Каждый раз принимался за работу молодой тренер Чернышов одинаково — с улыбкой и
оптимистичными рассказами о грядущем возрождении. Начинаем строить… Вот так все
и начиналось: в олимпийской молодежке, в «Спартаке», в простой молодежке.
Заканчивалось все тоже одинаково: «Ну кто он такой, этот Чернышов?» — ворчали
футбольные ворчуны, которых с каждым поражением Алексеича становилось все
больше. И поражений было все больше. А недавно случилось последнее. И Чернышов
за все ответит. Он уже отвечает.
— По голосу не скажешь, что вы, Андрей Алексеевич, сильно потрясены.
— Ну а что мне, в бессознательном состоянии находиться, что ли? Чувствую себя
неважно, испытываю глубокое неудовлетворение, но все это жизненно.
— Обычно на следующий день после краха человек на кого-то обижается.
— Да на кого мне обижаться? На критиков? Если я не показал результат, то критика
в мой адрес — это нормально.
— Результата вы не добились?
— Естественно, раз не вывел сборную в финальную часть. Датчан мы обыграть могли,
но не получилось, и в этом виноват я.
— Это большой провал?
— Нет. Большие провалы бывают после больших побед. У нас их не было, как не было
для этого и логики. И потом, мы вышли в плей-офф, чего давно российской
молодежке не удавалось. Затем мы потерпели поражение, но никак не провал, тем
более большой.
— А вопросы о «стыдобе» и «позоре» не надоели?
— Спокойно к ним отношусь. Конечно, ребята повели себя неподобающим образом, и
для меня это стало огромной неожиданностью. Раньше все ведь такие
дисциплинированные были, и тенденции к каким-то чрезмерным всплескам эмоций не
возникало никогда. Эх, если бы в футболе был тайм-аут…
— Жирков после матча признался, дескать, «понесло» его, когда понял, что матч
уже не спасти.
— Это от тотального невезения. У Юры наслоились отрицательные эмоции, и он,
видимо, опустил руки, как и другие. Да, это недопустимо, но они же люди. И не
надо бросать камень в огород футболистов.
— Вы уже пережили этот надлом?
— А его и не было у меня. Я расстроен, чрезвычайно сильно расстроен, но не
надломлен. Вполне контролирую себя, и после небольшого отдыха примусь за работу.
— Неужели после этой передряги у вас нет сомнений в собственном будущем?
— Что значит «сомнений»? Они есть у любого нормального человека. Другое дело,
что я смотрю вдаль и не вижу там ничего смутного и блеклого.
— Уже смотрите вдаль?
— Без какой-либо отчетливости пока, но жизнь ведь продолжается. И великие
тренеры проигрывали крупно до того, как стать великими. Добиваться своих целей
все равно нужно. Сейчас для меня всего лишь закончился один этап. Вот отдохну —
уже забыл, что это такое, — потом проанализирую свою деятельность и пойду
вперед.
— Вперед, в некий клуб?
— Ну конечно. Сборных с меня хватит. Надо менять карьерный путь.
— Уверены, что найдете работу?
— В такой уверенности в России вряд ли кто сможет пребывать. У нас много
классных, но невостребованных наставников. Я верю в себя, в то, что еще принесу
свои плоды в каком-либо из клубов. Иначе бы ушел из молодежки еще в Питере.
Помните, когда мы чуть не проиграли Латвии? Вот тогда под давлением
общественности была мысль оставить пост главного тренера.
— Потом успокоились?
— Да, работал, не отвлекаясь на чужое мнение.
— После того, как вернулись из Копенгагена, со своими игроками не общались?
— Нет. Сейчас этого и не нужно. Многие из них сразу переключились на работу в
клубах. А вот по окончании сезона обязательно встречусь со своими футболистами:
поблагодарю их за все, ну и подскажу еще раз, как датского варианта в дальнейшем
избежать.
— Сегодня, спустя несколько суток после того злополучного матча, вы не
кусаете локти по поводу тех или иных решений?
— Обдумывал уже различные детали, но, представляете, сделал бы все так же.
