Главный тренер «Днепра» Олег Протасов рассказал корреспонденту
еженедельника «Футбол»
Максиму Розенко о разнице в работе тренера в Украине и других странах мира, о
ностальгии, о Японии, Олеге Блохине и днепропетровском «Днепре».
О том, что удивило при возвращении в Днепропетровск после работы в других
странах: «В футбольном аспекте – первая же тренировка в „Днепре“. Ребята без
разговоров выстроились в шеренгу.
До сих пор сказывается давление системы, существовавшей в СССР. К
зеркалу подойти – стыдно, намазать волосы гелем – тем паче.
Я был ошарашен. Сказал: „Вы не в армии, а я не
старшина“. До сих пор сказывается давление системы, существовавшей в СССР. К
зеркалу подойти – стыдно, намазать волосы гелем – тем паче. Хотя вспоминаю
киевское „Динамо“ и сборную СССР: мы тогда были ещё более закомплексованными.
Самыми раскованными среди нас числились Ваня Яремчук и Вася Рац».
О ностальгии по советским временам: «Прошлым не живу, но помню многое. И
»Днепр", и «Динамо», и сборную СССР. Два чемпионата мира, которые стали для нас
турнирами нереализованных надежд. В Мексику меня взяли, как я думаю, больше за
заслуги в отборочном турнире. Ведь тот сезон я отыграл буквально на уколах. Меня
замучила травма – паховые кольца. Сейчас её лечат без проблем. Тогда же я
буквально не знал, что мне делать. Врачи пробовали всё. Но ничего не помогало. Я
мучился месяц за месяцем, не мог тренироваться в полную силу. Однако,
отправившись на мундиаль, всё равно надеялся, что всё-таки смогу помочь
сборной".
О том, почему на чемпионате мира в Италии, приличная по составу команда
Лобановского, результатом так и не впечатлила: «К тому времени некоторые ребята
уже играли в клубах Западной Европы. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Они уже знали, что сколько стоит. Поэтому возникли некоторые сложности с
премиальными, которые мы должны были получить за выход в финальную часть
чемпионата мира. Это не могло не сказаться на игре сборной. Да и на первый
поединок с румынами мы выходили какие-то вялые, с тяжёлыми ногами. К тому же
судьи в матчах с теми же румынами и аргентинцами нам, мягко говоря, уж никак не
благоволили. В итоге перед игрой с Камеруном у нас оставались только
теоретические шансы. Но во встрече с подопечными Валерия Непомнящего мы свою
задачу выполнили – забили четыре безответных гола. До матча с африканцами
поговаривали, что руководство сборной договорилось с Непомнящим, и камерунцы не
будут сильно сопротивляться. Всё это было ерундой – Роже Милла и компания косили
нас во время игры, как траву. Когда я забил первый гол, побежал в ворота
забирать мяч – хотел его побыстрее отнести на середину поля. Так мне один
камерунский защитник как зарядил по ноге!.. Боль была адская, даже на миг
потемнело в глазах. К слову, тот матч, по-моему, был последним под руководством
Валерия Лобановского. Мы сделали всё что могли, но на тот момент от сборной СССР
уже зависело не многое. А ведь отправлялись в Италию с большими надеждами на
успешное выступление. Половина ребят думала после мундиаля заключить выгодные
контракты и отправиться покорять Европу. В итоге же ЧМ-90 стал для парней
турниром нереализованных надежд».
Время тогда было такое – все
стремились уехать побыстрее. Тем более что выступать я там должен был вместе со
своим другом Геной Литовченко, а тренировал «Олимпиакос» Олег Блохин".
О выборе в пользу греческого «Олимпиакоса»: «Шёл разговор про итальянскую „Фиорентину“,
но там нужно было подождать. Я же ждать не захотел. Время тогда было такое – все
стремились уехать побыстрее. Тем более что выступать я там должен был вместе со
своим другом Геной Литовченко, а тренировал „Олимпиакос“ Олег Блохин».
О том, изменился ли тренер-Блохин за последние 17 лет: «Сейчас я с Олегом
Владимировичем общаюсь нечасто – по представителям „Днепра“ в сборной Украины
обычно контактирую с его помощником Андреем Балем. В „Олимпиакосе“ Блохин был
демократичным наставником. Многое брал на вооружение из методик Валерия
Лобановского. Сейчас он уже выработал свои собственные методики.
В принципе, не думаю, что ныне стоит делать акцент на подобных сравнениях.
Сегодня Блохин такой тренер, какой нужен команде. При всех своих плюсах и
минусах, он добивается результата. И результат у него выходит даже больший, чем
он обещал. Вот это главное».
О том, почему не смог выиграть первенство Греции в ранге игрока «Олимпиакоса»:
«Просто тогдашнее руководство клуба не было увлечено идеей победы во внутреннем
первенстве. В один из моментов „Олимпиакос“ был брошен буквально на произвол
судьбы – нас прессовали судьи. Хотя команда была неплохая. А затем появились
проблемы с деньгами, с выплатами легионерам зарплат».
О заявлении о том, что будет штамповать по 25 голов за сезон, выступая за
японский «Гамбе Осаке»: «Если честно, то менеджер убедил меня это сказать. Нужно
было поднять ажиотаж вокруг моего имени – сейчас это называется пиаром. Я
сказал. Забил 26. Правда, за два сезона – аккурат по 13 в каждом. В целом о том
этапе карьеры впечатления остались неплохие. Тогда в Японии был бум футбола.
