Педагог группы Алексея Мишина по актёрскому мастерству, хореограф, заведующая отделением пластической выразительности Академии танца Бориса Эйфмана Елизавета Навиславская рассказала, как фигуристы работают над образами.
«На то и нужен педагог по актёрскому мастерству, чтобы вы никогда не догадались, что фигурист на самом деле чувствует на льду. Когда вы смотрите на артиста – на экране, на льду, в бассейне, на сцене – вы же не знаете, по какому поводу он плачет. Вы его воспринимаете в контексте той роли, которую он воплощает. А то, что он может плакать, потому что у него спина болит…
У меня есть такой пример, когда я ребёнка «покупаю на мармелад». Я трясу вот так мармеладкой, кричу: «Мармелад!», и ребёнок начинает расцветать. Не так важно, как мы это делаем, важно, чтобы зритель видел историю на льду. Механизмы актёрского мастерства бывают очень разными. Для кого-то это обстоятельства, музыка, задача, всё по-серьёзному. Кого-то покупают на мармелад. Кому-то говорят: опусти подбородок, посмотри – все же думают, что это он.
Те, кто более способные, практически всё делают сами, с теми, кто чуть менее одарённые в плане выразительности, стараюсь делать так, чтобы это было как можно менее заметно. Есть спортсмены, у которых поставлено всё: движение руки, поворот головы, каждый взгляд. Найти триггер, то самое, через что всё будет работать – всегда самая большая проблема. Если нашёл, то дальше всё поедет», — сказала Навиславская в беседе с корреспондентом «Чемпионата» Анастасией Матросовой для спецпроекта «Анатомия фигурки».
