САМ СЕБЕ НАЧАЛЬНИК
— Давайте встретимся в моем офисе, — голос Руслана в трубке звучит буднично и
деловито. — У меня ведь свое рекламное агентство. Записывайте адрес.
В кабинете о футбольном прошлом его хозяина не напоминает ровным счетом ничего.
Компьютер, дискеты, ворох бумаг. Нигматуллин в костюме и галстуке потягивает
через мундштук легкую «Мальборо» и бойко сыплет мудреными словечками —
«мультимедийные технологии», «интерактив», «креативный ход». Признается, что
просиживает в офисе по 14 часов, не обращая внимания на праздники и выходные.
Словом, он не производит впечатление человека, начинающего все с нуля. Хотя о
том, что на самом деле творится на душе у Руслана, можно лишь догадываться…
— С футболом, судя по всему, порвали окончательно и бесповоротно?
— Видимо, да. К такому решению пришел, потому что не вижу стоящих вариантов
продолжения карьеры. А если нет перспектив, зачем терять время? Не хочу остаться
в памяти вратарем, который доигрывал в первой лиге, во второй… Так уж
сложилось, что в последние годы в футболе я иду не вверх, а вниз. Хватит!
— А чем вас первая лига не устраивает? «Не престижно», «утомительно», «жена
против отъезда из Москвы» — нужное подчеркнуть.
— Привык от футбола получать удовольствие. Сомневаюсь, что в первой лиге это
возможно. Наслышан о ее околофутбольных прелестях. Да, заработки там неплохие,
но я считаю, что вполне смогу себя обеспечить, занимаясь другим делом. Тем,
которое мне сейчас интересно. Кому-то нравится играть в футбол и получать деньги
независимо от того, за что он борется. Я же всегда ставил перед собой
максимальные цели. Увы, они уже недостижимы.
— Друзья отговаривали?
— Да нет, все знают, что в серьезных вопросах я слушаю только себя. Лена, жена,
конечно, переживала, однако тоже спорить не стала.
— Сомнения не терзают — правильно поступил, не поторопился ли?
— У меня нет на это времени. Я трудоголик, сразу включился в работу, в офисе
провожу ежедневно по 14 часов.
— Однако!
— Я сам себе начальник, но когда работаешь не на «дядю», а на себя, крутиться
начинаешь с удвоенной энергией.
— Какие клубы приглашали вас в межсезонье?
— Конкретных вариантов не было. Ни единого.
— У вас есть этому объяснение?
— Тут целый комплекс причин. Сначала Италия меня побила, потом в «Локомотиве»
полтора года в запасе просидел. Последний сезон в «Тереке» удачным тоже не
назовешь. Ни для команды, ни для меня. Акций мне он точно не добавил. Шел я в
«Терек», чтобы напомнить о себе, наконец-то показать все, на что способен. И у
меня были хорошие игры, в которых действительно выручал команду. Но мы постоянно
проигрывали, и это перевешивало все остальное.
— О прошлогодних неудачах «Терека» написано много. Можете добавить что-то
новое?
— Что бы там ни говорили, состав, на мой взгляд, у нас был приличный. На сборах
выглядели неплохо, пропускали мало, а стартовал чемпионат — и как отрезало.
— Почему же той зимой в «Рубине» не остались? Родной город, солидный клуб,
контракт вам предлагали...
— Предлагали, да очень скромный. На уровне новичка премьер-лиги. А главное, как
я понял, Бердыев не горел желанием видеть меня в команде. В отличие от Исхакова,
тогдашнего президента клуба и мэра Казани. Поэтому, когда «Терек» назвал свои
условия, я собрал вещи и уехал к Талгаеву.
ТУПИК
— Вы неоднократно повторяли в интервью: «Рук не опускаю, мастерство никуда не
пропало, я не деградировал, докажу, что рано хоронить меня как вратаря», и так
далее… И все-таки вернуться на прежний уровень никак не удавалось.
— По-прежнему уверен, что лучших вратарских качеств не растерял. Нельзя так
быстро разучиться играть в футбол. Но не забывайте, игрока еще делает команда.
Поставьте Оливера Кана в клуб, который барахтается в подвале таблицы, — не
думаю, что он проведет там феерический сезон. Ну, вытащу я в том же «Тереке»
пяток «мертвых» мячей, а кто об этом вспомнит, если мне три гола забьют? 2001
год в «Локомотиве» я отыграл на кураже, это был пик моей карьеры. А откуда
взяться куражу, когда твоя команда терпит десять поражений подряд?.. Я устал
биться головой об стену. Отчасти и сам виноват в своих неудачах. Раз с переходом
ошибся, другой — и все, тупик.
