Имя этого человека не Хорди, не Горди и не Джорди, как коверкают его газеты. Он
— Йорди Кройф. Не просто сын своего великого отца Йохана Кройфа, но еще чемпион
Испании в составе «Барселоны» и чемпион Англии в футболке «МЮ». Правда, это в
прошлом. А в настоящем он — полузащитник донецкого «Металлурга» и, наверное,
самая большая трансферная сенсация украинского чемпионата, который только-только
набирает ход.
ХОЧУ ИГРАТЬ!
— Каковы обстоятельства вашего появления в Донецке?
— Они довольно просты. Во-первых, «Металлург» принял испанский тренер Анхель
«Пичи» Алонсо. Я хорошо его знаю и разделяю взгляды этого специалиста на игру.
Во-вторых, мы очень легко и быстро нашли общий язык с первым вице-президентом
донецкого клуба Дмитрием Селюком. Встретились пару раз в Барселоне, пообедали в
ресторане — и все было решено. Без всяких агентов-посредников, один на один,
глаза в глаза. Я сразу понял, что мы с Дмитрием — люди одной, футбольной, группы
крови.
— Почему же контракт заключили только на год?
— Это нормально. Если останусь доволен собой в Донецке, контракт можно продлить.
То же самое касается и клуба, который не хочет рисковать. Заключать длительные
контракты логично с молодыми футболистами, а не с таким «переростком», как я. К
тому же примерно год до появления в «Металлурге» я вообще не выходил на поле
из-за травмы.
— Настолько все было серьезно?
— Мне сложно доходчиво объяснить, даже медики не все понимают. Это даже не
травма как таковая, а отголоски операции, перенесенной лет двенадцать назад.
Диагноз звучал примерно так: если тебе повезет и организм адекватно воспримет
лечение, есть шанс вернуться в футбол. Теперь стараюсь воспользоваться этим
шансом.
— Почему-то не сомневаюсь, что вы не обошлись без совета отца, ехать или не
ехать в Донецк. Как он воспринял решение сына?
— Мне уже 32 года, и, как видите, осталось не так много волос на голове, поэтому
я давно самостоятелен в любом выборе. Так что чья-либо реакция по этому поводу
принципиального значения не имеет. Но, разумеется, мы разговаривали с отцом, он
ведь человек футбола и все хорошо понимает. К тем аргументам, которые вы уже
слышали — знакомый тренер, расположенность руководства «Металлурга», — добавил
еще великолепную базу донецкого клуба, какой нет даже у «Барселоны». Но самое
главное — я еще хочу играть.
ВРЕМЯ БЕЗЖАЛОСТНО, НО НУЖНО БОРОТЬСЯ
— Что-нибудь знали об украинском футболе до приезда в Донецк?
— Очень мало. Не видел ни одного матча украинского чемпионата. Испанские
спортивные каналы его не показывают. В последние годы в Европе на слуху «Шахтер»
и «Динамо». Помню, когда был еще мальчиком, киевляне встречались в Лиге
чемпионов с «Барселоной», которую тренировал отец. И это все, что я знаю об
украинском футболе.
— Вы уже выходили на поле в матче чемпионата страны. Каковы ощущения?
— Пока мне тяжеловато — все-таки столько времени не играл. Восстановление —
рутинный и долгий процесс. Да и возраст напоминает о себе довольно безжалостно.
Проблемы исчезнут, когда буду лучше готов физически. А для этого необходимо
время.
— Как вас приняли в команде?
— Расскажу только один эпизод, случившийся на предсезонном сборе, и вы все
поймете. Алонсо предложил футболистам тайным голосованием выбрать капитана
команды. Больше всех очков набрал защитник Александр Чечер, который давно играет
в «Металлурге». Йорди, то есть ваш покорный слуга, отстал всего на один балл и
теперь — вице-капитан команды.
КРОЙФ В ФУТБОЛЕ ТОЛЬКО ОДИН
— Кстати, почему на вашей футболке написано имя, а не фамилия?
— Потому что Кройф в футболе только один, и я это признаю. Хотя дело не
ограничивается моим уважением к отцу. Он запатентовал фамилию Кройф в
коммерческих интересах. А мне для футбола достаточно имени Йорди, которое,
кстати, каталонское. Я испытываю к этой земле огромную нежность, потому что
вырос на ней и намерен прожить там столько, сколько будет отпущено Всевышним.
— У великого Льва Яшина было две дочери. Когда у него спросили, не жалеет ли
он, что Бог не послал ему сына, Яшин мудро ответил: «Нет. Сын непременно захотел
бы походить на отца, а это сильно осложнило бы жизнь мальчику». Насколько
родство с Йоханом Кройфом осложнило вашу футбольную жизнь?
— Эта дорога сложнее, чем ее себе представляют. Я с 14 лет был приучен к
сравнениям, которые никогда не могли быть в мою пользу. Как, впрочем, и в пользу
еще 99 процентов игроков во всем мире. Когда к человеку привлечено всеобщее
внимание, он обречен исключительно на категоричные оценки: хорошо или плохо,
черное или белое. Середины, полутонов не существует. В такой ситуации нужно быть
сильным. Но вместе с тем, когда в 21 год я надевал футболку «Барселоны», то
понимал, что без моего собственного таланта и трудолюбия ничего подобного не
могло случиться. Мне звонили великие тренеры великих команд вовсе не потому, что
я сын Йохана Кройфа.
