Я нашел Найденова в добром здравии. С горящими глазами.
Найденов, как и десять лет назад, — толпа из одного человека. Перебивает самого
себя. Как и десять лет назад, полон идей и проектов. Грандиозных до комичного.
Я первый бы посмеялся над теми проектами — если бы большинство предыдущих, таких
же чудаковатых, Арсен Юльевич не воплотил в жизнь.
Сейчас он мечтает возродить свою сочинскую «Жемчужину», которую когда-то в муках
создал и возглавлял много лет. И, наверное, возродит.
ШАХТЫ
— После «Жемчужины» у вас были команда из КФК да студенческая сборная России,
которую вы сделали чемпионом мира. Это футбольная пенсия?
— Работать было тяжелее, чем в команде мастеров. Потому что я был один. Проводил
в Шахтах по три занятия в день, а это сложновато — хоть вы и сказали, что я
хорошо выгляжу.
— Здоровья не хватало?
— Если бы не хватало, не вывел бы эту команду в профессиональный футбол. Ребята
очень прибавили, потому что верили мне. Из этой команды три человека могут
играть в высшей лиге, а один — в сборной. Я вам серьезно говорю. Как вчера
говорил моему другу Овчинникову… (Валерий Овчинников долгие годы был главным
тренером нижегородского «Локомотива». — Прим. Ю.Г.). Валера — уникальный
человек, мало кто так чувствует футболистов. Если я могу говорить только о
футболе, то Валера может спорить о чем угодно. Он суд выиграл у Коли Толстых, а
это надо было постараться.
— Сейчас хотите возродить «Жемчужину»?
— Хочу, очень хочу! Создам несколько полей, земля уже есть, и на этой базе буду
возрождать «Жемчужину». За два года доведу до первой лиги.
— Не хватает вам сегодня большого футбола?
— Не хватает. Но это не повод жить воспоминаниями, хоть все понимаю:
возраст, сердце… Я всегда добивался своего. А теперь стал мудрее. Если человек
не может, то от возраста ничего не зависит. Покойный Полевой (начальник отдела
футбола спорткомитета РСФСР. — Прим. Ю.Г.) мне говорил: «Арсен Юльевич, берите
пример с Базилевича. Он всегда в галстуке». А я думал: разве это самое главное?
Базилевич никогда звезд с неба не хватал. А Лобановский с Масловым из
спортивного костюма не вылезали, а все выиграли, что возможно было.
— Сколько вам сейчас?
— 65. Но чувствую себя лучше, чем в 94-м году. Мы тогда хорошо шли, добирались
до тройки. Чтобы войти в УЕФА, не хватило денег. «Жемчужину» «убили» в
Ставрополе.
«НЕ ДУМАЛ, ЧТО МОГУ УМЕРЕТЬ»
— Какой матч из прошлого чаще всего вспоминаете?
— Как «Динамо» московское обыграли 4:1. Это были шикарные голы. В перерыве
передо мной начали гарцевать два запасных — Богатырев и Бондарев. Чтобы заметил.
Я посмеялся про себя — но выпустил обоих. Забили по голу. Добровольский все
падал, пенальти выпрашивал. Газзаев (тогда он был главным тренером «Динамо». —
Прим. Ю.Г.) потом пришел в судейскую, а я уже там. Нервничает: «Надо было два
пенальти давать!» Так для этого, отвечаю, надо было два раза до нашей штрафной
дойти.
— Но чаще, наверное, вспоминаете свою операцию на сердце?
— Знаете, я так спокойно на нее пошел — даже не думал, что могу умереть… Меня
оперировал удивительный доктор, профессор Белов. Американцы его пытались к себе
увезти. Разрезал меня, посмотрел. Говорит: «Все нормально». И зашил обратно.
Завтра, говорит, я тебя переведу из реанимации.
— Так просто?
— А ночью я стал уходить. Вы знаете, это так легко происходит — просто теряешь
сознание, и все. Хирург тут же разрезал меня снова. Проверил: может, что-то
неправильно сделал?
Овчинников дежурил у меня в палате — он говорил, что тогда свет вырубили, а
легкие дышали с помощью прибора. Время было мутное, даже в реанимации могли
электричество отключить. Может, брехня, но я с того момента ничего не помню.
БРЕЖНЕВСКАЯ «ЧАЙКА»
— Это и называется «шунтирование»?
— У меня было два шунта и аневризма аорты. Впервые в мире одновременно такую
операцию сделали. Сны были хорошие.
— Какие?
— Мне брежневскую «Чайку» подарили, когда я вышел в высшую лигу. Вот и снилось,
как едем с профессором по Сочи, останавливаемся, кушаем…
— Где «Чайка» сейчас?
— Сыну подарил, а тот отдал за бесценок. Миша Звездинский меня все уговаривал:
«Давай в Америку за 150 тысяч продадим!»
— Могли бы до сих пор на ней ездить.
— Не мог. 95-й бензин, 20 литров на 100 километров — куда на ней поедешь? Только
парады принимать. Кстати, «Чайку» за гостями присылать меня Овчинников научил. У
него первого такой фокус был. Я сам на ней раз пять ездил, не больше. Только
гости.
— Хорошо вы жили, Арсен Юльевич. А сейчас ездите с женой на «Жигулях».
