Поединок Ивана Штыркова и Магомеда Исмаилова в главном событии АСА 115 рекламировался как событие года в российских ММА. И в определённой степени бой оправдал ожидания. Мы увидели ожидаемо крутого Лысого Хищника и неожиданно собранного, целеустремлённого и шикарно подготовленного физически Ивана.
Уральский Халк не реагировал на комментарии о том, что он «задышит» уже во втором раунде, а в третьем не сможет стоять на ногах. Поединок соперники встретили в стойке, а сам Штырков был счастлив даже после того, как судьи объявили победу дагестанского бойца. Предлагаем вам олдскульный лонгрид с умным парнем, который в 32 года нашёл в себе силы изменить подход к любимому делу и найти новую мотивацию.
Для тех, кто предпочитает посмотреть и послушать, ниже есть и видео интервью с Уральским Халком.
- Хотелось бы начать с боя. Много интересных событий произошло и главное – мнение специалистов. Наверное, от них было приятнее всего услышать, что это лучший бой в карьере Ивана Штыркова. Есть ли у вас чёткое ощущение этого?
— Да, я так считаю на самом деле. Отчего и была моя кому-то непонятная радость после боя: вроде бы проиграл, чему он радуется? Во-первых, нечего тут плакать, проиграл – значит, где-то не доработал, значит, был хуже. Но то, как проиграл, имеет большое значение. Есть такое выражение: проиграв, победил. Одно – это финальное оглашение результата поединка, а другое – это то, что ты получил во время этого поединка, до и после. Я считаю, что это мой лучший бой, моя лучшая форма именно как бойца ММА, в которой я подошёл к этому бою.
Это мой самый серьёзный бой в плане, что я осознавал, что за оппонент передо мной. Да, были имена и громче – тот же Бигфут Силва. На тот момент он был намного медийнее, чем Магомед Исмаилов, и дрался с очень известными бойцами: например, в UFC, с Монсоном, с бывшими чемпионами Bellator и так далее. Тогда это всё было немного на другом уровне даже в плане моей ментальности. Сейчас я знаю практически всю подноготную, как выстраивается рейтинговая система, как ведётся матчмейкинг, раскручиваются бои. Это ведь тоже опыт, он приходит со временем. Раньше для меня это был просто спорт, сейчас же я понимаю, что это огромный айсберг, основа которого находится под водой.
И, понимая всё это, я осознавал, что Мага – самый серьёзный оппонент по медийной части – будет жёсткое давление в мой адрес. Но, к счастью, я очень абстрагирован от всего этого по определённым причинам, которые произошли ранее. Научился защищаться, но всё равно это в некоторой степени давит. Самый серьёзный оппонент Мага и в профессиональном смысле, как боец. Это боец очень высокого уровня. Выходя с ним на бой, нужно быть готовым ко всему. Нужно было очень много подтягивать, много над чем работать, я мог проиграть в любой из этих ипостасей: и в борьбе, и в ударке, и в функциональной подготовке, то есть просто выдохнуться, что мне и пророчили. Но нет, я бы не сказал, что я прям уступил. Это было не тотальное избиение, это был равный бой, в котором где-то я был хуже, поэтому и проиграл.
Но сам факт того, каким Иван Штырков был до этого боя и каким – во время и каким стал после, – это уже моя победа. Наверное, на данный момент это дороже всех побед, которые были у меня ранее. Хотя, конечно, благодаря тому, что я сделал до этого, у меня есть определённые имя и рейтинг и именно поэтому я оказался в одной клетке с Исмаиловым. Поэтому всё, что ни делается, – к лучшему, и я очень рад, что это происходит в моей жизни. И я рад, что согласился на этот бой, что выдалась такая возможность. Я не отказался, приняв этот вызов и относясь к нему совершенно по-другому. Не в плане, как мне говорили: мол, это хайп, спрашивали, что это для меня, что это у нас там за хиханьки да хаханьки и думали, что мне надо набрать подписчиков. И я очень рад, что доказал это не людям, а самому себе. Мы можем убеждать себя в чём-то, но на самом деле это всего лишь попытки, а ничего не делаем для того, чтобы так и произошло. В данной истории я сделал всё, чтобы именно действием доказать, что я действительно выйду другим и что меня недооценивали.
