2 марта 1962 года в Херши, штат Пенсильвания, случилось событие, весть о котором облетела весь спортивный мир. Уилт Чемберлен набрал 100 очков против «Нью-Йорка». Но мало кто знает, что рядом с ним в тот момент был удивительный человек по имени Том Мешери.
«Это, наверное, самый знаменательный момент моей карьеры, — признаётся сам Мешери, — Я не думаю, что что-то могло быть лучше. Я очень четко всё помню. Я тогда ещё мало что знал о баскетболе Восточного побережья, да и вообще о профессиональном баскетболе. Наш тренер Фрэнк Магуайр до матча предположил, что Уилт наберёт сотню. Я видел, как Чемберлен играет на тренировке, но это было что-то из ряда вон выходящее».
Том прошёл долгий путь, прежде чем стать незаменимым партнёром одного из величайших баскетболистов в истории. Мешери был русским, но вырос в Китае. Он стал одновременно и первым нашим соотечественником, и первым игроком из Поднебесной в НБА. В 1938 году Томислав Николаевич Мещеряков, вошедший в историю спорта под именем Том, родился в семье ссыльных в маньчжурском (а ныне уже китайском) городе Харбине. Их семья относилась к приверженцам Белого движения, оппозиционного большевикам.
«Да, я родился в Китае, но то, что я русский, очень много значит для меня. Россия у меня в крови. Я переехал сюда и сменил гражданство, но моя семья русская. Моя мать была из знатного дворянского рода, а отец был важной фигурой в Православной церкви и большим другом царя».
Когда коммунизм пронёсся по России, многие представители интеллигенции бежали из страны. Но даже далёкая Маньчжурия не могла дать семье Мещеряковых достойного убежища. Когда разразилась Вторая мировая война и в Китай ворвалась империалистическая армия Японии, Мешери, его мать и сестра были отправлены в концлагерь. Отец Тома уже иммигрировал в США, но воссоединиться семье было суждено только после войны. До того мальчик рос в таких условиях, что вряд ли он даже мечтал о том, чтобы стать профессиональным спортсменом.
Оказавшись в Сан-Франциско, Мешери встретил на своём пути очередные трудности. Ему было очень тяжело адаптироваться в США, он чувствовал себя изгоем. Но тут ему помог баскетбол.
«Спорт сделал мой переезд в Америку значительно проще. Я тренировался каждый день, стараясь своей игрой доказать всем, что я свой. И чем больше я старался, тем лучше ко мне относились люди. Это вскоре стало моей страстью… Нет, я был просто одержим! Я наслаждался каждой минутой с мячом в руках. Баскетбол – удивительная вещь. Он сочетает как командные, так и индивидуальные элементы. То есть чем лучше играешь, тем лучше играют и все вокруг».
В годы учёбы в местном университете Святой Елены Мешери не задумывался о профессиональном баскетболе. Он планировал стать дипломатом. Но после феноменального выступления за олимпийскую сборную США на Универсиаде в Денвере его планы изменились. Тома сразу заметили. И в итоге, как Билл Рассел и Кейси Джонс, Мешери сменил западное побережье на восточное и был задрафтован «Филадельфией» в первом раунде.
«Мы были с командой в Канзасе, и генеральный менеджер „Филадельфии“ Эдди Голдберг зашёл в мою комнату, выгнал соседа, сел со мной и предложил мне то, от чего я не мог отказаться, а именно контракт с его клубом».
Том Мескери
Первый год Мешери в лиге был просто невероятен. Его команда, ведомая Уилтом Чемберленом, добралась до финала Восточной конференции, где проиграла в упорном противостоянии могущественным «Селтикс». Сам Мешери за свою 10-летнюю карьеру в НБА набирал в среднем 12,7 очка и 8,6 подбора за матч.
«Я старался развиваться во всех аспектах игры и прикладывал массу усилий. Моя роль в клубе изменилась с приходом Рика Бэрри. До его появления я был отличным атакующим игроком и даже играл в Матче всех звёзд. Когда пришли новые игроки, то нападение строилось в основном через Нэйта Термонда и Бэрри, поэтому я сосредоточился на борьбе под щитами».
Клиффорд Рей, работавший ассистентом тренера в «Бостоне» и игравший в «Филадельфии», вспоминает о Мешери так: «Он полностью выкладывался на площадке, отдавал всего себя игре. За это его все и уважали. Будучи игроком „Чикаго“, я носил номер 14, но когда перешёл в „Уорриорз“, то пришлось его сменить, поскольку его уже носил Том. Он был просто легендой в своей команде и удивительным человеком. Мы все знали, что по окончании карьеры он занялся поэзией и открыл книжный магазин в Северной Каролине».
