Дверь с шумом распахнулась, и в проеме внезапно замаячила взлохмаченная голова
Евсеева. «Беляша не видал?» — прогудел защитник «Локо». «Нет», — ничуть не
удивившись появлению приятеля, ответил Титов. Евсеев еще раз обвел взглядом
комнату. Покосился недоверчиво на корреспондента «СЭ». Напоследок произнес
загадочную фразу: «Учти, тут только мастера живут» и, скрывшись в коридоре базы,
продолжил поиски Билялетдинова.
— Знаете, почему он про «мастеров» упомянул? — рассмеялся Титов. — Раньше-то в
этом одноместном номере жил кто-нибудь из ветеранов — Карпин, Мостовой, Онопко.
А нынче вот меня сюда впервые поселили.
Егор задумался на секунду и снова улыбнулся:
— С Вадиком, конечно, не соскучишься. Когда он в «Локомотив» перешел, для него
матчи против «Спартака» были самыми принципиальными. До сих пор не забуду один
эпизод. Мяч в центре поля на уровне сантиметров тридцати от земли попадает на
ногу нашему игроку. И вдруг вижу, туда рыбкой летит какой-то чудак. Пригляделся
— Евсеев. В ноги — головой! В центре поля! Потом вскочил и как ни в чем не
бывало помчался дальше. Железный человек. На разборе, когда в записи наткнулись
на этот момент, у всей команды от смеха началась истерика. Несколько раз пленку
назад перематывали.
Мы сидим в номере Титова на базе в Бору, куда его не вызывали почти два года. Но
кажется, что и не было никакого перерыва. Настолько органично и уверенно
смотрится лучший футболист России 1998 и 2000 годов в компании остальных
сборников.
— Успел ли я почувствовать какие-то перемены, которые произошли за время моего
отсутствия? — переспрашивает Титов. — Полтора дня слишком маленький для этого
срок (наш разговор состоялся во вторник.), и с Семиным у нас пока лишь
ознакомительная беседа была. Единственное, что приятно удивило, — два «отгула»
домой после ужина. Прежде в национальной команде с этим не сталкивался. Юрий
Павлович больше доверяет игрокам. Все, как в Европе.
— Да, помню вашу сакраментальную фразу по поводу сборов: «Если бы Зидан с
Роналдо посидели в России на базе столько же, сколько мы, от них бы давно
сбежали жены. Да и сами бы они сошли с ума».
— Так и есть. Мы же ко всему привыкшие. Вот и терпим. Хотя в этом плане
потихоньку намечаются сдвиги к лучшему. Возьмите того же Семина. Или Газзаева.
После победы в Кубке УЕФА он сказал в интервью: «Теперь понял —
профессиональному футболисту, чтобы хорошо подготовиться к чемпионату,
достаточно дней сорок». А еще недавно люди, игравшие у Газзаева, не скрывали,
что с ужасом ждали предсезонки. Потому что это были три месяца запредельных
нагрузок! Помню, пару лет назад увидел по телевизору репортаж с тренировки
армейцев в бассейне. Игроки, набрав в легкие побольше воздуха, должны были
определенное время провести под водой. Дыхалку, говорят, развивали. Тех, кто
выныривал раньше, тренеры с бортика толкали обратно. Я был в шоке. Серега Семак
позже организовал для нас в сборной «мастер-класс» — минуты на две под воду
спокойно ушел. Я тоже попробовал, но меня секунд на 30 еле хватило.
— А как вы отнеслись к решению Старкова, который в августе увеличил в
«Спартаке» на сутки продолжительность предматчевых сборов?
— Это было оправданно, ведь по воле телевидения две последние игры мы
проводили в 14.00. И если бы собирались, как обычно, в пятницу вечером, на
подготовку у нас выходило бы меньше дня. А перед встречей с «Ростовом» в начале
месяца Старков пошел на такую меру не из-за недоверия к игрокам. Просто шесть
туров сидели без побед, и требовалось что-то поменять. На удачу.
— Подействовало. Все три августовских матча «Спартак» выиграл. Совпадение?
