О том, что он жутко вредный, Смертин сам сказал. А еще упрямый, потому что по
гороскопу Телец. Жадность до работы у него наследственная, от отца. С таким
характером Алексей идеально подходит «Динамо», которому, чтобы возродиться, надо
упрямо вкалывать и наносить соперникам вред.
— Возвращение Смертина в Россию — какой жанр? Драма, триллер, детектив?
— Комедия. Хотя нет. Триллер. Все получилось спонтанно. Планировал вернуться
позже, но получилось, что совпали решение семьи и желание руководства «Динамо».
Я очень рад, что вернулся.
— Решение сами принимали или на семейном совете?
— Последнее слово было за мной. Жена дает мне карт-бланш в решении таких
вопросов. Она понимает, что благосостояние нашей семьи зависит, прежде всего, от
моей карьеры, от футбола, от моего душевного равновесия. Но я с ней советовался,
ведь Лариса очень привязалась к Лондону. У нее там много подруг, и язык она
освоила… Шутит сейчас: «Только изъясняться начала нормально, а мы уезжаем!»
— Вы по знаку Зодиака Телец. Если что решили, не свернете?
— Точно. Тельцы упрямые — жуть! А еще вредные. Это порой мешает. Иногда
чувствую, что не прав, но все равно свою точку зрения отстаиваю. Мне легче потом
подойти, извиниться, чем сразу ошибки признать. Глупо, но это так. Натуру не
переделаешь.
— Считаете себя трудоголиком?
— Безусловно. Работоспособность от отца досталась. Плюс характер помогает. Тот
стержень, что внутри меня, сложно переломить.
— Есть мнение, что Смертин по-хорошему лишен комплексов, оттого легко меняет
страны и клубы.
— По молодости у меня была куча комплексов, которые только благодаря футболу
смог изжить. А что касается смены стран — наверное, я просто непоседа, не могу
на одном месте усидеть. Мой отец такой же, хоть и прожил в Барнауле всю жизнь.
Даже если никуда не опаздывает, все равно бежит. Наследственность!
— Полагаете, в футбольном плане сказали в Англии все, что хотели?
— Думаю, да. Хотя ни одного гола в премьер-лиге не забил. Смотрю на Макелеле,
который к чужой штрафной вообще не подходит, и понимаю: каждый должен заниматься
своим делом. Француз с подъема по мячу ударить не может, только «щечкой» бьет,
но это ведь не умаляет его достоинств, верно?
— Но от периода в «Челси» вы наверняка большего ожидали?
— Повторюсь, я всем доволен. Поработал с Моуринью, стал чемпионом Англии… Причем
это был первый чемпионский трофей «Челси» за последние полвека! Та победа,
словно первая любовь, навсегда со мной останется. Можно было чаще играть? Да, но
этот факт меня нисколько не тяготит.
— Моуринью и Семин чем похожи?
— Стремлением к победам. Оба крайне не любят проигрывать.
— Какую роль сыграли деньги при переходе в «Динамо»?
— Не последнюю, и это нормально. От финансового вопроса никуда не уйти, и мне
здесь стесняться нечего. Но я никогда не ставлю деньги на первый план. Важно —
но не приоритетно. Все-таки у меня уже есть финансовая база, позволяющая
чувствовать себя уверенно и комфортно. И в «Динамо» шел не за наживой.
— Вас не пугали последние турнирные неудачи динамовцев?
— Волков бояться — в лес не ходить. «Динамо» уже три десятка лет не становилось
чемпионом, команду давно лихорадит. Наша задача и состоит в том, чтобы сломать
эту традицию.
— После шести европейских лет к российской футбольной действительности тяжело
привыкать?
— Да. Отвык я от долгих сборов, постоянного контроля… Раньше, когда играл за
«Локомотив», мне такое положение вещей казалось единственно правильным. Но тогда
я ничего другого не видел. Теперь есть с чем сравнивать. У нас до сих пор
считают, что если игрока не контролировать, он обязательно напьется. Чушь
полная! Футболисты ведь не дураки, хоть им частенько в анекдотах слабоумие
приписывают. Просто каждый должен сам решать, как ему отдыхать. Когда выпивка
мешает работе — одно дело. А если нет? В Европе никто никогда не интересуется,
чем ты занимаешься, что ешь, что пьешь. Там ты полностью предоставлен сам себе.
