Утренний зеленый чай и постоянное звучание в ушах аэропортовского информатора. Я
сидел и каждый раз про себя нашептывал: «Не объявляй Пермь». В восемь утра по
Москве туда спешил амкаровский чудотворец Рахимов. Два часа тому назад он
прилетел из Австрии в Шереметьево, и вот мы уже сидим с ним в кафе в Домодедово.
Разговор прервали на самом флажке, когда самолет уже готовились закрывать. Рашид
оттолкнул вещевую тележку, выгреб оттуда стопку свежих спортивных газет, закинул
сумку на плечо и торопливо удалился. А я еще на минутку задержал взгляд: раскрыл
ли я этого жизнерадостного человека, который так упорно не проигрывает с
командой, как принято у нас говорить, «колхозников»?
ГНУ СВОЮ ЛИНИЮ. НА СЧАСТЬЕ, КОМАНДА ОКАЗАЛАСЬ СЫГРАННОЙ
– Насколько легко в России добиваться успеха, обладая европейским
менталитетом и европейским багажом знаний?
– Багаж мой действительно нарабатывался в Австрии. Сначала в основном
теоретически – до приглашения в «Адмиру». Потом практически. Когда с «Адмирой»
расстались, вновь наступила теория. Анализировал и дополнял свои знания. Уже
работая в «Амкаре», я в себе уверен, хотя многих деталей не знаю на сто
процентов.
– По приходе в пермскую команду много ли элементарного приходилось объяснять
игрокам?
– У каждого тренера свой подход, и я пришел со своей программой тренировок. В
каждом занятии я, как правило, сосредотачиваюсь на чем-то одном: координации,
быстроте, тактике, реакции, стандартных положениях… Ребята меня понимают.
– А игровая концепция у вас какова?
– Вы о чем?
– Каждый наставник имеет какой-то идеологический крен. Допустим, постоянно
общаясь с Тархановым, начинаешь чувствовать его специфику: он во главу угла
ставит умных организаторов и той же актуальной физической мощи предпочитает
нестандартность хода…
– Умных игроков все любят, но проблема в том, что не все умные умеют бегать.
– Лоськов хорошо бегает?
– Очень прилично. Конечно, Лоськов – не такая машина, как Гуренко, однако его
диапазон действий гораздо шире.
– А кто из футболистов умный, но не двигающийся?
– Не хотелось бы озвучивать какие-то имена. На мой взгляд, для адекватных
результатов команде достаточно иметь 5–6 интеллектуальных игроков.
– И все же, об идеологии. Повторим фразу «Сейчас все играют в одинаковый
футбол»?
– Примерно в одинаковый по уровню. Никого ничем не удивишь, поэтому в наше время
все решают мелочи. Удивляемся, бывает, какой-то сенсации, а если внимательно
вникнуть в обстоятельства игры, завершившейся неожиданным итогом, то наверняка
причиной станет какая-нибудь почти невидимая деталь. Например, некий аутсайдер
придумал оригинальный розыгрыш штрафного или углового, и при определенной удаче
он выигрывает. С одной стороны, сенсация, с другой – все обыденно и даже
банально, как фраза «Это футбол, сегодня мы – завтра вы».
– То есть идеология – перехитрить? Стиль второстепенен?
– Лично для меня в первую очередь команда должна быть хорошо организованна.
Потому что когда в коллективе люди друг друга не понимают, на поле присутствует
дисбаланс, а всякая задумка тренера идет насмарку. Только на основе сыгранной
команды можно гнуть свою линию. Я нахожусь в процессе.
– Есть ли какая-то персона в вашем сегодняшнем клубе, без которой вы не
мыслите претворения своих задач?
– При короткой скамейке каждый футболист очень ценен.
– Но и каждый из них заменим?
– Лучше сказать: каждый незаменим. Это говоря практично. Если чуть-чуть ситуацию
идеализировать, то каждый заменим в самом принципе. Даже Роналдинью, без
которого играет и бразильская сборная, и «Барселона».