— Хорошо хоть «Жигули» есть. А на «Чайке» я гостей встречал. Колоскову подал к
трапу — он обалдел. Хоть с ним другом никогда не был. Меня, кстати говоря,
хотели избрать президентом ПФЛ вместо Толстых. Овчинников выдвинул.
— Помню, что вы предлагали Николаю Александровичу Толстых, сидя в последнем
ряду на конференции ПФЛ.
— Да, китель и фуражку. Чтобы был он Иосифом Виссарионовичем Толстых. При нас он
работал. Пошумим, пошумим — и процесс пошел. А люди с наших конференций уходили
веселые и довольные. Когда нас не стало, Толстых убрали.
— Напрасно?
— Напрасно. Сейчас, посмотрите — скандал за скандалом. Николай Петрович
Старостин очень меня уважал. Помню, я работал на Камчатке, и команда моя
приезжала на сборы в Сочи. Я позволил и жен с собой взять. Старостин это дело
увидел: «До чего дошел, Арсен! Уже жены за командой ездят!»
— Что ответили?
— Смотрите сами, отвечаю. Футболист при жене — уже пить не будет. Гулять на
сторону не пойдет. А если что случится, тут же скажу: «Забирай свою жену и вали
отсюда!» Старостин задумался: «А вы правы...» Администратора подозвал: «В
следующую поездку жен берем!» Я за Старостиным тоже «Чайку» присылал.
— И приключений в вашей жизни хватало. Помните, как вам пистолетом угрожали?
— Помню. Здесь, в Сочи это было. Овчинников мне говорит, давай, мол, сыграем
вничью. Давай, отвечаю. И тут подходит ко мне держатель сочинской букмекерской
конторы: «Надо выиграть!»
— Что ответили?
— «Ты что, деньги мне платишь, чтоб заказывать?» Пистолет на меня навел. А у
меня был знакомый вор в законе, порядочный парень Ранчик. «Ты что к трэнэру
лэзишь? Всех дуришь, тебя нельзя раз обдурыть?»
ЗА ФУТБОЛ УБИВАЛИ
— Вид пистолета вас в ужас не привел?
— Нет.
— Почему?
— Он выстрелить не мог. Когда хочешь выстрелить — подходишь и стреляешь.
— Но в то время могли убить за футбол?
— Могли. Я ведь понятия не имел, что в Сочи есть какая-то букмекерская контора.
Вот был у меня начальником команды такой Ираклий Церекидзе, бывший парикмахер.
Он накануне того матча побежал и рассказал все своим приятелям-парикмахерам. И
те поставили на ничью.
— Чем дело завершилось?
— Я все уладил. В связи с тем, что играли не на Центральном стадионе, никому не
выплатили.
7 марта 1993 года
ЖЕМЧУЖИНА — ЛОКОМОТИВ НН — 1:1 (0:0)
Голы: Гогричиани, 64 (1:0). Герасимов, 77 (1:1).
Судья: А.Бутенко.
Хоста. Стадион «Локомотив».
Матч действительно проходил на другом стадионе.
— Потом того же Церекидзе убили.
— Темная история. Был на тренировке, ему позвонили — он умчался, у меня
отпросившись. После вернулся на базу, лег на мою кровать. У меня как раз
прокурор города сидел, мой сосед. Спрашиваем: «Ираклий, что с тобой?» — «Ерунда,
ударился».
— А потом?
— Потом присмотрелся — у него голова распухла. Внутреннее кровоизлияние. Вызвал
врачей, в больницу его отправили, но не спасли. Потом мне рассказали, что
Церекидзе видели на Краснодарском кольце — кто-то его ударил по голове.
У Ираклия была черта — он все время хвастался. Любил показать всем, какой он
богатый. Это и довело. А люди, которые его били, наверное, не знали, что у него
редкая болезнь: кровь не сворачивается. Убивать-то, наверное, не хотели. Мутное
было время.
— После операции вы курить бросили раз и навсегда?
— Чуть раньше бросил. Отец с фронта пришел, курил ночами папиросы «Бокс», я
терпеть не мог этот дым. А потом сам начал курить по три пачки в день. Как-то
среди ночи задыхаться стал — с утра проснулся и бросил. Как только хочется
закурить, вспоминаю, как тогда задыхался, — и все.
ОЧКИ В ДОЛГ
— С Овчинниковым, по прозвищу Борман, вы друг друга от вылета спасали
виртуозно. Задерживали прибытие на стадион пожарной машины, «неотложки», еще
кого-то...
— Ох, это особые истории! Я понимаю, о каком матче вы вспоминаете. Но тогда мы с
Борманом догадывались, что Павлик (Сергей Павлов. — Прим. Ю.Г), который уже
вышел в УЕФА со своим «Текстильщиком», не отдаст игру Владивостоку. Он хвастун.
И не отдал, 4:0 выиграл, что нас устраивало.
Это был последний тур чемпионата России-1993.
10 ноября 1993 года
ТЕКСТИЛЬЩИК — ЛУЧ — 4:0 (0:0)
Голы: А.Морозов, 66 (1:0). О.Морозов, 70 (2:0). Наталушко, 85 — с пенальти
(3:0). Навоченко, 89 (4:0). Судья: В.Сорокин.
ЛОКОМОТИВ НН — ЖЕМЧУЖИНА — 2:1 (1:1)
Голы: Бондарук, 12 (0:1). Румянцев, 30 (1:1). Горелов, 78 (2:1). Судья:
В.Купряшкин.