Датчан мы изучили верно, они показали тот футбол, которого мы и ожидали. Но они
нас переиграли — мощная команда. Конечно, в идеале было бы хорошо провести
два-три сбора единым коллективом, а не вечно собирать игроков, наигрывать их и
затем отдавать в главную команду страны. Но такова участь молодежной сборной, и
такова специфика условий работы в ней.
— Правда, что микроклимат внутри коллектива был нарушен?
— Перед матчем в Дании ребята сами организовались и провели собрание, на котором
и настроились на результат. Климат был тот, что надо! Представляете, я об этом
собрании узнал лишь после того, как оно состоялось.
— И кто его инициировал?
— Капитан команды и другие лидеры.
— От вас много народу сейчас отвернулось?
— Я покидаю довольно популярный пост, и, конечно, внимание общественности ко мне
заметно понизится. Кому интересен безработный? Ну, а друзья всегда рядом. И
после заключительной встречи многие из них позвонили и поддержали добрыми
словами.
— Можно сравнить это расставание с тем, когда вы прощались со «Спартаком»?
— Тогда было тяжелее. Тогда я намного более резко воспринимал отставку, да и
люди, которым доверял, отвернулись. Не все, но были такие. После «Спартака» я
даже за голову хватался. «И кому я теперь нужен?» — спрашивал себя. Сейчас ко
всему готов, и попасть мне в спину трудно. Не первый удар, как-никак.
— Помнится, год назад мы разговаривали с вами о молодежке, и вы задавались
таким вопросом: хорошая у нас команда, но чего она стоит в действительности?
— Да, год прошел, и пора делать выводы. Многие удивятся, но я скажу, что мы
сделали большое дело. Выход в плей-офф — это большое дело. Просто не надо судить
о молодежной сборной и о нашем футболе в целом по советским временам. За этот
год у меня не было никакой стабильности, была крутая текучка кадров, и тем не
менее мы в кратчайшие сроки собирали ребят и играли в футбол, за который мне не
стыдно. Я горжусь обоими матчами с той же Португалией, домашней встречей со
Словакией.
— Получается, не все так плохо. Почему уходите?
— Потому что моя команда закончила свое существование. На ее место приходит
новая — олимпийская сборная России, со своим тренером и своими игроками. Да и
сам я хочу заняться другим делом.
— Есть ощущение, что при прежнем руководстве РФС вам работалось комфортнее.
— Не был бы столь категоричным. О Вячеславе Колоскове могу сказать только
хорошие слова, это благодаря ему я сохранил за собой пост наставника молодежки
после непопадания на Олимпиаду в прошлом… теперь уже позапрошлом отборочном
цикле. Я ведь тогда собирался было уходить, но Вячеслав Иванович спокойно со
мной пообщался, выразил доверие, и я проникся им.
— Нынешний руководитель РФС такого доверия вам не оказывает?
— Виталий Леонтьевич (Мутко) меня поддержал после датской неудачи, и ему за это
спасибо.
— Он признался в прессе, что найти вас не мог.
— Не знаю ничего об этом.
— Если представить, что Мутко предложил вам…
— …там объективно мне нет места. Команда другая будет, да и сам я не хочу
работать со сборными.
— И какие амбиции будут у тренера Чернышова после серии взбучек?
— Сказать бы вам, но выбора-то у меня не будет большого. Соглашусь поработать в
команде с серьезными задачами. Конечно, всегда хочется чего-то побогаче и
посолиднее, но у жизни свои правила. Если возникнет вариант с кем-либо из
первого дивизиона, то в первую очередь буду смотреть на президента клуба и на
его представления о будущем команды.
— Спокойной жизни не хотите?
— Нет, это не про меня. Я хочу стресса, к которому привык. Иначе меня бы давно
уже вынесло на футбольную обочину.
— О других матчах молодежного отбора в курсе?
— Да, очень рад за Алексея (Михайличенко). Такую победу украинцы вырвали!
— Сами как отдыхать собираетесь?
— С друзьями повстречаюсь.
— А в театр? Из-за этой чертовой Дании ведь лишены были его!
— Это обязательно. Первым делом в Ленком наведаюсь. Люблю его и его актеров, с
которыми знаком.