Подробный рассказ о всех этапах карьеры Войцеха Ковалевски, а также откровенное
интервью спартаковского голкипера, рассказавшего о своей игре в составе
красно-белых.
КАРЬЕРА
— Это обычная история. В небольших городах, в одном из которых я вырос, еще
несколько лет назад молодым пацанам практически нечего было делать. Мы гоняли
мяч во дворе. В отличие от тех, с кем я играл тогда в футбол, особых
способностей у меня не было. Я всему научился через старание.
Войцех КОВАЛЕВСКИ родился 11 мая 1977 года в Сувалках — городе с 72-тысячным
населением на северо-востоке Польши. Когда ему исполнилось десять лет, его отец
ушел из семьи. Сына воспитали мама и спорт.
— В игре есть большие и маленькие победы, большие и маленькие эмоции. Если ты
еще в детстве получаешь определенную дозу требований, то уже не сломаешься,
когда столкнешься с проблемами во взрослой жизни. Спорт научил меня дисциплине,
общению с людьми, избавил от многих комплексов, которые появлялись.
В десять лет Войцех записался в юношескую группу футбольной команды «Вигуры».
Мечтал играть нападающим, но его как самого нефутбольного парня поставили в
ворота. Неуступчивый и агрессивный Ковалевски старался из каждой тренировки
выжимать максимум.
— Я не пропускал ни одного занятия, хотя тогда еще не рассчитывал, что буду
профессионально заниматься футболом. Одновременно я неплохо учился — это было
одним из основных условий моих родителей. В восьмом классе я перешел в школу со
спортивным профилем, и мы вышли играть в открытом чемпионате Польши — впервые в
истории.
Первой командой Ковалевски стали родные «Вигуры», а ее главный тренер Гжегож
Шершенович, бывший вратарь, открыл Войцеху профессиональный футбол. В пятнадцать
лет Ковалевски дебютировал в третьем поль¬ском дивизионе. В тот год клуб выбыл
из него, но уже в следующем сезоне Войцех в качестве первого вратаря помог
команде вернуться. А в июне 1997 года ему поступило предложение от «Легии».
— В высшей лиге Польши я дебютировал через год после прихода в клуб: мы выиграли
у «Заглеби» (Любин) — 2:0. Игрок соперника не забил пенальти, мяч от перекладины
пошел выше ворот. Но так как я вытянул руку в направлении мяча, болельщики были
уверены, что это я отразил удар. И я потом долго оправдывался. Тот нападающий,
забив мне, мог бы стать лучшим бомбардиром чемпионата… Я был вторым вратарем «Легии»
и всех достал тем, что хочу играть. Ходил за тренерами и повторял: «Если я вам
не нужен, дайте мне уйти в аренду».
После трех лет в «Легии» Войцеха на полсезона отпустили в аренду в «Гроцлин-Дискоболию»
(Гродзиск-Велькопольски). Команда, в которую никто не верил, впервые попала в
зону еврокубков, пусть это и был Кубок Интертото. По окончании сезона новый
тренер «Легии» захотел видеть Ковалевски в своей команде основным вратарем. А
через полгода, во время зимнего перерыва в чемпионате, на сборе в Испании «Легия»
встречалась в контрольном матче с донецким «Шахтером». И польский голкипер
приглянулся главному тренеру горняков итальянцу Невио Скала.
— За неделю руководители клубов заключили сделку. «Легия» была в финансовом
кризисе, а «Шахтер» предложил ей за меня миллион долларов. Сейчас я не могу
сказать, что о чем-то жалею: я многому научился, в первый год стал с «Шахтером»
чемпионом и обладателем Кубка Украины. Но в «Легии» со мной обошлись не
по-джентльменски. Я хотел остаться до конца сезона, стать с командой чемпионом.
Но с моим мнением не посчитались. Для них деньги были важнее.
В «Шахтере» голкипер начал блестяще: в девяти матчах пропустил всего один гол, и
тот — с пенальти. Но 26 мая 2002 года в финальном матче Кубка Украины против
киевского «Динамо» Ковалевски влетел в штангу, и крючок, который держит сетку,
впился ему глубоко в руку. С долго не заживавшей раной Войцех играл решающие
матчи за «Шахтер», впервые в истории ставший чемпионом Украины.
