2 марта состоится яркий турнир «Наше дело 82», которого с нетерпением ждут фанаты единоборств из России. Особый интерес вызывает главный поединок по правилам кикбоксинга, в котором сойдутся Эдуард Вартанян и Дамир Исмагулов. Оба бойца имеют солидные послужные списки, всегда находятся на слуху. Вартанян вернулся из США после переговоров с UFC и решился на довольно любопытный эксперимент. Мы поговорили с Эдуардом о предстоящем дебюте в новой дисциплине, шансах продолжить карьеру в лучшей лиге на планете и самых ярких российских бойцах.
– Расскажите, как было принято решение выступить в промоушене «Наше дело» по правилам кикбоксинга?
– Всё очень просто. «Наше дело» вышло на меня с хорошим предложением. Соответственно, я стал их бойцом. Готов к противостоянию полностью. В Америке у меня был лагерь на 10 недель. Я знал, кто такой Дамир Исмагулов, видел его бои. Мне интересно это противостояние. Остался месяц до боя, ведётся специальная работа с большим количеством спаррингов. Оттачиваем технику.
– Вы говорили, что с ACA были контакты. Что не сложилось в переговорах?
– У ACA нет разовых возможностей. Хотя, учитывая противостояние между Токовым и Исмаиловым… Это как раз такая акция. А в «Нашем деле» мне предложили противостояние. Я согласился на один бой. Долгосрочный контракт с российской лигой на данный момент не интересует.
ЭДУАРД ВАРТАНЯН
Фото: vk.com/acamma
– А если в разовом порядке предложат выйти по правилам профессионального бокса – согласитесь?
– Да, у меня уже было такое предложение. Я рассматривал два варианта. Одно было по боксу, но там были непонятны сроки. А второе – с Дамиром Исмагуловым в «Нашем деле». Учитывая, что правила в «Нашем деле» специализированы именно в миксовках, у нас будет кикбоксинг скрещённый с MMA. А большинство болельщиков любит такие бои за то, что там большое количество ударки. Поэтому мы как два бойца MMA решили сделать противостояние по кикбоксингу, чтобы удовлетворить желание фанатов.
– А от кого исходила инициатива: от организаторов или от бойцов?
– Я готов был драться в марте в 77 кг, а Дамир – в 70 кг по правилам MMA. Мы решили драться в 75 кг, но по правилам кикбоксинга. Всё-таки кикбоксинг – это стезя и стихия Исмагулова, он ударник, выступал в этой дисциплине. У меня такого опыта раньше не было. Я на заре своей карьеры выступал в тайском боксе. Тогда я не умел бороться. Сейчас – умею, будет интересно посмотреть.
– К сожалению, не получилось с первой попытки подписать контракт с UFC, но история не закрыта? Или направите взгляд в сторону Bellator и PFL?
– Переговоры велись с Bellator. Скорее всего, они будут меньше турниров проводить. Бойцы Bellator переходят в PFL. Там просто нет интересных предложений в плане финансов. Они их не делают, потому что стало много бойцов.
ЭДУАРД ВАРТАНЯН
Фото: vk.com/acamma
– Вы говорили о том, что камнем преткновения в вопросе перехода в UFC стал Шон Шелби. Вы по-прежнему считаете, что именно он перегородил путь?
– Ну да, именно он сейчас принимает решения. Но как «перегородил» — им просто неинтересно это. Нужно понимать специфику рынка UFC и Америки. А ситуация очень простая. Лига UFC настолько разрослась, что инерционное движение позволяет им не выбирать хорошие предложения, а отсеивать из-за большого количества желающих. А на самом деле в UFC не так хорошо платят большинству бойцов. Там около 400-500 спортсменов, сама лига распределяет лишь 13% прибыли. Очевидно, что с финансовой и материальной точки зрения очень низкий процент бойцов, которые получают хорошую и достойную зарплату, соответствующую уровню жизни в Америке. А там она очень дорогая.
– Вы пробыли в Америке 12 недель. Что больше всего удивило, бросилось в глаза?
– Наверное, смолл-толк. Там все приветствуют, спрашивают про дела. Наверное, именно это. А ещё в США очень дорогая жизнь. Дороже, чем в России.
– Многие предполагают, что ваш переход в UFC сорвался из-за того, что в лиге уже много парней из России. Как вы считаете, это может быть связано? Не было ли мысли сменить весовую категорию ради перехода?
