В донецком «Шахтере» не заладилось — склеилось в России, где белорусский
полузащитник нашел себя сначала в «Химках», а затем и в «Ростове».
— Еще несколько туров назад над вашей командой висел дамоклов меч расставания
с премьер-лигой. Теперь видно, что есть более достойные кандидатуры…
— До недавних пор, признаться, на душе было неспокойно. А потом мы одержали три
важные победы. Собрались, настроились, хорошо сыграли — и положение в таблице
нормализовалось. Соответственно и настроение уже другое. Сейчас психологически
легче, появилась раскованность. В оставшихся турах постараемся еще более
упрочить положение. Нужно стремиться к тому, чтобы на финише результат был как
можно лучше. Задача у нас вполне выполнимая — попасть в десятку. А внизу
таблицы, в «зоне вылета», находиться — в этом мало приятного. Я и не
предполагал, что на каком-то этапе сезона «Ростову» придется бороться за
выживание.
— Пожалуй, плестись в хвосте не только неприятно, но и элементарно
неинтересно — слишком приземленные стимулы.
— Когда выходишь на поле, думаешь обычно о том, чтобы не проиграть. Это минимум.
Так настраиваешься на любую команду. А в принципе хочется быть на виду — сыграть
хорошо, забить, отдать результативный пас. В России сегодня чемпионат приличного
уровня, все клубы укомплектованы квалифицированными футболистами из разных
стран. Стоит чуть расслабиться, и соперник тебя накажет.
— В последних турах наказывали вы. Вспомним 6:1 против «Шинника», и ты лично
— после двух единоборств отправил одноклубника по сборной Сергея Омельянчука в
раздевалку уже в середине первого тайма.
— Так получилось. От этого никто не застрахован. По отдельности каждый из тех
моментов, видимо, тянул на «горчичник». Но Сергей фолил неумышленно. Между нами
никаких обид — соотечественники ведь. После матча улыбнулись друг другу,
пообщались… Мы на одном фланге играли — Балахнин решил перевести меня с
привычного правого края на левый. Мне так даже удобнее — можно уходить в центр,
обострять атаку.
— Успел стать своим в клубе, городе?
— Освоился. Со всеми в хороших отношениях. И болельщики вроде нормально
относятся. Город, кстати, хороший. У клуба развитая инфраструктура. Хотелось бы,
чтобы она была лучше, но, как говорится, ничего идеального нет.
— Дон — раздолье для рыбака…
— В Ростове говорят: Дон левым берегом красен.
— Почему не правым?
— На левом много интересного. На набережной аллеи, рестораны, по воде корабли
плывут — красиво… И на рыбалке успел побывать. Три-четыре раза с ребятами
выбирались. Я даже специально удочками запасся, снасти купил.
— С кем предпочитаешь рыбачить?
— Со многими сдружился. С московскими ребятами, ростовскими. Но чтобы с кем-то
одним постоянно общался — такого нет. Если намечается какое мероприятие, обычно
вместе выбираемся. У нас дружный коллектив.
— В нем много сборников?
— Нет. Из легионеров — я и латыш Лайзанс. Из россиян — Данцев, молодой парень —
его в «молодежку» привлекают.
— У тебя долгосрочный контракт с донским клубом?
— По окончании сезона буду принадлежать «Ростову» еще два года.
— Выходит, межсезонье не сулит тебе хлопот, связанных с трудоустройством.
— Получается, что так. Если только очень хороший клуб вдруг не проявит
заинтересованности в моих услугах, не сделает заманчивого приглашения. Не то
чтобы на этот счет имеется некоторая конкретика, но, как знать, всякое ведь
случается.
— Почему, кстати, в Донецке не сложилось?
— Начиналось неплохо. Тренером был Бернд Шустер, но потом его убрали и пришел
Луческу. Появились новые игроки. И вообще состав «Шахтера» меняется каждый сезон
— добавляются три-четыре футболиста приличного уровня. В Донецке солидный клуб.
Высокие амбиции, большие деньги, звездный состав. Вот я в нем и не заиграл.
Опыта, по-видимому, не хватило. Я ведь из чемпионата Беларуси пришел.
Непривычной оказалась структура игры. «Шахтер» должен всегда побеждать. А потому
приучен к тотальному контролю мяча, к ведению игры — короче, полный вперед.
Именно опыта таких действий мне и недоставало. А втянуться с непривычки было
непросто.
— Выступление за авторитетный по европейским меркам клуб, несмотря ни на что,
значится в твоих планах?
— Желание такое имею, чего скрывать. Пытаюсь прогрессировать, проявить себя. В
жизни все возможно. При усердной работе, везении можно и в московских командах
закрепиться, и в Европе.
— Игра за сборную помогает твоей карьере?
— Она многое дает. С помощью национальной команды проще обратить на себя
внимание, получить престижное приглашение. Плюс сборная — это отдельные, ни с
чем не сравнимые ощущения. Свои страна, стадион, ребята, болельщики — особые
чувства. В конце концов, не так часто мы и встречаемся.
— Часто всплывает в памяти тот эпизод с удалением в матче белорусской
«молодежки» с сербами в финальном турнире Чемпионата Европы?
— Времени-то сколько прошло… Нужно идти вперед, не оглядываясь. Хотя о чем тут
говорить, отлично все помню. Было невероятно обидно. Мы должны были побеждать в
том матче, играть дальше, выходить на Олимпиаду… Словом, реализовать свой
потенциал на чемпионате Европы. Но, видно, от судьбы не уйдешь. Когда судья
красную достал, я был шокирован. Не понимал, что произошло. Потом запись смотрел
— и не только я, но никто так и не понял, с чего вдруг Тудор принял такое
решение. Всякое в футболе, конечно, бывает, и все же я полагал, что на
чемпионате Европы обойдется без подобных ЧП.
— Вообще «молодежка» того созыва наверняка оставила глубокий след в твоей
карьере…
— Конечно. Я практически весь наш путь в Германию помню. Когда решающим был чуть
ли не каждый матч, как мы готовились, играли. Все-таки это что-то да значит —
победить, пусть и на молодежном уровне, такие команды, как Италия, Голландия,
Чехия. Да и та же Польша. Хороший показатель. И вообще сыграть на топ-турнире не
каждому дано. Разумеется, в памяти те события хорошо отложились. Здорово, что у
меня и других ребят это в карьере было. Теперь нужно стремиться достичь чего-то
подобного на уровне национальной сборной.
— Считаешь, с той поры ты состоялся как футболист международного уровня?
— Наверное, да. Ведь мне уже 25, давно не подросток. Возмужал, как принято
говорить. Есть что вспомнить, стал опытнее. И когда против звезд выходишь, то
больше ничего особенного не чувствуешь — они теперь для меня, как обычные люди.
С которыми при надлежащем мышлении и хорошей самоотдаче можно конкурировать.