Морозов: тренер в ответе за жизнь спортсмена

На турнире Cup of Russia Николай Морозов выводит на лёд украинцев Анну Задорожнюк – Сергея Вербилло, японку Фуми Сугури и американца Адама Риппона. Один из самых известных и востребованных специалистов в мире фигурного катания рассказал о свои учениках и взглядах на работу тренера.

— Николай, у вас – слава тренера-универсала: ведёте и одиночников, и парников, и танцоров… Насколько это сложнее? Ведь у каждого вида своя специфика.

— Да собственно единственная проблема – время. Очень много времени это занимает. Если бы был один спортсмен или два, можно было работать по четыре часа в день. А так – работать приходится в больших количествах.

— Как успеваете? Сразу второй вопрос.

— С 7-8 утра – и до 8 вечера. Спортсмены катаются все отдельно – парники, танцоры, одиночники. У них времени достаточно. Просто мне приходится проводить целый день на льду.

— Как решается вопрос с тренерским вниманием? Ведь, наверное, каждому спортсмену хочется быть первым и единственным?

— В принципе, проблемы как таковой нет. Но в соревновательный период возникают сложности. Некоторым спортсменам приходится приезжать в другие страны, туда, где проходят турниры, чтобы продолжать тренироваться. Скажем, Мики Андо приезжала в Москву, пока шёл турнир. Танцоры из моей группы сейчас занимались у Алексея Горшкова. Приходится, словом, выкручиваться.

— А вы сами? В Москву у вас часто получается выбираться?

— Нет, редко очень. В Америке я в основном нахожусь. А с началом сезона начинаются поездки по турнирам… Так что домой попадаю только в конце марта.

— Работа на износ? Как долго вы готовы тренировать в таком режиме?

— Я привык так работать. Давно уже. Сейчас что-то менять… не хочу. Я ведь молодой пока. Столько спортсменов у меня – хочется с ними создать что-нибудь хорошее.

— На Кубке России вы выводите на лёд сразу нескольких учеников: танцевальную пару с Украины Анну Задорожнюк – Сергея Вербилло, японку Фуми Сугури и американца Адама Риппона. Расскажите, как начиналась ваша работа с ними?

— С Фуми я начал работать в этом году, точнее, после чемпионата мира. У нее был очень неудачный прошлый сезон, и она попросилась тренироваться. С весны мы начали работать. С Адамом уже идёт второй год работы, он выиграл чемпионат мира среди юниоров со мной и вот сейчас перешёл во взрослый разряд.

Мне кажется, что хороший тренер – это человек, который понимает, что он отвечает за жизнь спортсмена. Не только за его результаты. Он отвечает за здоровье спортсмена, за то, как он будет развиваться, что из него получится в будущем. Ответственность тренера, я считаю, сравнима с ответственностью докторов и учителей.

— Сложное это время, такой переход?
— Очень сложное. У многих спортсменов вообще не получалось в итоге. Но у Адама этот переход прошёл нормально, и он может соревноваться уже и на таком уровне. Может, ещё нужно время, чтобы он больше окреп. А так, я думаю, что у него большое будущее.

— Вы много работаете с азиатскими девушками: Аракава, Андо, Сугури… В последние годы именно спортсменки из Азии занимают топовые места. Есть какой-то секрет?

— Конечно, у них тело больше приспособлено для фигурного катания, чем у европеек. Да и в принципе много разных факторов добавляется. У них абсолютно другой менталитет, другое отношение к трудоспособности, дисциплине. Много таких вещей, которые на сегодня позволяют кататься им на таком уровне.

— О теле говоря, что вы имеете в виду?
— Мышцы немного другие, более выносливые, центр тяжести занижен… строение физиологическое у них более подходящее для этого спорта.

— С одиночниками азиатскими у вас некая рокировка произошла: вместо Дайсуке Такахаши – Нобунари Ода.

— Создавалась эта ситуация очень просто. С Такахаши я работал в течение трёх лет. Вопрос возник не столько с тренировками, сколько с его менеджерами. Меня не устраивали условия, на которых должна была, по их требованиям, продолжаться наша работа. Знаете, обычное явление в фигурном катании: человек, ничего ещё не добившийся, просто катается, а вот после, когда он начинает занимать какие-то места… Так что проблема была только в этом. Да и потом, для меня уже не было смысла больше с ним работать. Он уже готовый спортсмен, и нужно было только готовить его для того, чтобы выиграть Олимпийские игры. Не интересно.

— А Ода?

— Нобунари попросился перейти ко мне ещё до того, как мы расстались с Дайсуке. Он просто хотел тренироваться у меня. Эти ситуации не соприкасаются между собой, хотя многие думают, что есть какая-то взаимосвязь. Расстаться с Дайсуке – моя идея. Не перейди ко мне Ода, я так и так не стал бы с ним больше работать.

— Нобунари пропустил целый сезон – сложно ли ему снова входить в ритм соревнований?

— Он уже выиграл турниры в Оберсдорфе и Братиславе. Нет, сложностей пока нет.

— То есть рвется в бой?

— Да, конечно. Он очень хорошо катается, очень хорошо выглядит. Прыгает каскад «четыре-три-три», так что, думаю, интересно будет.

— В программах Такахаши чувствовался ваш стиль. Ода катается совершенно иначе. Вы будете менять его манеру катания?

— Нет, в этом году я программы ему не ставил. Он пришел уже поздно, и у меня не было времени менять полностью программы. Это всё будет идти одно за другим. Мы не будем менять его стиль, он уже слишком взрослый спортсмен для этого. Мы будем искать стиль, который подходит ему.

— Сезон начался очень большим количеством травм. Многие спортсмены были вынуждены сняться с соревнований. С чем это связано, на ваш взгляд? Слишком высокие требования предъявляют новые правила?

— Многие травмы происходят оттого, что сезон – предолимпийский. Люди хотят быть более готовыми, а в итоге это приводит к травмам. Я думаю, что происходит переоценка своих возможностей. Травмы не оттого, что фигуристы ленятся и не разминаются достаточно хорошо, наоборот, они часто именно перерабатывают. Здесь нужно правильно выстраивать тренировочный процесс и спортсмену, и тренеру.

— Кстати, как вы сами определяете свой подход к работе тренера? Диапазон вариантов широк – от полного подчинения всей жизни ученика до абсолютного невмешательства…

— Мне кажется, что хороший тренер – это человек, который понимает, что он отвечает за жизнь спортсмена. Не только за его результаты. Он отвечает за здоровье спортсмена, за то, как он будет развиваться, что из него получится в будущем. Ответственность тренера, я считаю, сравнима с ответственностью докторов и учителей.