Говорить со Смертиным было приятно всегда. Открытый и веселый парень, прошел
довольно интересным маршрутом – от Барнаула до Лондона. И всегда боролся. В
Сибири за свою личность. В Англии за свою состоятельность. Состоятельность
мастера. Сложностей куча, гарантий никаких. Но премьер-лига его признала сразу.
Английская. И отпускать не хочет. Почему? Наверное, потому что Смертин никогда
не менялся. Разве что языки иностранные учил.
– Самое главное в успехе – это идея. Необходимо, чтобы она появилась и никогда
не исчезала. Конечно, внутреннее пламя – такое явление, которое трудно
поддерживать на одном уровне, но чем оно более пылкое, тем быстрее твоя цель и
будет достигнута. А вот пыл и жар огня прогресса сам по себе в человеке полыхать
не может. Такие уж мы люди, что и расслабиться любим, и повеселиться, и мало ли
еще чем заняться из приятного, но вредного.
– Ну, уж вы, Алексей, классический отличник в футболе. Без вредных вроде бы
привычек.
– Что вы! Идеальным я никогда не был. И если бы не отец с братом, прослыл бы
разгильдяем, а скорее всего, не прослыл бы и вовсе. Никем.
– Роль подгонялы была слишком существенна на том, начальном этапе – этапе
зачатия футболиста Алексея Смертина?
– Это как раз я и имею в виду. Роль та велика. Ведь сила воли моя вырабатывалась
во многом за счет постоянного контроля со стороны отца. Мне-то хотелось быть
ребенком, не напрягаться, жить в удовольствие, которое в принципе и заключалось
в комфорте. А отцу – ему мороз на улице, жара ли, гнал меня из дому на пробежки
и разные там физические упражнения. И правила он устанавливал. Допустим, поездка
на лифте каралась тумаками. Вообще «фирменные» пинки отца помню до сих пор.
Боялся я сильно. Не пинков, а отца. Уважал и очень боялся. Слезы текли, бывало.
Не могу, думаю, больше. Хочу быть как все. И тут как пинка получишь! Надо… Из
школы приду, жду с опаской двух часов дня – времени начала тренировок. Отец ведь
не дома сидел, а вкалывал на работе. Так он каждый раз убегал с нее, чтобы со
мной позаниматься. И вот, я сижу каждый день и надеюсь, может, не удастся
сбежать ему. Но редко такое происходило. Отцу огромное спасибо за все, ведь
только при таком режиме и отношении футболист из меня мог выйти.
– И где ж кроссы-то рассекали?
– Есть у нас в Барнауле недалеко от дома роща. Там все «пытки» и проходил.
Футбол, хоккей… всем занимался. Причем хоккеистом я неплохим был в детстве. Но,
естественно, искусственного катка в нашей роще не было, и клюшку с шайбой видел
лишь три месяца в году. А футбол – он круглый год актуален. Вот и посвятил ему
свою карьеру.
– В основном, родители, как они говорят, реально оценивают возможности своих
чад. Чем ваш отец руководствовался при своих методах воспитания сына?
– Фанатизм у него был. Причем бешеный. Трудно сказать, почему он настолько
уверен был, что из меня футболист получится. Сейчас ведь многие в футбол детей
отдают, потому что все знают, что игроки хорошо получают. А в те времена
денег-то в нашем виде спорта не было. Тем более где-то в Сибири.
– А мама как реагировала на ваши мучения?
– Отца поддерживала. Не противилась ему. Кормила нас и обстирывала, а нашей
задачей были тренировки.
– Старший брат Евгений (известный в прошлом полузащитник московского
«Динамо», ныне главный тренер дубля «Москвы») тоже ведь поучаствовал в вашей
судьбе.
– Женя 18-летним уехал в «Динамо», когда мне всего 12 было. Помню, жутко им
гордился. Особенно когда по телевидению его матчи показывали. Ну и гостил,
естественно, у брата в Москве. А перед столичным поездом отец напутствие
выписывал. Кроссы, физподготовка… Женя на Новой Башиловке жил, недалеко от
стадиона «Динамо», а вокруг поля на Малой арене я свои километры наматывал. Хоть
и далеко от отца находился, но не обманывал его.
– И Евгений как-то порекомендовал руководству «Динамо» своего младшего брата,
говорил, что лучше него вы играть будете. Но динамовцам вы не подошли…
– …Не совсем так все было. Я сам не остался в «Динамо». Во-первых, мне нужно
было обойти засветившую мне по возрасту армию. Месяц я находился на просмотре в
Москве и прошел его успешно. И проблему с армией мне в Москве обещали решить. Но
тут звонит отец и говорит: «Москва – хорошо, но не факт, что закрепишься.
Возвращайся, я обо всем договорился с главным тренером «Зари» из
Ленинска-Кузнецкого». Отец убедил вернуться, в общем. «Заря» тогда в первой лиге
выступала. Кстати, в этой команде мы вновь оказались вместе с Серегой
Кормильцевым, с которым еще в Барнауле начинали. И позднее вдвоем нас в «Уралан»
продали.
– За бесценок.
– Точно.
– Интересно выходит. Отец ставил перед вами максимальные задачи в детстве, но
когда речь зашла о Москве, сказал вернуться. Получается, шаг назад?
– Рисковать просто не стали. Мне ведь 19 лет было, и в основном составе
динамовцев меня никто не ждал. Здесь дело не в отступлении или нехватке силы
воли. Этих проблем не имелось. Во главе угла стояла армия. А играя за
Ленинск-Кузнецкий, я еще в институт олимпийского резерва поступил.
– Итак, первый ваш зарубежный трансфер – «Бордо».
– Язык. Вот с ним я намучился. Францию-то любил с детства, но по книгам и кино.
«Тремя мушкетерами» Александра Дюма зачитывался, потом фильм одноименный не один
раз смотрел, комедии Луи де Фюнеса обожал. Но французского языка на момент
прибытия в эту великолепную страну я не освоил. Хотя он мне тоже всегда
нравился.
– По песням?
– Ну да, в основном, по ним.
– И как же общались в винном городе?
– Повезло, что мой агент Паулу Барбоза хорошо говорит по-русски. И учителя мне
наняли. Причем очень меня удивило, что жена этого учителя оказалась русской. Да
не просто русской, а из моего родного Барнаула. Вот так бывает! Чуть позже
подружились с тремя семьями наших соотечественников. А в команде, конечно,
всякие недоразумения происходили в связи с незнанием языка. И слова неправильно
переводил, и произносил, бывало, одно, а думал другое. Ну и тоска по родине,
конечно, была. Тоже проблема.
– И как боролись с ней, с проклятой?
– Я не боролся, просто переживал скуку. Все же семья рядом со мной была.
Приехал-то я в «Бордо» не в детско-юношеский интернат, а будучи уже довольно
известным футболистом. Ну а когда тоска нападала, то телефон брал и звонил –
домой, друзьям. Легче становилось. А в основном воспоминания помогали – о
России, родных краях.
– Сложные жизненные ситуации из прошлого вспоминали? Может, отцовские
тренировки?
– Сложные? Нет, вспоминал все же приятные моменты. Как с друзьями отдыхали и
прочие мелочи.
– Учитель был, а переводчик?
– Тоже имелся. Но он ведь помогает своему клиенту в финансовых и бытовых
вопросах. В раздевалку доступ ему был закрыт.
– По-особому на вас партнеры по команде смотрели? Как на русского?
– Было дело. Стереотип у них такой в отношении нашего брата имелся: водку пьем
мы помногу и часто, холодно у нас круглый год, а в Сибири медведей больше, чем
людей. Потом постепенно присмотрелись, увидели, что русские такие же, как и они.
А Кристоф Дюгарри, тогдашний мой одноклубник, признавался, что после своего
визита в Москву изменил мнение о России кардинальным образом.
– Советский менталитет часто подводил на первых порах?
– Не сказал бы, что это было проблемой. Просто привыкал к более самостоятельной
жизни. Там все-таки игрокам больше доверяют, чем у нас. Допустим, нет у них
понятия «сели на базу». Во Франции команда собиралась за день до матча, в Англии
– за три-четыре часа, а в «Портсмуте» и вовсе – за полтора-два.
— Затем был сезон в «Челси».
– Знаете, в «Челси» меня приняли по-простому, в быту никаких звездных величин я
не ощущал.
– Получается, кругом простаки вас окружали – и в «Челси», и в «Уралане»?
– Дело в том, что в лондонском суперклубе создана потрясающая житейская
атмосфера, изюминка которой состоит в том, что организовали ее сами англичане.
Терри и компания никогда не перегибали палку. Да, англичане ближе держатся друг
с другом, у французов – свой круг общения, у остальных – русских, чехов,
голландцев и прочих – свой. Это нормально. Я, к примеру, чаще всего с Чехом и
Ярошиком разговаривал. Но команда всегда была единым целым. В ней есть именно
круги общения, а не группировки.
– И каким же образом англичане создали такой благоприятный для побед
микроклимат?
– Вероятно, основа секрета заложена в их юморе.
– Английском?
– Конечно. Причем и мне, и остальным он оказался вполне по душе. Очень их юмор
похож на тот, что я еще по телевидению в России видел. Вот простота «Челси» в
этом и заключается.
– А кто главный Бенни Хилл клуба?
– Джон Терри. Конечно, он. Самый юморной парень синих. Да, а еще вот что мне
помогло при адаптации в «Челси»: поиграв в этой команде, я понял, что англичане
очень близки нам по духу. По крайней мере, больше чем французы.
– Все прекрасно, как вы говорите. Но неужели на «Стэмфорд Бридж» прямо-таки
все и приживаются?
– Ну, наверное, Муту выпадал из коллектива. Он ведь помимо своего родного
румынского только итальянский знает. Может, в этом причина. Хотя не знаю…
– Хозяина клуба Абрамовича все называют не иначе как Роман, без всяких
официальностей?