— Раньше вы называли ошибкой исключительно отъезд в «Верону». Теперь
признаете, что ошибок этих наделали гораздо больше?
— Да. Зря ушел из ЦСКА. Гинер с Газзаевым хотели, чтобы я остался. Армейцы
готовы были выкупить мой трансфер у «Вероны». Поначалу склонялся к этому
варианту, но осенью ко мне в Москву прилетел спортивный директор «Лацио» и
задурил мозги. Он уверял, что на 99,9 процента я уже игрок римского клуба.
«Завершается чемпионат России — и мы тотчас забираем тебя у „Вероны“, — твердил
он. И я рискнул снова попробовать пробиться в Италии. Как назло, вскоре в „Лацио“
грянул финансовый кризис, оставив меня у разбитого корыта. Период дозаявок
подходил к концу, деваться некуда — пришлось соглашаться на предложение „Салернитаны“,
замыкавшей серию В.
— Как прокомментируете слова Валерия Филатова: „Нигматуллин доверился сразу
нескольким псевдоагентам, которые заморочили ему голову“?
— Претензии к итальянцам есть. Скажем, меня реально было удержать в ЦСКА, но
им-то это было невыгодно. Не секрет, что чем чаще у футболиста происходят
переходы, тем больше агенту капает процентов от сделок. Честно говоря, среди
агентов очень мало тех, кого бы по-настоящему волновало будущее игрока… Мне
кто-то свыше будто говорил тогда: забудь об Италии, вот он твой шанс, в ЦСКА. А
я им не воспользовался. У Газзaeвa все устраивало, он мне доверял. Но мечты об
этой проклятой Италии снова сбили с пути. Жалею ли я? А смысл? Ничего уже не
поправишь. Зато опыт какой-то приобрел, итальянский выучил. Тоже дело… Вообще,
против меня играла цепь каких-то чудовищных совпадений.
— В смысле?
— Кто мог предположить, что в „Лацио“ разразится кризис? Или позже случай.
Расставшись с „Салернитаной“, отправился на просмотр в „Эвертон“. Поездку по
просьбе англичан не афишировал. Неделю там провел и был в восторге. Понравилось,
что тренировки там, как в России, — короткие и интенсивные. А в Италии за одно
занятие трижды успеваешь остыть. В „Эвертоне“ сказали: „Подходишь“ — и начали
оформлять документы. Тут-то и выяснилось, что мне чуть-чуть не хватает
необходимых 75 процентов матчей за сборную. Пока я болтался в серии В, в сборную
меня, естественно, вызывать перестали.
Чего скрывать, если бы в 2001-м в российском футболе был нынешний уровень
контрактов, я бы, скорее всего, никуда из „Локомотива“ не дергался. А так,
подписав договор со скромной „Вероной“, сразу выиграл в зарплате раза в четыре!
Удержаться было сложно.
Впрочем, сетовать на судьбу не имею права. Были и ситуации, когда мне здорово
везло. Взять хотя бы неожиданный звонок Семина, который в 97-м пригласил меня из
»Спартака". Я там целый год не играл, а он в меня поверил. В итоге я провел в
«Локомотиве» несколько прекрасных сезонов.
ГРИМАСА ФОРТУНЫ
— Последние четыре года для вас превратились в ад? Или это слишком сильное
определение?
— Ну, адом это я бы не назвал. Слава Богу, живы-здоровы и я, и моя семья. Но то,
что с 2002-го в основном не играл, а мучился, — факт. Тяжелее всего было в
«Вероне», когда, став лучшим вратарем и футболистом России, я вдруг очутился на
скамейке заштатного итальянского клуба. Да еще в канун чемпионата мира! Правда,
и второе пришествие в «Локомотив» радости не добавило. Для меня огромным
стрессом был каждый матч, проведенный в запасе. Примириться с этим я так и не
смог. Внутри все кипело, рвался на поле.
— Зачем вы возвращались в «Локо»? Ясно же было, что при Овчинникове место в
составе вам не светит.
— Семин мне сказал, что Овчинников может уйти. Его в то время как раз приглашал
«Арсенал». В последний момент что-то сорвалось. Еще Семин пообещал, что играть
будем по очереди: мол, сезон длинный, матчей хватит на всех. Я надеялся, что так
и будет.