— Эта травма была для меня испытанием. Руку мне зашивали три или четыре раза, но
рана опять разрывалась, потому что не было возможности дать руке отдых. Я играл
через боль, через не могу, потому что тренер считал, что я нужен команде.
Тренировался я два раза в неделю, и то легко. В таком режиме нельзя поддерживать
хорошую форму. Пришли ошибки. Ну, а когда делаешь ошибки, уже никого не волнует,
почему ты их сделал.
17 сентября 2002 года «Шахтер» в Кубке УЕФА в гостях был разбит венской «Аустрией»
— 5:1. Скала был отправлен в отставку, а Войцех Ковалевски потерял место в
основе.
— Сейчас мне уже все равно, что думают. Я сделал выводы из матча с «Аустрией», и
эта тема для меня закрыта. Та игра привела меня к «Спартаку», и я об этом не
жалею. В Донецке никого не устраивает просто чемпионский титул, там хотят Лиги
чемпионов, победы в ней уже сейчас, завтра. Никто не стал ждать, когда
Ковалевски восстановится после травмы. «Шахтер» купил другого голкипера.
В середине 2003 года Войцех стал искать другую команду. Президент «Шахтера»
Ринат Ахметов разрешил Ковалевски уйти на правах аренды. И Войцех приехал в
Москву, где сначала побывал на просмотре в «Торпедо-Металлурге», а затем его
официальный агент Павел Андреев нашел ему вариант со «Спартаком».
— Я стараюсь полностью отдавать себя игре. За три сезона в российском клубе я
пропустил всего шесть матчей — из-за желтых карточек и простуд. Для меня
поддержка наших болельщиков — это самая большая награда. Я был поражен,
насколько сильно болеют в России за «Спартак» и любят нас за то, что мы играем
за их любимую команду.
ЗА «СПАРТАК» БОЛЕЮТ МИЛЛИОНЫ
— Войцех, в Польше сейчас изменилось отношение к футболу, если сравнивать со
временем вашего детства?
— Раньше любая футбольная площадка была с утра до вечера занята, и, чтобы
поиграть, надо было стоять в очереди. Сейчас же на площадках пусто. Родителям
проще занять своего ребенка компьютерными играми и фильмами. Но они не
задумываются о том, что и вся жизнь для него тоже становится игрой. Если на
экране кого-то убили, он думает, что может сделать то же самое, и у него будут
еще три дополнительные жизни. Это катастрофа…
— Каким в Польше было отношение к CCCР во времена вашего детства?
— Поляки ездили по путевкам в Литву, в другие республики. Из детства я помню,
как мы настраиваемся на русскую радиоволну, помню радиозаставку «В Москве —
полночь», помню, как мы, не понимая, все равно слушаем сказки на русском языке.
А когда началась перестройка, в Польше все отвернулись от Востока, появился
стереотип, что русский — это гангстер, бандит. Поляк, у которого есть друзья в
России, никогда не поверит телерепортажам, в которых Россия показана под таким
углом зрения. Но другому то, что он увидит, запомнится как факт, и это очень
плохо.
— Во всем мире польский футбол связывают прежде всего с успехом национальной
команды 1974 года. Он еще оказывает какое-то влияние на футбол в Польше?
— Мне самому не очень нравится такая зацикленность. Делают для будущего, а
смотрят назад: «Вот у нас была команда…» Так вы работайте, повторите тот успех!
Что нам мешает? У нас есть талантливая молодежь. Но условий нет: нет полей,
стадионов. Более или менее работают лишь клубы высшего дивизиона.
— В Польше есть своя вратарская школа?
— Есть. Единственная позиция, с которой у тренеров национальной сборной не
было проблем при составлении заявки на чемпионат мира, — это вратарская. Была
проблема, кого взять: пять — шесть человек могли смело ехать в Германию. Кто-то
из журналистов верно подметил, что вратарь в Польше — это народный продукт. На
наших голкиперов есть спрос: Дудек играет в «Ливерпуле», Боруц — в «Селтике», я
— в «Спартаке», Кушчак — в «Вест Бромвиче», в «Легии» — молодой Фабиански,
который поехал на чемпионат мира.
