Врач сборной России Зураб Орджоникидзе привез в расположение сборной из Центра спортивной медицины, который он возглавляет, сауну. Маленькую, канадскую. Внешне выглядит она, как телефонная будка из ценных пород дерева с двухместным сиденьем внутри. Устанавливается за 15 минут. Но главный ее козырь, как оказалось, не в этом.
— Неужели сборной не хватало этой маленькой баньки, Зураб Гиевич?
— Представьте, именно так. Наш Центр испытывал аппарат в течение месяца. Мы посчитали его весьма эффективным. Инфракрасная сауна: при небольшой температуре, около 45 градусов, уже через 18 минут начинается повышенное потоотделение. Не за счет жары, а за счет инфракрасных лучей. Дискомфорта организм не испытывает. Здесь есть вентиляция и даже стереомагнитола с компакт-диском, сами видите. Но если в русской бане вместе с потом выходит 7 процентов шлаков, ядов и других вредных остатков, то здесь до 18. Это колоссальная разница. Работает такая баня от обычной розетки, побочных эффектов не имеет и стоит около трех-четырех тысяч евро.
— Другими словами, РФС вполне может себе позволить приобрести такой аппарат для сборной.
— Если уж брать баню — то шестиместную. Но пока я решил помочь сборной силами своего Центра. Почему бы и нет, если работаю в этой команде? На нее должна трудиться вся страна. У нас и так в последнее время входит в привычку требовать деньги за каждый лишний шаг вправо или влево.
— Насколько нынешний состав сборной проблемный в медицинском плане?
— Проблемы есть. В четверг приезжали Жирков и Василий Березуцкий. У полузащитника была эвакуирована большая гематома из задней мышцы бедра. А Василий неудачно приземлился во время игры с большой высоты, в результате чего мышечная ткань в районе позвоночника пропиталась кровью и сдавила нервные окончания. Сейчас необходимы восстановление и релаксация. Оба игрока в Ригу, увы, не поедут. Что касается остальных, то Павлюченко, считайте, уже тренируется в общей группе, а у остальных следует вести речь не о травматизме, а о разной функциональной готовности. Кроме питерцев, разумеется, — мы их пока после матча с «Суперфундом» не видели.
— До сборной из-за травм не добрались Лоськов, Жирков, Измайлов, Сычев, тот же Березуцкий. Вы — врач национальной команды. Понятно, что вам в руки попадает, если так можно выразиться, готовый продукт. И все же можно ли предотвратить, предупредить, предсказать травматизм сборников медицинскими, профилактическими, организационными, административными или любыми другими методами?
— На клубы повлиять невозможно. Помню, как Тетрадзе, играя за сборную, получил травму коленного сустава. Мы тут же хотели прооперировать его в Москве, но в «Роме», за которую тогда выступал Тетрадзе, нам сказали: «Извините, это наш игрок». Его прооперировал лучший спортивный травматолог Италии, после чего полтора года Тетрадзе в футбол не играл. Хотя первоначальный срок восстановления должен был быть полугодичный. Два-три миллиметра ошибки — и биомеханика сустава изменилась. Появилась боль, понадобилась адаптация. Поэтому пик формы футболисту и врачам надо беречь. Предупредить же травму невозможно.
— Насколько часто вы отбраковываете людей, которые, как считалось, приехали в сборную здоровыми? И наоборот, бывает ли так, что вы приглашаете игроков, которых клубные врачи считают больными?
— Существует закон: когда у врачей есть малейшие сомнения, игрок обязан принять вызов и явиться в расположение сборной. И только здесь ему выносится вердикт: годен или не годен. Ведь даже мнение массажиста, который чувствует мышцу пальцами, играет порой для нас значительную роль. Конечно, в явных ситуациях — таких, как с Сычевым сейчас, — привлекать футболиста в национальную команду смысла не имеет. Во всех остальных вариантах — 50 на 50, 30 на 70 и так далее — игрок приезжает.
— У вас есть ощущение, что клубные врачи делают все возможное, чтобы их подопечные были здоровы?
— Знаете, я не могу обвинять коллег в профессиональной несостоятельности. Скорее следует вести речь о недостаточной медицинской оснащенности некоторых провинциальных команд. Кроме того, иной врач боится подойти к тренеру или президенту и сказать: «Этот футболист играть сегодня не должен. А для его лечения необходимы такие-то препараты и аппараты». Вообще, спортивная медицина переживает упадок. Патриархи уходят на покой, а молодежи практически нет. Нашему Центру спортивной медицины Минздрав дает поручения: подготовить молодое поколение спортивных врачей. Готовим: у меня ординатуру в этом году заканчивают 14 специалистов. Но учебники-то отсутствуют! В Таллинне в советские времена был в университете факультет спортивной медицины. Теперь ничего подобного на просторах бывшего СССР нет. И аппаратуры соответствующей нет.