— По ходу боя какой отрезок, на ваш взгляд, был наиболее сложным, в том числе и с точки зрения физики? Показалось, что примерно с 7-й по 9-ю минуту, то есть во втором раунде, был эпизод, в котором могло всё не очень хорошо закончиться – когда у Маги прошли два классных броска.
— Да, второй раунд был, пожалуй, самым активным и самым богатым на какие-то яркие действия. Мага тогда включился, подключил борьбу с планом на то, чтобы там меня деклассировать полностью, проводя тейкдауны и добивая меня, на что я ответил достаточно хорошей защитой и быстрыми вставаниями, что привело именно Магу к более быстрому истощению. Ситуация борца и вообще борьбы в ММА такова: ты делаешь тейкдаун, забираешь позицию, контролируешь и уже потом, восстанавливая силы, потихоньку разбиваешь соперника. Если соперник не хочет вставать, как обычно это бывает: не может, не хочет, не умеет, не хочет тратить на это силы, но если соперник после тейкдауна не лежит, не даёт забирать эти очки, то атакующему приходится дальше тратить очень много энергии, чтобы удержать соперника. Он заходит за свои резервы, которые думал, что сэкономит.
И вот на это делался акцент в быстрых вставаниях: не моментальных, но и не так, чтобы лечь и лежать. Чуть-чуть позащищаться, оценить ситуацию, встать, чтобы Мага себя истощал. Может быть, где-то надо было самому навязать чуть-чуть борьбы. Но это уже анализ после боя. А во время него была такая установка: встаём быстро, но не мгновенно, не торопимся. Без паники отзащищались, выбрали позицию, к сетке подползли, встали. Идёт движение – человек устаёт, я встаю. Да, были красивые броски, один из которых гуляет сейчас по интернету, и я его ощутил. Но, опять же, я из мира борьбы, я знаю, как падать, поэтому тот урон, который Магомед хотел мне нанести, у него не получилось сделать. Красиво, зрелищно, но сколько «бензина» было потрачено на это? И КПД, по сути, в итоге был не таким колоссальным, чтобы тратить на это силы. Я думаю, это было, опять же, шоу от Маги: как моё арабское сальто в конце первого раунда. Мы ведь ещё вышли, чтобы показать, что люди не правы, и у нас тут не дружеская беседа намечается. Хотели устроить шоу, чтобы людям понравилось.
Второй раунд показался таким энергозатратным, потому что там действительно было много борьбы, а все прекрасно знают, что борьба отнимает гораздо больше сил, чем бой в стойке. Тем более, мы под 100 килограммов оба, я был 101, Мага, может быть, где-то 97. Поэтому во втором раунде там и Мага задышал, и мне приходилось вставать, отталкивать и отодвигать его. Но, скажу себе в плюс, на третий раунд я снова вышел живой, свежий, всё было отлично, что говорит о том, что минуты на восстановление мне хватило. И уже потом у Маги не получалось так меня переводить. Даже было видно, что где-то он начинал уставать. Но, опять же, Мага сделал больше в этом бою, поэтому и победил. Возможно, где-то нужно было быть поувереннее, где-то – не давать отдыхать Маге после борьбы, а самому накручивать. Но это уже мы оставим для работы над ошибками с командой и тренерским штабом, и всё это будет нивелировано с помощью тренировок и анализа. Но в целом я считаю, что на таких скоростях и в таком весе мало кто может устроить такой бой.
— И встретить финальный гонг, находясь в стойке. Мне посчастливилось быть возле октагона в этом бою. И когда он закончился, все вокруг повскакивали, сколько там было людей, и едва не свалили этот октагон, был такой шум и гвалт. Как ощущения? Дрожь до сих пор?
— Да, вот вы сейчас сказали, и появилось это. Если честно, давно не чувствовал такого заряда. Очень близко по ощущениям было к моему бою с Тиаго Силвой. Выходил на него примерно с таким же зарядом, хотелось устроить шоу. Это ещё было под Новый год как раз. И мы с тренером, Всеволодом Цирке, разговаривали, и он сказал: «Я видел этот бой, я видел огонь в твоих глазах, как ты себя вёл в клетке, как начал бой. Я сделал всё, чтобы тебя подвести к бою, но в голову взрослому и опытному бойцу залезть почти невозможно. Если сможешь выйти с таким же зарядом, как на тот поединок, это будет пушка». И у меня получилось, этот заряд был. Я видел людей, слышал, что они хотят этого зрелища. Я был так рад, что во мне снова зажглась эта искра, и этот огонь поддерживался именно моей физической формой, моим состоянием во время боя. Я не задумывался о том, чтобы это поскорее закончилось, о том, что я устал, как я буду дышать, что мне нужно сделать для этого.