– Из вашей, пускай и недолгой пока, тренерской практики можно выделить особо
талантливого футболиста?
– Не думаю, что могу кого-то обособить на фоне остальных по таланту. Зато был
один, который, кажется, все повыигрывал, кроме чемпионатов мира и Европы.
– Югович?
– Да. И вообще не нужно в командном виде спорта кого-то выделять. Есть
футболисты, которые определяют игру и на которых наставник может положиться. Как
правило, это индивидуально сильные ребята, ведущие игру команды.
ЧТОБ ПОЛУЧИТЬ ЛИЦЕНЗИЮ PRO, ПРИШЛОСЬ ВЗЯТЬ ИНТЕРВЬЮ У СТАРКОВА
– Ну вот и пришли к концепции умного футбола. С плеймейкером.
– Да нет такого понятия как «плеймейкер»! Вот я люблю играть по схеме 4–4–2. И
кто у нас будет плеймейкером? Пускай теоретически.
– Титов, если теоретически.
– А он при такой схеме не играет.
– Так схемы вроде уже размыты настолько, что эти цифры мало что дают.
– Согласен, что есть такая тенденция, однако я убежден, что изначальная
схематичность дает определенную организацию игры. И это очень важно для того,
чтобы на поле был не просто футбол, а тот футбол, который прежде всего видит
тренер. Плеймейкер – это №10. Вот есть у меня такой футболист как Зияти. Пасом
владеет, поле видит, однако для меня этого мало при моей системе игры. Да,
марокканец талантлив, но в обороне не играет. Проблема. Такие они, плеймейкеры.
– После Европы что-то вас удивило в России?
– Да нет, глубинку всегда себе представлял. Вырос я в Таджикистане, и с
«Памиром» мы ездили и в Кемерово, и в Хабаровск. Пермь, по сути, такая же, а
забыть прошлое я не успел.
– И сколько с тех пор лет прошло?
– Лет двадцать.
– Ничего не изменилось?
– Дороги – точно нет. Наши, советские. А в остальном – понятия не имею. У меня
сейчас график таков: тренировки, матчи и перелеты. Город не видел. Кстати, в
Перми я оказался еще в прошлом году, когда, готовясь к экзаменам на получение
лицензии Pro, находился в расположении московского «Спартака». 0:0 тогда
сыграли.
– «Спартак» у нас на таком уровне развития, что европейский тренер приехал
поучиться?
– Главный критерий, который допускался при сдаче экзамена – это известность
клуба. А для тех, кто определял мою профпригодность, интересно было узнать о
структуре и специфике футбольной организации из нашего восточноевропейского
блока. В итоге моя презентация «Спартака» прошла успешно.
– Презентация?
– Да, самая настоящая – с устным рассказом и в электронном виде. Все, что есть в
клубе, начиная с самого верха и заканчивая последними инстанциями, нужно было
раскрыть.
– И что же там сверху?
– На самом-самом верху?
– Ну конечно.
– Финансы. А под ними уже директорат, тренеры. Как представители одной – клубной
власти, подчиняют себе другую власть – командную. А вокруг них множество других
людей, организующих связь между первой и второй командами, школа. Вот говорят у
нас о доморощенных игроках. Я и раскладывал, сколько в «Спартак» за последнее
время попало своих ребят. А те, кто не попал, где играют и почему.
– И сколько ж вы у красно-белых в тылу находились?
– Неделю. А рассказывал обо всем 30 минут.
– И все ваши однокашники успешно отчитались?
– Нет, конечно. Кто-то съездил, побыл в гостях и вернулся, не сказав ничего
конкретного.
– А о «Спартаке» чего особенного рассказали?
– Для меня нет ничего особенного, потому что я все это уже проходил. А вот
конкретики хватает. Правда, если я сейчас начну все расшифровывать, то точно на
самолет опоздаю, а у меня матч против ЦСКА. Так что давайте о «Спартаке» в
следующий раз. Я ведь интервью брал у Шавло, у Старкова…
НЕНАВИЖУ, КОГДА ЛЕЗУТ В МОЮ КОМПЕТЕНЦИЮ
– На своего рода «проверочную» должность спортивного директора интервьюеры не
звали?
