Этот сезон провела в середине турнирной таблицы, в компании команд, которым не
грозили ни вылет, ни борьба за высокие места. Но скучной жизнь «Крыльев» в этом
сезоне все равно назвать сложно.
О ЗАДАЧАХ И МОТИВАЦИИ
— Чемпионат закончен, «Крылья» на десятом месте. Задачу можно считать
выполненной?
— Нет. К сожалению, нет. За полтора года работы в «Крыльях» трудности не
прекращались ни на минуту. Перед началом сезона я сказал футболистам: «У клуба
будут сохраняться финансовые трудности, но вы это не почувствуете». То есть мы
продолжали работать по погашению доставшихся нам в наследство долгов, но и в то
же время выполнять обязательства по действующим контрактам с футболистами. С
этой задачей мы справились.
— Были сложности?
— Нам очень быстро нужно было провести сделку о передаче клуба из одних рук в
другие. Герман (Ткаченко. — Ред.) уже не был конструктивно настроен на решение
проблем, которые есть даже у самых благополучных клубов. А у нас этих проблем
было слишком много: много кредиторов, долгов порядка 32 млн долларов. Только по
линии ФИФА у нас было 12 дел в дисциплинарном комитете, то есть 12 претензий к
нам. Сложность была в том, чтобы успеть рассчитаться, а то нам могли не
позволить заявлять новых игроков или снять очки. Мы это сделали, и сейчас
оставшиеся долги реструктурированы. В ФИФА у нас осталось только одно дело, в
котором претензии предъявляем уже мы, — к клубу «Крузейро», по Мойзесу. ФИФА,
кстати, приняла решение, что бразильцы или сам футболист должны нам выплатить
два миллиона долларов, осталось только апелляцию пережить.
А в прошлом году мы до зимних сборов успели почти полностью укомплектовать
команду. Позже было одно приобретение — Гаджиев и Гусин сказали, что у нас
получается хорошая команда, но нет диспетчера. Шамханов ответил: «Есть!» Привез
Гаджиева посмотреть на Муджири, который был тогда в «Штурме», и мы его взяли.
Так что мы были вправе после этого рассчитывать на место в восьмерке, но не
получилось.
— Разница между восьмым и десятым местами так принципиальна?
— Да. Мы ведь делаем это не для себя, мы делаем это для болельщика. Эти две
строчки разницы — доверие болельщиков. Плюс репутация клуба: чем выше команда,
тем легче туда пригласить игрока приличного уровня. Для нас принципиально, чтобы
была стабильная зрелищная игра, без шараханий из стороны в сторону: лидеров
обыгрываем, а с командами, которые ниже в турнирной таблице, матчи проваливаем.
Задача руководства в том, чтобы болельщик пришел и порадовался тому, что видит.
Болельщик все видит и все оценивает сам: какие победы, какие поражения. Иногда
даже после поражения можно покидать стадион с высоко поднятой головой, как это
было, скажем, после матча с «Зенитом», когда гол мы пропустили в самом конце.
Тоже, кстати, показатель — во многих матчах команда вставала после середины
второго тайма, не хватало физической подготовки. Но тогда с «Зенитом» бились
все, выполняли установку, стелились на поле в подкатах. Такими должны быть все
игры, а не так, как у нас: одна игра на высшем уровне, а следующая — полностью
провальная.
— Может, не хватало мотивации?
— Финансовая мотивация у нас на должном уровне. Все обязательства перед командой
выполнены. Даже те незначительные финансовые хвосты, задолженности, что у нас
были перед футболистами, мы перед заключительными играми подчистили.