Конечно, я думал, что, не дай Бог, произойдёт всё так же, как и в предыдущих боях: что я снова окислюсь, руки повиснут, Мага на своей скорости начнёт меня просто избивать, я не буду реагировать, потому что теряется реакция, голова не соображает. Мелькали такие мысли, но только для того, чтобы я чуть экономил и сдерживал себя, потому что я был немножко не уверен в своей форме. Но вот этот ментальный заряд, эта атмосфера вокруг – это было очень здорово. Хотя буквально за несколько секунд до выхода в клетку я смотрел на неё и боялся перегореть. Эти мысли возникли больше, наверное, из-за того, что достаточно долго ждал своего выхода. И в один момент я подумал: «Вот, опять туда. А надо ли оно?».
— Эта пауза дала появиться в голове левым мыслям.
— Да. Пока там разговаривали с другими бойцами, показывали превью и хайлайты, было такое. Но, как только я зашёл в клетку, всё испарилось. Меня уже ничто не могло сбить. И ещё я ни разу в последних своих боях не выходил первым, не ждал своего оппонента. Я выходил – и бой начинался. А здесь – пауза, и опять начинаешь о чём-то думать. Но в этот раз были контролируемые эмоции, я был настроен на зарубу до последней секунды боя. А после поединка этот настрой только разгорелся. Я давно уже так себя не ощущал, дай Бог, чтобы это продолжалось и дальше. Если я на каждый бой буду выходить с таким настроем, то своим оппонентам я не завидую. Будучи настолько ментально заряженным, ты не то чтобы уже победитель, но сломить тебя практически невозможно.
— А что касается чисто физического урона? Ничего серьёзного?
— Ничего серьёзного. За такой бой, я считаю, это не то чтобы плата, это, считай, зайцем проехал на автобусе (смеётся). Надо посмотреть на статистику и количество ударов, но оно точно было большим. По крайней мере, Мага бил, я отвечал, но то количество ударов, что мне прилетало, и в итоге один синяк – ну, это вообще ничего. Ну, и пару ушибов, где-то руки разбил, да и Мага тоже.
— Магомед жаловался, что несколько раз ему больно залетало по корпусу.
— Залетало, да и по голове тоже (смеётся).
— Что касается подготовительного процесса, вы об этом рассказывали перед самим боем. Сейчас есть ли ощущение, как правильно строить свою подготовку к новым боям? У вас выстроилась какая-то новая система или же это были какие-то косметические поправки?
— Это была совершенно новая подготовка. Просто потому, что это была подготовка под руководством тренера. Я себе поставил установку: я пришёл к человеку за помощью и сказал, что хочу расти и стать другим бойцом. Спросил, сможет ли он помочь мне, возьмётся ли. Терять мне нечего, к той форме, в которой я обычно выходил, я уже знаю, как прийти. Я же пришёл с мыслями, желанием и мотивацией именно расти. Я понимал, что это не может быть пределом. Я столько пашу в зале – и так дерусь. Не сказал бы, что плохо, но, тратя столько времени на любимое дело, никак не расту. Не чувствую удовлетворения от того, что получается.
Я понимаю, если бы я сидел дома и ничего не делал, но, когда проводишь в зале половину своей жизни, и потом всё одно и то же в боях, да и в спаррингах – непонятно. Только где-то какой-то просвет возникнет – ты это сразу же запоминаешь. Но подготовка ведь строится из очень многих аспектов. И вот, я пришёл к Севе и спросил, возьмётся ли он. Он ответил: «Давай попробуем». Для него это тоже вызов и огромная ответственность. И уровень уже другой, это же не 20-летний парень пришёл, который собирается дебютировать. А может быть, и терять уже особо нечего.
— Но удивительно, что боец с таким бэкграундом и таким рекордом об этом думал. Понятно, что спортсмены в себе постоянно копаются, но внешне не было такого ощущения, что вы это делаете постоянно. Тренеру это очень сложно продавить.