Помню, мы в Бордо всей командой на дегустацию вин выезжали, и люди столько
выпивали, что за руль не садились! Я уже привык на матчи из дома приезжать,
перед этим дома же пообедав. У нас пока такие вещи невозможны. Хотя
справедливости ради стоит сказать, что российский футбол в плане
профессиональных отношений сделал шаг вперед по сравнению с прежними временами.
— Перелеты и переезды у нас не чета английским. Один Владивосток чего стоит!
Правда, что вы боитесь летать?
— Раньше боялся. Когда самолет на посадку заходил, меня дрожь била. Это после
случая в Челябинске началось. Мы тогда нашей «Зарей» ленинск-кузнецкой из Питера
летели, и только с четвертого раза приземлиться смогли. Страху натерпелись! Без
преувеличения, на грани катастрофы были. Вполне возможно, что нам такое
испытание кто-то сверху послал. Стыдно ему стало за отвратительную игру «Зари».
Мы ведь тогда в Петербурге 0:9 «сгорели».
— Большего страха, чем в тот вечер, испытывать не доводилось?
— Слава Богу, нет. Даже когда по Катуни на плоту сплавлялся, не так переживал.
Вообще-то я по жизни частенько боюсь, но стараюсь никому своего страха не
показывать. Руководствуюсь принципом: глаза боятся, а руки делают.
— Между тем, вы как-то признались, что больше всего на свете боитесь
импотенции и нищеты.
— Признавался. Думаю, для всех мужчин эти темы актуальны. Таков наш удел:
приносить семье деньги и исполнять мужские обязанности.
— Считаете себя лидером «Динамо»? Если честно?
— Одним из лидеров. Конечно, ощущаю всю ответственность, что сейчас на моих
плечах лежит. От Смертина в «Динамо» многого ждут. Я коренной динамовец,
барнаульский, с десяти лет в местной школе занимался с буквой «Д» на груди.
— Сейчас в Барнауле детвора в футбольной школе имени Алексея Смертина
занимается. Говорят, вам посодействовали в ее открытии Абрамович с Евдокимовым?
— Да, Абрамович мне с искусственными полями очень помог. Кстати, один из газонов
мы положили точь-в-точь, как в «Лужниках». Представляете, в Барнауле ребятня
играет на таком же поле, что и команды мастеров российской премьер-лиги! За это
Роману отдельное спасибо надо сказать. Евдокимов же дал мне карт-бланш в вопросе
выбора места для закладки полей.
— Гибель губернатора стала шоком?
— Не то слово! За две недели до его смерти мы на Алтае отдыхали, много общались.
Я ночевал у него в доме на берегу Катуни… Евдокимов был очень душевным
человеком. За край переживал сильно. Планов у него было много. Но…
— Давайте вернемся к английскому этапу вашей карьеры. Андрей Канчельскис
однажды сказал, что британская привычка наедаться перед игрой его сильно
удивляла первое время.
— Да уж, гастрономические традиции там знатные! Во многих командах
премьер-лиги футболисты могут сразу после игры трапезой заняться. Не доходя до
раздевалки и не снимая бутс, принимаются за пиццу, кашу, фрукты, бутерброды,
супчики… Кстати, к пиву в Лондоне так и не привык. Овсянка — да. Чай с молоком —
отлично. Но пиво — не мой напиток. Пытался себя пересилить, но не смог.
— Расскажите об английском юморе.
— Он грубоватый, но абсолютно беззлобный и добродушный. Розыгрыши в большом
почете. Меня однажды Терри разыграл, неожиданно выскочив из кучи с грязным
бельем. Запомнилась мне шутка с Макелеле, когда ему дверь в номер закрыли, и он
долго выйти не мог…
— Терри, будучи юным футболистом, вместе с другими парнями чистил бутсы
звездам «Челси». Эта практика до сих пор в моде?