О ПРАВАХ И ОБЯЗАННОСТЯХ
— После победы «Крыльев» над ЦСКА сразу появились разговоры о том, что самарская
команда была дополнительно стимулирована третьей стороной…
— Не знаю. Ко мне никто не приходил, мне никто ничего не предлагал. Об этом
я только читал в прессе. Перед игрой с «Ростовом» я общался с командой. Сказал
им: вы поддерживаете тренера, так поддерживайте его не только в интервью, но и
на футбольном поле, поддерживайте красивой игрой, результатом. Рассказал им,
какие премиальные полагаются за каждую игру. За «Спартак» и ЦСКА они были чуть
выше — все-таки лидеры нашего футбола. Цифры не буду называть, но для некоторых
наших игроков эти премиальные в два раза больше, чем месячная зарплата. Короче,
приличный был стимул. Но выиграли только две игры, а две проиграли. Почему? Не
знаю.
— Но версии есть?
— И версий нет. Я — президент клуба и отвечаю за все, что в нем происходит. И я
знаю, что в нем происходит. Но есть и другие должностные лица, которые на своих
участках выполняют определенную работу, в которую я вмешиваться не имею права.
Например, если говорить о главном тренере, то у нас с ним только два вопроса в
совместном ведении. Первый — организация тренировочного процесса. Моя задача —
обеспечить условия для этого процесса, задача главного тренера — наполнить этот
процесс содержанием. Я в это не вмешиваюсь, и в определение состава не
вмешиваюсь, и в вопросы тактики тоже. Второй вопрос — селекционная работа. Тут
тренер выступает как заказчик, говорит, какие позиции надо усилить, и мы вместе
смотрим, кого можем взять. Вот два наших совместных вопроса, далее каждый
отвечает за свои участки. Мое дело — обеспечить финансирование, выстроить
стратегию развития клуба и заниматься инфраструктурой. За настроение в команде,
за ее подготовку отвечает главный тренер.
— Получается, командой и главным тренером вы недовольны?
— Я недоволен прежде всего результатом. Мы могли добиться большего. У нас были
заключены контракты с 28 футболистами. Постоянное место в составе имели семеро.
И чехарда с составом продолжалась весь чемпионат. Некоторые играли не на своих
позициях. Ангбва как-то подходит, спрашивает: я правый защитник, а меня ставят
на левый край. Я у Гаджи Муслимовича справился, а он ответил, что если Ангбва
научится играть слева, то справа у него еще лучше будет получаться. Проблемы у
нас и в средней линии были: выбыли из-за травм Гусин и Муджири, и нет у нас
средней линии. Хотя, конечно, этот вопрос нельзя адресовать только к Гаджиеву,
может быть, нужна корректировка и в селекционной работе. А вообще во
взаимоотношениях президент — тренер надо разделять личные и рабочие отношения. Я
к Гаджи Муслимовичу отношусь с большим уважением, но десятое место — не тот
результат.
— Были разговоры, что вы вели переговоры с другими тренерами по ходу сезона.
— Такие решения надо принимать по окончании чемпионата, а не по ходу сезона. А
то, что я как президент встречаюсь со специалистами футбола, консультируюсь,
советуюсь, так это потому, что мне нужно многообразие мнений. Чтобы принять
какое-то сложное кадровое решение, мне нужно быть четко уверенным, что оно
принесет результат. Меня посещала мысль о смене тренера, не буду скрывать. Когда
была у нас серия из пяти поражений, когда был конфликт с Бранко. Но такого шага
я не сделал, и думаю, это правильно.
О СКАНДАЛАХ И АРБИТРАХ
— Кстати, о Бранко. Не могли бы вы разъяснить, что произошло на самом деле?
Писали о табуретках, пистолетах…
— Иногда пишут интереснее, чем было на самом деле. Если вкратце, то Бранко
на установке был. Не было его на традиционном пятиминутном собрании перед
посадкой в автобус. Ушел к себе в номер, прилег и задремал. Но все находятся в
одном здании и могли бы позвать, тем более что он иностранец. Гаджиев отсутствия
не заметил, а когда приехали на стадион, в раздевалке ему сказали: «Муслимыч,
Бранки не было на установке». Понятно состояние Гаджи Муслимовича —
предстартовое волнение есть у всех, а он человек с Кавказа, эмоциональный.
Естественно, сразу же вспылил. Все, говорит, ты не играешь. Бранко тоже завелся:
«В чем дело, коуч? Что я такого сделал? Никуда я не пойду!». Гаджиев вызвал
милиционеров, которые на глазах у журналистов вывели Бранко из раздевалки.
Получился скандал, который имел продолжение на базе. Про него я тоже знаю во
всех подробностях, в том числе и о том, о чем не писали. И могу сказать одно: в
этой ситуации нет правых.
— Что будет дальше с Бранко?
— Сейчас мы сделали все, чтобы минимизировать потери клуба, снизили ему
зарплату, а как откроется трансферное окно, если будет спрос, постараемся его
продать. Как к футболисту к нему не было претензий, режим он не нарушал, играл
нормально. По соотношению цена — качество был хорошим приобретением. Помню, как
мы из «Шинника» его брали. Сложная была сделка. В Ярославле Тонков опасался, что
у нас ситуация не очень стабильная, что мы не сможем выполнить своих
обязательств. Так что пришлось ячейку арендовать в банке, туда бумаги
закладывали, обменивались ими. Я это к тому, что Бранко к нам не с неба упал,
что сложно игрока было взять.
— Этот чемпионат получился вообще очень скандальным. Много говорили о
фиксированных результатах, о букмекерских ставках. Фигурировали в разговорах и
«Крылья Советов».
— Разговоров вокруг футбола вообще много. Если реагировать на каждый, то
вокруг команды будет такая вакханалия, что самого футбола не останется. На
результат можно повлиять и через руководство, и через игроков, и через судей.
Все это, естественно, есть и в нашем чемпионате, и в других. Здесь, наверное,
нужна показательная порка с железными доказательствами и, само собой, внимание
общественности. Надо заметить, что те же судьи под пристальным вниманием прессы
стали действовать тоньше. Хотя и без грубых ошибок можно засудить команду.
— У «Крыльев» были проблемы с судьями?
— В том же матче с ЦСКА симпатии арбитров были не на нашей стороне. Но если у
тебя команда бежит, если она бьется, то никакие судьи не помешают. Я с самого
начала сказал, что не буду работать с судьями. Мы часто обсуждаем этот вопрос на
собраниях в Премьер-лиге, собираемся и говорим между собой, что проблема такая
есть, и она здесь, в комнате. Перед этим сезоном по инициативе Евгения Гинера и
Виталия Мутко в «Лужниках» проводили встречу не только руководителей клубов, но
и владельцев команд, губернаторов. Были Федун от «Спартака», Прохоров от
«Москвы» и так далее. Я был с губернатором Титовым. Обсуждали как раз судейскую
проблему. Потом была неформальная встреча, и я сказал, что если мне кто-то
докажет, что я работал с судьями, то я уйду из футбола. Кроме меня, так
категорично никто не высказался. Потому что я не работаю с арбитрами, и никто у
нас в клубе не работает.
А проблема эта есть не только у нас, но решать ее только за счет привлечения
иностранных арбитров тоже неправильно. Нашим судьям надо работать и расти в
профессиональном плане. Я разговаривал с некоторыми президентами: почему бы не
договориться с другими футбольными федерациями, с Венгрией, Чехией, Словенией,
Португалией, например, чтобы создать международный судейский комитет для
обслуживания национальных чемпионатов и не делегировать туда своих лучших судей?
И пусть состав судейских бригад определяется там, где-то далеко в горах, не в
нашем районе. Наши судьи будут судить не только здесь, но и там, а их арбитры
будут приезжать к нам.
О СЕЛЕКЦИИ И КОРЕЙЦАХ
— Сезон закончился. Какой команда будет в следующем?
— В следующем чемпионате мы будет ставить более серьезные задачи перед
клубом. И будем к ним лучше готовы, чем сейчас. С кем мы будем эту задачу
решать, увидим, подведя все итоги. Решение должно быть взвешенным, обдуманным и
правильным. Чтобы оно не повредило интересам клуба.
— Сколько планируете потратить на усиление?
— В прошлом году мы потратили на трансферную политику порядка четырех миллионов
долларов. В этом году, скорее всего, будем держаться близко к этой сумме. В
течение всего года селекционная работа велась. Мы просматриваем новые рынки,
послали делегацию в Северную Корею. Некоторые отнеслись к этому с юмором, но
может получиться интересно. Хотя сложности есть. Страна специфическая, подобного
опыта у них нет. У них даже не было формы трансферного контракта. Что-то
написали на бумажке от руки, поставили печать, так и передали через посольство.
У нас вся переписка идет через посольство, у них же нет Интернета, нет мобильной
связи. В сопровождении полковника северокорейских спецслужб приехали двое ребят.
У одного из них — Цой Мин Хо — хорошие перспективы. Кроме того, наши
селекционеры недавно были в Колумбии, в Парагвае, привезли оттуда немало
материала, видно, что там очень хороший рынок.
— Собственные резервы тоже есть?
— Рядом есть ребята из команды «Крылья Советов-СОК», которые составляли
костяк колывановской юношеской сборной России, выигравшей чемпионат Европы. Я
думаю, они будут в нашей команде.
— Каряку не собираетесь возвращать из Португалии?
— Была такая идея еще летом. Нам был нужен игрок на его позицию, кроме того, с
имиджевой точки зрения, для клуба это было бы хорошее приобретение. Но тогда
финансовые ожидания игрока не совпали с нашими возможностями.
О СТАДИОНАХ И АКЦИОНЕРАХ
— Эти возможности со временем повышаются?
— Для того чтобы они повышались, нужно развивать клуб. Сейчас он на сто
процентов принадлежит администрации Самарской области. Это не очень хорошо. Клуб
должен быть в корпоративной собственности, то есть чтобы акционеры эффективно
управляли клубом, стремясь снизить убытки до минимума. Но новые собственники не
придут просто так. Надо сначала закончить расчеты по всем долгам. Затем, сменив
форму собственности с закрытого акционерного общества на открытое, мы проведем
эмиссию. Администрация области внесет всю футбольную инфраструктуру в капитал
общества. Это стадион, это база, может быть, какие-то еще земельные участки и
недвижимость. То есть ОАО будет наполнено ликвидными активами. Следущий этап —
сделать клуб корпоративной собственностью. Будет открыта вторая подписка на
акции: организации Самарской области, которые через прессу говорят, что власть
взяла клуб и неэффективно им управляет, получат возможность приобрести клуб, у
которого нет долгов, но есть инфраструктура. Пожалуйста, покупайте акции, берите
клуб в управление и управляйте им эффективно. Губернатор Самарской области этот
план поддерживает.
— Одним из главных активов может стать стадион «Металлург», планы
реконструкции которого существуют уже давно. О туалете на вашей арене вообще
ходят легенды.
— Это точно. Пока у нас самый длинный писсуар в Европе. А если серьезно, то
работа уже идет. Я пригласил специалистов из швейцарского архитектурного бюро.
Они посмотрели наш стадион, и мы заключили договор, по которому они разработали
концепцию реконструкции стадиона «Металлург». Это не проект, только
архитектурная концепция. В техническом задании были поставлены непростые для них
требования: так как другого стадиона у нас нет, то в период реконструкции мы не
должны останавливать эксплуатацию стадиона. Это должно быть доступно нам по
цене, а кроме того, мы должны получить максимальную инфраструктуру. Они
предложили арочную конструкцию, элементы которой изготовляются на заводе, а
потом монтируются на трибуне.
— Но есть планы по строительству еще одного стадиона?
— У нас есть предложение от одной американской инвестиционной строительной
компании — реализовать в Самаре проект по строительству коммерческой
недвижимости. При этом частью этого проекта будет новый стадион вместимостью
где-то 40 тысяч зрителей, который потом перейдет в собственность клуба.
Остальная инфраструктура перейдет в собственность компании.
— И когда у «Крыльев» будет свой стадион?
— Проектная документация по «Металлургу» будет готова к концу 2007 года, сама
реконструкция будет проведена за 2008-й. Но по новому стадиону контракт может
быть подписан в 2007 году.