«Локомотив» и «Жемчужина» набрали по 30 очков (12 и 10 побед соответственно) —
остались в высшей лиге, «Крылья Советов» — 30 (9), «Луч» — 29 (11) и «Океан» —
28 (10) опустились в переходный турнир, а «Ростсельмаш» — 28 (8) и «Асмарал» —
20 (7) выбыли в первую лигу.
— Один из основоположников этих договорных дел у нас — Зонин. Который потом
«кинул» Фальяна — эту историю вы наверняка не знаете, — продолжает Найденов.
— Каким образом?
— Артем Григорьевич Фальян отдал ему очко в Алма-Ате, договорились, что Зонин
вернет. А тот выиграл 2:1.
От «СЭ»
Речь, видимо, идет о чемпионате СССР-1974. Тогда «Кайрат» Артема Фальяна сыграл
дома с «Зенитом» Германа Зонина — 2:2, но в Ленинграде «Зенит» победил — 3:2. А
вот годом ранее эти команды обменялись ничьими — 1:1 в Ленинграде и 0:0 в
Алма-Ате.
— Тренеры часто обманывают?
— Бывает. Меня обманывали.
— Кто именно?
— Долматов. Он с «Черноморцем» был на грани вылета. В Новороссийске как раз шли
выборы. Ребята хотели с Новороссийска деньгами взять, но я запретил: «Вы
достаточно получаете. Кого не устраивает — можете уходить».
— Решили отдать очки в долг?
— Да. Говорю: «В следующем году вы мне вернете три очка». И проиграли мы
«Черноморцу».
От «СЭ
14 сентября 1996 года
ЧЕРНОМОРЕЦ — ЖЕМЧУЖИНА — 3:1 (2:0)
Голы: Догузов, 2 (1:0). Герасимов, 27 (2:0). Мархель, 87 (3:0). Джанашия, 90
(3:1).
»Черноморец": Руденко, Шкурин, Русаковский, Епископосян (Масалитин, 46. Мархель,
73), Поздняков (Морочко, 79), Майоров, Геращенко, Герасимов, Спандерашвили,
Догузов, Берадзе.
«Жемчужина»: Гудиев, Бондарук, Новгородов, Ещенко, Бондарев, Горшков, Санько,
Панферов (Петросянц, 78), Гогричиани, Игнатьев (Джанашия, 46), Богатырев
(Гогиашвили, 55).
Судья: В.Филиппов.
— А на следующий сезон первая игра как раз с «Черноморцем». И они отказываются,
представляете? — продолжает Найденов.
— Потрясающе!
— А я в Новороссийск не хотел даже ехать, но пришлось на машине мчаться. Говорю
команде: «Надо их шлепнуть!» Судил матч известный арбитр, самый законченный
негодяй из всех, кого знаю. У меня с ним были неприятные моменты, потом
расскажу.
— А в Новороссийске как сложилось?
— Минуте на 10-й выгнал у меня игрока, Кузнецова. Дал пенальти. 2:0 «Черноморец»
вел, только Сашка Горшков размочил. Тогда мода пошла — время добавлять. Судья
этот тоже добавил три минуты. Так Горшков, на его беду, издали как дал — и 2:2.
От «СЭ»
22 марта 1997 года
ЧЕРНОМОРЕЦ — ЖЕМЧУЖИНА — 2:2 (1:1)
Голы: Демин, 18 (1:0). Горшков, 34 (1:1). Березнер, 59 — с пенальти (2:1).
Горшков, 90 (2:2).
«Черноморец»: Володин, Шкурин, Русаковский, Епископосян (Лепик, 46), Демин,
Майоров, Геращенко, Прокопенко (Остриков, 78), Березнер, Спандерашвили, Вяжевич
(Русак, 46).
«Жемчужина»: Крюков, Бондарук, Новгородов, Мокрицкий, Горелов, Горшков,
Кузнецов, Матвиенко (Коберский, 76), Гогричиани, Швецов (Гогиашвили, 51),
Богатырев.
Наказания: Мокрицкий, 4. Бондарук, 25. Новгородов, 35. Майоров, 43. Горелов, 63.
Кузнецов, 66 (предупреждения). Кузнецов, 71 (удаление). Судья: А.Бутенко.
На самом деле это был матч 2-го тура. Но первый в сезоне — в Новороссийске. И
еще ошибся Найденов — счет по-другому развивался. И по поводу удаления тоже
запамятовал.
— Продолжение было?
— Было. Сами новороссийские игроки через месяц принесли деньги: «Вы нас
извините». Футбольный мир тесный, все сразу узнали. Один человек тогда во всем
Новороссийске поступил порядочно — вратарь, Руденко. Он о долге знал, говорит:
«Я играть не пойду». И не вышел.
СУДЬЯ-МЕРЗАВЕЦ
— Вы хотели про судью рассказать.
— Играли как-то с Поти. Приходит ко мне их спонсор: «Арсен Юльевич, я борюсь за
первое место. Вы поймите, я тщеславный человек, мне это нужно. Отдай игру — я
выпишу три тысячи рублей команде и отдельно рассчитаюсь с тобой».
— Что ответили?