— В «Челси», насколько мне известно, нет, а вот в других командах бывает — в «Чарльтоне»,
«Портсмуте». Мне же никто бутсы не чистил. Сам это делаю. Мне даже нравится,
успокаивает — особенно если матч не удался. Своеобразная медитация. Некоторые
мужики в таких случаях посуду моют, а я — бутсы.
— Игроки «Челси», знаю, и в картинг-клуб вместе выбирались, и в пейнтбол
играли…
— Было такое. Ощущения замечательные! На картинге Глен Джонсон классно гоняет.
— А кто в пейнтбол выиграл?
— Там стрелять никто особо не умеет. Ради азарта поехали… Имелось, кстати, в «Челси»
еще одно развлечение. Джон Терри у себя дома проводил турнир среди мастеров
PlayStation. Определялось, кто лучше на симуляторе в футбол играет. Организация
была на уровне. Всю раздевалку оклеили объявлениями: «Приглашаем! Ждем!»
Турнирная сетка составлялась, Кубок вручался… Я не участвовал, поскольку на
приставке не играю. Победил Терри, он даже с этим Кубком на тренировку
счастливый донельзя заявился…
— Вы однажды заметили, что в России люди более уставшие, нежели в Англии.
Почему?
— У наших людей больше забот и социальных проблем. Они словно всю жизнь некий
крест несут, это даже по лицам заметно: взгляд озабоченный, глаза бегают… В
Англии народ гораздо увереннее смотрит в будущее.
— Лондон спокойнее Москвы?
— Конечно. Во многом из-за того, что свободу личности там уважают куда больше,
чем у нас. Те же звезды в Англии себя гораздо спокойнее чувствуют. Я лично
сталкивался на улице с Хью Грантом, покупающим в киоске какой-то журнал.
— Где, кстати, пробки больше — в Москве или Лондоне?
— В Москве, причем гораздо. Несмотря на то, что в Лондоне дороги уже наших, там
нет так называемых «мертвых» пробок, когда долгое время приходиться стоять на
одном месте.
— У вас, кажется, были одно время проблемы с парковкой на лондонских дорогах?
— Да. Там со свободным местом всегда сложности. К тому же нужно знать нужно
знаки и время возможной парковки. В первый год мне эта грамота темным лесом
казалась, и мой «Мерседес» частенько на штраф-стоянку забирали. Думаю, неплохо
англичанам казну пополнил.
— Говорят, у футболистов «Челси» самый дорогой автопарк в мире, а машины
игроков стоят в среднем по сто тысяч фунтов.
— Это так. Причем есть автомобили, которые даже на этом фоне выделяются — два
гоночных «Мерседеса-Макларена». Имена владельцев называть не буду.
— Кстати, как ваш мотоцикл?
— Продал его, когда из Бордо в Лондон переезжал. Тяжело мне этот шаг дался, но
необходимость заставила. Каждой игрушке свое время. Плюс риск — в Лондоне частые
дожди, и поездки на мотоцикле становятся опасными. К тому же в Бордо и Лондоне
расстояния несопоставимы. Судьбу своего Harley Davidson до сих пор отслеживаю,
знаю, что он жив и здоров.
— Ожидали по возвращении в Россию такого интереса к собственной персоне?
— В какой-то степени. Но это меня не угнетает, пришло понимание необходимости
общения с прессой. Это не самовлюбленность, а элементарное уважение к чужому
труду. Журналисты знают, что даже после самых неудачных матчей я всегда найду
для них несколько слов. Не могу людям отказать.
— Какой самый задаваемый вопрос сейчас?
— Почему «Динамо» выбрал.
— Когда вы уезжали, газеты писали — мол, Д´Артаньян уехал. Сейчас получается,
Д´Артаньян вернулся. Ассоциируете себя с этим литературным героем?
— Отчасти. Мы оба из провинции, оба авантюристы, без страха лезущие на
рожон… Что-то схожее действительно есть. Не скрою, мне приятно такое сравнение.
— Были на его родине?
