Немало суперзвёзд НБА прошлого хотели после окончания игровой карьеры остаться в баскетболе в том или ином качестве. И если Мэджик Джонсон и Айзея Томас уже оставили попытки добиться успеха на тренерском поприще, а деятельность Майкла Джордана в роли владельца «Шарлотт» вызывает неоднозначные оценки, то президент «Индианы» Ларри Бёрд, несмотря на неблагоприятные обстоятельства, продолжает кропотливую работу по построению претендующей на чемпионский титул команды.
– Расселл Уэстбрук уже в течение месяца в среднем набирает по 30 очков, отдаёт по 10 передач и совершает почти по 10 подборов. В вашей карьере тоже были подобные отрезки. Каких высот, на ваш взгляд, способен он достичь?
– Несмотря на несколько серьёзных травм колена, когда Уэстбрук выходит на площадку, можно быть абсолютно уверенным, что он выложится на все 100%. Он постоянно нацелен на атаку, бесстрашен и играет так, как и должен настоящий лидер.
Баскетбольное мировоззрение, которое мне привили в юности, заключается в том, что когда выходишь на паркет, то нужно играть на победу.
Поэтому я всецело на его стороне. Надеюсь, что Рассела будут выбирать MVP сезона 10 лет кряду. Мне нравятся баскетболисты, которые готовы сражаться в каждом матче и принимать вызов от самых сильных соперников.
– Вы с Уэстбруком играли на разных позициях, но, тем не менее, напоминает ли он вам самого себя своим бойцовским духом и жаждой побед?
– Честно говоря, не знаю. Просто баскетбольное мировоззрение, которое мне привили в юности, заключается в том, что когда выходишь на паркет, то нужно играть на победу. Если не стремиться выиграть, то зачем тогда вообще вести счёт в матчах. А если бы не вели счёт, то и я бы не отдавал все свои силы на площадке. Но я уверен, что играть в баскетбол с полной отдачей – наша работа. Мы осознаём, что такой подход наносит ущерб нашему здоровью. И Уэстбрук тоже это понимает, но тут уже ничего не поделаешь. Он должен действовать на максимуме, чтобы быть эффективным, и знает об этом.
– Стивен Карри? Джеймс Харден? Энтони Дэвис? Кто больше достоин титула MVP?
– Нынешний сезон ничем не отличается от других. Кандидатов, как обычно, хватает. Мне нравятся все. Мне вообще нравятся выдающиеся игроки. В любом матче каждый из них может продемонстрировать великолепный баскетбол. Но Уэстбрук делал это в течение целого месяца. Да и по большому счёту в течение всей своей карьеры. Что касается звания MVP, то, как и в случае с Матчами звёзд, кто-то должен стать лишним. Я не слишком пристально слежу за обсуждением претендентов, но сейчас этой награды заслуживают несколько игроков. И выбрав любого из них, не ошибёшься.
– Вы сумели построить в «Индиане» хорошую команду без высоких выборов драфта, что очень сложно. Идеальных путей формирования сильного коллектива не существует, но что первое приходит вам в голову при словах «слив сезона»?
– Меня тошнит от этого. Для любого, кто отдал НБА более 30 лет своей жизни, такой подход неприемлем. Однако у кого-то может быть и другое мнение. Я знаю, некоторые думают, что и во времена моей игровой карьеры были случаи намеренных поражений, но я в такое никогда не поверю. Если бы я принял участие в подобном, то ушёл бы из баскетбола.
– Потому что это противоречит вашим принципам?
– Потому что это противоречит принципам НБА. Игрокам в ней платят огромные деньги за то, чтобы они отдавали игре все силы. А если можно сказать «мы «сливаем» сезон и сегодня не будем стремиться выиграть», как это будет характеризовать лигу? Я однозначно уверен в том, что играть нужно только ради побед.
– «Индиана» часто делала ставку на тех игроков, которые учились в колледжах все четыре года – Дэнни Грейнджера, Роя Хибберта, Соломона Хилла. Вы намерены и в дальнейшем придерживаться той же стратегии?
– Я бы не назвал это стратегией. Хотя мне нравятся игроки с четырёхлетним университетским стажем. У них меньше трудностей с адаптацией к НБА. Они в целом уже знают, что представляет собой лига. Но мы брали на драфте и более молодых баскетболистов – Пола Джорджа и Лэнса Стивенсона – и оба они прекрасно себя проявили. «Пэйсерс» не придерживаются строгого принципа выбирать на драфте только выпускников вузов или только третьекурсников. К каждому кандидату применяется индивидуальный подход. В случае с Грейнджером мы внимательно следили за его карьерой. И когда он приехал к нам на просмотр перед драфтом, то это было скорее проявлением его симпатий, чем отражением наших шансов выбрать его. В 2005 году у нас был только 17-й номер драфта, а я думал, что Дэнни выберут в первой десятке. Но в итоге он достался «Индиане». Мы знали о его травме колена и прочих проблемах, но не сомневались в правильности решения. Если бы вы видели, как Хибберт играл на первом курсе, то и представить не могли бы, что он попадёт в НБА. Но трудолюбие и способность прогрессировать позволили ему полностью реализовать свой потенциал.