— Сами-то как считаете — в чем уступали Овчинникову?
— По тренировкам особой разницы между нами не видел. Просто Сергей играл надежно
и поводов для рокировки не давал.
— Отношение в команде к вам было уже иным?
— Конечно. Когда ты на ведущих ролях, часто выручаешь партнеров — одно. И
совершенно другое, если прозябаешь в резерве, выполняя функцию подносчика
снарядов. Мгновенно меняется к тебе отношение руководства, партнеров, падает
авторитет. Приведу один пример. Прежде Семин всегда находил время поговорить со
мной в непринужденной обстановке, поинтересоваться, как у меня дела. А последние
полтора года все наше общение сводилось к дежурному «здрасьте» — «здрасьте». К
сожалению, меня он практически не замечал.
— Чувствовали себя в «Локомотиве» чужим?
— Скорее, чувствовал себя человеком, который зря получает зарплату. Кстати, сидя
на лавке, я зарабатывал в три раза больше, чем в тот период, когда был в
«Локомотиве» основным вратарем, представляете? Такая гримаса фортуны… Я был на
грани депрессии. Ничего, выкарабкался. Старался относиться к происходящему
философски, утешая себя мыслью, что футбол — не более чем игра. А в жизни есть
вещи поважнее. Все эти события научили меня стойко переносить неудачи. Тебе
подбрасывают какие-то испытания — значит, надо их пережить, не распускать нюни.
Бизнес тоже штука нестабильная, возможно всякое. Но теперь, кажется, меня ничем
не напугаешь.
— Обидно заканчивать на минорной ноте?
— Я буду вспоминать не последние четыре сезона, а те, что провел до этого в
«Локомотиве» и сборной. Не забуду один эпизод. Году то ли в 98-м, то ли в 99-м
мы с «Локомотивом» были на сборе в Португалии. В гостиницу к нам приехал
Овчинников, который еще там играл. Разговорились. Помню, я с жаром убеждал его,
что собираюсь играть лет до сорока, пока коленки не сотрутся. Сергей же мотал
головой: «Не-е, я так не хочу. Надо когда-нибудь и для себя пожить». А вон как
получилось. Он до сих пор играет, а я в 31 сошел…
— Даже с друзьями в футбол не гоняете?
— Пока не тянет. Может, ближе к лету? Два месяца к мячу не прикасался, причем за
это время умудрился похудеть на три килограмма. Обычно наоборот бывает. И сны
футбольные все реже снятся.
— А закурили давно?
— В 18 лет. Играть мне это не мешало.
— Тренеры были в курсе?
— Семин, полагаю, знал об этом, но замечаний не делал. Я же при нем не курил.
АГЕНТСТВО
— Когда открыли собственное агентство?
— Прошлой осенью. Морально уже был готов к тому, что могу как игрок оказаться
невостребованным, и размышлял, куда бы вложить деньги.
— Многие футболисты предпочитают недвижимость.
— Для меня это пройденный этап. Скучно. Сегодня мне интересно все, что связано с
интернет-технологиями.
— Откуда такое название — «мАсковский стиль»?
— Креативный ход. Его можно расценивать как намек на неповторимый мАсковский
стиль. Москвичи ведь называют свой город именно так — через «а». Мы и журнал
одноименный с февраля издаем, посвященный жизни столицы. Между прочим, аналогов
данному проекту в России нет. Журнал — мультимедийный, существует только в
интернете. От стандартного глянцевого издания его отличает то, что там есть
гиперссылки, интерактивные и анимированные иллюстрации, звук, видео. Скачал
бесплатно в «паутине» и читай. Еще агентство занимается разработкой и созданием
сайтов. Сейчас, допустим, трудимся над сайтом ГИБДД России.
— Для бизнесмена Нигматуллина это начало большого пути?
— Есть еще масса заманчивых идей и направлений, в том числе связанных с
футболом. Все карты, извините, раскрыть не могу. Замечу лишь, что профессия
футбольного тренера меня не привлекает абсолютно. Не мое. А вот в роли агента со
временем, возможно, себя попробую.
— Говорят, во всем плохом можно находить что-то хорошее. Во всяком случае,
пытаться это сделать. Удается?
— В какой-то степени. С одной стороны, наверное, плохо, что закончил карьеру
совсем молодым. С другой — нашел себе занятие, которое по душе. Ненавижу стоять
на месте. Хочется постоянного движения вперед. А на футбольном поле этого мне в
последнее время и недоставало.