— Да, бывал в городке Ош. В самом его центре стоит памятник мушкетеру
Д´Артаньяну. К слову, там изумительные по красоте места!
— Коль скоро речь о книгах зашла, откуда ваша тяга к литературе?
— Наверное, время пришло. Чуть повзрослел и начал наверстывать упущенное.
Впрочем, почему упущенное? Не считаю, что читать в восьмом классе школы «Войну и
мир» правильно. Я это произведение до сих пор не могу осилить. Булгакова прочел,
а Толстого — пока нет. Книги для меня — больше удовольствие, чем необходимость.
Хотя и польза огромная, в том же совершенствовании речи.
— С чем связано пристрастие к книгам Джона Фаулза?
— Во-первых, он четко подчеркивает всю сложность взаимоотношений мужчины и
женщины. Это ведь до сих пор тайна за семью печатями, которую каждый разгадывает
по-своему. Во-вторых, мне по душе его стиль, философия произведений.
— У вас есть любимое философское изречение?
— Мне очень нравится выражение Андрея Платонова: «Покуда векует душа, потуда
она и бедует». Мощно сказано. Моуринью, кстати, недавно признался, что его
любимая книга -Библия. Многие тренеры и футболисты на Западе так говорят. Не
случайно там практически в каждом гостиничном номере в тумбочке Библия лежит.
— Спрошу о назначении главным тренером сборной России иностранного
специалиста. Распространено мнение, что легионер не сможет совладать с русским
менталитетом. Вы, работавший под руководством иностранных тренеров, как
считаете?
— Менталитет здесь абсолютно ни при чем. В футбол во всем мире играют по
одним и тем же правилам. Другое дело, что крайне важно знание языка. Через
переводчика сложно донести до команды свои требования, эмоции, видение футбола.
Какого уровня профессионалом ты бы ни был.
— Вам известно имя нового главного тренера сборной (интервью со Смертиным мы
делали до официального объявления имени наставника)?
— Иностранца? Нет. У сборной России сейчас только один тренер по фамилии
Бородюк.
— Чего никогда не сможете сделать на футбольном поле, потому что не дано?
— Забить головой в высоком прыжке в «девятку». У Терри это отлично получается,
мне же о таких голах приходится только мечтать. Один подобный гол был: просто
мяч в голову попал, а я в двух метрах от ворот находился.
— Сталкивались с игроками, чей природный талант заставлял вас им завидовать?
— Конечно! В первую очередь на ум Серега Кормильцев приходит, с которым мы еще в
барнаульском «Динамо» начинали. Он очень неординарно на поле мыслит. Егор Титов
такой же.
— Правда, что в детстве вы с мячом засыпали?
— Да. У нас дома в Барнауле до сих пор по квартире мячи раскиданы, покрышки
старые. Если споткнешься, можешь быть уверен, мяч виноват.
— Вы как-то сказали, что, будь вторая жизнь, стали бы гитаристом.
— Точно! Играл бы на гитаре, музыку сочинял бы… Завидую музыкантам, их
внутреннему миру, своеобразие которого они умеют показывать в песнях. На поле я
могу самовыражаться, но кто это поймет, кто оценит? Только истинные болельщики.
— А в этой жизни на гитаре играете?
— Увы, не умею. Хотя Дима Ревякин из группы «Калинов мост» обещает помочь с
выбором гитары, а Виктор Зинчук вызвался играть научить. Я очень хочу! У меня в
жизни два основных желания было: освоить английский язык и гитару. Первое
исполнилось, очередь за вторым.
— Российскую поп-музыку по-прежнему ненавидите?
— Скажем мягче, не люблю. Слушать в принципе могу, но в целом отношусь к ней
скептически.
— Вас, как приличного рокера, все привыкли видеть с длинными волосами. Почему
подстриглись?
— Никаких суеверий, просто смена имиджа. Нужно серьезней становиться. К тому
же с такой прической, кажется, выгляжу свежее.
— Кому принадлежит идея создания вашего официального сайта?
— Моему ближайшему другу Жене Борисову, с которым мы в одном дворе выросли. Он
мне и с футбольной школой помогает, и сайт открыл. Сам я с компьютером на «вы».