— Ответил, что до завтра буду думать. Чтобы на моих ребят не выходил. Игру решил
не отдавать, а чтобы подстраховаться, отыскал всеми правдами-неправдами 600
рублей и отдал судьям. А тот меценат из Поти, как потом узнал, дал на судейскую
бригаду полторы тысячи.
Игра — классная! Судья работает нормально, нам не помогает и не мешает. Но
минуты за полторы до конца ставит пенальти. Я, не дожидаясь удара, поднимаюсь со
скамейки, ухожу под трибуны, говорю администратору: «Налей мне стакан водки...»
— Выпили?
— Выпил. «Налей еще!» Еще выпил. И ничего меня не берет. Сижу в раздевалке,
дожидаюсь свою команду. Влетают мои ребята, веселые: «Юльич, мы выиграли 1:0!»
Оказывается, вратарь поймал пенальти, выбросил нашему игроку — и Виталик Ковтун
метров с двадцати пяти засадил в «девятину». Потом смотрю — грузины окружили
судью: «Отдай деньги!» По реакции понимаю — этот мерзавец даже с боковыми не
поделился.
— Вы свои 600 рублей забрали?
— Говорю на прощание: «Деньги можешь себе оставить». Потом был матч в Самаре,
еще раз с этим арбитром столкнулся. Ничего ему не предлагал. Счет 0:0, за
полминуты до конца пошел к выходу — не успел зайти под трибуны, как судья ставит
пенальти в наши ворота. Не по делу. И этот не забили, представляете? Потом
говорю ему: «Ты еще, мерзавец, и нефартовый!»
От «СЭ»
8 апреля 1995 года
КРЫЛЬЯ СОВЕТОВ — ЖЕМЧУЖИНА — 0:0
Нереализованный пенальти: Фахрутдинов, 88 (вратарь).
«Крылья Советов»: Мартешкин, Даев, Захаров (Шишкин, 62), Резанцев, Цилюрик,
Хлебосолов, Циклаури, Аверьянов, Минашвили (Фахрутдинов, 85), Делов, Авалян.
«Жемчужина»: Крюков, Бондарук, Макаров, Чекунов, Бондарев, Игнатьев, Нозиков,
Зекох (Петросянц, 46), Княжев (Проценко, 70), Филимонов (Суанов, 46), Богатырев.
Наказания: Бондарев, 8. Бондарук, 50. Даев, 53 (предупреждения). Бондарук, 80
(удаление).
Судья: А.Бутенко.
ВЕЛИКИЙ БОРМАН
— О себе я могу все рассказать, об Овчинникове не буду. Он обижается.
— Тогда не о футболе расскажите. Как Валерий Викторович постился.
— Как-то обыграли его, а возвращались на одном автобусе. «Валера, дай кофе!» —
«Пошел ты...»
Когда я лежал в больнице, ему разрешали приходить в реанимацию. Нина, жена моя,
рассказывала: сидит он и гладит мою руку. Он вообще порядочный парень. Очень
добрый, хоть я на него и шумел. Хочу его сейчас устроить на работу.
— Ему это надо?
— Надо! Он хорохорится — но вы ему не верьте. В первой лиге сделал своим
зарплату по 3 тысячи долларов. Я ему говорю — ты, мол, все за них делаешь, разве
что играть не выходишь. Из-за таких, как ты, потом футболистов брать нельзя, они
избалованные. А он — от чистого сердца платил, до сих пор в долгах. После
операции и меня взял к себе в Нижний, вроде как «консультантом». Я ничего не
делал.
Как-то пост был, Овчинников мясо есть перестал. Думаю — чем накормить его? Ведро
винегрета приготовили, поставил перед ним. Заснул, проснулся — он все ест…
«ЭКСПЕРИМЕНТ, МАЛЬЧИКИ?»
— Самый странный по характеру игрок, с которым сводила вас судьба?
— Виктор Панченко. Гоча Гогричиани — тоже с чудинкой. Как-то случай был в
Дагомысе. Упражнение дал: пас, еще пас и удар. Смотрю — Гоча сидит на мяче. «В
чем дело?» — «Нэт пары» — «Сам побегай!»
— Побежал?
— Так и остался сидеть. «Гоча, ты достал! Вали в свою Грузию!» Смотрю —
заплакал. Обнял его: «Прости, сынок. Всякий имеет право на слабость. Пойди,
погуляй». И все было в порядке.
— «Меморандум» против коррупции в футболе вы сочиняли.
— Это было смешно. Я и слова-то такого не знал — «меморандум». Журналист
знакомый придумал, все за меня написал. Хоть много нового я изобрел. Все тренеры
запрещают купаться игрокам за день до матча, а я, наоборот, гнал своих на море.
Как-то в Благовещенске игроки отпросились искупаться в Амуре, — потом сыграли
удачно.
— Есть легенда: было у вас в команде два защитника. Оба — «одноногие», один
только слева может играть, другой — только справа. Вы на установке их
перепутали, так они подходят к вам и просят вернуть на «родной» фланг. А вы в
ответ: «Эксперимент, мальчики? Хорошо. Под вашу ответственность».
— Слышал об этом. Вранье.
— Еще легенда — будто могли на установке назвать девять человек. Или двенадцать.
— Вот это могло быть. Наигрываем защитников мы зимой — а летом они уже сами
знают, кому на поле выходить. Надо только на ошибки им указывать.
— Никогда не завидовали Борману с его умением настроить команду?