– Нет.
– Позвали Черчесова – спартаковца, «австрийца», прямо как и вы. Но, говорят,
должности главного тренера и спортивного директора совершенно разноплановые.
– Согласен. Ты можешь быть классным спортивным директором, но никудышным
наставником. Или наоборот. И обязанности ведь разные, и знания тоже должны быть
разными.
– И какие знания не нужны спортивному директору?
– Вот этого не могу сказать. Я на такой должности не работал.
– Увидеть игрока кто должен первым?
– Спортивный директор обязан уметь это делать. Главный тренер? Желательно, но…
Вообще-то во многих западных клубах решение о приобретении футболиста принимает
именно спортивный директор. В Австрии тренер, бывает, тренирует себе и
тренирует, не суя нос в другие дела. Приходят и говорят: «Вот это такой-то
полузащитник такого-то типа и с ним надо работать».
– Для вас это нормальный подход?
– Не считаю абсолютно, что это нормально. Даже если кто-то из
суперпрофессионалов видит игрока в команде, решение должно быть…
– …за главным тренером?
– Хотя бы оно должно быть общим. Здесь же налицо иная сторона медали: ни тренер,
ни спортивный директор не платят деньги. Так что решать нужно всем вместе. Хотя…
последнее слово за наставником. Так оптимальнее.
– А если президент клуба приходит к вам и говорит, что ему нравится такой-то
футболист, которого он покупает.
– Это его право. Другое дело, что будет выходить этот футболист на поле или нет,
должен решать тренер. По крайней мере, так принято у меня. Иное сотрудничество
мне сложно представить.
– Вы и «Адмиру» покинули по «идейным» соображениям?
– Да, руководители попытались повлиять на решения, находившиеся в моей
компетенции, и мы расстались.
НИ СЛОВА О НЕХВАТКЕ СИЛ ДО КОНЦА ЧЕМПИОНАТА!
– Российский чемпионат утомителен?
– Я еще слишком молод, чтобы утомиться. (Смеется.) Да и провел всего несколько
матчей в роли главного тренера команды премьер-лиги.
– В роли, но не в должности?
– Пока я реально не могу называться полноправным главным, потому как по
договоренности с руководителями «Амкара» работаю до конца сезона, а по его
итогам будет принято решение о дальнейших перспективах нашего сотрудничества.
– У нас в первую очередь смотрят на результат, и «Амкар» – не та команда,
которая «должна играть в спартаковский футбол».
– Ну и что? Результата пока нет.
– Как нет? Вы практически сохранили прописку в премьер-лиге. Чего еще надо?
– Не говорите так. Слишком преждевременно делать выводы. Позади нас очень
серьезные конкуренты – «Торпедо» и «Динамо». Я достаточно повидал футбольную
жизнь, чтобы потянуться и вздохнуть. Дело пока не сделано. Чтобы выжить в вышке,
необходимо еще много пропахать. И головой думать не забывать.
– И все же, об утомленности. После отпуска вы попали в самое пекло, на
передовую. И выиграв несколько встреч, летите в Австрию.
– Соскучился по семье, вот и слетал домой.
– Домой?
– Да, мой дом там, потому что дом для меня – это где семья живет. А уставать мне
рано. И вообще в России интересный чемпионат, сильнее и амбициознее
австрийского. Так что не надо про утомление. Усталость ведь, она только после
матча чувствуется. Взяли мы три важных очка в поединке с «Сатурном», устали.
Ребятам и самому себе дал заслуженные два дня отдыха. Все, сейчас прилечу,
соберемся, и чтоб ни о какой нехватке сил я не слышал.
– И в самом начале давления на себе не испытывали?
– Ага, как же! Испытывал еще какое! Но кивать на него… Лучше уж жить в спокойной
Австрии. Однако я умею работать и приехал это доказать. Так что никому нет дела
до давления на меня. В том числе и мне самому. Правда, чуть позже успешный старт
моей тренерской деятельности в Перми силу духа не на шутку усилил. Мы победили
«Торпедо» и «Шинник», сыграли вничью с «Динамо».