— В России вратарь — полкоманды, в Бразилии — неудавшийся нападающий, а кто,
кроме «национального продукта», вратарь в Польше?
— Ну, я такой неудавшийся нападающий…Хотел быть нападающим, а стал вратарем.
А в Польше, как и в России, вратарь — если не полкоманды, то 30% точно.
— Неожиданно для многих вас не включили в заявку сборной Польши на чемпионат
мира. Почему надежному Войцеху Ковалевски не нашлось места в национальной
команде?
— Я не участвовал в отборочном цикле, был на двух играх запасным вратарем и
свой вклад в успех команды не внес. Но я, когда приезжал на сборы, не давал
тренеру ни одного повода сказать, что я не достоин играть в сборной. Многие
специалисты говорили мне, что я заслужил поездку на чемпионат мира. Но тренер
Павел Янас решил по-другому. Я большой мальчик, не буду плакать по этому поводу.
Видно, судьба готовит меня к чему-то другому. Я знаю, что в нашем спортивном
бизнесе не в каждом решении главное значение имеет спортивная форма. Есть разные
влияния, политика. Сейчас не время оценивать тренера сборной Польши. Оценивать
его и команду будут после чемпионата мира.
— С Украины в Россию за вами приехала репутация вратаря не совсем надежного,
неудачно играющего на выходах. Но вам удалось ее изменить…
— Можно сказать и о том, что каждый футболист должен найти свою команду.
Чемпионат Украины — это чемпионат двух-трех команд, у ворот «Шахтера» мало что
происходит. В России совсем другой уровень, равная ставка, много сильных и
амбициозных команд с хорошими игроками, часто надо вступать в игру.
— В России вы прибавили в мастерстве?
— Я прибавил уже на Украине. Это заметил и бывший тренер национальной команды
Збигнев Бонек, который пригласил меня в сборную и сказал, что готовит вторым
номером после Дудека. Потом я получил травму в финале Кубка Украины и не
тренировался. Бонек знал об этом и все равно позвонил. Спросил, как у меня дела,
и откровенно сказал, что не может пригласить в сборную. Я ответил: «Тренер, я
вам очень благодарен за то, что вы вообще мне позвонили, и я знаю, что сборная —
это команда, где играют лучшие». Я очень уважаю таких людей, как Збигнев.
— В этом году для вас были принципиальными игры с «Шахтером» и киевским
«Динамо» на Кубке Первого канала?
— Ну, знаете, было что-то такое (воодушевляется). Я встречался со своими бывшими
коллегами и соперниками, и мне хотелось доказать, что в России я не сижу и курю,
а работаю над собой. Мариуш Левандовски, мой друг из Донецка, смотрел игру
«Спартака» с Киевом вместе с моими бывшими коллегами, а после сказал: «Вот что
значит найти свою команду!» Я помню, что я тоже это сказал, только после того,
как пришел в «Спартак».
— Войцех, а когда вы впервые увидели игру московского «Спартака»?
— 6 декабря 1995 года, когда в Лиге чемпионов «Спартак» выиграл у «Легии» в
Варшаве со счетом 1:0. Но тогда я еще не знал, что смотрю на две свои будущие
команды. В детстве я болел за «Легию», это самая популярная команда в Польше. Но
сравнивать численность болельщиков «Легии» и «Спартака» — все равно что
территориально сравнивать Польшу с Российской Федерацией. Про «Легию» тяжело
сказать, что за нее болеют миллионы, а про «Спартак» — можно.
— Игра вратаря — всегда «под микроскопом», а спартаковского — в особенности.
В «Спартаке» сложнее быть вратарем, чем в другой команде?
— Да, «Спартак» вообще под таким микроскопом! Но для меня быть вратарем в
команде с такими традициями, как «Спартак», — это большая честь. Но и
ответственность. Надо справляться с одним и с другим: и достойно защищать цвета
своего клуба, и уметь взять груз игры на себя.
— Когда вы переходили в «Спартак», он был одной из самых пропускающих команд
российской Премьер-лиги. Не рисковали?
