Интервью с Анастасией Зининой об уходе от Плющенко, взрослых программах, любимых фигуристках, Олимпиаде-2022 и мотивации

Анастасия Зинина стала одним из ярчайших открытий прошлого сезона в фигурном катании. Под руководством Евгения Плющенко фигуристка дебютировала на международной арене, взяв две медали на этапах юниорской серии Гран-при и отобравшись в финал. Настя покоряла лёд не только красивым женственным катанием, но и пролётным четверным тулупом, показывая, что она способна быть идеально сбалансированной фигуристкой.

Однако завершить первый серьёзный сезон на высокой ноте Насте не удалось — первенство России для неё закончилось слезами из-за низких результатов. А впереди девушку ждало ещё одно сложное испытание. В июне Зинину отчислили из академии Плющенко, обвинив в нарушении дисциплины. Настя тяжело переживала этот период — с таким скандалом, который к тому же громко обсуждался в интернете, она ещё не сталкивалась.

Но долго фигуристка горевать не стала. Настя быстро взяла себя в руки, решив двигаться дальше уже с новыми тренерами. Сейчас Зинина тренируется в «Армии фигурного катания» под руководством Алексея Василевского и Юлии Лавренчук. С новыми наставниками она чувствует себя комфортно и уже добивается прогресса.

Мы встретились с Настей на катке «Армии фигурного катания», и она честно ответила на все наши вопросы.

• Как у неё дела со здоровьем?
• Какие прыжки хочет выучить за карьеру?
• Почему предпочитает более взрослые программы?
• Задумывалась ли о смене гражданства?
• Из-за чего произошло расставание с Плющенко и как она его переживала?
• И какие впечатления у неё остались от Олимпиады в Пекине?

Обо всём этом читайте в эксклюзивном интервью «Чемпионата» с Анастасией Зининой.

«Хочу пять четверных. Кто сейчас из фигуристов этого не хочет?»

— Настя, расскажи, как твои дела, как прошло твоё лето?
— Я очень хорошо провела лето, отдохнула. Потом начала тренироваться потихонечку. Вхожу в форму, всё идёт слаженно, мягенько. В общем, всё хорошо.

— Были интересные моменты летом?
— Мы ездили с семьёй в Дубай, я очень давно там не была, это моё любимое место для отдыха. Очень хорошо отдохнула, тёплое море. Мне всё понравилось, особенно аквапарк, он был прям очень классный (улыбается).

— Знаю, что спортсмены не любят говорить о здоровье, но не могу обойти этот вопрос. Как у тебя со здоровьем сейчас? Удалось все болячки залечить?
— Да, к счастью, всё прошло. Это самое главное, чтобы у спортсмена ничего не болело. У меня сейчас всё хорошо, ничего не болит, тренируюсь в полную силу. Накатываю короткую и произвольную программы со сложными элементами.

— Тренеры поделились, что ты сегодня что-то новое прыгнула.
— (Смущается.) Думала это оставить в секрете.

— Я тебя успокою, они не сказали, что именно.
— Это новый прыжок, новый ультра-си.

— Помню, ты в прошлом году говорила, что иногда перекручиваешь четверной. Не был ли это пятерной прыжок?
— Нет, до такого ещё не доходило (улыбается). Даже ещё на удочке не пробовала. Но, надеюсь, может, в конце сезона войду в него. Интересно вообще посмотреть. Однако, думаю, пока только на удочке, потому что страшно, пять оборотов всё-таки.

— А у тебя есть цель первой показать пятерной прыжок?
— Нет, пока настолько далеко не смотрю. У меня цель на каждом старте выдавать всё наработанное, катать чисто свои программы, то есть стабильность.

— Алексей Василевский (тренер Анастасии Зининой. — Прим. «Чемпионата») в одном из интервью сказал, что у тебя есть тройной аксель. Насколько я помню, ты его не показывала на соревнованиях.
— Да, мы работаем над ним, восстанавливаем. В общем, готовим к стартам.

— Ты его уже в «Армии фигурного катания» выучила?
— У меня были хорошие попытки ещё в «Ангелах», но стабильного тройного акселя не было. Тут получилось его восстановить.

— То есть сейчас у тебя в арсенале тройной аксель, четверной тулуп, четверной сальхов и прыжок-сюрприз?
— Да.