Могу лишь зайти на страничку да фотографии посмотреть.
— Вам действительно нравится шопинг?
— Это дело люблю. Причем не обязательно что-то покупать. Кайф уже в том, чтобы
просто пройтись по магазинам, поглазеть.
ГЕОГРАФИЯ АЛЕКСЕЯ СМЕРТИНА
Барнаул, улица Панфиловцев, 25.
— Место, где я родился и вырос. По этому адресу уже 30 лет живут мои родители.
Гайд-Парк
— В этом лондонском парке мы частенько гуляли с сыном, катались на роликах,
кормили белок и пеликанов. Там удается отдохнуть от суеты, хотя место находится
в самом центре города.
Музей натуральной истории (Лондон)
— Этот музей куда большее впечатление произвел на моего сына Владика, чем на
меня. Но вообще-то там потрясающе. Динозавры всякие…
Кладбище «Пер Лашез» (Париж)
— Культовое место для любого рокера. На этом французском кладбище похоронен
легендарный Джим Моррисон, один из моих самых любимых музыкантов.
Миланские бутики
— Отличные места! Все самое современное, очень модное. Мне обычно хватает двух
дней на «разграбление» миланских магазинов одежды.
Центр Москвы
— Очень люблю бродить по бульварам столицы, особенно вечером, когда мало машин.
Парочки гуляют, романтика…
ПЯТЬ ФАКТОВ О СМЕРТИНЕ
Смертин — дегустатор вин
— Сначала, глядя на этот процесс, удивлялся: здоровые мужики полощут рот вином,
что-то обсуждают… Потом сам втянулся, понравилось. С одной стороны, это как
игра, а с другой — вполне серьезное занятие. Надеваешь на бутылку обычный носок,
чтобы этикетку не было видно, и по вкусу, запаху, консистенции определяешь, что
за вино. Бывают и «подставы», так называемые «пираты». Например, у тебя задание
— выделить из соответствующего набора вин только испанские сорта. А там могут
быть и «американцы», и «французы».
Смертин — сладкоежка
— Могу съесть сколько угодно сладкого и лишних килограммов не наберу, такая
конституция. Обожаю мамино печенье. Во втором туре мы с «Динамо» летали в Томск,
а туда как раз родные из Барнаула приехали. В Москву возвращался, под завязку
нагруженный подарками! Попросил администратора сумку из багажника достать, он
потом долго удивлялся: «У тебя там кирпичи, что ли?!». «Нет, – отвечал я. –
Мамино печенье и тещин торт».
Смертин и Фаулз
— Горжусь тем, что мне удалось познакомиться с этим человеком. К нему в гости мы
поехали наобум, писатель уже был очень болен, разбит параличом. Узнав о том, что
мы из России, его жена впустила нас в дом. Фаулз подписал мне книгу, моего
любимого «Дэниела Мартина» — причем, что интересно, русское издание. Очень
трогательный был момент – особенно если учесть, что через полгода Фаулз
скончался. Мой знакомый Джеймс, который тоже там был, тогда даже прослезился.
Жена Фаулза, кстати, до сих пор передает мне через Джеймса приветы. Приглашает в
гости и признается, что болеет теперь не только за «Портсмут», но и за сборную
России.
Смертин – охотник
— Пару лет назад мы с Игорем Чугайновым решили на медведя сходить. Во время
охоты я, правда, в сторонке стоял. Во-первых, ружье с собой не захватил.
Во-вторых, когда увидел красные глаза, из берлоги светящиеся, честно скажу,
испугался. Да и нет у меня настоящего охотничьего азарта. Главное — с ребятами
пообщаться. Сейчас хочу с Димой Лоськовым на охоту выбраться. Он-то стрелок
знатный.
Смертин – экстремал
— Хочется снова с парашютом прыгнуть. Адреналин в чистом виде! И не страшно
нисколечко, ведь летишь с инструктором. Еще мечтаю в космосе побывать. Правда,
для этого мне нужно, как минимум, стать миллионером.