— Да, именно из-за этого копания я, можно сказать, пустился во все тяжкие. Я полностью доверился этому человеку. Вопрос не в том, что я пошёл и начал делать это, а другое делать перестал. Я начал работать совершенно с другой командой: это и спарринги, и общие тренировки. Многие люди не понимают, что такое спорт. Это же своя экосистема, и это контактный вид спорта, мы боремся и так далее. Где-то тебя могут поддержать в подготовке, где-то – нет. И всё это поменять – очень сложно. Да даже зал поменять сложно. Это нужно изменить вообще всё. Я вам больше скажу: есть такое понятие, как самолюбие. И когда человек тебя отчитывает, особенно когда он твоего возраста или даже младше, у него нет каких-то регалий вроде заслуженного тренера – нет, это тоже обычный парень с улицы, который тоже дрался в клетке, который знает, что такое гонять вес, что очень важно для тренера.
Многие тренеры не понимают этого или знают только в теории, а он сам через всё это проходил. И прийти, довериться ему и не спорить с ним, учитывая то, сколько знаний, информации и опыта у меня накопилось, было непросто. Он может тебя и отчитать за неподобающее поведение, за опоздание на тренировку, но в то же время ты осознаёшь, что он тебя понимает. Может быть, и в бою не всё получилось, что задумывали, потому что я до конца не поверил не в него, а в себя самого под его руководством. А потом, опять же, решиться поехать в Дагестан, когда и оппонент у тебя дагестанец…
— Кстати, насколько сильно по ощущениям это помогло? Невозможно же подсмотреть два-три приёма. Это, опять же, на уровне ментальности?
— Самое интересное, что приёмов-то никто не показал. Мы были на общих сборах, были совместные нагрузки, я с ребятами стоял, помогал им готовиться, и они мне, мы друг друга били и бороли, просто меня бороли чуть чаще. Но для этого мы и поехали туда. Это было на уровне ментальности, переступить этот… не то чтобы страх, но просто решиться и поехать именно туда. Я был у Саши Шлеменко на сборах – замечательные условия, был и в Таиланде, там вообще пашешь и сразу же отдыхаешь, всё супер. Но здесь немного другое, здесь ты оказываешься в таких условиях, в которых нужно выжить. Вот они все тебя душат, бьют, и у всех огромное желание это сделать. Никто никогда не отдавал ни одного балла, никто не показывал усталости, каждый до последнего пёр именно на тебя.
И вообще, очень много слухов ходит про Дагестан, что меня там очень сильно «ждут» — ну, вы понимаете, в каком плане. Не так это всё просто сделать – переступить через себя и все-таки поехать. И перед таким ответственным боем. Мы разговаривали с тренером, я сказал, мол, если ты решил ехать, значит, надо ехать. Там же очень высокий риск травму получить, там при мне люди себе ноги ломали и рассекали брови, потому что в зале 70 человек, а зал маленький, и все они рубятся. Но благодаря этому я стал сильнее психологически. Может быть, для людей это будет странно звучать, но я после прохождения этих сборов стал себя больше уважать как спортсмена, как мужика. Я теперь могу сказать: «Да, я был на сборах в Дагестане, и я их прошёл».
— Здесь есть тонкость такая, в чём это странное недопонимание спортсменами реакции простого болельщика на определённые события. Люди не всегда понимают тонкости и нюансы. В футбол играют все, а про борьбу тоже, вроде бы, все знают, но никто не пробует, потому что это может быть больно. И какая иной раз бывает паника, когда ты прижат к канвасу – ни мостить, ни вывернуться…
— Есть такое выражение: кто вес не гонял, тот вкуса воды не знает. Иногда люди спрашивают, зачем нам весогонка, а ты пытаешься объяснить, что это такое. Есть вещи, которые можно испытать только на себе.
— В связи с этим есть ряд ламерских вопросов. Первый: насколько оправданно сильно сгонять вес? Хабиба многие называют читером – где-то не дотягивает, начинаются проблемы со здоровьем. В чём смысл гонять 7-8 килограммов за несколько дней, а потом набирать их назад за сутки? И второй вопрос: есть ли смысл помимо взвешивания за трое суток до боя вводить ещё и взвешивание перед тем, как выйти в октагон?