— Насколько активно ты сейчас изучаешь новые элементы? Как я поняла, сегодняшний прыжок довольно спонтанно получился.
— Да, это было спонтанно. Я не думала, что его выеду. Но на этот сезон не хочу ничего загадывать, просто хочу добиться этих трёх ультра-си, чтобы я их исполняла на всех стартах чисто, без срывов. Это для меня очень важно.

— А что для тебя сложнее: тройной аксель или четверные прыжки?
— Для меня тройной аксель. Там три с половиной оборота, вход лицом. Для моего мозга это сложнее, ведь там не ровное количество оборотов. Когда была маленькая, я быстрее тройные запрыгала, чем двойной аксель.

— А у тебя есть цель по прыжкам на карьеру, что бы ты хотела выучить?
— Я очень хочу выучить четверные флип и лутц с руками наверх, потому что это всегда смотрится феерично. И исполнять их, конечно, на соревнованиях. И хочу пять четверных, конечно. Кто сейчас из фигуристов этого не хочет?

— Когда у тебя появилась эта цель?
— Наверное, когда [четверной] тулуп выучила. У меня появился внутри азарт, и захотелось больше, больше и больше изучать. Но тут главное — не переборщить, чтобы не перепрыгать и не получить травму. Меня приходилось останавливать, тренеры говорили: «Всё, хватит. Иди на вращения».

«Моя короткая программа — это история про девушку, которую бросил парень, и теперь она стала стервочкой»

— При этом ты достаточно хореографичная, артистичная фигуристка. Как тебе удаётся сохранять баланс?
— Мы всё-таки не роботы и должны показывать историю, которая заложена в программах. Мы артисты и должны сначала презентовать программу, а потом уже нанизывать на неё сложные элементы. Если будут только прыжки — это будет не очень. И если будет только хореография, то это тоже будет не очень. Только микс поможет выводить тебя на первые места.

— У тебя всегда было осознание, что надо и то, и то развивать?
— Иногда, когда я была маленькая и только выучила тройные, были перекосы в прыжки. Но когда ты их уже хорошо прыгаешь, становится скучно просто ехать от прыжка к прыжку, и ты уже сам хочешь что-нибудь донести до зрителя, какие-то эмоции показать, передать эмоциональный опыт. Для меня стало гораздо интереснее катать программы, наверное, с прошлого сезона. Я очень старалась показать все эмоции, на которые способна.

— Можешь рассказать о своих нынешних программах, о чём они? Что ты в них хочешь выразить?
— На этот сезон у меня короткая программа «Haunted Heart» — это история про девушку, которую бросил парень, и теперь она, можно сказать, стала стервочкой (смеётся). Она завлекает мужчин, но потом их бросает, потому что расставание для неё было очень болезненным, это был её любимый человек. Теперь она, можно сказать, стала такой «женщиной-кошкой».

— Это достаточно взрослый образ, ты в нём комфортно себя чувствуешь?
— Мне кажется, что да. Наверное, я его ещё на соревнованиях не так ярко раскрыла, но надеюсь доработать его до совершенства.

— А о чём твоя произвольная программа?
— В произвольной программе я играю Йеннифер из трилогии книг «Ведьмак». Это история про волшебницу, которая с рождения была уродливой. Она с помощью магии ломала себя, чтобы стать красавицей, при этом мечтала стать самой могущественной волшебницей в мире. В конце в одной из битв она погибает, но спасает весь мир от зла.

— А этот образ насколько комфортный для тебя?
— Мне он очень нравится, тем более я смотрела сериал, читала книги. Мне кажется, во мне есть частичка Йеннифер.

— Произвольную программу тебе ставила Елена Радионова. Можешь поделиться впечатлениями от сотрудничества с ней?
— Она была моей любимой фигуристкой в детстве (смущается). Я очень любила её катание, вращения, прыжки тоже у неё были очень классные, высокие, пролётные. По поводу работы хочу сказать, что она очень добрая, красивая (улыбается). Она слушает тебя, делает так, чтобы тебе были удобны какие-то шаги, заходы на прыжки, чтобы это органично смотрелось и в образе, и в музыке, расставляет движения на все акценты. В начале, конечно, сложно накатывать, но приходится (смеётся).

