Анатолий Бышовец рассказал корреспонденту «Спорт Уикэнда» о ситуации вокруг его кандидатуры на пост главного тренера сборной Украины, тех проблемах, которые возникли у него в «Локомотиве», и о том, что Овчинникова следовало наказать за откровенные высказывания в его адрес.
О том, что его имя фигурировало в списке возможных кандидатов на пост главного тренера сборной Украины: «Я общался с тренерами сборной Украины, которые мне сказали, что несмотря на ту обстановку вокруг моего имени и ту репутацию, народ не обманешь. На Украине сегодня семьдесят процентов за то, чтобы я возглавил национальную команду. Так что тот, кто рыл мне яму, туда и угодил».
О том, не удивило ли, что его фамилия исчезла из голосования на сайте Федерации футбола Украины: «Это нормальное явление. К этому я уже привык и спокойно отношусь».
О том, были ли у него разговоры с президентом ФФУ Григорием Суркисом: «Нет. Как я понимаю, это вопрос не сегодняшнего дня. К этому должны созреть определенные условия».
… Но отношение ко мне простых людей, болельщиков и восхищает, и трогает! Отставка была спровоцирована.
О том, вызывает ли у него сборная Украины интерес в творческом плане: «Я думаю, что всё будет зависеть от того, какие будут условия. Налицо двойные стандарты. Если говорят, что Бышовец приходит и должен выиграть Кубок России, играть в Кубке УЕФА и стать чемпионом России — это одно. Однако приходит Рахимов, и говорят, что ему нужно дать три года для того, чтобы создать команду. Приходит Блохин, и ему дают столько же времени для аналогичной цели. Не вижу равноценности подхода. Но отношение ко мне простых людей, болельщиков и восхищает, и трогает! Отставка была спровоцирована».
О том, что дал ему год, проведённый в «Локомотиве»: «Это была хорошая практика. Можно говорить о капитализации того, что происходило. Мы опять как никто сумели удивить болельщиков. Проигрывая 0:2 „Крыльям“ и „Спартаку“, мы сумели выиграть. Это говорит о том, что у команды был хороший потенциал. И если бы создали условия для неё, можно было бы рассчитывать на более высокий результат. В любом случае, это был положительный момент. Теперь, когда понадобится, буду чётко представлять себе, что такое российский футбол.
Я считаю сезон в „Локомотиве“ достаточно успешным. Мы выиграли Кубок, провели ряд прекрасных запоминающихся матчей. С другой стороны, есть сравнительные характеристики. Ни один тренер не работал в тех условиях, в которых находился я. И если для Слуцкого выход в финал — это успех, то для Бышовца — это провал. Такая переоценка ценностей, которая была просто удивительна».
О том, стало ли неожиданным решение руководства «Локомотива» о досрочном расторжении контракта с ним: «Ход событий в чемпионате и обстановка вокруг команды, а также отношения, которые сложились с руководством клуба, президентом, болельщиками, говорили о том, что трудно рассчитывать на единство взглядов и подходов. Из-за этого тяжело было добиваться серьёзных результатов. Особенно после выигрыша Кубка России. Я думаю, что в сложившейся ситуации отставка была единственно правильным решением. Назвал бы его даже обоюдным. Владимир Якунин, который вёл совет директоров, дал понять, что, наверное, будет нецелесообразным мне продолжать работу».
О том, может ли он по специфичности сравнить время, проведённое в «Локомотиве» и в «Зените»: «Ни в коем случае. Это совершенно разные структуры. Кроме того, разный подход в организации дела, с чем мне довелось столкнуться. В Питере после ухода Садырина образовался вакуум, и его надо было заполнить. Мы в кратчайший срок сумели доукомплектоваться, восстановить отношения с теми игроками, которые остались. В состав вписалась молодёжь в лице Лепёхина, Игонина, которого я стал использовать в основном составе. Так что это была быстро сделанная работа.
Что касается „Локомотива“, то специфика заключалась в том, что после ухода его бывшего главного тренера Славолюба Муслина речь шла о создании нового коллектива, необходимо было освобождаться от некоторых игроков, что всегда нелегко. У меня стояла задача создания новой команды. Забегая вперед, хочу сказать, что реплика, брошенная Сёминым, о двух чемпионских составах, была неслучайной. Она провоцировала затруднение процесса обновления коллектива, заставляла зациклиться на проблемах с игроками-ветеранами. К слову, замечу, что к ним не было больших претензий. Однако вставал вопрос о состоянии здоровья Сенникова, Пашинина, Маминова. В какой-то степени это осложняло развитие команды. Тем более что к концу сезона мы так и не сумели укрепить середину поля новыми игроками».