Понравились и местные порядки – поезда и самолеты уходили и приходили секунда в
секунду по расписанию. Запомнилось, что японцы всегда пропускали вперёд в лифте
или возле двери магазина. Зарплата платилась 25-го числа каждого месяца – не
задерживали ни на день. Контраст с Грецией в этом плане был весьма резкий. Домик
мне азиаты очень красивый предоставили.
На домашних поединках „Гамбы“ практически всегда был полный стадион – приходило
по 25 тысяч зрителей. Да и в компании с Сергеем Алейниковым и Ахриком Цвейбой,
также выступавшими за „Гамбу Осаку“, мне было веселее. А суши я так полюбил, что
потом в Греции и сейчас в Украине минимум раз в неделю отправляюсь в суши-бар».
О трудностях жизни в Японии: «Я вам ещё не успел рассказать о другой стороне
медали. Климат там был суровым: летом сумасшедшая жара, зимой – пронизывающий
холод. Плюс незнакомая языковая среда всё равно давала о себе знать. Первый год
вообще был сложным. Потом, когда родился Никита, мы полетели в Грецию. Все 14
часов в самолете младенец капризничал. Да и мне захотелось ещё раз окунуться в
европейский футбол».
О тренерской деятельности в скромной «Вери»: «Не скажу, что у меня там всё
сложилось. Ларчик неудач открывался просто – у руководства клуба был конфликт с
местной федерацией. Я же оказался меж двух огней. Когда разобрался в ситуации,
понял, что мне на посту наставника делать нечего. Собрал вещи и поехал домой».
О том, что на появлении в «Олимпиакосе» сказалась удачная карьера игрока: «В том
числе. „Олимпиакос“ – первая зарубежная команда, оставившая самый сильный след в
моей жизни. В Греции за неё болеет полстраны. Там не принято разбрасываться
своими симпатиями – с рождения до смерти ты должен отождествлять себя с одной
командой. Так вот, если взять эту точку зрения за основу, то в Греции я – „Олимпиакос“.
О том, когда испытывает сложности с „Днепром“: „Когда подопечные возвращаются
после игр за свои сборные. В разном физическом и психологическом состоянии.
Например, сборная Украины выиграла, сборная Белоруссии сыграла вничью, а сборная
Грузии проиграла. Соответственно, в Днепропетровск футболисты возвращаются в
различном эмоциональном тонусе. Кто-то приехал, а собственные мысли оставил в
расположении своей сборной. Вот и приходится их возвращать, и приводить
команду в нужный ритм“.
О желании перевезти из Греции семью в Украину: „Наверное, пора – в конце лета
родные приезжают в Украину. Пусть детям первое время будет нелегко, но к этому
шагу я уже готов. Кстати, интересная ситуация получается: мой старший сын
12-летний Никита родился в Японии, всю свою сознательную жизнь прожил в Греции,
там же родился и воспитывался 8-летний Илья. И вот теперь они вместе с супругой
Наташей переедут в Украину“.
О том, кто будет приглядывать за собственностью Олега Протасова в Греции –
роскошным трёхэтажным особняком под Афинами и „Протасов-клабом“: „За “Протасов-клаб»
не волнуйтесь – у него есть квалифицированный директор. Напомню, свою футбольную
школу в Греции с парой полей с искусственным покрытием я открыл после завершения
активной карьеры. Набрали 120 ребят со всей округи, организовали команды по
возрастам. Учил детей футболу и получал от этого удовольствие. А по вечерам
сдавал поля в аренду любительским коллективам, которые проводили на них
всевозможные турниры. Это уже был маленький бизнес".
Употребить иногда могу себе
позволить. Люблю пиво. А со своим тестем, известным футбольным тренером Евгением
Филипповичем Лемешко, можем опрокинуть по паре стопок водочки.
О том, как часто стресс снимает алкоголем: «Употребить иногда могу себе
позволить. Люблю пиво. А со своим тестем, известным футбольным тренером Евгением
Филипповичем Лемешко, можем опрокинуть по паре стопок водочки. После чего он мне
часами рассказывает футбольные, и не только, байки. Тесть – настоящий кладезь
историй».
О том, на каком языке думает, на греческом или украинском: «На русском. С ним
проблема возникает только тогда, когда возвращаюсь из Греции, – требуется
какое-то время, чтобы плавно войти в русскоговорящую среду. И точно так же
обстоит дело с греческим – после возвращения из Украины несколько дней испытываю
небольшие сложности в общении с греками».
О том, считает ли себя открытым человеком: «Безусловно. И, думаю, не в последнюю
очередь благодаря этому в рабочих и приятельских отношениях крайне редко довожу
дело до крайности. Даже когда поступки людей мне откровенно не нравятся,
стараюсь представить себя на их месте и найти им объяснение. И, должен сказать,
весьма часто их нахожу. Очень легко судить человека со своей колокольни. А вот
войти в его положение – гораздо сложнее. Как мне кажется, возникшие разногласия
лучше всего обсуждать с глазу на глаз. Ссоры часто возникают из-за непонимания и
недоговоренностей. И нередко проблема оказывается просто раздутой».