СЛУШАЙ, СМОТРИ И МОЛЧИ
— Тяжело было играть в «Барселоне» под руководством отца?
— Очень. Он был строгий тренер. Со мной — особенно. Хотел, чтобы все видели:
наши родственные связи не имеют отношения к делу. Самое сложное для отца-тренера
— поставить сына на матч, зная, что тот не готов бороться наравне с остальными.
Если отец любит сына, он никогда этого не сделает. Он выпустит сына на поле,
если будет уверен, что тот готов к игре даже не на 100, а на 120 процентов. Если
бы Йохан Кройф поступал иначе, я бы никогда, повторяю, не дождался бы звонков от
ван Гала, Фергюсона, Капелло. А они приглашали. В конце концов дальше я пошел с
Фергюсоном.
— Какой тренерский урок отца оказался для вас самым важным?
— Когда в 18-летнем возрасте я впервые оказался в одной раздевалке с матерыми
профессионалами, отец очень коротко объяснил, что от меня требуется: слушать,
смотреть и молчать. Ну и работать, пахать до соленого пота, конечно, наравне со
всеми. Профессиональный футбол устроен так, что в нем наивно ждать снисхождения,
скидок на возраст, неопытность. В межсезонье партнеры еще могут помочь молодому
игроку, но когда они увидят, что новичок претендует на чье-то место в составе,
помощь сразу заканчивается. Да, мы — команда, товарищи по оружию, вместе
празднуем победы, вместе оплакиваем поражения. Но жалости друг к другу нет.
Каждый бьется за собственное место под солнцем, и тут нет ничего постыдного, все
нормально.
ПОДВИГ «АЛАВЕСА»
— Какие события вашей карьеры, в которой были такие великие клубы, как
«Барселона» и «МЮ», оказались самыми памятными?
— Игроком «Барсы» я стал в 14 лет, поэтому каталонская команда стоит
особняком в моем сердце. И все же к числу наиболее памятных отношу события,
которые пережил не с великими клубами, чье превосходство над соперниками
воспринимается окружающими как нечто само собой разумеющееся, а с «маленькими»
командами. В «Сельте», например, всего полгода пробыл в аренде, но до сих пор
стоит перед глазами удивительный, потрясающий футбол в исполнении Мостового,
Карпина, Макелеле и других моих замечательных партнеров. Каждый матч был похож
на спектакль, зачастую — с трагической развязкой для наших соперников. Мы
громили «Реал» — 4:0, «Барселону» — 3:0. Такое никогда не забудется.
Как не забудется и скромный «Алавес», с которым мы добрались в 2001 году до
финала Кубка УЕФА. На этом пути в пух и прах разбили по итогам двух матчей «Кайзерслаутерн»
— 9:2, одолели «Интер» — 5:3. Решающее сражение с «Ливерпулем», наверное, до сих
пор помнят многие. 4:4 после 90 минут, причем четвертый гол в ворота англичан
был мой! И потом — обидный автогол в овертайме, остановивший «Алавес» в шаге от
европейской сенсации. По накалу страстей это был для меня, пожалуй, пиковый матч
в карьере.
ПО СЛЕДАМ «АЯКСА»
— Не жалеете, что ни разу не сыграли за голландский клуб?
— Нет. Я выступал за сборную Голландии на чемпионате Европы-96, но желания
поиграть за клуб моей исторической родины никогда не возникало.
— Зато ваш отец с партнерами в 70-е годы прошлого века принес вселенскую
славу «Аяксу». Футбол в их исполнении называли тотальным. Вам не кажется, что он
не нашел продолжения?
— Тот «Аякс» действительно был единственным и неповторимым. Но мне не
кажется, что у него не нашлось последователей. По схеме 4-3-3, которая
предполагает взаимозаменяемость игроков на разных позициях, сегодня действуют
лучшие клубы Испании, Португалии, Франции, Голландии. Другое дело — не у всех
это получается так дерзко и весело, как когда-то у «Аякса». Но это уже зависит
от личных качеств футболистов, которых тренеры подбирают под заданную схему.
— Что скажете о чемпионате мира-2006 и выступлении на нем голландской
сборной?
— У нас слишком молодая команда, ей требуется время, чтобы заявить о себе.
Чемпионат мира меня не взволновал. Внимания заслуживали только отдельные матчи,
в целом же получилось довольно скучное зрелище. Сидя на тренировочной базе
«Металлурга» у телевизора, частенько ловил себя на мысли, что даром теряю время.
Лучше бы в кино сходил.
ОТЕЦ — ЭТО ВАЖНЕЕ, ЧЕМ ТРЕНЕР
— У Йохана Кройфа в свое время возникли серьезные проблемы со здоровьем, он даже
перенес операцию на сердце. Как сейчас чувствует себя ваш отец?
— Спасибо, сейчас все хорошо. Играет в гольф, комментирует футбол по
телевидению, возится с внуками. Прекрасно себя чувствует и хорошо выглядит.
— Недавно его даже видели на футбольном поле в прощальном матче Денниса
Бергкампа.
— Отец открыл для футбола Бергкампа, когда тому было 16 или 17 лет, и испытывает
к этому игроку очень теплые чувства.
— Возвращаться на тренерскую скамейку Йохан Кройф больше не собирается?
— Даже если бы возникло такое «крамольное» намерение, мы не позволили бы ему
осуществиться.
— Мы — это кто?
— Наша семья. Я предпочитаю иметь живого отца еще лет тридцать. А тренер может
сгореть дотла за каких-нибудь пять сезонов.