С Валеркой Карпиным в моей футбольной жизни связан значительный этап. Познакомился с ним я еще в 1990 году. В «Спартаке» всегда была очень тщательная система отбора игроков. Перед сезоном к Бескову, а потом к Романцеву приезжало по 30 потенциальных новичков. Когда в команде появился Карпин, кто-то из нас воскликнул:
– О, смотрите, какого-то мотылька привезли. Одуванчика.
Карпин действительно казался каким-то невесомым: худенький, щупленький… Что-то там прыгает, бегает по полю – и больше ничего в нем особенного не видно.
Он действительно казался каким-то невесомым: худенький, щупленький… Что-то там прыгает, бегает по полю – и больше ничего в нем особенного не видно.
К тому же в те времена по человеку сразу было понятно, из Москвы он или нет. Эта разница моментально бросалась в глаза. Немосквичей в своем кругу встречали ухмылками:
– О, деревня приехала.
Подобный ярлык, допустим, сразу же закрепился за Димкой Поповым, который пришел в «Спартак» примерно в это же время. Похожие шушуканья моментально пошли и в отношении Валерки. Шаля постоянно над ним подтрунивал – едва ли не по любому поводу. «Деревенские» черты выражались во многом: в общении, в поведении, в манере одеваться. Мы-то в то время считали себя стильными ребятами: ездили по заграницам, думали, что знаем толк в моде.
К тому же чувствовалась разница и в положении. Я в то время был прочным игроком основного состава, по местным меркам звездой. И они, новички, приезжая в «Спартак», глядели на нас широко раскрытыми глазами. Да и мы – что греха таить – смотрели на них сверху вниз.
Валерка приехал в Москву с женой, и их вместе поселили на спартаковской базе. Раньше это была обычная практика. Бок о бок со своими «половинками» в Тарасовке какое-то время жили Витька Пасулько, Валерка Шмаров, пока не обзавелись собственным жильем.
К тому же в те времена по человеку сразу было понятно, из Москвы он или нет. Эта разница моментально бросалась в глаза. Немосквичей в своем кругу встречали ухмылками:
– О, деревня приехала.
В силу разницы в семейном статусе Карпин на первых порах с нами общался немного. У нас был свой круг – молодых и задорных, он же все свободное время проводил в компании жены. Но со временем Валерка вписался в наш коллектив. «Спартак» в то время отличался своей, особенной аурой. Мы все были одной командой. Думаю, про нынешнее поколение спартаковцев такие слова вряд ли можно сказать. А в наши времена, когда человек приходил в «Спартак», он потом становился членом одной большой семьи. Впрочем, были и такие, кто не мог влиться в команду – не столько в игровом плане, сколько в житейском. Эти ребята надолго в «Спартаке» не задерживались. Карп же великолепно освоился в коллективе. Не случайно он затем еще несколько лет служил «Спартаку», да и потом – после отъезда за границу – продолжал считаться нами спартаковским футболистом. А были люди, которые, поиграв в команде, впоследствии с ней практически не отождествлялись.
Хотя в свое время Карпину доставалось от Олега Романцева в пять раз больше, чем остальным. В этом плане Валерка был у него «любимчиком». Едва ли не каждый разбор игры начинался с анализа его действий на поле.
У Карпа в то время был существенный недостаток (и он сам о нем знал, а мы все время по этому поводу смеялись): разгоняясь на поле, он не мог остановиться. В результате все время пробегал, хотя иногда нужно было прочувствовать паузу. Эта неловкость была заметна в отборе мяча. Романцев постоянно говорил ему:
– Валера, зачем ты пробегаешь дальше? Остановись, вернись и попробуй опять отобрать мяч у соперника.
Карпину доставалось от Олега Романцева в пять раз больше, чем остальным. В этом плане Валерка был у него «любимчиком».
Это умение придет к нему позже, с опытом. Про Карпина абсолютно справедливыми будут слова, что из него футболиста сделал Романцев. В свое время Иваныч гонял Карпа очень много. Но с другой стороны, в «Спартаке» считалось за правило: если тренер часто критикует футболиста, значит, тот чего-то стоит и его еще можно переделать.
Да, ко мне у тренеров – и у Романцева, и у Бескова – было другое отношение. Они знали, что меня нельзя критиковать. От этого могло быть только хуже. А Валерка, думаю, никогда и не обижался на Романцева. Слушал, мотал на ус. А со временем окреп, набрался опыта, вырос как футболист. И относиться к нему все стали по-другому. Шуточек свысока в адрес Карпа уже никто не отпускал. Да и то, что он не задержался в «Спартаке», а уехал за границу, говорит о многом. Примерно такой же путь, как Валерка, проделали и два других спартаковца – Димка Попов и Димка Радченко. Про них тоже уместно сказать, что игроков из них сделал Романцев. Не знаю, правда, согласятся они с этим или нет. Думаю, согласятся.