– Андрей, есть объяснения тому, что случилось с командой в первой четверти?
– Съели таблетку, наверное, которая не позволяет играть в защите. На самом деле, я считаю, что первые шесть-семь атак мы были немного «вне фокуса», теряли концентрацию внимания, и первые восемь минут не играли в баскетбол, которым славился ЦСКА весь сезон – не было агрессивной защиты, помощи друг другу и быстрых смен. Вторая же четверть прошла абсолютно по другому сценарию, и мы начали «меняться», начали помогать друг другу. Мне кажется, конечно, что предстартовое волнение сыграло свою роль, и мы немного «застопорились» в первой четверти, но я рад, что команда сумела собраться и во второй четверти переломить ход поединка, после чего мы вошли в напряженную концовку.
– Почему Казлаускас в стартовые минуты не взял тайм-аут, хотя имел место слишком резкий обвал?
– Тренер есть тренер, наверное, не мне обсуждать его действия. Мне кажется, что мы сами виноваты в этом, поэтому я очень рад, что ребята, которые вышли на замену, проявили себя с лучшей стороны и сумели переломить игру и дать необходимую поддержку стартовой пятёрке.
– Сейчас уже можно пролить свет на то, как разбирали «двоечки», и кто должен был защищаться против Диамантидиса, или не пришёл Казлаускас к однозначному выводу?
– Ну, на самом деле, всю неделю мы только и разбирали «Панатинаикос», поэтому можно говорить что угодно по поводу защиты. Единственное, что первые семь-восемь минут мы абсолютно не справлялись с «двоечками” и передачами внутрь, но потом, наверное, прибавили, и стали уже намного активнее играть при „пик-н-роллах”.
– За счёт чего удалось победить в концовке?
– Не знаю. Правда, не знаю, это всегда один из самых тяжёлых вопросов. Как мне кажется, сегодня играли две абсолютно равные команды, которые хотели победить, и, надо отдать должное “Панатинаикосу» он продемонстрировал, что это чемпионская команда, команда, которая умеет играть в тяжёлые моменты. Я уже говорил, что эти матчи в таких турнирах – это лотерея, и один-два броска решают практически всю игру.
– Чувствует ли что-то особенное игрок, который вышел в финал Евролиги?
– Небольшое опустошение. Всё ещё не закончилось, но после таких игр, когда полностью выкладываешься, становится тяжело, но у нас есть один день для того, чтобы восстановиться и быть готовыми к финальной игре.
– А с кем хотелось бы встретиться в финале?
– Я уже говорил, что такие матчи – это лотерея, и здесь собрались четыре совершенно равные команды. Я считаю, что все участники «Финала четырёх” плюс „Маккаби” – это те команды, которые являются сильнейшими на сегодняшний день в Европе, и любая их них может обыграть другую.
– Вы, наверное, уже прокручиваете в голове прошедший матч?
– Я думаю, у нас ещё будет время прокрутить его не только в голове, но и на видео, проанализировать свои ошибки, хорошо восстановиться и быть готовыми к воскресному финалу.
– Давление сильно сказывалось, ведь все разговоры о том, что ЦСКА должен победить, особенно с Кириленко?
– Мне кажется, что давление сейчас ощущают все команды. Они сейчас хорошо укомплектованы и играют в хороший баскетбол – все четыре коллектива, которые находятся здесь. Я уже говорил, что здесь собрались четыре сильнейшие команды континента, и в отдельно взятом матче может случиться все, что угодно, поэтому, мне кажется, глупо что-то загадывать и говорить, что кто-то кого-то сильнее, потому что все четыре команды в свое время выигрывали Евролигу. Они знают, как играть в тяжёлых матчах.
– Какой отдых будет оптимальным после такого финала в качестве восстановления перед финалом?
– Наш отдых, видимо, будет ещё нескоро. На самом деле, я считаю, что очень здорово, что мы вышли в финал, и все ребята своей игрой в этом сезоне заслужили эту победу. Также я рад, что наши болельщики получат возможность увидеть решающую игру с участием ЦСКА.
– По тому, как складывался матч, по его напряжению, уместно ли проводить аналогию с тем, как играется плей-офф в НБА?
– Несомненно. То, что касается накала, соответствует самым лучшим играм, которые проходят в НБА. Нельзя, конечно, сравнивать сам баскетбол, потому что все-таки слишком много отличий – разные правила, разные судьи, разные болельщики. Но в отношении накала, чувств и ощущений игроков – все это действительно сродни самым сложным играм, в которых мне доводилось участвовать в НБА.
– Как известно, в НБА каждая четверть длиннее на две минуты. Как считаете, что-то изменилось бы, если бы этот матч игрался 48 минут?
– Счёт был бы больше (смеётся).
– А сама игра не поменялась бы?
– Может и поменялась бы, но сейчас мы можем только предполагать. Мне кажется, не стоит гадать. На сегодняшний день есть два продукта – один называется НБА, а другой называется Евролига, и между ними существует огромная разница. Есть люди, которые, пусть и смотрят НБА, но всё равно предпочитают; есть поклонники НБА, не слишком пристально следящие за Евролигой; есть также и те болельщики, которые в одинаковой степени любят и тот, и другой баскетбол. Каждый турнир имеет право на существование, но разница между ними, безусловно, есть. Я уже как-то говорил, что в Европе очень большое внимание уделяется именно командному баскетболу, разбору тактических схем соперника. Посмотрите – в редких случаях команда набирает больше 70 очков за игру, и это говорит об акценте на защиту и на чёткую реализацию выбранного тактического плана. Даже те игроки, которые приезжают из НБА, не могут показывать такую же статистику в Европе. Это действительно очень тяжело сделать, потому что здесь совершенно другая философия игры. Лично мне кажется, что Евролига – это очень интересный турнир.
– Продолжая тему НБА, хотелось бы отметить, что потрясающую игру выдал Алексей Швед, и многие считают, что теперь американские скауты не только обратят на него внимание, но и “на карандаш” поставят, что называется, в принудительном порядке.
– Давайте вернёмся к этому вопросу в понедельник, если вы не против.
– Хотелось бы задать вопрос о последней атаке „Панатинаикоса“ в матче. Как действующий лучший защитный игрок Евролиги, с какими мыслями вы выходили в эти секунды на площадку? Была ли уверенность в том, что сейчас ЦСКА точно не пропустит?
– Если честно, то трудно было быть в чём-то уверенным в такой момент, и уж точно в последнюю очередь думалось о том, что я лучший обороняющийся игрок в Европе. Во время последнего тайм-аута нами рассматривался вариант, при котором мы сразу же нарушали бы правила и брали бы на себя последнюю атаку, но все отказались и решили, что пусть лучше игроки „Панатинаикоса“ будут выполнять тяжелый бросок через руку, но мы будем стоять до конца. В итоге, все именно так и получилось – мы классно сыграли, сумели выбить мяч, и Шишкаускас зацепил его, лёжа на полу. Это доказало, что принятое нами решение было правильным. Хотя, если бы нам забили, то мой ответ был бы иным.
– На моей памяти, в этом матче впервые на моей памяти Казлаускас кричал на вас…
– На самом деле, он не кричал. Я сам понимал, что он по делу предъявил мне претензии в тот момент, потому что я немного „наелся” и мне нужна была пауза. Йонас меня заменил, сказав, чтобы я отдохнул хотя бы 30 секунд. Я был с ним совершенно согласен, потому что в тот момент на моих действиях начала сказываться накопившаяся усталость.