— Мне кажется, у каждого фигуриста есть образ, который ему ближе. У кого-то это лирика, у кого-то, наоборот, что-то взрывное. У тебя есть что-то, что роднее для твоей души?
— Я думаю, это более взрослые, тяжёлые образы. Когда была маленькая, в «Ледниковом периоде» я катала программу про войну. Для всех фигуристов это очень сложная тема, потому что не все понимают, что такое война. Я тоже, наверное, мозгом до конца не понимаю, но телом, душой осознаю, что это был кошмар. Я смогла все эмоции передать, которые там могли присутствовать. Думаю, у меня душа старше меня самой (улыбается).

«Я очень люблю Россию и хочу представлять свою страну»

— Сезон уже стартовал: прошли контрольные прокаты, первенство Москвы. Как оценишь свои выступления там?
— К сожалению, к прокатам я получила травму, поэтому не смогла до конца показать, на что я была способна за две недели до них. Но мне показалось, что я смогла 75% передать от самого содержания программ, чтобы зрители и судьи увидели, над чем была проведена работа.

По поводу первенства Москвы: конечно, прошло не всё гладко. Всё-таки первый старт — первый блин комом. Тулупы не получились, но мы решили не расстраиваться (улыбается). Будет больше соревнований, тем более прокаты в конце сентября ещё одни юниорские в Новогорске. Думаю, что всё получится.

— В этом сезоне ты планируешь по юниорам соревноваться?
— Нет, я буду выходить во взрослые. Надеюсь, что на этапах Гран-при буду кататься по мастерам спорта.

— Сезон будет необычный, внутрироссийский. Как ты отреагировала, когда узнала об этом? Не было проблем с мотивацией?
— Конечно, я расстроилась, потому что в прошлом году я побывала на двух этапах Гран-при — в России и в Австрии. Мне очень понравилось, я летала без родителей — это был необычный опыт для меня. Познакомилась со многими иностранными спортсменами. Я хорошо знаю английский язык, и мне было очень интересно с ними контактировать, да и вообще — это хороший опыт в общении. И выступать на международных соревнованиях — это, конечно, совсем другое, нежели на российских. Другие страны, интересно, в общем.

Что касается мотивации, то её, наоборот, стало ещё больше. В России очень серьёзная конкуренция, надо к соревнованиям готовиться более усердно, потому что там разрыв от первого, допустим, до второго места может составлять сотые, десятые балла. Важно, чтобы каждый взмах руки, каждый взгляд был отточен.

— О смене спортивного гражданства ты не задумывалась?
— Нет-нет. Я патриот своей страны и хочу выступать за неё. Я очень люблю Россию и хочу представлять свою страну.

— Ты сказала, что международные старты очень отличаются от российских. Можешь рассказать, что в них особенного в плане ощущений?
— На тебе лежит ответственность, потому что ты представляешь свою страну. Ты должен прокатать на полную мощь, чтобы не опозорить честь своей страны, себя. Я думаю, в этом интерес.

— А с кем из иностранцев тебе удалось подружиться?
— С американкой Изабо Левито, мы с ней подружились в Австрии на этапе Гран-при. Я подружилась с Варей Кисель. Она русская, конечно, но выступает за Беларусь. Я познакомилась с Ильёй Малининым. Правда, не вживую, а по соцсетям. Но всё равно это очень интересно.

— Как тебе Илья Малинин, его сумасшедшие прыжки?
— Он классный! Он первый прыгнул, хоть и на тренировке, четверной аксель, чего никто не делал до него чисто. До него пытался Юдзуру Ханю, у меня большое уважение к нему, он король фигурного катания. Но Илья такой: поставил цель и добился.

— А у тебя есть такая черта характера, что вот поставила цель и расшибусь, но добьюсь?
— Да. Именно вот расшибусь, к сожалению. Но мне тренеры помогают, говорят, что надо ставить цель и добиваться её разумно. То есть не в один день что-то прыгнуть, а растянуть на неделю, на две, плавно к ней подойти. Чтобы и остаться здоровой, и добиться цели (улыбается).

— А тебе хочется всего и сразу?
— Да! Хочется раз — и чтобы всё было.

— А ты сама как-то работаешь над этим?
— Да, я себя убеждаю, что ничего сразу не получается, думаю, как сделать всё-таки правильно.

