Один из самых именитых российских тренеров завершил работу в шотландском «Хартс» и вернулся в Москву. Недавняя смена руководства РФС дала олимпийскому триумфатору Сеула-88 надежду, что после почти семилетнего перерыва его услуги будут востребованы на родине.
— «Хартс» — уже перевернутая страница вашей биографии?
— Да. Срок моей договоренности о сотрудничестве с президентом этого клуба
Владимиром Романовым истекает в мае — и, несмотря на добрые воспоминания, я
решил ее не продлевать. В апреле перенес операцию, но сейчас полностью
восстановился и набрался сил, чтобы работать в России. Разговор, естественно,
может идти только о клубе с серьезными целями. То, что мне пока предлагали, не
могло заинтересовать ни по уровню задач, ни по возможностям.
— Чем же вас в таком случае заинтересовал Романов?
— Прошлой осенью сложилась иная ситуация. В третий раз за последние годы мне не
позволили возглавить московское «Динамо» — несмотря на пожелания председателя
попечительского совета Сергея Степашина, и не только его. В очередной раз
возникло ощущение невидимой стены, которую невозможно пробить. Потому и принял
предложение Романова стать генеральным директором его футбольного фонда. Идея
построить вертикаль из трех клубов («Хартс», литовский «Каунас» и белорусский «МТЗ-РИПО».
— Прим. И.Р.) на первых порах показалась заманчивой и новаторской.
Сегодня же перспективы для себя я там не вижу. Когда заканчивал работать с
Романовым, получил предложение возглавить одну из команд его «империи». Но,
учитывая теплые отношения со всеми тремя главными тренерами, посчитал такой шаг
некорректным. А быть «министром без портфеля» больше не считал возможным.
Назрела необходимость вернуться к самостоятельной практической деятельности. Она
и предопределила решение уйти. Тем не менее это был очень полезный опыт.
— В чем же?
— Удалось понять, что представляет собой изнутри футбол и в Шотландии, и в
соседней Англии. Я получил четкие ответы на целый ряд вопросов, которые были до
работы в «Хартс». Теперь могу сказать, что наряду с португальским («Маритиму») и
азиатским (сборная Кореи) футболом знаком и с тем, как построен футбол
британский. А такие знания никогда не бывают лишними.
Кроме того, довелось поработать с интересными людьми, у которых я тоже многое
почерпнул. Взять того же Романова, который оказался неординарной,
целеустремленной личностью. Мне многое стало понятно в бизнесе, в умении
маневрировать, находить у оппонентов слабые места. Ведь для того, чтобы стать
крупнейшим акционером «Хартс», ему пришлось преодолеть серьезное сопротивление.
Обогатила и работа с тремя представителями молодого поколения тренеров —
Вальдасом Иванаускасом в Каунасе, Юрием Пунтусом в Минске и Джоном Робертсоном в
Эдинбурге.
— Чему они могли вас научить?
— Тренеру ни в коем случае нельзя думать, что он знает о футболе все. Скажем,
Иванаускас много лет отыграл в Германии и впитал множество нюансов тамошнего
футбольного менталитета, которые мне было интересно узнать. Пунтус — лучший
тренер Белоруссии. Робертсон обладает колоссальным авторитетом в Шотландии,
пусть и как игрок, забивший в 600 матчах за «Хартс» 300 мячей. У него на
стадионе в Эдинбурге своя пожизненная ложа. Общение с такими людьми —
необходимая информация для размышлений, способная творчески обогатить. Были в
Шотландии люди, которые хотели столкнуть нас с Робертсоном, но с первого же дня
у нас сложились отличные отношения. Он не скрывал, что ему еще не хватает
тренерского опыта, который, в свою очередь, есть у Бышовца. А потому я регулярно
бывал на тренировках, при необходимости участвовал в принятии решений.
И в «Хартс», и в «Каунасе» также сложились добрые отношения с игроками.
Шотландские футболисты прониклись ко мне особенным уважением, когда с некоторыми
из них я ехал в такси — и вдруг водитель, обернувшись, сказал: «Я тебя знаю! Ты
Бышовец, в 67-м году моему любимому „Селтику“ два гола забил».