– Я был заявлен в трёх весовых категориях. И число россиян не имеет значения. Такая информация абсолютно не соответствует реальности. Может быть, там есть предвзятое отношение именно к бойцам из России. Но это не могу утверждать наверняка. Я такого не ощущал, всё на уровне слухов. Однако однозначно могу сказать, что у любого бойца из США намного больше шансов, чем у любого – из другой страны. Из России особенно, учитывая нынешнюю ситуацию. Посмотрите кард условного UFC Шанхай. Или кард того турнира, который был на выходных. Турнир проводится в «UFC Apex», но гляньте на возраст бойцов, их рекорды. Они не видят в этом проблемы. Это просто определённые обстоятельства. Большое значение в Америке решают связи, как бы это банально ни звучало.
ЭДУАРД ВАРТАНЯН
Фото: vk.com/acamma
– В США действительно не следят за тем, что происходит в единоборствах за пределами страны?
– Абсолютно верно. Несмотря на то что у них большой культ боёв. Нас узнавали на улице. Но UFC – это бренд. Чтобы понять, насколько он огромен и велик, нужно просто прийти на турнир, как было во время последнего боя Царукяна. Там тысяч 15 человек, на последних рядах практически не видно клетку. И всё равно вся арена была забита до отказа. Там огромная культура боления.
– Вы были в США вместе с Шовхалом Чурчаевым. Как вы считаете, у него есть шансы прорваться в UFC?
– Учитывая уровень бойцов UFC, в этом нет ничего сверхъестественного. Я думаю, что Шовхал, как и многие представители России, мог быть подписан туда. Думаю, что бойцы из России намного сильнее, чем бойцы из США. Почему я так думаю? В России, особенно на Северном Кавказе, во многих залах сильный начальный уровень. Из-за высокой селекции там много высококонкурентных спортсменов. Но они только начинают либо у них любительская карьера. В США такого нет. Почему? Банально, большинство бойцов в UFC параллельно работает. Яквинта, который дрался с Хабибом, – риелтор. Кто-то работает электриком, особенно в Вегасе. Они тренируются, спаррингуют три раунда, а не пять – и потом уходят на работу. Я сам был свидетелем. В России ты числишься в организациях, клубах, тебе платят зарплату. И ты можешь на неё существовать. Если брать в общей массе, уровень бойцов из России выше. Потому что они могут больше времени этому уделять. В Америке ты не можешь просто тренироваться и не работать. И изначально у них бойцы не очень высокого уровня.
– Почему многие турниры UFC превращаются в проходные? Это промах организаторов и людей, которые работают с ростером?
– Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно понимать специфику работы UFC. Это самая крупная организация, у неё конвейерный тип. Они работают, чтобы закрывать контракты. Им нужно проводить турниры, а их качество не берётся во внимание. Матчмейкерам не важно, какие бои проводить. Им важно, чтобы поединки были. Посмотрите на возраст и рекорд бойцов. И сразу становится ясно, что люди мыслят ассоциативно. И UFC – это ассоциация. Ислам Махачев – самый сильный боец на данный момент в мире. Потому что он дерётся в самой сильной организации. Но как сложится бой, никто не знает. Мы понимаем, что топ-10 лёгкого веса – это пенсионеры. Кроме Махачева, Царукяна.
– А сейчас есть предложение, ради которого вы бы могли остаться в России? Или до конца будете идти за мечтой?
– Наверное, самое большое предложение мне сделали в ACA в прошлом году. Я отказался, потому что хотел попробовать свои силы в UFC. У нас же была договоренность, я не просто так поехал. Мы встречались с Даной Уайтом, Шон Шелби устал слышать мою фамилию. Любой, кто разбирается в боях, скажет, что я 100% подпишусь в этом году в UFC. Просто нужно ждать. Но сколько – я не могу сказать. Я могу составить конкуренцию любому бойцу в своём весе в UFC. Я спарринговал и работал с бойцами из топ-15 средней весовой категории.
ЭДУАРД ВАРТАНЯН
Фото: vk.com/acamma
– Вы оценивали шансы подписать контракт в UFC в 10%. Сейчас ситуация изменилась?
– Шансы стали больше. У меня другие менеджеры. Мы общались с Шоном Шелби. Он говорит, что профайл лежит на столе, вопрос лишь во времени. И как раз мне сделало «Наше дело» предложение. Если бы мне предложили провести один бой в ACA, скорее всего, я подрался бы там.