— Скажу сразу: нет никаких плюсов в весогонке. Если говорить о здоровье, самочувствии, о каких-то рисках. Буду говорить о весогонках, где нужно скидывать от 10% собственного веса. Диета – это одно, она позволит согнать до определённого количества. Потом – обезвоживание, которое выходит в 8-10% от собственного веса. Как бы грамотно ты ни подошёл к весогонке, в любом случае ты тратишь неимоверное количество здоровья. В чём оно выражается – невозможно понять. Никогда не знаешь, когда у тебя откажут почки, щитовидка или сердце, потому что кровь очень сгущается в сауне при одновременном обезвоживании, или как отразится это на зрении.
Почему мы это делаем? Во-первых, потому что это подразумевает под собой сам спорт – единоборства. Есть те, кто не гоняет вес. Но если ты хочешь достигнуть максимального результата и всегда побеждать всех соперников, ты должен играть в эту игру. Например, при подготовке, будучи в хорошей форме, я вешу в среднем 105 килограммов. Весовая категория – 93 килограмма и свыше. Свыше для оптимального результата, чтобы побеждать всех, моего веса просто не хватит. Потому что антропометрия, качества ребят, которые свыше, имея такой же опыт и технику, подготовленные, они просто меня съедят. Они объективно просто сильнее. Даже в 93 со своей антропометрией я не самый большой парень. Как я гоняю, это не критические показатели. Бывает, что люди гоняют по 20 килограммов – это уже более 15% собственного веса. Здесь уже многих увозят на скорой.
Это уже край. Этого даже некоторые профессиональные спортсмены не понимают. Я сам гонял 21 килограмм для категории до 84 килограммов и понимаю, что это смерти подобно, причём выражаясь не образно. Насколько это оправданно? Здесь уже каждый решает для себя. Это опыт. Ты можешь один раз согнать, один – не согнать, а потом посмотреть, как тебе лучше. Есть люди, которые просто не умеют гонять, у них организм неподвластен этому – такая структура тела, такой организм. Им, конечно, лучше не гонять и показывать результат в своей весовой категории – то есть, 5-6 килограммов можно согнать, но не больше. 90 весит, до 84 сбрасывает – отлично. Но кто-то с 90 до 77 гоняет, и это вроде как считается нормальным.
— В этом и суть вопроса. Если сравнить с бодибилдингом, например, там ясно, почему люди максимально сушатся – там такие требования, должны быть видны буквально все ниточки твоего тела, все мышечные волокна. И там тоже бывают случаи, когда тебя просят выйти на позирование два раза вместо одного, а в итоге во второй раз тебя уже выносят. Понятно, почему это происходит. А здесь не честнее ли, с точки зрения простого обывателя, сделать так, чтобы парни дрались в своих реальных весах?
— Люди так и говорят: «Зачем вы всё это делаете, если вы потом столько весите?». Ну, тогда сделайте нам больше категорий. Например, 90, 100 и свыше, чтобы такие парни, как я, с весом 105-108 килограммов, дрались в 100. Но это такая особенность единоборств, особенно профессиональных. Весогонка – это неотъемлемая часть. Уравниловка здесь и не нужна. Это же не обязаловка. Всё по самочувствию. Если ты знаешь, что будешь выигрывать, если кто-то там со 110 согнал до 93, а ты весишь 95 – дерись.
— Вопрос о Джоне Джонсе. Этот его «крестовый поход» в верхнюю весовую категорию с его конституцией и сухостью, насколько он вообще оправдан и что ему там светит с его навыками, особенно борцовскими?
— Во-первых, его антропометрия позволяет ему набирать вес, не теряя каких-то других качеств. Когда у тебя длинный рычаг руки, ноги или самого туловища, ты на эту кость из-за длины мышечного волокна можешь такового нарастить намного больше, и эта масса будет рабочей. Когда у тебя маленький рычаг, он становится как бочка – например, у меня так. Ты набухаешь, как бодибилдер, и теряется КПД. Ты быстрее закисляешься, потому что на квадратный сантиметр больше воды будет в мышце. И когда есть рост, это тоже плюс. Все тяжи ведь очень высокие, кроме Кормье, но это, скорее, уникальный случай. А Джонс в межсезонье весил под 115 килограммов, а гонял до 93. Поэтому для него тяжи в его возрасте – это отличный вариант, чтобы не мучать себя весогонками, а просто расти на всех этапах подготовки.