— Уверен. Если футболист не готов к игре — физически ли, морально, — это ни за
день, ни за два не исправишь. Не в курсе, как в дальнейшем главный тренер нашего
клуба планирует строить подготовку к матчам, но меня уже ничем не напугаешь. При
Романцеве и Ярцеве мы в «Спартаке» на базе подолгу торчали. Рекорд был при Олеге
Ивановиче, когда в 97-м нас в Тарасовке между турами на шесть дней заперли!
— За что?
— В те славные времена любая ничья «Спартака», не говоря уж о поражении,
воспринималась сродни трагедии. Мы кому-то проиграли, и Романцев решил вот таким
образом команду наказать. С базы не вылезали почти неделю, тихо зверея. Причем
играть предстояло не с ЦСКА или «Локомотивом». С «Шинником».
— Представляю, как досталось от вас ярославцам!
— А вот и нет. 1:1 закончили. Но затем действительно выдали длительную
беспроигрышную серию и в итоге вновь стали чемпионами.
— Переубедить Романцева никто из ветеранов не пытался?
— Скажете тоже — «переубедить»… У Олега Ивановича был такой авторитет, что в
тот момент ни один игрок подойти к нему не осмеливался.
— Если вы сейчас не согласны с каким-то тренерским решением, можете
возразить?
— Сейчас — могу, поскольку вместе с Аленичевым, Ковалевски и Ковтуном вхожу в
тренерский совет. А при Романцеве и без меня было кому в «Спартаке» свое мнение
высказывать. Да и не большой я любитель с наставниками в дискуссии вступать.
Каждый своим делом заниматься должен. Мое дело — играть.
— Вы когда-нибудь боялись своего тренера?
— Да. Королева в спартаковской школе. Раз в неделю Федосеич проверял у нас
дневник, и это для меня было самое страшное. Доставая его из портфеля, я дрожал
как осиновый лист. Гордиться-то, сами понимаете, мне было нечем. А попав к
Романцеву, не то чтобы его боялся… Скорее это была некая грань между огромным
уважением и страхом. Однако Олег Иванович в вопросах психологии разбирался
тонко, всегда чувствовал, когда команде нужен кнут, а когда — пряник. Думаю,
поэтому он и великий тренер.
— Вы не скрывали, что отправиться из «Спартака» за рубеж в те годы можно было
одним способом: договориться, как Аленичев, с иностранным клубом напрямую и
поставить Романцева перед фактом. Что мешало вам поступить так же?
— Больше всего боялся, что тренер во мне разочаруется и у нас испортятся
отношения. От одной мысли, что приду к нему со словами: «Все, Олег Иваныч, хочу
уехать», мне становилось не по себе. К тому же не было у меня тогда причин для
недовольства. В «Спартаке» во мне души на чают. На поле все получается. Играю
стабильно в Лиге чемпионов, в сборной. Наконец, зарплата на уровне. Мне
казалось, что это продлится вечно. Зачем же куда-то дергаться? Неоднократно
повторял: о том, что остался в России, не жалею. Хотя испытать себя в
каком-нибудь зарубежном чемпионате было бы любопытно.
— Почему же пять лет назад вы в «Баварию» так и не перешли?
— Через Шалимова я вышел на итальянского футбольного агента Джованни Бранкини. С
боссами «Баварии» у него хорошие связи. Однажды Бранкини позвонил мне и сказал,
что вопрос о моем переходе в «Баварию», по сути, решен. «Со дня на день немцы
прилетят в Москву подписывать контракт», — добавил он. За меня «Спартаку»
предлагали приличные деньги, но клуб хотел получить еще больше. Разница в сумме
составляла 5 миллионов долларов. И все сорвалось.
— В какой по счету раз?
— В «Спартаке» подобные вещи не афишировали, так что о количестве предложений
могу лишь догадываться. Знаю точно, что приглашал «Аякс» — сразу после того, как
мы в Кубке УЕФА прошли голландцев. Мне было лестно такое внимание, однако я
посчитал, что перебираться за границу в 22 года рановато. Звали и в «Лион» —
снова в цене с нашим руководством не сошлись. Ну а последний настоящий вариант
всплыл летом 2001-го. За неделю до моей травмы. Давала за меня «Астон Вилла»,
если не ошибаюсь, миллионов десять. «Спартак» в принципе был готов отпустить, с
моей стороны возражений не последовало. Но вскоре в матче с «Локомотивом» я
разорвал крестообразную связку, и англичане обо мне забыли. Кому нужен
футболист, который минимум полгода будет восстанавливаться после операции?