Меня беспокоило лишь то, насколько хорошо я сыграю, потому что я играл в первую очередь для самого себя.
В нашей команде немало подобных примеров. Например, Дэвид Уэст тоже отыграл в колледже четыре года. С такими парнями всё намного проще.
– Почему вы решили сохранить ядро команды накануне закрытия трансферного окна?
– Потому что, если бы летом Уэст и Хибберт ушли, «Пэйсерс» остались бы у разбитого корыта. Но поскольку этого не случилось, то у команды есть перспективы. К тому же обмены чаще всего несут дополнительную нагрузку на платёжную ведомость в долгосрочной перспективе, а я этого не хотел. И, в конце концов, мне нравится наш нынешний состав. Он хорошо играет, а с возвращением Пола Джорджа мы сможем вернуться на прежний уровень.
– Почему, по-вашему, «Индиана» не выпала из борьбы за место в плей-офф, несмотря на отсутствие Пола Джорджа?
– У нас и так довольно сильный коллектив. А приобретение Родни Стаки и Си Джей Майлза добавило ему глубины. Как только они адаптировались к нашему стилю, то стали играть намного лучше. Но «Пэйсерс» по-прежнему не хватает нашего лучшего игрока, и это на многое влияет.
– В отсутствие Джорджа себя с хорошей стороны проявили сразу несколько игроков. Кто из них наиболее удивил вас?
– Я следил за Родни Стаки на протяжении восьми лет. Когда наблюдаешь за игроками другой команды, то можешь предполагать, каков их потенциал. Но только когда видишь их каждый день, понимаешь, на что они действительно способны. Майлза преследовали травмы, но усилиями нашего персонала он остаётся здоровым, а теперь проведёт с нами и межсезонье. Кроме того, у нас будет хороший выбор на драфте независимо от того, попадём мы в плей-офф или нет, а значит, команда получит дополнительное усиление. С учётом всего этого я рассчитываю на значительный прогресс «Индианы» в следующем сезоне.
– В течение двух сезонов вы реализовывали 50% бросков с игры, 40% трёхочковых и 90% штрафных. Насколько удивительно, что Кайл Корвер, пусть он и звёздный ролевой игрок, сейчас демонстрирует линию 50-50-90?
– Это весьма впечатляет. Добиться таких показателей нелегко. Тем более что он действительно не является явным лидером команды. Однако когда Корвер получает возможность проявить себя, то пользуется ей. В любом случае такую впечатляющую реализацию бросков встретишь нечасто. Это почти как трипл-дабл. Хотя я, когда играл, не задумывался о статистике. Я просто чувствовал, когда у меня идёт игра. И это не всегда выражалось только в набранных очках. Чем больше я был вовлечён в разнообразные командные действия, тем больше удовольствия получал. Ведь и перехваты, и подборы, и передачи являются важной частью баскетбола. Нередко оказывалось так, что у меня не было необходимости много забивать, чтобы команда побеждала.
– Вы всегда были убеждены в том, что неважно, как много очков наберёте сами, если команда играет хорошо? Что-то подобное говорит и Леброн Джеймс.
– Я просто выходил на площадку и делал то, что было нужно команде. И Леброн действует так же. Он смотрит на баскетбол немного по-другому, чем большинство игроков. Джеймс всегда нацелен на то, чтобы отдать мяч партнёру, если тот находится в лучшей позиции. Таким и должен быть баскетбол. Это его фундаментальная основа. В молодости каждый хочет быть на виду и забивать, как можно больше. Но со временем начинаешь понимать: «Чёрт возьми, а ведь другие парни тоже хотят свой кусок пирога». И когда они его получают, то команда добивается больших успехов.
– Рик Карлайл недавно рассказал забавную историю о вас. В 2000 году на тренировке вы приняли участие в двустороннем поединке ветеранов против молодых игроков четыре на четыре на половине площадки. И когда вы реализовали победный бросок, то упали на паркет, а ваши партнёры устроили кучу-малу над вами. Вы припоминаете такой случай?
– А как же. Тогда я, Крис Маллин, Рик Смитс и Деррик Макки играли против Эла Харрингтона, Остина Крошира, Джонатана Бендера и кого-то ещё. Не помню четвёртого. И мы победили. Это был последний раз, когда я играл, и то только потому, что меня никто не толкал. Но в конце я и сам упал на площадку, поскольку очень устал (смеётся). Кстати, Карлайл не упомянул ещё один примечательный эпизод. Как-то уходя с тренировки, мы увидели на трибунах двух подростков лет 13-14, и Рик мне сказал: «А давай сыграем с ними». Мы вышли на площадку, Рик отдал мне пас, я сделал рывок и потянул подколенное сухожилие. Это было примерно за год до матча четыре на четыре. Мне нужно было заканчивать играть уже тогда (смеётся). Я за всю свою карьеру ни разу не растягивал подколенное сухожилие.