Что создавало трудности? Мне приходилось совмещать несовместимые вещи. Три клуба
из разных стран, как мне теперь кажется, — это размывание и целей, и ресурсов.
Чтобы добиться успеха, наверное, стоило сконцентрироваться на одном направлении.
— В «Хартс» этого сделано не было — и клуб на следующий сезон даже не попал в
еврокубки. Зачем в таком случае Романову спутники из Восточной Европы?
— Я бы не хотел представлять Романова альтруистом. При безусловном желании
достичь чего-то в футболе за всем этим стоит бизнес. Но надо учитывать, что «Хартс»
в момент прихода Романова — это далеко не «Челси». Сделать предстоит очень
многое. Однако фундамент на будущее, мне кажется, заложен.
— Был ли какой-то момент, после которого проект потерял для вас
привлекательность?
— Я был своего рода буфером между президентом и тремя главными тренерами.
Зачастую их идеи не соответствовали тому, что предлагал президент. Рычагов же,
чтобы оказывать практическое влияние на решение вопросов, в моих руках не было.
Тренерам были необходимы конкретные игроки, приобретение которых вписывалось в
наши возможности. Я в какие-то моменты понимал правоту коллег — но президентом
ставились противоположные задачи. В итоге тренерам приходилось довольствоваться
внутренними резервами. При этом в целом у меня остались благоприятные
впечатления от работы с Романовым.
— Объявленная Романовым цель — вклиниться в борьбу за шотландский титул между
«Селтиком» и «Рейнджерс» — осуществима?
— Только при условии серьезных вложений и качественной селекции. Но в любом
случае потребуется на это года два, а для того, чтобы добиться успехов в Европе,
еще больше. В частности, нужна группа сильных игроков с континента, которые
могли бы тактически разнообразить исторически скудный с этой точки зрения
шотландский футбол.
Есть еще одно обязательное условие роста клуба — наличие профессионалов на всех
позициях. В чем в первую очередь преуспел в «Челси» Роман Абрамович? Он ведь не
просто вложил в клуб деньги — он расставил на все места правильных людей, и
работают они в обстановке доверия. Иными словами, отдал жизнь клуба на откуп
профессионалам.
Романов, также максималист по натуре, идет своим путем. Не то чтобы он кому-то
не доверял — просто хочет во всем разобраться сам, вникнуть в суть каждой
проблемы. Он имеет на это право, и я желаю ему удачи. Но не все делается сразу.
— Перейдем к российской тематике. Известно, что у вас были, мягко говоря,
сложные отношения с Вячеславом Колосковым, с чем многие и связывают ваше
семилетнее отсутствие в российском футболе. Но теперь Колоскова сменил Виталий
Мутко...
— Мое решение не продолжать работу в «Хартс» отчасти было связано и с тем, что в
создавшихся условиях я рассчитывал найти работу в России. Особенно после личного
разговора с Мутко. Он твердо сказал, что Бышовец должен быть востребован в
России, работать дома.
— Вы поддержали его кандидатуру на выборах президента РФС?
— Да. Залогом нашей успешной работы в «Зените» было единство президента и
главного тренера. Деятельность в «Зените» и РФПЛ стала, безусловно, отправной
точкой для нынешнего поста Виталия Мутко.
— Но уж больно предсказуемой выглядела процедура избрания Мутко — с
самоотводом Тукманова, например.
— При всем уважении к Туманову и к Кавазашвили, необходимая совокупность качеств
и возможностей из всех кандидатов была только у Мутко.
— Пока, однако, работу в России вы так и не нашли.
— Не все же сразу! У команд есть тренеры, чемпионат начался не так давно.
Действует, наверное, и сила инерции, некий образ, созданный прежним
руководителем РФС в процессе борьбы с Бышовцем — одним из немногих, кто открыто
его критиковал. Кроме того, у меня и среди коллег достаточно завистников — как к
независимому человеку, который уверенно чувствует себя в жизни и может позволить
себе говорить вслух все, что посчитает нужным. Я никогда не играл по тем
правилам, которые были негласно приняты в нашем футболе.