— (Смеется.) Нет, потому что мне нужна была игровая практика, и я знал: если
будет много эпизодов у моих ворот, у меня будет шанс проявить себя.
— Тогда поделитесь секретом: как в конкуренции с шестью вратарями (именно
столько их было тогда в «Спартаке») стать первым?..
— Не знаю. Это надо нашего тренера по вратарям Юрия Валентиновича
Перескокова просить, чтобы он всем раскрыл секрет, как с таким количеством
вратарей работать одновременно. (Смеется.) По-моему, надо иметь шесть рук и
шесть ног, чтобы всех обстрелять, размять, разогреть и подготовить к тренировке.
К этому человеку я испытываю большое уважение: в тот момент он такой объем
работы выполнил, что сам, наверное, до сих пор восстанавливается.
— Под руководством Невио Скалы вам довелось работать и в «Шахтере», и в
«Спартаке». Методы его работы в Донецке и в Москве отличались?
— Скала как тренер и как человек очень доверял футболистам. Он назначал свою
схему, но не ограничивал действия игроков, хорошо умел использовать их
потенциал. Невио — человек с большим жизненным опытом, но в украинской и
российской командах у него были совсем разные условия работы. В Донецке у
тренерского штаба был полный комфорт, в «Спартаке» — очень много проблем.
Команда была не укомплектована и не сбалансирована, постоянно приходили и
уходили игроки. Было непросто все это налаживать.
— Сменивший Скалу тренер Старков хотел прошлым летом подыскать вам достойного
конкурента-легионера. Как отнеслись к такому решению вы?
— Это была неофициальная информация, и я старался об этом не думать. То, что
берут игрока на мою позицию, еще не значит, что я кого-то не устраиваю. Я выхожу
на поле, делаю свое дело. А тренер (говорит тяжело) оценивает, как захочет.
Может, ему не нравится моя прическа? Он скажет: «Я не люблю лысых! Не будешь
играть».
— У вас в карьере подобное было?
— Если вы о прическе, то это я пошутил! Может, тренер Старков считал, что у меня
нет конкуренции, а я думаю по-другому. На моих глазах в команде растут два
хороших вратаря, и я знаю, что в будущем им вполне по силам заиграть в
«Спартаке». Я говорю Дмитрию Хомичу и Алексею Зуеву: «Ребята, я тоже был вторым.
И за три года вратарь «Легии» Шамотульски, при котором я сидел на скамейке, даже
ногтя не сломал, был такой здоровый кабан, что играл, сбивал других в штрафной,
и ему все было нипочем». Такая судьба: не могут два вратаря играть за одну
команду одновременно. «Спартак» ожидают сорок семь игр в этом году. Мы будем
биться в Лиге чемпионов, чемпионате и Кубке России, и у каждого вратаря будет
свой шанс.
— А каким вы видите возвращение «Спартака» в Лигу чемпионов?
— … Долгожданным. Мы знаем, что нам предстоит еще много работы, чтобы туда
попасть. Но мы будем стараться, тем более при поддержке таких болельщиков,
которые у нас есть… (На несколько минут отходит, чтобы поговорить с Черчесовым.)
— Войцех, а что вы знаете о Черчесове-вратаре?
— Именно он играл в воротах, когда «Спартак» встречался в Лиге чемпионов с «Легией».
У Черчесова была репутация очень надежного и уверенного вратаря, который много
раз выручал команду. Он подтвердил это и в Австрии. Я видел очень интересную
запись тренировки, где он вместе с тренерами сборной Австрии делает инструктаж.
Как спортсмен и тренер он многое доказал и заслуживает уважения. Мне к таким
успехам еще надо стремиться. Два года назад он присутствовал на одной из игр
«Спартака». Я узнал его, когда зашел в наш автобус, и в дороге мы чуть-чуть
поговорили.
— А о чем говорят два вратаря?
— О вратарских делах…(усмехается). У нас свои тайны.
— Как вы восприняли последние перемены в «Спартаке»?
— Перемены — это не всегда хорошо. Команда не оказалась в кризисе после ухода
Старкова только потому, что Григорьевич (Федотов. — Прим. Е.С.) занимался
селекцией игроков и знает каждого из нас с момента нашего прихода в «Спартак».
