Когда Александр Мостовой и его партнеры выходили на поле в составе сборной России, никто не задумывался, одолеет ли наша команда соперника уровня Македонии. А закончило с футболом то поколение как-то незаметно. В России о той сборной вспоминают редко, но с ностальгией. Год назад того же Мостового еще можно было встретить в Москве, но уже не на большом футболе — на пляжном. Теперь же, чтобы задать вопросы одному из лучших отечественных игроков конца прошлого века, корреспондент «Известий» Михаил Шпенков позвонил ему в Испанию.
— Вы надолго обосновались на Пиренеях?
— Как улетел в феврале в Испанию, так пока в Москву и не возвращался. Да и не зовет пока никто на родину. Но я не жалуюсь. Почему меня кто-то должен куда-то приглашать? Человек сам должен определять свою судьбу.
— В Испании вы ведь тоже сейчас с футболом никак не связаны?
— Да, у меня есть партнеры, которые ведут мои дела в бизнесе. Не хочу об этом много распространяться, поскольку боюсь сглазить. Потому что обжигался уже не раз. Спортсменов ведь не только в России многие пытаются обмануть — знают, что они люди довольно обеспеченные. Но сейчас все идет нормально.
— Вас испанцы по-прежнему Царем называют?
— Очень редко — только болельщики со стажем. Я ведь уже два года как выступать закончил. И если за соседним столиком в кафе будет сидеть какой-нибудь 20-летний игрок, то девять из десяти человек подойдут за автографом к нему, а не ко мне. И это нормально: у каждого времени — свои кумиры.
— Мысли о получении испанского подданства не возникали?
— Я десять лет отыграл в этой стране, так что проблем бы с подданством не возникло. Но для меня родина — это Россия. Наверное, воспитание все-таки сказывается. Значит, хорошие учителя и тренеры были в армейской спортшколе. В России я до сих пор себя комфортнее чувствую.
— Со своими детьми сейчас часто видитесь?
— Да, каждый день. Они тоже живут в Марбелье. После развода с женой у нас на этот счет никаких разногласий не возникало.
— Для их отца родной язык — русский, для матери — французский. А на каком говорят они?
— На испанском в основном. Ведь Саша и Эмма общаются прежде всего со сверстниками в местной школе. Но и русский язык они тоже знают, для меня это важно. А вот по-французски они, по-моему, совсем не говорят.
— Александр Мостовой-младший наверняка спит и видит себя футболистом?
— Да, в Испании даже девочки часто футболом болеют, чего уж говорить о ребятах. Но сыну пока только 10 лет, и говорить о его футбольном будущем еще рано. Он играет в полузащите, забивает порой и по три, и по четыре мяча. Но я постоянно говорю ему, что это ничего не значит. Профессиональный футбол — совсем другое дело. Там одного таланта мало. Тем более что на футбольном рынке труда в Европе сейчас очень тесно — его завоевывает Черный континент. Африканские парни отличаются огромным трудолюбием, они по-настоящему хотят многого добиться в жизни.
— А дочь сейчас чем увлечена?
— Эмма в свои 7 лет с удовольствием играет в теннис. Но не в какой-то престижной академии, а просто со сверстницами или с тренером.
— За сборной России сейчас следите?
— Ну, конечно. Смотрю все матчи с ее участием. Надеюсь, она все-таки сможет пробиться в финал чемпионата Европы. Хотя ее шансы в лучшем случае — 50:50.
— Несколько лет назад много говорилось о необходимости смены поколений в той же сборной. Сейчас она завершена — большинству игроков основного состава нет и 25-ти. Что дальше?
— На мой взгляд, нынешним игрокам сборной пора отрабатывать авансы. А то ведь много говорится об их перспективности, о том, что у нашего футбола светлое будущее. Но подобный пиар пока в основном на росте контрактов сказывается, а не на результатах.
— Может быть, у нынешних игроков сборной просто нет стимула?
— Наверняка. К чему им стремиться? Раньше наши футболисты хотя бы стремились в западные клубы уехать. Да, это давало возможность неплохо заработать, но там ведь и пахать нужно было, чтобы закрепиться в составе среди матерых профессионалов. А сейчас хорошие деньги можно заработать и в российских клубах, не испытывая жесткой конкуренции. Поэтому наши ведущие игроки и никуда не рвутся. Соответственно их имена на Западе сейчас почти никому не известны.
— Как вы отнеслись к недавней истории на сочинском сборе, когда сборная переехала из санатория в фешенебельный отель чуть ли не из-за одних только жестких кроватей?
— Ну, здесь я на стороне футболистов. Хорошо, что теперь их пожелания учитываются. Сон, хорошая кровать для профессионального игрока — святое дело. Тем более что футболисты часто со спиной мучаются. Я в свое время, наоборот, под матрас доски подкладывал — мне нужна была жесткая поверхность для сна.
— У вас остались друзья в российском футболе?
— Дружба проверяется годами. Поэтому и сейчас поддерживаю дружбу с теми ребятами, с которыми играл когда-то в «Спартаке», прежде всего с Игорем Шалимовым, Николаем Писаревым.
— А с Георгием Ярцевым после конфликта на Евро-2004 в Португалии не общались?
— Нет, но только потому, что мы с ним с тех пор не виделись. А если бы встретились, надеюсь, нашли бы общий язык. Во всяком случае, я пару раз разговаривал после того случая с Ринатом Дасаевым, который в штабе Ярцева работал с вратарями, и он сказал, что не нужно искать в нем виноватых. Я тоже так считаю.