6 июля. Грозный. Два часа до матча «Терек» — «Спартак». Невыносимо жарко – градусов 30 в тени. Болельщиков «Спартака» на «газелях» подвозят к стадиону имени Султана Билимханова. Одних – из аэропорта, прилетевших двумя чартерами (примерно 130 человек), других — только-только сошедших с поезда из Минвод (раза в два больше).
— Доехали хорошо, — говорит фан красно-белых Артём, — вначале до Кисловодска, потом в Минводы, оттуда до Грозного. В общем, нормально. Пили водку, как обычно.
— Что-нибудь успели посмотреть? — спрашиваю.
Очень недовольна организацией: ни туалета, ни воды. Выкинули на солнце, — жалуется болельщица Сима. Явно нервничает, так как глубоко затягивается сигаретой. — Хотела в город выйти — не пускают. Здесь война была — интересно ведь посмотреть что да как.
— Да нас прямо с вокзала скинули всех сюда. Только кукурузу успели увидеть!
И вправду: предприимчивая бабушка предлагает отведать варёной кукурузы, не небезвозмездно, конечно. «Больше никто не хочет? А то я уже ухожу!» — грозится она.
Стадион в плотном кольце оцепления, фан-зона гостей из Москвы — в двойном. Даже мышь (если на ней есть спартаковская символика) не проскочит — москвичей не пускают в город, остерегаются эксцессов: инцидент в Кабардино-Балкарии помнят все.
— Очень недовольна организацией: ни туалета, ни воды. Выкинули на солнце, — жалуется болельщица Сима. Явно нервничает, так как глубоко затягивается сигаретой. — Хотела в город выйти — не пускают. Здесь война была — интересно ведь посмотреть что да как.
Много людей в майках с надписью «Я — русский!». «А это типа акция такая, — поясняет Сима, — чтобы к нам нормально относились». Подчёркивание своей национальной принадлежности обошлось Симе, по её словам, в 600 рублей. Хотя по ходу матча те самые футболки оказались не нужны — многие болелы загорали на трибуне под грозненским солнцем.
Но на стадионе предоставлены все условия: и вода, и туалет, и… шмон: чуть дальше входа на территории стадиона установлены две палатки для досмотра — мужская и женская. Проверяют всех досконально (у фанов ЦСКА в прошлый раз обнаружили столовые приборы, запрятанные под одеждой: ножи, вилки).
— Не страшно было ехать в Грозный? — спрашиваю у москвича Сергея.
— А чего бояться?! Бога бояться надо! — отвечает Сергей, еле держась на ногах от выпитого спиртного.
А на просьбу спрогнозировать исход матча Сергей, сказав «Дай сконцентрироваться», стал производить в уме, по всей видимости, какие-то сложные математические расчёты, выдав через минуту — 3:1 в пользу «Спартака» (с результатом Сергей угадал, а вот с командой — не совсем).
Перед матчем на совещании рабочей группы делегат матча Владимир Проскурин просил пьяных болельщиков гостей на стадион не впускать. Но прошли все, иначе гостевая трибуна, рассчитанная на 750 мест, вряд ли бы заполнилась. Говорят, не пропустили лишь мертвецки пьяных.
Перед матчем на совещании рабочей группы делегат матча Владимир Проскурин просил пьяных болельщиков гостей на стадион не впускать. Но прошли все, иначе гостевая трибуна, рассчитанная на 750 мест, вряд ли бы заполнилась.
В первом тайме гости были активнее, и гости футболисты, и гости болельщики. Фаны скандировали «Русские вперёд!» и кое-что нецензурное, вскидывая при этом вверх правые руки в стиле фашистского приветствия.
Но во второй половине встречи, после трёх пропущенных «Спартаком» голов, гости приутихли. Болельщики «Терека» же наоборот: под зажигательную дробь барабанов и таким же хлопаньем в ритм (изображая этим подобие лезгинки), грозненские болельщики скандируют «Нохчий чоь!» (в дословном переводе с чеченского означающее «дом чеченцев»).
После матча в аэропорту, откуда должны были улететь 64 болельщика, происходит встреча команды с фанами. Недовольные спартачи высказывают игрокам своё недовольство, да так, что в перепалку пришлось вмешиваться омоновцам.
Основную же группу как встретили, так и проводили: довезли до вокзала и посадили на поезд. Ночевать в Чеченской Републике осталось только 26 болельщиков, которых так же бережно, придерживая руками (так как самостоятельно передвигаться они не могли) посадили представители силовых структур Грозного, пожелав на прощание «счастливого пути».