«Мы провели весь год с Плющенко в хороших отношениях и вот так вот быстро расстались»

— Знаю, что это неприятная для тебя тема, но всё-таки не могу её не коснуться, потому что твой уход из «Ангелов Плющенко» превратился чуть ли не в детективную историю. Можешь раз и навсегда разъяснить, что всё-таки произошло?
— Как такового скандала, какой был в интернете, не было. К сожалению, так получилось, что наши пути разошлись. Возникли проблемы со вторым тренером, которые препятствовали работе с Евгением Викторовичем. После первенства России мы, наоборот, сплотились. Я там очень плохо выступила, и Евгений Викторович хотел меня вернуть в ту форму, в которой я была, допустим, на первенстве Москвы, на этапе Гран-при в Красноярске, то есть в пиковую форму, чтобы подвести меня к следующему сезону качественно. Но возникли некоторые обстоятельства и проблемы внутри тренерского штаба со вторым тренером, из-за чего мне пришлось покинуть академию.

— Одной из причин Евгений Викторович назвал, что ты прыгала, когда была травмирована.
— Травмы как таковой не было. Я, получается, вышла после отдыха, а у меня такая особенность, что, когда я долго отдыхаю, а мы отдыхаем две недели, у меня начинают болеть коленки. Начались нагрузки, мышцы спали и коленки заболели. Сначала две, потом только одна — правая. Речь была как раз об этой травме. Но это такая травма, которая, как только набирается нужная мышечная масса, уходит. Не спорю, надо было лечиться, но вместе с тренировками. Совсем ограничивать меня в плане тренировок было нельзя, потому что коленка всё равно бы болела. Чем больше отдыха, тем больше она болит.

— А тебя ограничивали?
— Да, потому что Евгений Викторович опасался, видимо, ухудшения.

— Обидно, что вы в итоге расстались с ним на не очень хорошей ноте?
— Не обидно, а просто неприятно. Мы провели весь год в хороших отношениях и вот так вот быстро расстались.

— После этого ты не пыталась с ним поговорить?
— Нет. Я сразу ушла и поняла, что, видимо, мой путь в академии окончен.

— Насколько сильно мама влияет на твой тренировочный процесс? Одна из претензий Евгения Плющенко была как раз к твоей маме.
— Мама, конечно, за меня очень переживает. Насчёт моей травмы она советовалась с доктором, доктор Евгению Викторовичу говорил, что всё нормально, оно пройдёт. Мама говорила, что всё так и должно быть. Но, видимо, не удалось переубедить.

Мама меня просто поддерживает. Да, конечно, она смотрит тренировки. Она мне помогает во вращениях, видит ошибки какие-то: там не достояла обороты, там не подсела, такие примитивные. В прыжки она не лезет, в тренировочный процесс она не лезет, потому что понимает, что может расстроить отношения с тренерами.

— У тебя мама как-то связана с фигурным катанием? Во вращениях не так просто обывателю увидеть ошибки.
— Нет, она просто такой человек, что, раз она возьмётся за дело, подойдёт к нему скрупулёзно. Разберётся, чтобы было понятно ей, чтобы она могла мне помочь. Взгляд со стороны тоже важен. Тренер не всегда может что-то такое заметить, а мама увидит (улыбается).

— Много обсуждений идёт насчёт тренерской деятельности Евгения Плющенко. Ты человек, у которого есть опыт работы с ним. Можешь рассказать, какой он тренер?
— Он очень внимательный. Всё время думает, как улучшить обстановку, как сделать так, чтобы спортсмены добивались своих целей. Он старается.

«Я ещё с таким интернет-скандалом не сталкивалась, когда везде статьи пишут. Это оставляло неприятный отпечаток»

— После всей истории с «Ангелами» ты решила перейти в «Армию фигурного катания». Расскажи, почему ты выбрала именно эту школу?
— Не знаю, как-то спонтанно получилось, всё решилось в один день. Мы ушли, мама позвонила Алексею Георгиевичу [Василевскому], мы приехали сюда, пришли на просмотр, и как-то завязалось. Теперь я тренируюсь здесь (улыбается).

— Получается, мама выбрала нового тренера?
— Да, но не без моего согласия. Я просто была в каком-то тумане, потому что столько работы было проделано, а тут раз — по щелчку всё изменилось.

— По психологическому состоянию эта ситуация сильно ударила?
— Да. Я ещё с таким интернет-скандалом не сталкивалась, когда везде статьи пишут. Всё равно это оставляло неприятный отпечаток. Но я старалась концентрироваться на работе, потому что мне надо было подготовиться к прокатам. Я напрыгивала тулупы, учила новые четверные, накатывала программы и оставляла всю себя на тренировках, чтобы об этом уже не думать. Тем более в следующем году я сдаю ОГЭ. Мне приходится совмещать подготовку к экзаменам и тренировки.