Баскетбол в то время переживал период перерождения и революции. Чемберлен, Робертсон и Уэст подняли популярность игры до небесных высот.
«Когда я выходил играть против Джерри и Оскара, то понимал, что это особенные игроки, — говорит Мешери, — То поколение 1960-х изменило вектор развития лиги. Великое время, время перемен».
Из-за отсутствия видеоповторов и телетрансляций игроки сталкивались с дополнительными трудностями. Человек, которого звали Большой Маньчжурец, очень хорошо об этом знал.
«Тогда было другое мировоззрение. Если защитник прорывался под кольцо, то его просто сносили локтями. Ему старались не дать забить любыми путями. Однако Уэст каким-то немыслимым образом умудрялся избегать ударов, а Робертсон с его средним броском почти не встречал таких трудностей. Не было простых бросков. Говорю вам, я бы не дал забить ни Коби, ни любому другому защитнику нынешнего поколения, если бы они прошли под кольцо».
По ходу своей карьеры Мешери заинтересовали многие вещи, далёкие от спорта. Они-то и стали его второй жизнью.
«Я никогда не считал себя интеллектуалом, но замечал, что читаю значительно больше, чем мои партнёры. А во время перелётов команды я не играл в покер, а занимался поэзией. Хотя, по правде сказать, в покер я иногда играл. Но только против Чемберлена – он ужасный игрок. На нём можно было наживиться».
Неожиданная встреча с поэтом Марком Страндом навсегда изменила Мешери. Он задумался о том, чтобы стать поэтом.
«Когда я рос, то мне внушали, что поэзия для девчонок. Мой отец был высоким суровым мужчиной, и когда он читал стихи, то смеялся над авторами. Но мне всегда нравилось искусство. Мои партнёры по команде считали моё увлечение странным, но вскоре смирились», — признавался Том.
Когда он перестал играть в основном составе, то начал задумываться о том, что пора бы повесить кроссовки на гвоздь. Сначала Мешери думал присоединиться к Корпусу мира и учить баскетболу детей в Южной Америке, но в итоге он стал тренером команды АВА «Каролина Кугарс».
«Я был ужасным тренером. Не мог мыслить широко и концентрировался только на чём-то одном. Не был терпелив. Я отлично исполнял свои обязанности, но у меня не было того дара, что был у Ленни Уилкинса. Я хотел всегда быть лучшим, но, видимо, тренерское искусство не для меня».
После игры «Кугарс» в Нью-Джерси Мешери решил встретиться со Страндом, который настаивал, чтобы Том забросил наконец тренерское дело и стал-таки поэтом. И экс-спортсмен захотел связать свою жизнь с искусством. Сначала он написал целую поэму про своего бывшего партнёра Уилта Чемберлена. Оба игрока были на удивление разными людьми. Мешери – социалист-художник, Чемберлен – консерватор-сорвиголова. Но они и вправду были близкими приятелями.
«Уилт был очень замкнутым человеком, но нам с ним удалось сблизиться. Его не поняли ни пресса, ни фанаты. Он не эпатажная фигура. Он очень хороший парень. Однажды я был в Сиэтле – проводил детский баскетбольный турнир. Я был кем-то вроде приглашённой звезды. Я позвонил одному моему знакомому центровому, который жил неподалёку – тот отказался ехать. Тогда я позвонил Уилту. Он мигом приехал из Лос-Анджелеса, остался на три дня в Сиэтле, да ещё и был судьёй на всех матчах! Он никогда не задумывался о том, что пишет пресса. Всё хорошее, что он делал, не было показухой. Он старался делать приятно людям. Чемберлен был очень замкнутым и приятным человеком. Единственное, что в нём было для меня странно, – как он мог голосовать за Никсона?».
Мешери играл в те времена, когда казалось, что в лиге всё тихо и нет скандалов, но не всё так просто, как кажется.
«Лига очень часто скрывает всё чёрное, что творится внутри. Конечно, у нас нет таких людей, как Дик Чейни или Джордж Буш, но всё равно негодяев хватает. И это работа комиссионера – делать всё, чтобы такого в лиге не было».
Мешери до сих пор яростный баскетбольный фанат. Несколько лет назад он вылечился от рака, а его родные «Уорриорз» сделали ему подарок, обыграв в первом раунде плей-офф в 2007 году «Даллас».
«Я всегда буду болеть за „Голден Стэйт Уорриорз“, несмотря на то что живу в Сан-Франциско. Пока есть мяч и паркет, баскетбол навсегда останется лучшей игрой на планете», — уверен Том.