– 12 марта была 30-летняя годовщина игры против «Атланты», в которой вы набрали 60 очков. Что вы помните о том дне? По-прежнему ли считаете это событие значимым?
– Я бы не сказал, что в той встрече был хороший баскетбол. Я люблю упорные и ожесточённые противостояния. А тот поединок был спокойным и размеренным, хотя при этом ни одна из команд не владела очень большим преимуществом, насколько я помню. Мы не выигрывали «+20» или «+25», но всё время были впереди очков на 10. Не назвал бы тот матч интересным. За два дня этого я пробежал кросс на пять миль и у меня болело всё тело, в особенности ноги. Я не чувствовал себя усталым, но боль ощущал. Я знал, что выйду на площадку, но не был уверен, что сыграю эффективным. Однако после стартового свистка у меня «полетело». Но удовольствия от той игры я не получил.
– А от каких матчей вы получали удовольствие?
– Не уверен, что это была моя лучшая игра, но назову шестой поединок финальной серии 1986 года. В нём я полностью контролировал происходящее на площадке (Бёрд тогда набрал 29 очков, отдал 12 передач и совершил 11 подборов, а «Бостон» победил «Хьюстон» и стал чемпионом). Я мог делать всё, что хотел. И это была очень важная встреча, в которой на кону стоял титул. Тогда вся серия вышла очень тяжёлой. Я устал и даже терял сон по её ходу. Но я знал, что в такой критической ситуации, как та, смогу сыграть на самом высоком уровне.
– Как же вам удавалось показывать свои лучшие качества именно в решающие моменты?
– Не знаю. Вообще в таких матчах трудно было предугадать развитие событий. Но я был уверен в себе, поскольку всегда много и тяжело работал на тренировках. И я никогда не чувствовал внешнего давления. Меня беспокоило лишь то, насколько хорошо я сыграю, потому что я играл в первую очередь для самого себя.
– А во время поединка, в котором вы набрали 60 очков, когда вы поняли, что идёте на рекорд?
– Я это понял в тот момент, когда Кевин Макхэйл двумя неделями ранее набрал 56 очков. Я был уверен, что и мне удастся нечто подобное. (Бёрд тогда сказал журналистам, что побьёт рекорд Макхэйла очень быстро). Но Кевин тогда ушёл с площадки задолго до финального свистка. Он мог бы забить ещё несколько мячей.
– С именем Ларри Бёрда ассоциируются титулы и выдающиеся достижения, но также и «трэш-ток».
– Наверное. Кое-что я помню, а что-то уже нет. Скорее всего, я так снимал нервное напряжение. Но если мне было что сказать, то я не молчал. Однако в нашей команде были и другие мастера оказать словесное давление на соперника. Седрик Максвелл и Кевин Макхэйл
говорили ещё больше меня. И Дэнни Эйндж тоже.
– Расскажите какую-нибудь историю о Макхэйле.
– Однажды Кевин сделал одну из самых больших подлостей, которую можно совершить в отношении соперника. Мы встречались с «Голден Стэйт», вели в счёте с большой разницей и уже доигрывали поединок. И тогда Макхэйл сказал одному из игроков соперника, с которым он вместе выступал в колледже и дружил: «Если получишь мяч в трёхсекундной, просто развернись и бросай через меня. А я сделаю вид, что защищаюсь». Но когда он именно так и поступил, Кевин поставил ему такой зверский блок-шот, что мяч улетел на шестой ряд трибун. Мне стало жаль парня, а он сам был просто раздавлен. Тогда я подошёл к тренеру и попросил замены. Это был худший поступок, который я видел на площадке. Но из-за него я запомнил этот день. Никогда нельзя так поступать с друзьями.
– Во время открытия памятника Доминику Уилкинсу вы пошутили, что он на нём стоит явно не в оборонительной стойке. Что дало вам соперничество с ним?
– Доминик был очень сильным игроком. Когда он впервые появился в НБА, то умел прыгать. Причём наиболее эффективен был, когда прыгал с двух ног, хотя большинство баскетболистов отталкивается только одной. Например, Майкл Джордан прыгал с одной ноги. Я вообще не умел прыгать, так что меня эти нюансы не беспокоили. Но Уилкинс был очень одарённым. Он владел множеством финтов и разворотов, и вообще был чертовски хорошим баскетболистом. В НБА каждый матч становился для меня сражением, поскольку я знал, что должен доказывать своё мастерство в противостоянии с отличными игроками.