим такие трассы.
Трудно найти грань между весом и надёжностью. Проще всего приварить мощную железку и навсегда забыть про это, но сейчас взгляд на вещи поменялся.
– Нет ощущения, что «Дакар-2020» пройдёт уже на другом континенте?
– Слухи об этом ходят, много говорят. Есть разные версии и мысли. Возможно, уже изъездили все трассы в Южной Америке, но куда уходить? На самом деле, не так много на планете мест, где можно провести такой ралли-рейд.
Африка всё-таки стоит особняком. В 2017 году мне удалось выступить на «Африке Рейс». Скажу честно: ехал я туда с одним настроем, а приняв участие, понял, что это очень серьёзные трассы. Не зря наш главный конкурент Жерар де Рой в этом году предпочёл проехать в Африке. Как я понял, он ехал с намерением выиграть в абсолютном зачёте, но мы видели, как много времени он потерял. Это говорит о том, что трасса очень сложная.
Куда переедет «Дакар»… Я слышал, что он может чуть ли не проводиться в Африке параллельно с конкурирующей гонкой. Есть же не только традиционный маршрут. В своё время «Дакар» проходил чуть ли не по всем странам Африки, доходя до Кейптауна. Ещё есть Австралия, но сразу возникают проблемы с логистикой. Везде свои нюансы. Где-то есть трассы, но нет возможностей организовать гонку. Где-то возможности есть, но нет подходящих трасс.
Хотелось бы чего-то нового. Мой штурман Андрей Мокеев так хорошо запоминает трассы, что часто может рассказать — о, здесь мы тогда-то уже ездили. Я-то еду с чистого листа, а штурманы всё помнят! Конечно, хочется чего-то нового — континента, зрителей, атмосферы. Посмотрим. Организаторы что-нибудь придумают. Может, на Луну куда-нибудь метнёмся!
— Что известно насчёт китайской части «Шёлкового пути»?
— Как я понял, сохранится тот же маршрут, который планировался изначально. Сроки – конец сентября. Каким составом туда поедем мы, ещё неизвестно, но точно будем участвовать.
На самом деле, мы знаем ненамного больше, чем вы. Больше занимаемся техникой – думаем, как заставить машину ехать быстрее. Даже наши болельщики зачастую знают больше, серьёзно! Что-то узнаем от них.
— Но трофей за победу, вручённый в Москве, у вас же уже никто не заберёт?
— Да. Видимо, будет засчитываться как отдельная часть «Шёлкового пути» со своими «тиграми».
— Вы, как и многие члены «КАМАЗ-мастера», имеете звания заслуженных мастеров спорта за победы на «Дакаре». Наверняка слышали про споры насчёт вручения ЗМС футболистам сборной России. Что думаете? (Вопрос от читателя repa3691).
— К счастью или к сожалению, я не сильный фанат футбола, но пожалел, что не купил билеты на матчи в Казани. Насчёт званий тяжело судить… Ты не понимаешь атмосферы, нагрузки, усилий, которых стоил успех футболистов. Я ведь и про нашу категорию иногда слышу: «О, опять «КАМАЗ» победил…» Очень обидно слышать такое, понимая, как упорно мы боролись за победу – даже если речь идёт о гонке, где в итоге за лидерство боролись только экипажи «КАМАЗ-мастера». Чем хорошо произошедшее в команде обновление поколений, так это тем, что все мы задавали другу другу темп. Даже на тренировках у нас всегда ведётся подсчёт времени – как едет пилот, сколько потерял штурман, сколько машина стояла из-за технических проблем. Ты всегда сравниваешь себя с другими экипажами. Все хотят поднять своё мастерство. Даже если все «КАМАЗы» лидируют, то тебе все равно хочется, чтобы выиграл именно твой! Едешь на пределе и вылезаешь из кабины, выжатый как лимон, от тряски может болеть голова…
Фото: kamazmaster.ru
Победы даются огромной ценой. То же самое верно и для футбола. Многие рассуждают – да что они там сделали… Но существовал высочайший моральный накал. У нас «Дакар» раз в году, и мы понимаем, что на нём сдаём годовой экзамен. А чемпионат мира и вовсе проводится раз в четыре года, к тому же этот турнир проходил в России. Ажиотаж, за тобой наблюдает весь мир…
Не знаю, правильно вручили им звания или нет, но выложились они на полную и, наверное, даже превзошли ожидания. Думаю, они заслужили награды. Другой вопрос – спортсмены, которым прежде не вручили такие звания, хотя они были их достойны. Скорее надо говорить о таких спортсменах.
— А вы знаете, какие льготы даёт звание ЗМС?
— Честно, нет! Мне приятна сама награда, да и для команды это престижно, но я даже не изучал, что это даёт. Может быть, кто-то считает, что и нам неправильно дали эти звания. Мы привыкли, что всегда есть завистники или те, кто относятся к нам не очень хорошо. Но мы знаем, что делаем нелёгкую работу и приносим результат.
Ещё тексты про ралли-марафоны:
