Олег Васильевич – специалист уважаемый. Он периодически «всплывает» в виртуальных списках-набросках кандидатов на пост главного тренера того или иного проблемного клуба. Проблемного, но в целом хорошего или как минимум крепкого. Как, например, самарских
«Крыльев Советов», которые посреди минувшего сезона вели с ним предварительные переговоры.
Однако фигура самого Долматова в полный рост выпрямилась после неожиданных раскатов грома над
«Локомотивом». Из команды, идущей на первом месте, с какими-то несуразными формулировками изгнали серба Муслина. Долматов пришёл, сел на тёплое место, а оно оказалось настоящей печью. И пожар был неминуем, и огнетушителем гасить его было нельзя. Мы попытались разобраться в непростой и – самое главное – незаконченной истории локомотивской неопределённости с самим тренером. Без нелицеприятных вопросов, само собой, не обошлось…
ПОЗВОНИЛИ СРАЗУ ПОСЛЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ МУСЛИНА
– Проклятый сезон, Олег Васильевич?
– Неудачный, я вам скажу. Очень неудачный даже. Или вот так: самый неудачный в моей карьере.
– Уникальный он был?
– Тяжёлый и просто плохой, но чем же уникальный? Разве ни у кого не бывает плохих сезонов?
– Таких разнообразных, пожалуй, ещё не было в России. Вы сначала занимались спешным подбором кадров для спасения
«Шинника», а потом внезапно принялись бороться за чемпионство… Ну, или за медали, так скажем.
– А как вы думаете, что я должен был делать в сложившейся ситуации?
– Думаю так же, как и вы. Другое интересует: перепад давления сумасшедший. Или не так?
– Ну и как я должен был поступить? Отказаться, что ли?
– Отказываться смешно и нелепо. Есть ведь штамп:
«Предложение, от которого невозможно отказаться».
– Вот именно, когда зовут на работу в «Локомотив», о каких-то сопутствующих обстоятельствах думаешь только потом, да и то в контексте их решений. То есть вопрос
«Стоит браться или не стоит?» не стоял.
– Сразу дали согласие?
– Да. Как позвонили, так в тот же момент и понял, что отнекиваться нельзя.
– И когда это случилось?
– Практически в тот же момент, когда отказались от услуг Муслина.
ТРЕНИРОВКИ ПРОВОДИТЬ БЫЛО НЕКОГДА
– И всё-таки хочется понять, как человеческий организм выдерживает такие
«полётные» нагрузки?
– Да нормально было.
– Тренеры, с которыми довелось общаться, говорят, что психологически такое выдержать безумно сложно.
– А я больших проблем с психологией не испытывал. Для меня это был переход из одной команды в другую. Всего лишь переход – ответственный, непростой, но это же моя работа!
– Что было самым непростым?
– Вписаться в команду.
– Такое обычно говорят про новичков-футболистов.
– Верно. Но футболистам стоит подстраиваться под конкретную игру, а мне в первую очередь необходимо было вписаться по-тренерски – прийти и с ходу давать результат. Это и было самым трудным.
– Что главнее в отношениях с игроками: найти общий язык с ними или разглядеть их возможности?
– Мне нужно было преподнести себя таким образом, чтобы ребята приняли. И сразу. Понимаете, это сложно.
– Наверное, крайне сложно.
– Действительно. К тому же игры шли одна за другой без перерыва. Для того чтобы приглядеться к конкретным способностям определённого футболиста, у меня просто не было времени. Я же по объективным причинам не мог знать всех досконально. Три-четыре раза у нас матчи проходили через два дня на третий! И когда я должен был проводить тренировки? Да их практически не было за неимением времени. А ведь только в тренинге, в этом спортивном общении можно досконально распознать качества человека, с которым ты работаешь.
– Многого не хватало, видимо.
– Практики не хватало. Как бы то ни было, несмотря на общеизвестный интернациональный язык футбола, каждый тренер хочет наладить работу по-своему. А задача профессионального футболиста – подстроиться под требования тренера.
БЫЛИ ТЕ, КТО НЕ ПОНЯЛ МЕНЯ
– Муслин незадолго до своей отставки что-то говорил про профессионализм игроков...
– А я хочу сказать о том, что не дело игроков – осуждать наставника или рассуждать о своих пристрастиях к нему. К сожалению, в
«Локомотиве» в этом плане не всё сложилось идеально.
– Приняли вас не все?
– Кто-то сразу принял мои требования, а кто и не понял их. Не думаю, что кто-то специально вел кампанию против меня. Не знаю я об этом, другими словами.
– Можно сказать, что не ко всем вы нашли подход?
– Я говорю о нормальном человеческом общении. Многие ведь меня лично не знали, а поэтому им и сложно открыться передо мной. Всё как в обычной жизни.
– Концовка чемпионата выдалась напряжённой и архисложной. Времени, кроме как на сами игры, – нет. На что или на кого вы делали ставку в работе?
– Во-первых, я старался по минимуму менять состав команды. Конечно, пытался опереться на ребят, которых знаю лично, – все же со знакомыми футболистами легче, однако и достоинства остальных я не принижал. На тактических занятиях всё вроде бы проходило нормально. И ребята меня понимали, и я понимал их. К сожалению, не всегда теория воплощалась на практике, на поле.
– Открытые недовольства в связи со сменой тренера имелись?
– Да нет! Я вообще никаких недовольств не слышал.
– Первостепенная задача для вас лично как формулировалась?
– Завершить сезон с положительным результатом и желательно без конфликтов.
– Можно сказать, что команда к вашему приходу была на ходу?
– Не буду отвечать на этот вопрос.
КЛИЕНТЫ «ШИННИКА» – ДЕШЁВЫЕ И БЕСПЛАТНЫЕ
– Наверное, немногие поддерживали вас в этом году?
– Ярославские болельщики. Порой казалось, их настолько много, что на негатив и внимания обращать не хотелось. Ни одного плохого слова не слышал я с трибун домашнего стадиона
«Шинника». В ситуации, когда клуб отчаянно борется за выживание, благодарное отношение со стороны фанатов – редкость исключительная.
– Интересно, кто вас искренне поддерживал при переходе в
«Локомотив»?
– Думаете, я в курсе? Не читал ничего и не смотрел.
– Опора в лице руководства ощущалась?
– Да, руководители меня поддерживали. Иначе меня бы и не было в клубе. Доверие между президентом клуба и главным тренером необходимо.
– Этого не было в «Шиннике»?
– Почему же? С губернатором Лисицыным взаимоотношения были нормальными, с вице-президентом Морозовым. Просто все ведь понимали, что собрать команду после продажи почти целого состава, не имея денег, крайне сложно. Мы несли эту ношу и старались донести. Но не получилось. Хотя матчи неплохие порой выдавали, и содержание их меня в принципе удовлетворяло. Понимаете, команду мы какую-никакую, а собрали, она играла, но не была настолько психологически устойчива, чтобы выдерживать серьёзные неудачи и откровенную несправедливость. То голы не засчитают, то ещё что-нибудь произойдёт, а состав ведь не такой опытный и сыгранный, чтобы противостоять бетонным глыбам. Шесть правильных трудовых голов «Шиннику» не засчитали! И это только при мне! А ребята ведь молодые, вот ручки у них и начали опускаться при виде такого беспредела. Настоящая уверенность зарабатывается победами.
– Каково было вам?
– А я при всём этом безобразии должен был оставаться оптимистом. И оставался! Внушал, внушал, внушал…
– Что внушали? И кому?
– Что не всё потеряно. Говорил это ребятам, на тренировки выводил. Смотрю, вроде бы остывают, играть начинают, получается что-то, на следующий день получается уже больше. Но! Когда выходили на игру, сидящее у них внутри чувство неуверенности выплёскивалось наружу.
– Многие специалисты критиковали «Шинник» за балканских легионеров невысокого уровня.
– А какой уровень, скажите мне, мы могли себе позволить? Брали людей из трёх категорий: арендуемые, дешёвые и бесплатные. Вот наши клиенты!
– В России невозможно было найти хотя бы таких же по классу?
– Россияне дороже тех, кого привозят с Балкан. Класс может быть один, но цена разная. Ещё из дубля игроков по максимуму вытаскивали. Но вы ж сами понимаете, насколько этот максимум может быть эффективным…
НУ НЕ В ПЕТЛЮ ЖЕ МНЕ ЛЕЗТЬ!
– Пару лет назад вы с грустью назвали себя «провинциальным тренером в глазах общественности", а потом рассмеялись. Из-за того, что узнающие вас незнакомцы подходят и благодарят лишь за одно дело: серебро ЦСКА-98.
– Сейчас меня уже не волнует, какие там стереотипы имеются у общественности. Я должен доказывать свои способности работой. Мне всё равно, кто кем меня представляет. У меня есть дело.
– Вам часто приходилось трудиться в обстановке неопределённости?
– В тех случаях, когда в команде имеются проблемы. Когда всё хорошо, то и к тебе отношение более определённое, и мелкие неудачи проходят почти незаметно. Но если у тебя условия работы такие, что максимум, который можно извлечь, – это перебиваться, тогда ты не можешь быть застрахован ни от чего.
– Как работалось в условиях повальной критики?
– Скорее, в условиях некомпетентной критики. Газеты не читал, допустим. Настроение они портили.
– Чтобы сконцентрироваться на работе, от чего-то пришлось отказываться?
– От ненужных вещей, которые, как я сказал, портят настроение. По мне бы, лучше весь этот негатив вычеркнуть.
– Из некомпетентных высказываний никакое не запомнилось?
– Нет, не буду их повторять. Сами почитайте.
– Хотелось бы понять вашу позицию.
– Я ничего не собираюсь расшифровывать.
– Без нервотрёпки вообще возможно работать главным тренером?
– Футбол – и без нервов? Ну вы даёте! Это невозможно. Никакое философское отношение к жизни не способно оградить от переживаний человека, который отдаёт делу всего себя. Но не в петлю же лезть!
– Тем не менее имелись моменты в уходящем году, когда вы себе говорили: так, о футболе до завтра ни мысли?
– Ни разу! О футболе думаешь постоянно: анализируешь победы и поражения, пытаешься продумать коррективы… И так по кругу. Без остановки.
– Без сна и ночи?
– В этом году действительно так и оказалось. Даже на рыбалку выбрался только под конец декабря. Собственно, сегодня (23 декабря – прим. А.С.) и приехал с небольшим уловом. В Новороссийск ездил к другу поохотиться и порыбачить. Правда, когда тебя зовут в клуб, претендующий на чемпионство в России и успешные выступления в Европе, позволять отдыхать себе как-то даже неприлично.