Мостовой, помните, перед ЧМ-2002 рванул заднюю поверхность на «Динамо»? Там поле вообще в медицинском смысле несчастливое. Но дело не в этом. Есть такой аппарат — «Омега», придуманный довольно давно. Он тестирует психоэмоциональную, эндокринную системы и, что важно, биоритмы. Если они плохие — лучше поберечься. Конечно, тренер ставит тех, кто сильнее, а не тех, у кого лучше биоритмы. Но можно в неудачный для себя день по крайней мере поосторожничать минут 5 — 7, втянуться в рабочий ритм. А Мостовой, если помните, рванулся уже на 45-й секунде. Потому что определить его состояние было нечем в тот момент.
— Вы были сторонником приглашения в сборную психолога. Продолжаете им оставаться?
— К сожалению, спортивная психология в России умерла, не родившись. Специалистов такой профессии у нас просто не существует. Некоторые мнят себя психологами и навязываются командам, отчего бывает только вред. В работе психолога нужны фундаментальные знания. Представьте, что игрок получает травму. 20 лет он до этого с самого детства занимался одним и тем же: вставал, завтракал, разминался, тренировался, играл. И вдруг ломается все: жизненный уклад, распорядок дня, стереотипы. Для спортсмена это по силе воздействия равносильно инфаркту. Тут-то и нужны психологи. Которых нет. Правда, в нынешней сборной и Семин, и Игнатьев — коммуникабельные, адекватные люди, с серьезными психологическими способностями. Мы, врачи и массажисты, им всячески помогаем, что несколько компенсирует отсутствие психолога.
— Терзают ли вас какие-либо сомнения относительно допинга?
— Нет. Тревожные сигналы отсутствуют. Допинг-контроль в чемпионате нарушителей не выявил, все игроки приехали в сборную с записками от своих врачей, в которых перечислены все принимаемые ими препараты. Даже такие безвредные, как анальгин. Кроме того, врач сборной Андрей Гришанов, который отвечает за фармакологическое направление, регулярно и довольно часто созванивается с коллегами из клубов по любому сомнительному поводу, координирует их деятельность, подсказывает.
— Бытует мнение, что в сборной врач не столько медик, сколько политик, дипломат, связующее звено между тренером и игроками. Не секрет, что иногда через доктора решаются какие-то вопросы, которые руководство команды не может решить напрямую. Так ли это?
— Любой человек из штаба сборной и воспитатель, и педагог, и проводник идей, и ответственный за результат. Раньше у нас было звание не просто врач, а тренер-врач. Это говорит само за себя.
— Знаю, что вы не сторонник искусственных полей. Не в них ли видите причину повышенного травматизма среди сборников?
— Дело даже не в искусственных полях, а в постоянных сменах игроками вида покрытия в ходе чемпионата. Да, «Торпедо» переходит с одного газона на другой чаще всех и обвала травм избегает. Здесь надо учесть, что в Лужниках очень опытный врач Анатолий Прояев, который умело организовал восстановление футболистов. В целом же травматизм последних недель идет не от синтетической травы, разумеется, а от накопившейся в игроках ведущих клубов усталости.
— На сколько килограммов потянет багаж сборной России, вылетающей в Ригу?
— Когда едешь на длительный турнир, везешь, конечно, неподъемные ящики и кофры. На сей же раз возьмем с собой немного — килограммов 25 — 30.
— Среди них будут приборы или препараты повышенной секретности, или те, что надо декларировать на таможне?
— Нет, ничего такого мы с собой не повезем. Такие вещи берутся только на чемпионаты мира и Европы.
— Часто ли приходится оказывать медицинскую помощь не футболистам, а тренерам, чиновникам РФС и другим членам делегации?
— Бывает, но редко. Люди из РФС обращаются в перерывах между сборами, помогаю им в Центре спортивной медицины. А тренеров и весь остальной штаб обследуем наравне с футболистами по полной программе на каждом сборе.
— Болельщики на выезде ни разу не просили синяк йодом помазать или синдром с утра снять соответствующий?
— Ну что вы! Мы этим не занимаемся. У врачей сборной другие задачи.
— В перерывах между сборами и матчами с тренерами часто общаетесь?
— Очень часто. С Семиным и Игнатьевым два раза в неделю играю в футбол за команду правительства Москвы. Кроме этого, в обязательном порядке собираемся и обсуждаем рабочие вопросы. Как минимум раз в неделю.