Для того чтобы преодолеть эту инерцию, требуется время. С другой стороны,
немного смущает безальтернативность выбора главного тренера сборной. Предложения
зарубежным тренерам в столь критической ситуации были похожи на игру. Реальный
кандидат был один. Подчеркну, что ничуть не ставлю под сомнение квалификацию
Семина, а говорю лишь о лейтмотиве: «Ну кто еще? Ах да, Семина еще не было!»
Такой критерий довольно удивителен. Да, я уже был, но на моем счету в первой и
олимпийской сборных СССР, СНГ и России 72 игры, в которых были одержаны 48 побед
при всего семи поражениях.
Что же касается претензий ко мне за пресловутые шесть поражений в 1998 году, то
они смехотворны. Я получил сборную в ситуации, когда ей была необходима смена
поколений, и сразу честно заявил, что речь должна идти не о выходе в финал
первенства Европы, а о создании серьезной сборной к ЧМ-2002. Но перспектива была
принесена в жертву решению сиюминутных задач (кстати, напомню, что именно при
мне в сборной появился ее нынешний капитан Смертин, еще будучи игроком «Уралана»).
Мало того — война РФС с Бышовцем и привела к тому наплевательскому отношению к
сборной, плоды которого мы пожинаем до сих пор.
— Что вы имеете в виду?
— Когда сборная систематически не получает игроков из ведущего клуба (Бышовец
имеет в виду «Спартак» Олега Романцева. — Прим. И.Р.), который не получает
справедливого отпора ни от чиновников, ни в прессе, — это убивает отношение к
сборной. Сейчас многие сетуют: почему, мол, игроки не рвутся в национальную
команду, где же наши патриоты? Отношение к сборной и чувство патриотизма были
убиты тогда, в 98-м, когда игроков не отпускали в сборную, а руководство РФС,
улыбаясь, смотрело на это безобразие и ничего не предпринимало. А до того — в
94-м, когда федерация искусственно раздробила команду на легионеров и игроков
российского чемпионата. При том, что первые были всего лишь свободными людьми,
которые требовали уважительного и профессионального отношения к себе.
— В какой момент вы стали для Колоскова едва ли не врагом?
— Я бы не стал говорить так категорично. Никогда не считал его человеком,
неспособным руководить. Но дело в том, что в определенный момент Колосков
перестал работать на футбол. Абсолютная независимость общественной организации
привела к всесилию и бесконтрольности ее президента, о чем я не раз и говорил.
Надеюсь, что новое руководство РФС будет работать не на отдельные клубы и их
президентов, а на футбол в целом.
— А если детальнее?
— Взять, например, проблему с допингом, которую недавно в публикации «Бромантановый
»Спартак" поднял «СЭ». В российской футбольной среде ни для кого не секрет, что
целый ряд клубов, тренеров, президентов для достижения результатов ориентируются
на преступное применение запрещенных препаратов. Но настоящей борьбы с этим злом
нет: в премьер-лиге по сей день фактически отсутствует допинг-контроль. Ввести
его, обезопасив тем самым и клубы, и сборную, — одна из первых задач Мутко. И в
Португалии, и в Шотландии, где я работал, после каждого матча игроков приглашают
для сдачи допинг-тестов. Нет ничего невозможного в том, чтобы сделать это и в
России, — надо только захотеть. Желание достичь результата за счет здоровья
спортсменов надо пресекать на корню.
— Каковы, по-вашему, плюсы назначения Юрия Семина в сборную?
— Если «Локомотив» не будет базовой командой сборной, что на сегодняшний день
кажется маловероятным, то о плюсах говорить рано. Потому что Семина как тренера
сборной я не знаю. Эта работа и деятельность в клубе — профессия одна, но
специализации совсем разные. Все равно что терапевт и хирург. В сборной ты
являешься хирургом: нужно принимать верные решения в кратчайшие сроки, нет
времени на подготовку и права на ошибку. Семин — стайер, но сможет ли он быть
спринтером? При этом хочу еще раз подчеркнуть, что не сомневаюсь в квалификации
Семина и желаю ему самых высоких достижений.