Но вся эта буря не прошла незаметно. Можно сказать: «Вы профессионалы и
выполняйте контракт!» Но мы не роботы, мы тоже люди, у нас есть свои чувства,
свои друзья и коллеги.
— Вратарь — особая профессия в футболе. Вы в жизни себя ощущаете особенным
человеком?
— Нет. В чем я особый? Кроме того, что я, может быть, чуть выше и тяжелее
обычного человека. И прическа у меня, может, необычная. Хотя и не совсем
оригинальная: быть лысым — уже норма для всех вратарей «Спартака». Черчесов,
Филимонов, в свое время Макс Левицкий, сейчас я. Лысым в «Спартаке» везет, да?
(Смеется). Я сам Алексея Зуева побрил на сборе, но он решил, что такая прическа
ему не подходит.
— Войцех, расскажите о вашем польском обществе со «спартаковским» названием…
— В конце прошлого года мы с моими друзьями в Польше официально
зарегистрировали «Спартакус» — общество продвижения и развития спорта в Сувалках.
Мы хотим построить первое в нашем регионе искусственное поле, чтобы молодые люди
могли тренироваться в хороших условиях, а еще — создать футбольную школу. Но в
нее мы будем набирать не тех детей, у родителей которых есть деньги, а только
тех, кто теряется по дворам, кто хочет играть, но не имеет финансовых
возможностей. В Польше футбольные школы имеют только большие клубы, и в них
попадают дети родителей, способных оплатить обучение. Зачастую, не проявляя
способностей к футболу, они только блокируют место более талантливым, но
необеспеченным молодым людям.
— Предновогодний мини-футбольный благотворительный турнир в Сувалках — тоже
часть этого проекта?
— Идея проведения турнира возникла у двух моих друзей шесть лет назад. Мало кто
из футболистов отказывался от приезда. Сейчас это один из самых крупных турниров
в Польше. Каждый год к нам присоединяются новые спонсоры. В прошлом году все
собранные средства мы передали отделению детской хирургии региональной больницы
в Сувалках. Два года назад собирали деньги для шестилетнего ребенка, которому
отрубило стопу.
— Войцех, как вам удалось, будучи футболистом, на «отлично» закончить школу?
В России это редкость…
— Мне не дает покоя то, что у меня нет высшего образования. Я знаю, что могу и
должен его получить, но пока время у меня стоит о-о-чень дорого! Был момент,
когда у меня в одной руке было приглашение в хороший университет по экономике, а
во второй — контракт с «Легией». Я рискнул: кинул учебу и решил играть в футбол.
У меня до сих пор среднетехническое образование.
— Были ситуации, когда вас в быту выручал диплом радиоэлектроника?
— Да. Конечно, я сейчас не сяду сам чинить телевизор или радиоприемник,
потому что нет времени. Но было время, когда я сам умел не просто починить, а
собрать, например, аудиоусилитель. Я делал вещи, которые до сих пор работают.
Электричеством я интересовался с шестого класса, поражал током своих друзей
(смеется).
— В юности у вас была своя рок-группа. Когда в последний раз ударяли по
барабанам?
— Ой, давно. Я так хочу купить себе эти барабаны, но сейчас у меня родился
ребенок, и, мне кажется, ему не понравится, если я буду барабанить (улыбается).
В свободное время мы с друзьями играли в гараже или дома. Но перерасти во что-то
более серьезное это увлечение не могло. Я и, когда в футбол шел, не ожидал, что
буду жить с него, что буду добиваться успехов как профессиональный футболист. Я
просто выходил и тренировался, старался выиграть матч. И так каждое воскресенье.
— Войцех, полевые игроки участвуют в теоретическом занятии. А чем в это время
занимаетесь вы?
— Я тоже в нем участвую. (Смеется.) И, как это ни странно, играю ведущую роль.
Просто я такой человек, что сам от себя требую многого и хочу понимать, чем
должны заниматься на поле другие. Я считаю, что в команде нужен диалог и на
линии «тренер — футболисты», и на линии «футболисты — футболисты». Подсказ — это
очень тонкая вещь, но я стараюсь над ней работать.