– Я все-таки Романом Аркадьевичем зову. По-нашему. И отношения между нами – как
между руководителем клуба и игроком.
– И позвонить он вам может?
– Такого не было, но вот я ему могу. Очень большое дело Абрамович сделал, выдав
деньги на строительство искусственных полей на Алтае. Поговорили с ним, и он
согласился помочь.
— Как поддерживать себя в форме?
– Футбольные матчи. Именно они, и только они придают игровую форму. А две
встречи в неделю – оптимальная нагрузка с точки зрения физических кондиций.
Можно сколько угодно усиленно тренироваться, но толку будет мало, если постоянно
сидишь на лавке.
– Правда, вас в плохой форме видеть не доводилось. И даже когда в «Челси»
перестали попадать в основной состав, как-то не верилось, что Смертин может
выпасть из игры.
– Я старался соблюдать свой режим и полностью отдаваться на тренировках. Хотя
без игровой практики все-таки не то…
– Вы же, насколько известно, и медицинских препаратов, увеличивающих
возможности организма, не принимаете.
– Вообще ими не пользуюсь. На здоровье, слава богу, никогда не жаловался,
выносливости хватало с детства. Да и бойцовских качеств не лишен. Школа отца,
все-таки. Кстати, в Англии не пользуются не только стимуляторами, но и даже
различного рода витаминами, что у нас в России всегда было нормой.
– Неужели вы идеальный «режимщик»?
– Это слишком громкая формулировка – идеальный. Скорее, ответственный. Но
главное в режиме – это вовремя лечь спать. Если вдруг засидишься за телевизором
или в ресторане, то на утренней тренировке будешь очень неважно себя
чувствовать. Так что правильный и своевременный сон – это залог успеха в
какой-то степени.
– Табу у вас имеется?
– Не люблю суши и всю японскую кухню.
– Удивительно! Сейчас в нашем футболе настоящая мода на японские рестораны.
Игроки палочками владеют не хуже, чем мячом.
– Да, во всей России суши, похоже, полюбили. Но мне это блюдо не нравится, хотя
вроде как полезным и диетическим оно считается. Зато люблю красное вино, мясо.
Только вот последнее поздно вечером лучше не кушать. Утренняя тренировка, она
многое не прощает.
– Диета – знакомое слово?
– Слышал, что есть такое. Но для меня она чужда.
– Может, в юности, наоборот, задача поправиться стояла?
– Нет, и этого не было. В плане веса всегда чувствовал себя комфортно. Что и
говорить, но у меня даже в конце отпуска оптимальное количество килограммов
оказывалось. А отпуск в родной Сибири – это вам не суши круглые сутки, а
пельмени, манты, пирожки, тортики. Вот что я по-настоящему люблю.
Как выстраивать отношения с тренерами?
– Главное здесь – соблюдение субординации. Нужно всегда помнить, что за
результат отвечает тренер, поэтому установки дает он. Игрок должен их выполнять.
– Субординация – это подчинение на поле или и в быту тоже? Где ее грань?
– Подчинение в спортивной составляющей. То есть наставник устанавливает некие
правила, которые распространяются на всех. Причем исходят они именно от тренера.
Это очень большая ответственность. Ведь необходимо создать благоприятную
атмосферу и в то же время не допустить, например, панибратства.
– Шутить можно над тренером?
– Конечно! На шутки и розыгрыши в футболе обижаться глупо. Они очень многое
значат. И тренера также дозволено «подколоть».
– И кому ж от вас более всего досталось в этом плане?
– Сейчас уже не вспомню. Но особенно розыгрыши любил мой тренер еще по
ленинск-кузнецкой «Заре» Васютин. Вот уж балагур был! Ни дня без смеха не
проходило.
– А с кем из наставников вы как мужик с мужиком поговорить могли?
– В каком смысле?
– Ну, я не имею в виду «подраться». По душам, что ли, побеседовать.
– Юрий Палыч Семин. С ним легко было, хороший он человек. Эли Боп из «Бордо»
также мужик, что называется, свой в доску. С Георгием Александровичем Ярцевым
отношения были без какого-то официоза и напряга. Валерий Георгиевич Газзаев тоже
всегда рядом с игроками был, выслушивал всех, когда надо.
– А Моуринью?
– И с ним никаких проблем. Вот недавно надо мне было – зашел к нему в кабинет,
поговорили.
– Почему у вас ни с кем из них проблем не было?
– Не знаю. Повезло, наверное.
– Вы на принцип с тренером можете пойти?
– Что-то не припомню, чтобы такое случалось. Знаете, если к 30-ти годам ничего
не вспоминается скандального, то, наверное, не могу я с наставниками свое мнение
проталкивать.
– Ваш нынешний тренер Алан Кербишли руководит «Чарльтоном» уже 14 лет. Есть
сходства с Юрием Палычем?
– Да, они оба очень приятные и общительные люди. И оба стояли у истоков своих
команд. Во многом благодаря Кёрбишли «Чарльтон» не обанкротился.