Ладно, не судьба так не судьба.
— А ведь год назад наверняка в отчаянии думали: «Успел бы уехать — и знать не
знал бы ни о каком бромантане»?
— Нет, не думал. Разумеется, переживал, когда объявили о моей дисквалификации,
но себе говорил: «Да и черт с вами со всеми. Зато год отдохну, а в следующем
сезоне — опять в бой. Бог даст, благодаря этому перерыву продлю немножко свою
карьеру». У меня же с 97-го по 2001-й год почти не было пауз. С учетом
еврокубков и сборной по полсотни матчей за сезон порой набегало.
— Что нового для себя открыли за прошлый год?
— Увидел другую жизнь, в которой нет места футболу. Это было познавательно.
Расширил кругозор. По крайней мере теперь мне ясно, чем в будущем не стоит
заниматься.
— Чем?
— Съемки в сериалах, шоу-бизнес — это все не мое. Показухи слишком много.
Футбол, на мой взгляд, честнее.
— Вы искренне так считаете?
— Безусловно, жулья и в футболе предостаточно. Что в России, что на Западе. Но
за руку, за редчайшим исключением, поймать никого не могут. В шоу-бизнесе — иная
крайность. Там кланы. И четкая градация — примы, звездочки и все остальные. Те,
кто болтается внизу, возможно, даже талантливее и лучше многих нынешних звезд,
но пробиться без спонсора наверх они не в состоянии. В общих чертах эта пирамида
похожа на футбол. Вот только у нас выходишь на поле — и сразу видно, кто чего
стоит. Там такого нет. Ты запросто можешь простоять на сцене с микрофоном,
открывая рот, а за тебя уже все спето и готово.
— Давно вы с Трубачом, Сарухановым, Митяевым дружите?
— Лет шесть. Коля Трубач — мой близкий друг. Из тех, кому можно позвонить в
любое время суток, в гости заявиться без звонка. Наши жены и дети тоже дружат. С
Игорем Сарухановым общаемся реже. Был, кстати, забавный случай у него на даче.
Пошли с Трубачом париться. Чтобы «на сухую» не сидеть, решил я стены окатить
водой и не заметил проводку. В итоге все замкнуло. Свет погас. И тишина. А Коля
еще меня разыграл. Притаился в уголке и молчит. Ну все, думаю, угробил артиста.
Слава богу, через минуту он все-таки подал голос…
— Кто из них хуже разбирается в футболе?
— Митяев. Олег признался, что до знакомства со мной о футболе весьма отдаленное
представление имел. А кто такой Егор Титов, вообще не слыхал. В отличие от его
гитариста — Леонида Марголина. Он-то лет 40 за «Спартак» болеет, ну и просветил
коллегу. Мы с женой стараемся не пропускать ни одного концерта Митяева в Москве.
Олег — потрясающая личность. А песни у него какие! Каждая — как маленькая жизнь.
— Вы прислушиваетесь к мнению этих людей?
— Конечно. С ними безумно интересно. Впрочем, и им наша футбольная жизнь
интересна. Жаль, видимся урывками. У нас — сборы, тренировки, у них — концерты,
гастроли.
— Правда, что вы и с Михаилом Кругом дружили?
— Да. Впервые он году в 98-м на базу сборной с концертом приехал. И впоследствии
довольно регулярно выступал у нас. Так и познакомились. Миша был безукоризненно
честным, искренним человеком. Эмоциональным, но отходчивым. Последний раз
разговаривал с ним по телефону за день до его гибели. Он пригласил меня на свой
концерт в один из столичных клубов. Я пообещал прийти. А на следующее утро
включил телевизор и узнал, что Миши больше нет… Прошлым летом мы с Ильей
Ковальчуком побывали в Твери. Илья устроил благотворительную акцию — подарил 200
комплектов хоккейной формы своей школе. На обратном пути заехали на кладбище. На
могилу Круга.
— Вы со многими людьми встречались. Знакомству с кем особенно благодарны
судьбе?