— Как лично вы настраиваетесь на игру?
— Я постоянно на нее настроен. Если мне сегодня скажут: выходи играй — я буду
готов. Могу настроиться за полчаса, мне больше не надо. Когда ты обращаешь
внимание на способ подготовки в последние сутки — рано ложиться спать, вовремя
кушать — ты играть хорошо не будешь. Я уже играю восемнадцать лет, вся моя жизнь
подстроена под футбол. И мой организм уже сам готовит себя к игре.
— В вашей карьере штанга ворот чаще выступала как друг или как враг вратаря?
— Один раз, когда я в нее врезался, я узнал, что штанга не алюминиевая. На
стадионе, где проводились игры Лиги чемпионов, были железные штанги, наверное,
сделанные еще из советских танков. Удивительно, что я тогда на ней не погиб! Был
настолько сильный удар, а у меня даже сотрясения мозга не случилось. Я
почувствовал лишь злость, когда узнал, что мне надо уходить с поля. Не мог себе
простить, что полетел в эту штангу — мяч прошел мимо, а я не успел свернуть в
воздухе (смеется).
— Войцех, в Польше вам что-нибудь напоминает о России?
— В Польше о России мне напоминают рынки. Когда пошла перестройка и началась
свободная торговля, рынки стали местом, где в Польше всегда можно было услышать
русский язык.
СЕМЬЯ
Войцех Ковалевски вырос в семье, где спортом никто не увлекался. Его мама
работала полицейским, сейчас она вышла на пенсию и присматривает за внуками (у
Войцеха — две старшие родные сестры). Отец тоже сначала работал в полиции, а
потом был и таксистом, и дальнобойщиком, и бизнесменом, и хозяином большого
комплекса отдыха, и хозяином мясного комбината (истинный спартаковец!), и
директором строительной компании. А в целом, по признанию сына, «он был
человеком, который не умел сидеть на месте».
— Моя жена Аня далека от спорта, и до момента, когда мы познакомились, она
считала футболистов людьми, которые только и умеют, что бегать за мячом. В такой
манере она обошлась и со мной, когда мы впервые встретились. Но потом, узнав
меня лучше, видно, поменяла свое мнение.
Войцех и Анна познакомились в кафе, основанном еще в 1939 году. В нем была
необычная для всех других городских кафе обстановка и атмосфера. Позже его
закрыли. А в прошлом году Войцех купил это здание в подарок Ане. Возрождение
кафе супруги запланировали на середину июня.
— С женой мне повезло: кроме того, что Аня очень красивая и умная, она обладает
качествами, позволяющими и общаться с людьми, и решать многие вопросы. В Москве
мы вместе с первого дня: ехали сюда, даже не зная, в какой команде я буду. Это
интересная и смешная история. У меня есть желание написать книгу про жизнь
футболиста. Показать, что на самом деле футболисты — это нормальные люди,
которые живут ненормальным образом в необычных обстоятельствах.
В Польше девятого февраля этого года Анна родила сына. Именно в этот день
радостный отец прилетел в Москву из Тель-Авива. Из одного столичного аэропорта
он сразу же помчался в другой… и улетел в Польшу.
— На следующий день утром я увидел своего сына. Мы назвали его Михал — на
русский его имя переводится как Миша. Хотели дать двойное имя, но жена решила,
что второе будет для второго сына. Семья для меня — это основа всего, но человек
узнает об этом, только когда ему не хватает этих отношений. Я больше полутора
месяцев был без семьи и знаю, какое это серьезное испытание.
P.S.
В моей первой команде — «Вигуры» я даже не подписывал контракта, получал смешную
зарплату. Она позволяла мне купить джинсовые штаны или что-то еще. У меня была
стипендия, назначенная президентом города молодым людям, которые добивались
хороших результатов одновременно и в учебе, и в спорте. А футбол давал мне
деньги, которых на расходы такого человека, как я, в том возрасте хватало. Я
никогда ничего не делал и не делаю ради денег. На зеленое поле я каждый день
выхожу только потому, что я это люблю. И если в какой-то момент мне это надоест,
я это кину и уйду. Когда человек делает что-то без сердца и без желания,
результата от этого не будет.