— Не появилось спортивной злости после этой ситуации? Может, захотелось доказать, что зря с тобой так поступили?
— Нет. Я такой человек, что я не хочу никому ничего доказывать. Я просто люблю этот вид спорта и хочу показывать свою любовь зрителям, судьям. Хочу делать свою работу качественно, и чтобы это выглядело красиво, технично и артистично.

— Ты быстро наладила контакт с новыми тренерами?
— Да, достаточно быстро. Буквально в считаные дни у меня начал появляться результат. Я хотела показать тренерам, что могу делать, что могу исправлять. Наверное, это нас сплотило. Главное, чтобы тренер тебя слышал и ты его, самое главное, слышала.

— В прошлой школе ты тренировалась на одном льду с прямыми конкурентками, здесь же у тебя как таковых спарринг-партнёров нет. Это для тебя комфортно?
— В академии у нас не было спаррингов, даже времени на это не было. Я работала над тем, чтобы просто становилась лучше ото дня ко дню. Тут чуть больше сделала, тут что-то не получилось, и надо подумать почему. Я просто хотела совершенствовать себя — и всё.

— Здесь ты тоже сосредоточена на себе и на своей работе?
— Мы очень много упражнений делаем, даже чисто физически не успеваешь на других смотреть. Тебе нужно выполнить задание, прокатать программу, ещё раз прокатать программу, ещё раз и ещё раз (улыбается). И ты уже думаешь: «Господи, можно я хотя бы доживу до конца тренировки». Реально очень тяжело. По сравнению с «Ангелами» — небо и земля. Мы тут очень много прыгаем. И я поняла, как мне этого не хватало.

«Плющенко сказал не заниматься с Железняковым, потому что у них был конфликт»

— Я помню, был момент на первенстве России, когда ты говорила, что тебе нужно больше прыгать. Насколько больше?
— Тогда, перед первенством России, мы катали одну короткую на первом льду и одну произвольную на втором льду. Перед прыжками мы никогда не делали связок перед программой, просто разминали по два раза каждый прыжок, а потом всё — вставали и катали. Потом шли на изучение других элементов.

Тут совсем другая система: мы очень много прыгаем, разминаемся. Очень много каскадов, очень много разных связок. И для меня было открытием, что связки можно катать не только из прыжков. Это было самое тяжёлое, потому что тут я обнаружила, что все связки катают, начиная с вращения. Заходишь на вращение, делаешь вращение, а потом делаешь вторую половину. До этого я так не делала, и вообще, для меня вращение — самая тяжёлая часть. Я на них больше устаю, но всё равно стараюсь ускоряться. И я, получается, когда только начинала их делать — делала вращение, потом делала первый прыжок в этой связке и всё — я просто помирала, как не знаю кто. Но сейчас гораздо легче стало.

— Сейчас уже достаточно прыжков?
— Да!

— Или иногда всё-таки хочется больше?
— Иногда появляется азарт, допустим, ты этот прыжок прыгнула и этот прыжок прыгнула, а ещё надо этот и вот этот! Тут, конечно, меня надо останавливать. Ноги в конце тренировки уже не такие резкие, я могу сделать какую-то грубую ошибку, и если на свежие ноги — это ничего такого, то на осевшие ноги может случиться травма. Алексей Георгиевич очень за этим следит, и, когда ты хочешь больше-больше-больше, тебя отправляют на перепрыжки — это подготовка к каскадам. Например, одинарный-одинарный-тройной с разными прыжками. И тут ты, конечно, упрыгиваешься и понимаешь: «Да, я устала».

— Ты занимаешься танцами с Алексеем Железняковым. Можешь рассказать, как зародилось ваше сотрудничество?
— Я даже не помню, когда у меня было первое занятие с ним. Как-то так сложилось, мне очень нравятся занятия у Алексея. У него очень яркая, сильная энергетика, которая заряжает. И очень классные танцы. Он даёт очень сложные связки, но в то же время их можно классно и легко станцевать. И очень интересно — это самое главное. Он даёт много разных стилей — начиная от хип-хопа, заканчивая чем-то более классическим. Не знаю, мне он просто нравится.