Есть и другие сомнения. С большим уважением отношусь к Олегу Долматову, считаю
его отличным клубным тренером, но он никогда не был вторым и никогда не работал
с Семиным. Поэтому я пока не понимаю, как сложится их сотрудничество и какая
роль в нем отведена Долматову. И как его появление в сборной скажется на
«Шиннике».
— В общем, по сборной у вас на сегодня больше вопросов, чем ответов?
— Иного и быть не может — настоящий эффект от работы тренера становится очевиден
только со временем. Бывают всплески эмоций — мы видели это и при Газзаева, и при
Ярцеве. А дальше? Если говорить о последнем, то эмоции в отборочных матчах
против не самых сильных соперников — одно, а подготовка к чемпионату Европы —
совсем другое. Тут требуется скрупулезная работа другого уровня, к которой Ярцев
оказался не готов.
— Как расцениваете его досрочный уход со скамейки в матче Португалия —
Россия?
— В человеческом отношении этот поступок понять можно. В профессиональном же он
непростителен. У меня на Euro-92 был матч с Шотландией. По его ходу мне стала
ясна вся подоплека: одна команда вышла играть и биться, а другая по каким-то
причинам рассчитывала, что первая ни играть, ни биться не будет. И просчиталась.
За моей спиной провернули интригу, из-за которой, как позже выяснилось, я
лишился и поста главного тренера сборной, и готового контракта с «Бенфикой». К
тому же шел проливной дождь. В общем, у меня ситуация была намного хуже, чем у
Ярцева в матче с Португалией, но я никуда со скамейки не ушел. Может, потому,
что я по своему складу характера не столь эмоционален.
— Каков сегодня потолок сборной России? Способна ли она доходить, скажем, до
четвертьфиналов первенств мира и Европы?
— Для этого надо долго и целенаправленно работать, не шарахаться из стороны в
сторону. Помню, осенью 90-го года мне предстоял отборочный матч против сборной
Италии в Риме. Можно было пригласить ветеранов — Дасаева, Заварова, но я сказал
себе: лучше проиграть с молодежью, чем выиграть со стариками. И выпустил
Шалимова, Колыванова, Канчельскиса… Мы сыграли вничью — 0:0. Тогда и была
создана сборная, которая просуществовала более десятка лет. И то, что она ничего
не выиграла, — результат лишь того хаоса, который царил все это время в
руководстве нашего футбола. Сейчас же в выходе на чемпионат мира, несмотря ни на
что, я ничего невозможного не вижу. А вот что будет там, в Германии, — совсем
другой разговор.
— Иностранный тренер, по-вашему, может принести пользу сборной России?
— Мне кажется, этот путь России не подходит. Менталитет, атмосфера нашего
футбола оказываются неподвластны специалистам из-за рубежа. Исхожу из того
опыта, который был у иностранцев, работавших в клубах.
— А как же Петржела?
— Он не закономерность, а исключение, причем сомнительное. Команда вышла на
определенный уровень и застыла на нем. Питер мне очень близок, у нас взаимная
любовь, и мне больно и непонятно, когда тренер спекулирует какими-то
несуществующими интригами и противостояниями.
— Имеете в виду фразу: «Зениту никогда не стать чемпионом»?
— Да. Считаю эту фразу популистской, тем самым тренер снимает с себя всякую
ответственность за результат. О каком результате можно говорить, если человек не
может справиться с Владиком Радимовым, который из года в год нарушает игровую
дисциплину? При этом у меня нет и тени сомнений в оценке потенциала игроков
«Зенита», в том числе и Радимова.
— Вы бы его «приручили»?
— Об этом даже не надо говорить. Стоит спросить любого игрока, с которым я
когда-либо работал. Я пришел в «Зенит», обладавший далеко не сегодняшним
подбором футболистов, и на следующий год он боролся за первое место. Но потом я
принял сборную. Поначалу мне разрешили совмещать посты до конца сезона, но потом
вдруг решение было изменено прямо по ходу первенства — впервые в истории. В
результате чемпионом стал «Спартак», а «Зенит», который шел на первом месте, без
меня опустился на четвертое. Вот это была интрига — в отличие от того, о чем
говорит Петржела.
