Первые часы после своего преждевременного возвращения на родину стали для Макси Моралеса весьма насыщенными: пресса и болельщики повсюду буквально следовали за ним по пятам, не давая ни секунды передышки. Друзья по «Расингу», среди которых были Якоб, Матиас Санчес, Малано, Дардо Гарсия, Меркадо и Мартинес Гулиотта, нетерпеливо дожидались пока Макси ответит на все вопросы и раздаст все автографы, чтобы помочь ему быстрее адаптироваться в мире «Расинга», по которому он так скучал все шесть месяцев своего пребывания в России.
«Я чувствую, что вернулся домой. Я хотел быть здесь, и очень счастлив, что моё желание стало реальностью: я снова в „Расинге“, — такими словами приветствовал Моралес корреспондента Olé.
— Последние дни выдались для тебя довольно волнительными. Засыпать-то хоть получалось нормально?
— Конечно. Да, я был немного взволнован, но сказать, что чувствовал себя в России неуютно, я не могу. Наоборот, все шесть месяцев, проведённых там, я в целом всем был доволен. Но я очень рад, что вся эта история закончилась именно так, как я и мечтал.
Когда поступило предложение из „Москвы“ я почувствовал что это — шанс для меня и моей семьи.
— Ты вернулся в Аргентину спустя совсем небольшое время после своего отъезда. Сейчас ты не жалеешь о том, что в своё время решил перебраться в Россию?
— Нет. Прежде чем решиться на этот переезд, я тщательно взвесил все „за“ и „против“ и в итоге поступил так, как счёл нужным поступить. Когда поступило предложение из „Москвы“ я почувствовал что это — шанс для меня и моей семьи, и поэтому не сомневался в верности своего решения.
— Некоторые считают, что ты уехал только из-за денег.
— Почему? Для меня это была неплохая возможность прогрессировать и в спортивном плане. Конечно, я поехал в далеко не самый сильный из европейских чемпионатов, но в любом случае это была Европа. Я оказался гораздо ближе к тем местам, о которых всегда мечтал. Кроме того, если бы этим летом не проходили Олимпийские игры, я бы остался в России. Именно из-за Игр я и решил вернуться в Аргентину. „Расинг“ — серьёзная команда, в которой ты можешь себя показать. Конечно, мне было очень больно смотреть на то, что происходило с командой в тот период, что я был в „Москве“. Надеюсь, у меня получится компенсировать эти шесть месяцев своего отсутствия.
— В итоге ты решил вернуться, так как хочешь играть за сборную. Однако, конкуренция в ней весьма велика.
— В сборной играют великие игроки, и мне очень приятно находиться среди них. При этом я понимаю, что за былые заслуги просто так меня в команду не возьмут. Необходимо постоянно доказывать свою состоятельность в играх за клуб.
— В России из-за твоего роста на тебя не смотрели, как на некую диковинку?
— Нет. А если такое и было, то мне об этом никто никогда не говорил. Получилось так, что я пришёл, когда чемпионат уже был в самом разгаре, мне было необходимо адаптироваться уже по ходу турнира, а в довершение всего ещё и поменялся тренер. К счастью, русские повели себя по-джентельменски и разрешили мне уехать.
Всё это время я оставался всё тем же упрямым Гномом.
— За шесть месяцев ты сумел узнать что-то новое?
— Далеко продвинуться в изучении языка не получилось. А вот в футбольном плане удалось почерпнуть что-то новое. Во-первых, из-за того, что чемпионат России — турнир непростой, а во-вторых, благодаря тому, что знакомство с футболистами из других стран обычно помогает тебе расти как игроку. Но всё это время я оставался всё тем же упрямым Гномом. В этом аспекте я ничуть не изменился…
— Ну, во всяком случае, одежда у тебя стала лучше…
— Да, есть немного. Но сам я не изменился. Я пробыл там лишь шесть месяцев — слишком короткий срок, чтобы всё забыть.
— Чего тебе больше всего не хватало в России?
— Друзей, семьи, „Расинга“. Необходимости постоянно побеждать, выкладываться на все сто процентов. В России же подобного ощущения у меня не было. Играешь ты хорошо или плохо, выигрываешь или проигрываешь — всё одно, ничего не происходит, и ты чувствуешь себя абсолютно спокойно. А всё потому, что ФК „Москва“ не относится к российским футбольным грандам.
— Поклонники „Расинга“ возлагают на тебя большие надежды. Ощущаешь себя в роли спасителя?
— Нет, никакой я не спаситель. На поле нас 11, а в команде и вовсе 30. Я лишь могу выкладываться на поле полностью, как всегда это и делал.
— Однако для Аргентины случай, когда клуб берёт игрока в годичную аренду за сумму, превышающую миллион долларов, совершенно нехарактерен. На тебя не давит этот факт?
— Давление оказывает то, что я играю в „Расинге“. А в этом клубе всегда ценились только победы. Тем более с учётом той ситуации, в которой сейчас оказалась команда. От игры к игре нам необходимо прибавлять, набирать очки и улучшать свою игру. И у нас это получится, уверяю.
— Футболка под номером 10 сейчас принадлежит Аррьете. После тренировки Мико (главный тренер „Расинга“ — прим. автора) разговаривал с вами обоими. Отныне 10-ый номер переходит к тебе?
— (после паузы) Хм… Всё может быть…
Моралес безумно хочет сыграть уже в ближайшем матче против „Олимпо“, о чём он уже дал знать Мико, который до приезда Гнома не был настроен выпускать его в первом же матче команды в Клаусуре. Изначально Мико планировал выпустить Моралеса на поле в матче второго тура против „Банфилда“. Однако сейчас мнение главного тренера поменялось: „Он хочет, и готов играть. Пусть и не все 90 минут. Его приезда ждал весь клуб. Не только болельщики, но и все игроки, и я сам“, — сказал Мико в интервью радио „Ла ред“.
PS: Моралесу в „Расинге“ действительно отдали 10 номер. Ближайший год Макси проведёт в Аргентине, после чего согласно условиям контракта должен будет вернуться в Москву. Что ж, надеемся, второе пришествие Гнома на российскую землю состоится и будет успешнее первого.
По материалам Olé