— Я в этом смысле посильнее. Знал, как установку проводить. Мог начать тихо-тихо
— а потом целый спектакль организовать. Главное, чтоб от души шло. Как-то такую
речь дал, что ребята на поле уже потные выскочили. Пятнадцать минут прошло — мы
3:0 вели. На установке не надо сидеть час и нести чушь о тактике. Об игре я с
каждым поговорил накануне, а установка длилась 7 минут. Если после нее у меня
сердце болело — значит, прошла нормально. Ребята поняли. Если не болит — кричал
попусту.
— Многие тренеры говорят: «Если я своей команде однажды скажу, что она должна
проиграть, то я потеряю рычаги...»
— Да не слушайте эту брехню! Если ты скажешь команде, что таким образом мы
заработаем денег — это скверно. Но если надо помочь товарищу, который вылетает,
— ничего страшного.
— Как надо говорить команде, что она должна сегодня проиграть?
— «Ребята, у нас сложилась обстановка — надо помочь». Если тренера уважают — все
сделают как надо. Вот играем мы, вспоминаю, с Овчинниковым. Помогаем. Подходит
ко мне Горшков: «Арсен Юльевич, я играть не буду!» — «Саша, разговоров нет...»
От «СЭ»
17 мая 1997 года
ЛОКОМОТИВ НН — ЖЕМЧУЖИНА — 1:0 (0:0)
Гол: Мухамадиев, 54.
«Локомотив» НН: Сацункевич, Балтушникас, Афанасьев, Кураев, Липко, Казаков,
Власов, Зубков, Кашенцев, Передня, Мухамадиев.
«Жемчужина»: Крюков, Бондарук, Новгородов, Гальмаков, Горелов (Бондарев, 59),
Швецов, Кузнецов (Сулейманов, 64), Матвиенко, Гогричиани (Суанов, 46), Санько,
Богатырев.
Судья: А.Кожухов.
В этой игре подопечные Найденова не нанесли ни одного удара по воротам команды
Овчинникова. Этот матч — единственный, который пропустил Александр Горшков в 16
турах чемпионата-1997 в составе «Жемчужины». Летом он перешел в «Зенит».
— А как-то Овчинников меня просил: сыграем в ничью и дома, и на выезде. Я
прикинулся пьяным: «Нет, Валера, будем играть, как пойдет!» — рассказывает
Найденов.
— Как сыграли?
— В первом тайме Овчинников 1:0 ведет, 2:0… Как гол забивают, его скамейка
разве что салют не устраивает. Сам Борман смотрит на меня: «Ну что, кретин?
Получил?»
Я на своих помощников огрызаюсь: послушал вас, идиотов! А на второй тайм выходим
— и делаем 2:2. Судья помог. Борман знал, что я с арбитром не химичил, но после
матча помощнику моему Нестеренко, громко говорит: «Юрий Владимирович,
обнародуйте ставки!»
От «СЭ»
29 апреля 1995 года
ЛОКОМОТИВ НН — ЖЕМЧУЖИНА — 2:2 (2:0)
Голы: Путилин, 9 (1:0). Кузьмичев, 29 (2:0). Филимонов, 48 (2:1). Макаров, 53 —
с пенальти (2:2).
«Локомотив» НН: Шанталосов, Шурко, Арефьев, Рагулин, Путилин, Лебедев, Дзоблаев
(Феоктистов, 65), Гаглоев (Коновалов, 71), Е. Смертин, Найданов (Никулкин, 33),
Кузьмичев.
«Жемчужина»: Крюков, Бондарук, Макаров, Тарба, Бондарев, Игнатьев, Нозиков,
Зекох (Филимонов, 46), Новгородов (Петросянц, 34), Княжев (Суанов, 17),
Богатырев.
Судья: А.Кириллов.
— Покупать игры приходилось?
— Так и запишите: не купил и не продал ни одной игры. А про Овчинникова я вам
могу сказать: никогда он игру не продаст. Купить — может. Раньше вообще никто не
знал, что такое — «продать игру». Это появилось потом — при Соловьеве,
Лобановском, Зонине.
— Знаменитая ваша фраза: «Судья сломал нам игру. Пятый и седьмой голы были
забиты из офсайда».
— Это про наш матч в Волгограде, когда 0:7 проиграли? Нас там действительно
судья убил, но в первую очередь непорядочно поступил Горюнов. «Ротор» к тому
моменту шел на последнем месте. 9 мая игра запланирована в Сочи, и Горюнов
(президент «Ротора». — Прим. Ю.Г.) знал, что я его прибью. И тогда он вообще не
выкарабкается, все на него навалятся. Я согласился из-за Дня Победы сыграть в
Волгограде.
— Знали, что вас обыграют?
— Предполагал. Знал, что больше ничейки нам увезти не дадут. Приезжаем в
Волгоград, и начинаются чудеса с самого аэропорта. Гостиницу Горюнов не заказал,
никакого питания. Зато судью зарядил так, что просто ужас. Тот разве что сам нам
не забивал. Получили 0:7.
От «СЭ»
9 мая 1995 года
РОТОР — ЖЕМЧУЖИНА — 7:0 (2:0)
Голы: Веретенников, 15 (1:0). Нидергаус, 36 (2:0). Веретенников, 55 — с пенальти
(3:0). Нидергаус, 70 (4:0). Веретенников, 72 (5:0). Нидергаус, 86 (6:0).