– А если сейчас предложат провести какой-то выставочный бой с блогером ради развлечения публики, готовы в это ввязаться?
– Я с 2012 года развлекаю публику. Как и любой, кто занимается смешанными единоборствами. Это основная задача. Если бы это не было людям интересно, не было бы бойцов. Какая мне разница: блогер или нет? Я готов. Другой вопрос, зачем это блогеру? Стрикленд это делает на открытых тренировках бесплатно. А за это ещё и заплатят.
ЭДУАРД ВАРТАНЯН
Фото: vk.com/acamma
– Кто может стать следующим чемпионом UFC из России?
– Однозначно, Анкалаев. Уверен, что он станет чемпионом.
– А как вы оцениваете шансы Умара Нурмагомедова и Петра Яна?
– Не могу сказать, какие точно шансы. Но они высокие. Пётр – бывший чемпион. Умар может стать чемпионом, это бесспорно.
– А что скажете о Царукяне? Какие у него шансы пройти Оливейру и отобрать пояс у Махачева?
– Ислам – маяк, к которому плывут бойцовские корабли. Думаю, Арман победит Оливейру. И у него будет возможность продемонстрировать рост и навыки, которых он добился после первого боя с Махачевым. Это будет один из самых тяжёлых боёв для Ислама. Шансы – 50 на 50.
ЭДУАРД ВАРТАНЯН
Фото: vk.com/acamma
– Есть ли желание провести с кем-то бой в России? Может быть, остались незакрытые вопросы?
– Думаю, Дамир Исмагулов – очень хороший уровень, классная оппозиция. Боец, который был в топ-15 UFC. У него был там приличный рекорд. Мне даже не надо никого вызывать. Я уже дерусь с очень достойным бойцом. А если из ACA, с любым. Для меня это больше работа над собой, чем борьба с конкретным противником. Я люблю вызовы, принимаю и побеждаю в них.
– Вы согласны с тем, что определяющим фактором в UFC является трэш-ток?
– Нет, этого вообще не чувствуется сейчас. Я не видел, чтобы Перейра много говорил. Или Прохазка, Блахович, Аспиналл, Пантожа. О’Мэлли – хорошо, его можно взять за пример. Но он изначально был таким. Разговаривать там – это норма. Однако если говорить о парнях, которые стали чемпионами, это не пример. Я сомневаюсь, что когда-то там продвигали за трэш-ток. Просто это привлекает внимание. А лига смотрит за тем, кто больше продвигает. И за высказывания дают противостояния, всё очень просто. Яркий пример – Колби Ковингтон. А Леона Эдвардса трудно назвать трэш-токером.
– Верите ли вы, что Конор Макрегор может удачно вернуться в UFC?
– Смотря с кем он будет драться. Если с Чендлером, то уверен. Чендлер не заржавел, но дело в мотивации, в объективных факторах. Многие хотят подраться с Конором, потому что это большой чек. Мотивация денежная. Однако в UFC на самом деле невысокие гонорары. Только топы получают действительно большие гонорары.
ЭДУАРД ВАРТАНЯН
Фото: vk.com/acamma
– Если прямо сейчас поступит предложение провести бой в UFC, который будет накладываться на поединок с Исмагуловым, как вы поступите?
– Очень просто. Скажу UFC: «Давайте подпишем контракт, я подерусь в конце марта или в апреле». Но бой с Исмагуловым я не собираюсь отменять. Если боссы UFC будут этим недовольны, значит, так тому и быть. Когда я был там, у нас были определённые договорённости. Они не были выполнены, но не было и отказа. Мы начали двигаться иначе, сделав новые договорённости. Если они и их не выполнят – что поделать. Значит, не судьба. Для меня важнее отношение.
– Когда бы вы хотели дебютировать в UFC при благополучном развитии событий?
– В апреле, на UFC 300.
– А кто из бойцов UFC вам сейчас интересен в плане потенциального соперника, с кем бы вы хотели дебютировать?
– Есть две пары – Гэтжи и Холлоуэй, Порье и Сен-Дени. С любым из этой четвёрки. Кто самый интересный? Сен-Дени. У него все победы нокаутами, он очень сильный, мой ровесник. А то выиграешь у этих пенсионеров, все будут говорить, что они уже списанные бойцы.