У нас же как этап подготовки проходит: сначала мы набираем кондиции, а потом две недели или даже больше гоняем вес. И в итоге непонятно, что остаётся от тех кондиций, которые ты набрал. Возвращаясь к вопросу «а нужно ли гонять»: может, лучше весить 105 килограммов и подойти в идеальных кондициях к тяжеловесам, нежели весить 98 и до 84 гонять? Хорошо, что сейчас на помощь пришла система распивки водой, как мы её называем: пьём большое количество воды, она сливается. Это пришло из мира бодибилдинга, просто мы эту систему под себя немного адаптировали. Сейчас учёные подсказали, как можно обмануть организм. А раньше гоняли голодом и потом. И зачем сейчас всё это Джонсу? Я думаю, что как раз с его навыками топ-10 там сразу вздрогнет. К тому же, Джонс настолько нестандартен в своей технике. Плюс по антропометрии он вообще не уступает. Можно сказать, Джонсу сам Бог велел в тяжах драться. Думаю, он там ещё задаст жару.
— Вернёмся к вашим делам. Можно ли назвать гонорар за этот бой с учётом всех выплат самым большим в вашей карьере?
— Нет.
— То есть вы осознанно шли на то, чтобы в этот бой вложиться, чтобы расти дальше?
— Да. Меня уже спрашивали, из-за денег ли это или из-за хайпа. Это спортивная история. Это история меня как профессионального спортсмена, который хочет расти и принимать жёсткие вызовы, которые будут мотивировать на дальнейшие рост и развитие настолько, насколько мне это дано природой. Как я понял на собственной шкуре, только такие вызовы заставят меня что-то жёстко менять. Не то чтобы я раньше не хотел этого делать, просто этот вызов поменял меня кардинально во многих аспектах.
— Сейчас лига RCC – правильный проект с точки зрения изначальной идеи растить и поднимать своих ребят. Но в какой-то момент эти ребята вырастают и нужно куда-то двигаться. Конкретно вам где интереснее было бы сейчас продолжить карьеру? Мы понимаем, что вопрос с UFC уже закрыт, хотя туда и идёт большой набор. Также в Bellator идёт большой набор. Где вы видите себя в следующих двух-трёх боях?
— Изначально вся история боя с Магомедом Исмаиловым началась с того, что я поинтересовался у лиги АСА, не интересен ли я им как боец. Уже тогда я понимал, что нужно что-то менять – двигаться, расти, выходить за рамки RCC, за рамки Урала и нашего региона, заявить о себе где-то ещё, проверить себя, на что ты способен. Я считаю, что АСА пожёстче Bellator’a в плане противостояний и бойцов. К тому же, я был на самом турнире, видел, как заряжены эти парни, ребята из Дагестана и Чечни. Это другой менталитет, эти люди выходят в клетку не ради того, чтобы подраться для денег или рейтинга. Они выходят туда, чтобы завалить оппонента. Ты должен выходить так же, становиться зверем в хорошем смысле этого слова, жёстким, бескомпромиссным. Только так можно им противостоять. Но иногда твоё нутро не даёт тебе этого. Ты понимаешь, что где-то можно расслабиться. А с ними – нельзя. «Спорт в массы» здесь закончился.
— Это не любительство и не физкультура. Здесь могут и прибить.
— Да, это другое.
— Наверное, именно поэтому значительное число бойцов-мусульман стараются не выходить против единоверцев.
— Но выходят.
— Выходят, потому что иначе не с кем будет драться.
— Наверное, поэтому. Но я знаю точно, что бойцы с Кавказа, да и русские ребята там – парни жёсткие. До этой лиги я дрался только с иностранцами, причём это были в основном бразильцы. Они тоже жёсткие, но не все. А вот у европейцев и американцев ментальность другая. Они не привыкли выживать. Поэтому мне нужна была такая проверка. И до сих пор нужна. Неизвестно, как закончится моя история с АСА и как она будет продолжаться, но, если она будет долгосрочной, я думаю, что в клетку буду выходить уже другим человеком. В том плане, что страшнее уже ничего не будет.