Никак не мог себе представить, что это сотрудничество в конце концов превратится в «реанимацию» Сёмина на тренерском поприще.
О том, какие чувства испытал, когда узнал, что Сёмин будет президентом клуба: «Дело в том, что обязанности были разделены функционально, и каждый отвечал за своё дело. Никак не мог себе представить, что это сотрудничество в конце концов превратится в „реанимацию“ Сёмина на тренерском поприще. По крайней мере, таковы были усилия со стороны определённых футболистов. И желания болельщиков, с которыми контактировали Сёмин, а также Лоськов, Евсеев и Овчинников. Есть основания для того, чтобы сказать: поведи эти люди себя иначе — не было бы клеветы, грязи и всех предпосылок для того, чтобы дестабилизировать ситуацию в команде. На следующем матче после выигрыша Кубка висел плакат: „Бышовец — уходи“. Ведь те же болельщики, которые вывешивали баннер, рассказывали, как они хорошо контактировали с Сёминым. Это же была акция! В такой ситуации сотрудничество между нами не могло быть плодотворным, не имело перспектив для создания хорошей команды.
Пресса тоже сыграла свою роль. Я бы назвал это психологическим давлением, когда человек чувствует, что у него уходят рычаги управления командой.
Кто должен был играть: Евсеев или Иванович?».
О том, что Сёмин категорически отрицает факт контактов с болельщиками: «Так ведь болельщики сами говорят, что они контактировали с ним. Точно так же, как Овчинников, Евсеев и Лоськов говорили, что мы ничего не делали, не посоветовавшись с президентом клуба Юрием Сёминым. Тогда я задаю вопрос: та клевета и ложь, которые были выплеснуты в прессе и дестабилизировали обстановку в команде — это контакт или нет? Причём я не обвиняю упомянутых мною людей, а всего лишь их цитирую. Выводы пускай все делают сами».
О том, стоило ли убирать из команды Евсеева и Лоськова: «Я считаю, что стоило дать возможность сыграть Ивановичу. То, на что я рассчитывал, принесло свои плоды — сегодня это игрок „Челси“. Предполагалось и то, что с уходом Лоськова придут футболисты, которые усилят игру. Тем более что такой шаг обсуждался с первых месяцев сезона, когда он искал себе команду. Однако ожидаемого усиления на его позицию не последовало».
О том, часто ли он общался с Сёминым: «Практически нет».
О том, ощущалось ли движение в одном направлении с президентом клуба: «Были расставлены акценты, и многим казалось необходимым, чтобы Сёмин остался в команде. Это давало возможность сохранить позиции тем людям, которые сегодня уволены из клуба, и многим игрокам, которые при Муслине уже висели на волоске. Тут же для них создавалась комфортная ситуация».
Считаю, что не приструнить и не наказать Овчинникова можно считать большим грехом и ошибкой, которая не могла не иметь последствий.
О том, что думает по поводу откровенных выступлений Овчинникова: «Я вам приведу один пример. Кан в „Баварии“ позволил себе не столь нетактичную оценку к профессиональному отношению двух своих партнёров по команде и был оштрафован за то, что сказал им: ребята, мы здесь работаем. Овчинников, являясь работником клуба, позволял себе открыто критиковать и команду, и главного тренера, и руководство. И считаю, что не приструнить и не наказать Овчинникова можно считать большим грехом и ошибкой, которая не могла не иметь последствий».
О том, был ли смысл рассчитывать на Овчинникова, как на вратаря: «Мне Сёмин предложил его использовать в начале года. Сначала в качестве вратаря. Однако печальный опыт в московском „Динамо“ и то, что там происходило, исключало привлечение его в качестве вратаря. Что касается помощника, то у меня уже был Клеймёнов».
О том, что думает по поводу обвинений в поборе с игроков: «Понятное дело, что это имело связь с дестабилизацией ситуации. Однако только глупый человек может себе представить, что можно брать деньги с Билялетдинова или Сычёва за то, чтобы поставить их в основной состав. А тем более — брать деньги с иностранца…»