— Чем объясните выход ЦСКА в финал Кубка УЕФА?
— Во-первых, мы видим абсолютное единство президента и главного тренера.
Во-вторых, Газзаев предстал в новом качестве. Человеку пришлось пересмотреть
многое из своей прежней практики. Газзаев сегодня современно смотрит на
проблемы, связанные с формированием состава в условиях жесткого режима, —
ротацию состава, собственно подготовку к матчам. В-третьих, не прошел бесследно
и опыт, пусть даже неудачный, приглашения Жорже. В-четвертых, в Кубке УЕФА
отсутствовали соперники, которые не были бы ЦСКА по зубам. И, в-пятых, в
чемпионате армейцам созданы условия наибольшего благоприятствования, связанные с
переносами игр. Это мне не по душе. И при встрече с Газзаевым я позволил себе
сказать, что на исходе первой игры с «Пармой» сказался 11-дневный перерыв в
соревновательной практике. Впрочем, в финал армейцы вышли, подарок стране к
60-летию Победы сделали — и я от души желаю Гинеру и Газзаеву успеха в
Лиссабоне. Опыт игр против «Порту» и «Бенфики» должен им помочь. А мы все —
поддержать ЦСКА, потому что речь идет не об отдельном клубе, а о престиже
страны. Я был на ответном полуфинале с «Пармой», и в конце матча стадион
скандировал не «ЦСКА», а «Россия»!
— Какие клубы и тренеры обратили на себя ваше внимание на старте
чемпионата-2005?
— Радует Петренко — хороший, вдумчивый тренер. Его «Торпедо» идет нестандартным
путем, не делая громких приобретений, но добивается стабильной игры и
результата. Помимо него в нашем чемпионате трудятся еще несколько сильных
тренеров-методистов — Стукалов, Долматов. Уверенную поступь «Москвы» тоже
связываю прежде всего с работой Петракова. Его команда хорошо подготовлена
физически, постоянно играет с высокой самоотдачей, что говорит о хорошей
атмосфере. Думаю, у «Москвы» есть все возможности закрепиться в пятерке.
— Что скажете о «Спартаке» и других командах с амбициями?
— Победы «Спартака» пока несколько переоценивают, подходят к ним скорее
эмоционально. Впереди у команды — испытания против сильных соперников, после
которых можно будет дать реальную оценку его возможностей. Перспективы
«Локомотива» после ухода в сборную Семина пока непонятны. «Зенит» остался на
прошлогоднем уровне. Нестабильность «Сатурна» стала явлением привычным. «Крылья»
тоже на «качелях». Так что определенности нет.
Особо скажу о «Динамо». Казалось бы, с приходом нового владельца этот клуб
должен бороться за самые высокие места. По бюджету «Динамо» сегодня стоит на
равных с самыми состоятельными клубами — ЦСКА, «Локомотивом» и «Спартаком». Но
почему-то так получается, что при любых хозяевах величина проблем, связанных с
условиями работы, с игроками и результатом, постоянна. Наверное, надо
определиться, насколько амбиции руководителей «Динамо» соответствуют их
возможностям.
— Романцев и португальцы — сочетание жизнеспособное?
— У меня в «Маритиму» был Данни. Уже тогда можно было предречь ему большое
будущее, но ему какое-то время пришлось побыть во втором составе, пока он не
понял, что для стабильной игры одного таланта мало. Потом я его вернул — и
концовку чемпионата Данни сыграл великолепно. Рад, что он попал в Россию. На
хорошем уровне могут играть Данни, Дерлей и еще игрока два-три. Что же касается
Романцева, то он успешно работал только в «Спартаке», причем совмещая должности
главного тренера и президента. В «Динамо», полагаю, времени у него было
достаточно. Эпизоды обнадеживают, но, мне кажется, потенциал команды намного
выше.
— Пока вы рассуждаете о чемпионате России как наблюдатель. Скоро ли надеетесь
стать действующим лицом?
— Всегда хотел работать в России. Но так получилось, что стал единственным
тренером в нашей стране за всю историю, который востребован на Западе. Об этом,
естественно, не жалею. И очень хочу применить накопленные опыт и знания дома.