— Когда подписывали контракт на бой с Магомедом, какие-то предварительные верительные грамоты друг другу вручались? Был разговор о том, что в лиге посмотрят на вас, на результат боя, а в дальнейшем уже решат, рассматривать вас или нет в качестве бойца промоушена?
— Да, примерно так и было. Я понимал, какую ответственность на меня возлагает именно лига, руководство. Они организовывали мне бой с самым популярным и медийным бойцом России и, конечно, надеялись на жёсткий бой, хотели от меня этого. Но ведь ручаться тоже нельзя. Вдруг человек, для которого организовывают бой, наплюет на это доверие?
— Была ли возможность пообщаться с руководителем лиги Алексеем Яценко?
— Да. Что меня очень порадовало – я пообщался с руководством лиги, они довольны, они не ожидали, что всё будет так. Это тот случай, когда итог превзошёл все ожидания. Нет никакого лукавства, все всё видели, есть результат. Все очень положительно настроены на дальнейшее сотрудничество. Думаю, впереди много интересных событий и противостояний и много интересной совместной работы.
— Аппетит приходит во время еды. Наверняка уже приходят в голову мысли о поясе? Будет ли выстраиваться некая система подведения себя к титульнику?
— Да, хотелось бы.
— Наверное, сразу не получится. По ощущениям сколько боёв придётся провести, прежде чем выйти на титульник?
— Думаю, минимум два. Сейчас есть основные претенденты на бой, примерно в феврале-марте они выяснят отношения. Думаю, и мне в это время предложат какой-то бой.
— То есть готовы выйти уже в марте?
— В марте – да, 100%. Если всё сложится хорошо и не будет каких-то травм, которые могут выбить меня из колеи. Я уже начал понемногу потеть, как говорится, плюс я очень замотивирован, я хочу дальше расти и развиваться. Поэтому хочу как можно скорее приступить не к подготовке, но к стабильным тренировкам. Пока что подготовка в голове, она снится, я просыпаюсь в ужасе от того, что якобы проспал тренировку, а у меня впереди бой. Впервые в жизни такое, настолько я погрузился в этот процесс, настолько настраивался на этот бой и настолько ответственно к нему подошёл.
Я уже говорил об этом, и многие странно это восприняли: моя задача тут не измерялась категориями «победа или поражение». Моей задачей было показать жёсткий бой. Настрой, конечно, всегда на победу, иначе для чего делать такую работу? Естественно, когда ты проходишь семь кругов ада, такие испытания, такие нагрузки, ты настраиваешься на победу и всё делаешь для этого. Но здесь ещё есть вопрос, как ты победишь или проиграешь. Я ментально настраивался на зарубу, на жёсткий бой, чтобы люди посмотрели, я посмотрел, тренер посмотрел и сказал: «Этой дорогой мы идём, это нам надо».
— Сейчас наверняка уже есть намётки, кто будет ближайшим соперником. Есть ли готовность к тому, чтобы более активно вести себя в медийном плане, продвигать себя в этом направлении? Ведь это и финансовый аспект, и спонсоры. Думаешь ли чуть-чуть прибавить в медийной активности?
— Относительно соперника пока вообще нет понимания. Лига и ростер бойцов в категории до 93 килограммов большие.
— Сейчас ребята, которые хотели попасть, например, в Bellator, останутся в АСА из-за введённых санкций. В 2021 году вряд ли кто-то из лиги уйдёт.
— Да, ребята есть, кто конкретно будет соперником – не знаю, будем разговаривать с лигой. Пока непонятно. А в плане медийности, если честно, я очень скептически отношусь к соцсетям и раскрутке. Я не умею этого делать. Мага умеет, научился ли он или всегда умел – у него это получается, на это приятно и интересно смотреть, где-то можно посмеяться. Я же знаю, что не смогу сконцентрироваться на этом и ещё чём-то. А добавлять абы как, выкладывать всякую ерунду – это не по мне. Не знаю, не лежит душа, не могу я это делать искренне. Да, с Магой зацепило, но выезжать на нём как на медийном мне не хотелось. Да, я поддержал нашу с ним игру в Инстаграме. Но тут же одному всего не сделать, нужен оппонент. Если он тебя подстёгивает, ты можешь что-то сделать. Если же какой-то негатив, я даже не буду обращать на это внимания. Я уже говорил, что мне это чуждо и что я предпочту выяснить отношения в клетке. С Магой была другая история, здесь всё было на позитиве и добродушии.