— После всей этой ситуации с переходом Алексей Железняков был одним из тех, кто тебя поддержал.
— Да, мне было очень приятно (улыбается).

— Он тогда написал: «Будем лечить душу танцами». Ты приходила к нему на занятия после этого?
— Он к нам сейчас приходит, так что лечу, вылечиваю (смеётся).

— То есть он сейчас в вашей школе работает?
— Да, его попросили, он сейчас у нас ведёт танцы. Конечно, год без него… Я прям по нему скучала, потому что всё-таки танцевальность должна быть. Я поняла, что за этот год стала деревяннее.

— А почему ты с ним год не занималась?
— Мне Евгений Викторович сказал с ним не заниматься, потому что у них был конфликт.

«Ситуация с допингом у Камилы повергла в шок. Я не думаю, что там что-то было»

— Ты сказала, что Елена Радионова была твоим кумиром. А на кого ещё из фигуристов ты равняешься? Может быть, у тебя есть ролевая модель?
— Я сама хочу стать ролевой моделью. Я хочу стать лучшей, чтоб на меня равнялись. Но мне очень нравится Аня Щербакова своим характером. Пусть у неё что-то может не получаться на тренировках, но она выйдет на старт и всё сделает. Мне очень хочется приобрести это качество, к сожалению, я не являюсь спортсменом «старт-плюс». Мне это качество нужно приобретать с опытом соревнований.

Конечно, мне нравится Саша Трусова со своими фееричными прыжками… Она задала эту планку четверных прыжков у девочек, и теперь каждый хочет быть похож на неё. Я тоже хочу прыгнуть как можно больше четверных.

— На Олимпиаде как раз между Аней и Сашей велась основная борьба. А ты вообще смотрела Игры?
— Да, очень переживала за наших девочек. Конечно, та ситуация с допингом у Камилы повергла в шок. Я не думаю, что там что-то было. Но то, что так получилось, очень обидно. Её просто сломали, как все говорят. Это ужасно. Я думаю, это неспортивное поведение вообще — то, как с ней поступили.

Исторический рекорд Саши Трусовой… Такого, я думаю, ещё долго не будет.

Аня Щербакова сделала всё, на что была способна. Она выдала два чистых проката, и уже от неё ничего не зависело. Как распределят оценки, она говорила, что для неё было неважно, ей было важно откатать для себя чисто. Она достигла своей цели.

— В других видах было что-нибудь запоминающееся для тебя?
— Победа наконец-таки Нэйтана Чена! Он так долго шёл к олимпийскому золоту. И, конечно, приземлённый, пусть даже с падением и в галку недокрута, четверной аксель Юдзуру Ханю. Это достижение. Это был шок для меня, потому что четверной аксель — самый сложный элемент в фигурном катании. Я думаю, должен быть пик формы, чтобы его сделать.

У нас в каждом виде, кроме мужчин, были медали. Но Марку Кондратюку отдельное спасибо за то, что вывел нашу сборную на первое место в командном турнире. Он молодец, хорошо откатался.

— А ты следила за другими видами спорта?
— Нет, если честно.

— Сейчас пошла такая тенденция, что фигуристки пробуют себя в новых видах спорта. У тебя не было желания попробовать себя в чём-то?
— Я занималась конным спортом чуть-чуть, уже галопом ездила. Я с детства мечтала научиться кататься на лошадях.

— Кстати, в конном спорте выступают достаточно долго, есть спортсмены, которым по 50-60 лет. У тебя не было мыслей после фигурного катания податься в конный спорт?
— Нет, такой мысли не было (смеётся). Я ещё не загадывала так надолго.

— Хочу немного поговорить о переменах, которые происходят в фигурном катании. Подняли возрастной ценз, как ты к этому относишься?
— Я, честно говоря, отношусь к этому нейтрально. Я принимаю всё то, что сделал ISU. Им, наверное, виднее, я им доверяю. Случилось то, что случилось.

— Также были другие нововведения в каскадах, вращениях, дорожках. Понравилось ли тебе что-то из этого?
— Мне очень понравилось, что во вращениях придумали сложный выход. То есть каждый может либо его выучить, либо придумать что-то своё. Это будет эффектно смотреться и в программу классно вписываться. И вообще, это как-то сложно (улыбается). Ты всё-таки вращаешься и потом либо выгибаешься куда-то, либо «качалку» делаешь вниз головой. Думаю, будет интересно посмотреть, кто, что и как сделает.