– Сладко одерживать верх над прямыми конкурентами?
– (Улыбается.) Да еще в таких злых матчах! Мне кажется, слова здесь неуместны.
Как были бы они неуместны и при том, если бы в тех играх из семи очков мы взяли
одно или два.
– Когда подписали контракт, какие мысли посетили?
– Во-первых, я исключил для себя всякие гадания и не допускал никаких иллюзий.
Сам себе сказал: «У меня есть умение, и у меня есть характер. Нужно просто не
отступать». Хорошая формула, я считаю.
– Хорошая. И простая по форме. Но такая сложная по исполнению.
– Понимаете, если начнешь рассуждать о том, что состав у тебя не такой, как у
ЦСКА, и что не хватает тебе Карвалью или Лоськова, начнутся проблемы. Ты
элементарно настроишь себя на провал и на те слова, которыми ты этот самый
провал потом будешь оправдывать. Но это не в моем характере. У меня имеются
рабочие проблемы, но которые возможно решать и с которыми можно жить.
– И побеждать?
– Как видите. «Амкар» для меня – это один из шансов. Немногих шансов.
ХОЧУ БЫТЬ РАХИМОВЫМ, А НЕ RACHIMOW
– И боретесь за свой шанс без стресса?
– Я вообще не представляю, как можно без стресса бороться за выживание. Будь то
футбол или еще что-нибудь посерьезнее.
– Проблема?
– Помощь. Стресс в такой ситуации помогает. Я в самом начале сказал об этом
своим ребятам. А без стрессовых эмоций голова так не работает. Без них можно
прийти к тому, что все и так хорошо, ничего больше не надо, и можно засыпать,
ожидая, когда тебя вынесут в первую лигу вперед ногами. Сейчас у меня голова 24
часа в сутки функционирует, и это меня укрепляет, и я вижу выход из тяжелой
ситуации в этих условиях. Мне нужен стресс.
– Вы прямо как Юрий Палыч рассуждаете…
– …Нет, не надо меня с ним сравнивать.
– Почему?
– У нас разные подходы к делу, и Юрий Палыч – известный тренер, много сделавший,
многого добившийся. Тех испытаний, что оказались Семину по плечу, я пока не
проходил.
– Так я вспомнил Юрия Палыча в связи с тем, что он единственный, который
акцентировал свое желание постоянно находиться в стрессе, без которого он, по
его же словам, долго не может.
– Так у него в «Динамо» каждый день был этот стресс, и?..
– Там у всех «и?..»
– Наверное, проблема во всей структуре клуба, а не в отдельных тренерах или
игроках. Ищут выход. Найдут ли? Это зависит в какой-то степени и от нас.
– В последнее время вы довольно продолжительное время сидели без работы. Не
возникало мысли, что можно и не вернуться?
– Может, не поверите, но я твердо верил, что свое приглашение получу. Вернее,
приглашения у меня имелись – различные, но все из австрийских клубов, не
решавших настоящих задач. Перебиваться же и зависеть от внешних обстоятельств
или чьих-то капризов мне не хотелось. Практики я набрался в «Адмире», создав
такую команду, которая выжила в первой бундеслиге, хотя до моего прихода почти
из нее вылетела. Был разговор с президентом футбольной федерации Казахстана.
– Разве не серьезное предложение?
– А до предложения дело не дошло. Мы поговорили, обменялись своими
соображениями. Однако помимо меня они рассматривали кандидатуру голландца
Пайперса. На нем в итоге и остановились.
– Это который в Эстонии работал?
– Точно. Тогда голландцы были в моде. Параллельно обращались представители всех
австрийских клубов, в которых стоял тренерский вопрос.
– Всех?
– Да. «Пашинг», «Рид»… В общем, Rachimow по-немецки произносить научились.
Хотелось бы теперь, чтобы по-русски я тоже звучал не просто так. И не в
прошедшем времени.