— Сейчас Магомед будет самым желанным соперником для любого бойца вне зависимости от того, верит он в себя или нет. По крайней мере можно раскрутиться.
— С Магой все хотят подраться. Но дело в том, что я никогда не бросал ему вызовы. Когда меня на пресс-конференции перед боем с Эномото спросили, с кем бы я в 84 килограмма подрался, я, конечно, сказал, что с Магой. Но не из-за того, что у него миллион подписчиков, и мне там что-то перепадёт. Я видел, что он побеждает хороших парней, он был на подъёме, да и сейчас остаётся на нём, и я понимал, что это будет прикольное и жёсткое противостояние. И на этом всё забылось, больше никогда не было каких-то вызовов. И предложили нам бой спонтанно, так сложились обстоятельства. Я даже не ожидал, что они захотят этот бой сделать.
— Но, наверное, сейчас в АСА будет сложно с подобной раскруткой. Можно устроить что-то такое с бразильским бойцом, с американцем. Но вот американский боец снялся с АСА 116, потому что посоветовался с адвокатами и, видимо, сейчас не будет бойцов из дальнего зарубежья, и будет как раз чистый спорт.
— Да, жёсткий, чистый спорт и, как говорится, своим легче.
— Что касается Маги, понятно, что эти вопросы задают, и я тоже их задам. Первый вопрос: кто, на ваш взгляд, для Маги с точки зрения самой индустрии может быть интереснее: Шлеменко или Минеев?
— У меня есть такие мысли: у Маги это был последний бой в АСА по контракту, и мне почему-то кажется, что он сейчас какие-то интересные переговоры будет вести с Камилом Гаджиевым. Мага ведь так и сказал, что ему не интересны пояса, это уже не его история. Громкие бои, хорошие деньги – да. Не исключено, что это может быть бой в RCC на каком-то гала-турнире. Здесь и подороже бои делались. Такие бои – это то, что интересует Магу. Он сделал себе имя, он заслужил свой хайп и эти гонорары не только боями, но и той работой, которую он проводит в соцсетях.
— Но при таких раскладах Шторм не очень подходит ему в плане всей этой стилистики.
— Александра не стоит ни в коем случае списывать со счетов. Но вот насчёт ударки, например, я не думаю, что настолько превосходит Александр Магу. Ничего не хочу сказать против техники и ударки Саши, но я-то на себе ощутил удары Маги. Хоть Александр и высказался, что надеялся, что Мага меня уронит и ожидал, что у него сильнее удары…
— То есть он хотел так подколоть Магу?
— Ну, или меня, не знаю. Но сам факт в том, что я их ощущал на себе. Дело не в том, кого ты можешь вырубить. Есть люди, которых невозможно вырубить. Здесь не зависит от того, насколько сильный твой удар, просто у кого-то бывает очень сильная держалка. Поэтому бой для масс, например, в любом случае интересен.
— Но всё-таки со Шлеменко будет более интересный бой, чем с Минеевым?
— С Минеевым уже был бой. Это просто реванш. Если будет разговор с Камилом, то, конечно, это будет бой с Минеевым. Могут вестись и нейтральные переговоры, как, например, в RCC. Саша – наш хедлайнер, он выступает у нас на турнирах уже давно в главных боях вечера. Опять же, вариантов немного. Границы закрыты, организаций в России, которые заплатят такие деньги – раз, два – и обчёлся. Здесь тоже есть проблема: когда ты выходишь на такой уровень с такими гонорарами, то надо ещё найти людей, которые тебе организуют такие бои и кто будет заинтересован в их организации. Поэтому здесь палка о двух концах.
— Что касается RCC, просто интересно ваше мнение: насколько нужен такой яркий, медийный бой самой лиге при тех целях и задачах, которые она преследует?
— Нужен лишь для того, чтобы показать шоу и уровень.
— То есть в любом случае шоу и медийность для лиги важны?
— Конечно. Все же знают прекрасно, какие мы делаем гала-турниры. Это зрелище, это имена, это представления, которые проходят во время турниров. Последнее – вообще отдельная история, многие ходят даже для того, чтобы только на них посмотреть. Это статус. Такие варианты есть. И сотрясти ММА-сообщество и любителей ММА – это очень хороший вариант.