— С Анатолием Королевым, моим первым тренером. Если бы не он, может, я и не
добился бы ничего в футболе. Он слепил из меня игрока. В «Спартак» в 7 лет взял
меня без просмотра. И вплоть до выпускного класса опекал, от неверных шагов
оберегая. Любой подросток неизбежно проходит через разные искушения. Главное —
выйти из этого возраста с наименьшими потерями. Лет в 13, к примеру, попробовал
закурить, о чем прознал Федоисеич. «Егор, — строго отчитал меня тренер, — чтоб
сам все рассказал родителям! Проверю». Делать этого, полагаю, он не собирался,
но детскую психологию изучил хорошо. В тот же вечер я во всем сознался отцу,
который, к слову, никогда не курил. Разговор у нас был не из приятных. Все, с
тех пор тема сигарет для меня закрыта… Не так давно спросил Королева: «Почему
же вы меня постоянно держали в ежовых рукавицах?» «Да потому что видел: из тебя
может что-то получиться», — ответил он.
— За свою карьеру вам пришлось раздать, наверное, не одну тысячу автографов.
А сами-то их у кого-нибудь брали?
— Еще бы! В детстве собрал внушительную коллекцию автографов всех
спартаковских звезд 80-х — Дасаева, Черенкова, Родионова. Зимой в нашем манеже в
Сокольниках отловить их труда не составляло. Потом вырос, и в 16 лет свой первый
матч за дубль провел вместе с Черенковым. Был на седьмом небе от счастья! А
как-то на базе набрался наглости и попросил Черенкова подвезти меня в Москву.
«Садись», — улыбнулся Федор. Сейчас, конечно, было бы красиво рассказать, как
Черенков делился со мной, пацаном, секретами своего мастерства, но… К своему
стыду, из той беседы не запомнил абсолютно ничего. Хотя мы проговорили всю
дорогу. Видимо, меня настолько переполняли эмоции от самого факта
непринужденного общения с кумиром, что это собой затмило все.
— А какие чувства вы испытывали, когда в последние годы в ваш родной
«Спартак» стали приезжать третьесортные легионеры бог знает откуда?
— Досаду и непонимание. Было очень обидно за наших ребят, которых из-за
этого постепенно выжили из «Спартака». Футболистов к нам завозили пачками,
словно оптовый товар на барахолку. Подчас такие кадры Тарасовку населяли — мама
не горюй! Приезжаем раз на тренировку, а тут очередная группа из солнечной
Африки на просмотр пожаловала. Все увешаны погремушками, в каких-то нелепых
балахонах. На поле увидеть их не довелось. А вот в столовой сталкивались. Поев,
каждый из них тащил с собой наверх тарелку, в которую было навалено все без
разбора — курица, фрукты, десерт… Дня через три этих горе-мастеров отправили
восвояси. Когда после их отъезда уборщицы пришли наводить в номерах порядок, то
оторопели. Комнаты напоминали свалку. Весь мусор — кости, огрызки, шкурки от
бананов, грязную бумагу — африканцы без зазрения совести скидывали под кровать.
Где откопали таких дикарей?
— О ком-то из спартаковских легионеров вспоминаете с теплотой?
— О Робсоне. Славный парень. Быстро язык выучил и в команде под конец
воспринимался не как бразилец, а как русский Ваня. Едва ли не все привычки,
свойственные нашему человеку, ему уже были не чужды. При этом на поле вкалывал
за двоих. У нашего углового флажка, случалось, мяч в подкатах выцарапывал, после
чего на всех парах бежал в атаку. Такой самоотдаче многим иностранцам,
наводнившим Россию, у Робсона не мешало бы поучиться.
— Когда приходит успех, всем от тебя сразу становится что-то надо.
Почувствовали это на себе?
— Разумеется. А надо-то, собственно, одно — чтобы ты постоянно выступал в роли
спонсора. Вокруг моментально начинают крутиться типы, о существовании которых
уже давно позабыл. По молодости я часто давал в долг, неудобно как-то было людям
отказывать, но обратно деньги мне возвращали не всегда. Вероятно, считали, что
это был подарок. С годами стал умнее.
— Ваша известность вас чему-то научила?
— Да. Молчать. Иногда возникают ситуации, когда стоит придержать язык за зубами.
А еще в любой компании необходимо уметь оставаться самим собой, быть искренним.