Меньщиков, 87 (7:0).
«Ротор»: Саморуков, Чумаченко, Бурлаченко (Беркетов, 80), Корниец, Нечай,
Царенко (Кривов, 46), Бондарь, Нидергаус, Веретенников, Есипов, Илюшин
(Меньщиков, 80).
«Жемчужина»: Крюков, Бондарук, Макаров, Тарба (Бурдинский, 68), Бондарев,
Игнатьев (Дубровин, 46), Нозиков, Зекох, Суанов (Петросянц, 46), Филимонов,
Богатырев.
Наказания: Филимонов, 42. Илюшин, 61 (предупреждения). Бурдинский, 70
(удаление).
Судья: А. Маляров.
— Много осталось в футболе людей, которым руки не подадите?
— Всем подам.
— Зато Байдачный, едва придя в «Жемчужину», сказал игрокам: «Вы со своим
Найденовым только играми торговали».
— Вот его я не признаю. Он мог бы стать неплохим тренером, но совершенно не
чувствует, когда надо сделать замену. Не знает, какой состав выставить. И,
главное, не представляет, когда какое упражнение надо делать. Хотя упражнения у
него интересные. Я сам у него научился фокусу с двумя мячами. Но он негодяй
потому, что развалил команду. И Сочи, и Новороссийск — только Ростов насилу
уцелел.
НИГМАТУЛЛИН ЧУТЬ НЕ СОРВАЛ «ДОГОВОРНЯК»
— Как-то, знаю, вы договорились с «КАМАЗом» Валерия Четверика на одну разницу
в голах, а он вас с совсем другим счетом обыграл.
— Да, договорились проиграть в два мяча, а они нам назабивали. Я даже не ездил
тогда в Челны.
От «СЭ»
Речь, видимо, о сезоне-1995, когда «Жемчужина» выиграла дома у «КАМАЗа» — 4:2, а
в Набережных Челнах уступила — 0:3.
— А про Четверика не хочу говорить, это не тренер, — продолжает Найденов. —
Кстати, из-за его вратаря — молодого Нигматуллина, пришлось в Сочи 5:4 выиграть,
хоть по сценарию все было иначе. Мы вели 4:1 и честно уже собрались пропускать
сколько нужно — как вдруг Нигматуллин пропускает такой гол…
— Какой?
— Как говорят в футболе, из «песочной ямы». Ледовских потом говорил: «Ну как я
мог не забить, Юльич? Нигматуллин заваливается на перехвате, мяч летит мне в
голову!» И получается в итоге 5:4.
От «СЭ»
23 октября 1993 года
ЖЕМЧУЖИНА — КАМАЗ — 5:4 (3:1)
Голы: Ледовских, 24 (1:0). Богатырев, 26 (2:0). Панченко, 33 — с пенальти (2:1).
Богатырев, 43 (3:1). Мурыгин, 49 (4:1). Ледовских, 55 (5:1). Панченко, 57 (5:2).
Панченко, 78 (5:3). Ковалев, 86 (5:4).
«Жемчужина»: Могильный, Бондарук, Магомедов, Чекунов, Почепцов, Мурыгин, Нозиков
(Жиров, 65), Ледовских, Божко, Хагба (Медведев, 58), Богатырев (Проценко, 46).
«КАМАЗ»: Захарчук (Нигматуллин, 62), Зубков, Миленин, Варламов, Синев, Дурнев (Фахрутдинов,
56), Тропанец, Колесов (к), Никифоров (Ковалев, 68), Евдокимов, Панченко.
Судья: Г.Жафяров.
Здесь память вновь подвела Найденова: Нигматуллин вышел на замену при счете 5:2
и голов не пропускал.
— Многие сейчас говорят: «Время отторгло тренеров-организаторов».
— Тренер должен быть тренером, но в нашей стране приходится уметь делать еще и
все остальное. Деньги доставать — в первую очередь. Посмотрите на Хиддинка: он
тоже решает все вопросы! Хоть я не знаю, какой он тренер. Из всех приехавших мне
вообще нравится только один — зенитовский, Адвокат. У него команда играет в
футбол. Я видел, как они издевались над «Ростовом», мяча видно не было. Еще
неплохой тренер был в ЦСКА.
— Жорже?
— Да. Вот он сделал команду. Но не был организатором, а у нас этого не любят. Он
порядочный человек, хороший специалист — тренировал и все. Из-за него Газзаев
прибавил. Я его раньше не считал хорошим тренером, а сейчас он прибавил, уже
чувствует команду. Раньше я считал хорошим тренером Виталика Шевченко.
— А Романцев?
— Романцева знаю тысячу лет. Его, 17-летнего, приглашал к себе нападающим на
Камчатку из Красноярска. Потом, перед чемпионатом мира-94, уговорил его
отпустить игроков «Спартака» в сборную. Поднялся на тренерском совете и сказал:
«Олег, надо!» Он мог отправить по известному адресу меня самого, но почему-то
послушал. Романцев — самобытный.
— И первого более или менее играющего футболиста из-за границы в Россию
привезли именно вы. Сирийца Аль-Халифу.
— Мне его порекомендовал Байдачный. Потом Аль-Халифа в Сочи женился, магазин
открыл, ресторан для туземцев, турков всяких. Двоих или троих детей родил.