Даже если собеседник дурак, но видишь, что в нем нет фальши, — лучше с ним
общаться, чем с каким-нибудь важным умником, от которого не знаешь, чего
ожидать.
— Часто говорите себе «нельзя»?
— А в спорте иначе не бывает. В последнее время, например, если зовут на
свадьбу, дни рождения, а у меня утром тренировка — приходится вежливо
отказывать. Предпочитаю вечер провести в кругу семьи. Дочка у меня — просто
чудо. Анютке 5 лет. Обожаю ей подарки делать.
— Кем бы вы хотели, чтобы она стала?
— На днях собираемся отдать ее в теннисную школу. Спасибо Шамилю Тарпищеву,
помог договориться. Теннис — не самое плохое занятие для девушки. Другой вопрос,
что скажет дочь, когда подрастет. И будут ли успехи?
— Что вам приносит самое большое удовольствие от жизни помимо футбола?
— Меня, пожалуй, можно назвать сибаритом. Люблю дома поваляться с газеткой или
книжкой в руках. Потом поспать. Жена вот все в кино зовет, но два часа просидеть
на одном месте для меня невыносимо. Мне больше по душе такой вариант. Купил
DVD-диск, включил дома телевизор, растянулся на диване — и смотри спокойно.
Захотелось что-нибудь выпить, съесть — нажал на паузу. И к холодильнику.
— Что сейчас читаете?
— Акунина. Его новую серию «Жанры». В литературе у меня нет особых пристрастий.
Лишь бы не скучно было. На базу или в самолет обязательно беру с собой
что-нибудь почитать. Правда, темпы Романцева мне не снились. Он-то за день по
две-три книжки проглатывает.
— Оружие в руках доводилось держать?
— На охоте не был, и не тянет. До моего друга Лоськова мне далеко. Но в 99-м,
когда сборная играла в Армении, нас пригласили в расквартированную там
российскую часть. Военные предложили на полигон съездить. Сначала автомат
Калашникова выдали, затем пистолет. Стрелял до последнего патрона. От грохота
уши заложило так, что полдня ничего не слышал.
— Вы азартны?
— В пределах разумного. На сборах в Тарасовке играем с ребятами в покер.
Понятно, не на щелбаны. Могу изредка пощекотать себе нервы на тотализаторе. Беру
в интернете экспрессы и пытаюсь угадать результаты матчей различных чемпионатов.
Главный спец у нас в этом деле Володя Быстров. Ради ставок готов часами из-за
компьютера не вылезать.
— Вы и на матчи с участием «Спартака» их делаете?
— Ну что вы! Это себе не позволю никогда.
— В чем жена вас чаще всего упрекает?
— Есть у меня дурацкая черта — искать во всем недостатки. Помните анекдот про
оптимиста и пессимиста? Так вот, мне всегда кажется, что стакан наполовину пуст.
После любой победы или удачной игры начинаю выискивать блох. Думать о том, что
можно было сделать лучше. Это же и нефутбольной жизни касается. Кроме того, я
довольно упрямый. Загорюсь какой-то идеей — все, меня никто не остановит. Поеду
и куплю, пусть даже понимаю, что пригодится эта вещь от силы раза два. Вроде и
не мальчик уже, а ничего с собой поделать не могу.
— Пробовали зарабатывать деньги чем-то помимо футбола?
— Давно уже вместе с другом являюсь совладельцем салона красоты. Доходы
невелики, тем более по сравнению с футболом. Мне предлагали еще футбольную школу
открыть, миллион других проектов, но уверенности в том, что не надуют, не было.
И больше ни во что не ввязываюсь.
— Вас легко обвести вокруг пальца?
— Раньше было несложно. Одна история с бромантаном этим чего стоит… К
сожалению, мне пришлось учиться на своих ошибках.
— Как вам кажется, всю правду об этой допинговой истории мы когда-нибудь
узнаем?
— А ваш коллега Игорь Рабинер почти все об этом уже написал в апрельском
материале «Бромантановый „Спартак“. Разве что поставил тогда не точку, а
многоточие. Он не написал, кто конкретно виноват во всей истории.
— А вы-то для себя нашли ответ на этот вопрос?
— Нашел. Но пока я действующий футболист, имя этого человека называть не хочу.
Вот лет через пять-шесть, когда играть закончу — обращайтесь.