Недавно съехал, прикрыли все его бизнес-проекты. Так что, первого нормального
футболиста привез я. Помню, один корреспондент все бегал: «Сенсация, к Борману
приезжают два бразильца!» Ерунда, отвечаю. Эти бразильцы годятся только на роль
портье. Какие футболисты у Бормана могут быть?!
ПЕРВУЮ ВЗЯТКУ ДАЛ В 65-м
— Как-то вы сказали, что первую свою взятку дали в 65-м году.
— Да, четыре бутылки водки. Тогда я не знал, что такое взятка. Молодым
мальчишкой принял Чебоксары. Команду, в которой вообще не платили. Мне было 23
годика. Телеграммой пригласили: «Предлагаем должность старшего тренера.
Привезите с собой вратаря, двух нападающих, двух полузащитников и двух
защитников».
Был судья Басовский из Московской области. Дать ему было нечего, мне на питание
одного человека выделяли три рубля в день. Как-то наскреб ему четыре бутылки
водки и 150 рублей для чужих футболистов. С Рязанью играли.
— Каким образом деньги нашли?
— Заставил своих дома поесть, а их талоны на питание обменял в ресторане на
деньги. С выгодой для ресторана, понятно. Рязань тогда на первом месте шла, ей
уже ничего не надо было, а нам надо было с последнего уползать. 3:0 мы выиграли.
Так я впервые узнал, что такое взятка. Тогда судья, даже если брал, не «убивал»,
как сейчас. Нынче посмотрите, что с «Зенитом» сделали, — когда вся страна матч
смотрела…
— Самая памятная взятка?
— Я с Артемом Фальяном работал во Фрунзе. Он попросил передать судье тысячу
рублей. Я подумал: откуда они такие деньги вообще берут? Потом приехал на
Камчатку работать самостоятельно, все думал: надо же деньги доставать как-то.
«ПОРШЕ» С МУЗЫКОЙ
— Говорят, вы с Овчинниковым по очереди надстраивали дома. Которые у вас в
Сочи по соседству.
— Когда давали участки земли, я попросил, чтобы Валере дали по соседству. Я
тогда в Сочи многое мог, за свой счет ему воду пробурил. А уж строился он сам.
Рядом еще участки моим футболистам давали, так Борман их выкупил — а потом
продал удачно.
— А вы говорите, Борман никогда богатым не был?
— Никогда не был. Хоть он не нищий, это понятно. Он такой растратчик — вы не
представляете. К нему подойдете, попросите деньги — если у него есть, то даст.
Добрейшей души человек. Он толстяк, а толстые люди — всегда добрые.
— С чего ваша дружба с Овчинниковым началась?
— Он приехал на сборы в Новороссийск. Еще молодой, с кировским «Динамо». Как-то
мы сблизились.
— Он такой же огромный был?
— Еще больше. Сразу показывает на меня своим администраторам: «Купите ему самый
лучший костюм». Потом, было дело, Овчина схватил судью, Пьяных из Донецка, и тот
меня прибил. Я тогда напихал и ему, и Теразини.
— Кому-кому?
— Теразини — это Поморцев. Инспектор. Им надо было тогда выводить наверх Нижний
Новгород, большой город. А Новороссийск для них — это мелко. Меня в этот город
как спасителя пригласили, тот на последнем месте шел. Предлагают начальника
команды — 1913 года рождения. Бывшего капитана первого ранга. Зачем, говорю, вы
мне его в команду направляете? Он созрел для Политбюро! Так про меня после этого
стали говорить, что я — анархист…
— По Таллину Овчинников на «Хаммере» ездит.
— Не хочу говорить про «Хаммеры» его. Зачем «Хаммер» ему нужен, можете мне
объяснить? Кстати, он дешево машину купил, за 15 тысяч. Он человек, для которого
хвастовство — выше всего. Приезжает в Сочи на старом-престаром «порше», который
ему Гармашов подарил. Усаживает меня, открывает все окна и врубает музыку так
громко, что весь город на нас оборачивается. Говорю: «Мне неудобно, меня здесь
все знают. Да и ты — взрослый парень». В этот «порше» один Борман не умещается,
а тут еще я да Коля Козин за рулем.
— Да и у вас тяга к пижонству была приличная. Ходили когда-то в рваных
ботинках, но селились в «России».
— Я вам так скажу: люди не любят нищих. Жалеют. Так пусть лучше завидуют. У меня
денег не было в тот момент вообще, только на номер в «России». Который стоил
3,40.
А потом в той же «России» я уже Лобановского селил. Мои друзья помогали. Еще
дружил с Назарбаевым, тот был секретарем горкома, когда я в Караганде работал.
Как-то в Чехословакию ездили, а при команде был человек из органов. Все наверх
докладывал. Конечно, мы разругались — из-за того, что я разрешил ребятам дешевые
ковры купить.
— Дорого вам это обошлось?
— Ему дорого обошлось. Назарбаев выгнал.
ВЕЧЕРА В «КАМЕЛИИ»
— Знаете, что такое безденежье?
— Хорошо знаю. Как-то потерял работу, так в киевских трамваях запоминал серию
билетиков. Уже в Москве собирал монетки, чтоб позвонить из автомата родителям в
Киев. Мы впятером жили в одной комнате, 14 квадратных метров. На стульях спал. Я
знал, что такое жизнь. Всего добивался сам, никогда блатным не был. Поэтому
везде, где бы ни работал, микроклимат был отличный, а футболисты меня «папой»
звали. После меня в Ашхабад приехал работать человек по фамилии Данилов. Потом
спрашиваю ребят: как, мол, вам новый тренер? Отвечают: «Противный. Выходит из
своей комнаты — дверь закрывает на ключ. Боится, что футболисты обворуют». А у
меня двери всегда были открыты.
— «Заслуженного» с вас снимали два раза?
— Да, на Камчатке.
— Вы и сесть могли?
— Ни в коем случае. Просто ребята получали доплаты, а мне сказали: «Ты как
главный тренер не мог не знать...» И — сняли. Дисквалифицировали. Потом в
Новороссийске звание вернули, мы тогда с «Цементом» стали чемпионами России.
Часто вспоминаю, как собирались несколько тренеров на 11-м этаже сочинской
гостиницы «Камелия». Как-то сидели Фальян, Маслов, Рафа Фельдштейн — знаменитый
администратор киевского «Динамо», Мотя Юдкевич — администратор «Зенита» и я. А
оркестр так шумел, что говорить невозможно. Фальян посылает Юдкевича: «Мотя,
узнай, сколько они получают за вечер». Тот возвращается: «75 рублей!» — «Отдай
им 100 рублей, пусть уйдут». В те годы тренеры сидели в ресторане на 11-м этаже,
а футболисты пили по номерам. Потом все поменялось: футболисты сидели в
ресторане, а тренеры прятались по номерам той же «Камелии»…
— Бывший мэр Сочи Карпов говорил, что на весь город есть две личности:
дрессировщик Запашный с тиграми да Найденов с «Жемчужиной».
— Да. Был у него мрачный зам, парень из Саранска. Отвечал за ЖКХ. Как-то
говорит: «Надо построить школу для детей начальников!» А Карпов ему в ответ: «В
этом городе два человека, которые всем нужны, — это Найденов и Запашный. А мы с
тобой должны быть тише травы». Потом его сменил парень из бывших комсомольцев, к
сожалению. Знаете, что такое комсомол?
— Что?
— Организация, которая пьет и гуляет, как взрослые, а работает, как дети.
— Проблемы в ваше время были смешные. Помню, Центральный стадион занял
конгресс свидетелей Иеговы.
— Они хоть убирали за собой. Были проблемы серьезнее. Как-то четыре месяца не
платили ни зарплаты, ни премии. Пришлось продать на Кипр Гочу Гогричиани, эти
160 тысяч долларов нас спасли. Я приходил к Коле Толстых: «Одолжи тысяч 80
долларов. Мы раскрутимся — отдадим».
— Одолжил?
— Проходит какое-то время, у нас игра с московским «Динамо». Был у него такой
Воробьев, заместитель по финансовой части. Звонит мне: «Ну что, Арсен Юльевич.
Мы деньги вам достали». Да пошел ты, отвечаю. 4:1 их обыграли.
От «СЭ»
9 июля 1993 года
ЖЕМЧУЖИНА — ДИНАМО М — 4:1 (2:1)
Голы: Божко, 3 (1:0). Крутов, 23 (1:1). Бондарук, 35 (2:1). Бондарев, 82 (3:1).
Богатырев, 84 (4:1).
«Жемчужина»: Чекмезов, Бондарук, Магомедов, Чекунов, Почепцов, Федоров, Нозиков,
Ледовских, Гогричиани (Богатырев, 63), Божко (Кузнецов, 53), Подружко (Бондарев,
57).
«Динамо» М: Клейменов, Тимофеев, Ковтун, Селезов, Крутов, Рыбаков (Калитвинцев,
72), Е.Смертин, Деркач (Савченко, 89), Тетрадзе, Добровольский, Симутенков.
Судья: Л.-А.Ибрагимов.
РОТТЕРДАМ
— Меня ведь звали в Голландию, в «Спарту» из Роттердама. 90-й год. Приехала
женщина оттуда, и мой начальник команды разместил ее в мой личный номер. Я, как
узнал, раскричался: «Ты совсем обезумел?!» А потом выяснилось, что у нее муж —
редактор спортивной газеты. Пригласила нас в Голландию.
— Поехали?
— Не хотел, но поехал. Попал на тренировку «Спарты». «Как вам, коуч?» Не
понравилось, отвечаю.
— Почему?
— Они поразились, тоже спрашивают: «Почему?!» А у вас, отвечаю, длительные паузы
— у игроков будут лететь голеностопы и колени. У голландцев глаза расширились:
«Так и есть, уже летят...»
Потом начали прицениваться ко мне. Обещали 125 тысяч в год, «пежо». Сначала
консультантом, а как язык выучу — главным тренером.
— Что не поехали?
— А я машину не вожу. Голландцы больше прежнего поразились: «Как не водите?
Впрочем, мы научим». Потом они меня вызывали, а тот же начальник команды не
сказал, что вызов пришел. Еще в Турцию звали, в «Генчлербирлиги». Я туда хотел
Гену Бондарука пристроить, а на игре хозяину клуба несколько советов дал. Так он
проникся ко мне: выясни, говорит, сколько в Кувейте получает Лобановский. Я
выяснил. Говорит: «Тебе буду платить точно такие же деньги...»