Нигматуллин: не зря я ходил в музыкальную школу

Фоторепортаж: гость рубрики «Беседка» – Руслан Нигматуллин (26 фото)

Для домохозяек он статный красавец из ледового шоу на центральном телеканале. Для завсегдатаев ночных заведений – модный диск-жокей. Но для людей футбольных мой собеседник – прежде всего отличный вратарь с по-своему уникальным послужным списком. В нём национальная сборная и целых три московских клуба, включая лютых неприятелей – «Спартак» и ЦСКА. В нём две записи о завершении карьеры: первая датирована 2005 годом, вторая – 2009-м. Разве не удивительной судьбы человек?! Неординарной так точно.

Мы встретились с Русланом Нигматуллиным (вы ведь уже смекнули, что речь пойдёт именно о нём?) на следующий день после очередного съёмочного дня программы «Лёд и пламень». Со «скользкой» темы и покатилась беседа.

ДВА МЕТРА НА КОНЬКАХ

— Каким ветром вас на лёд занесло?
— Позвонил Илья Авербух, продюсер проекта, пригласил поучаствовать в программе. Два года назад он уже обращался ко мне с таким предложением, но тогда я вынужден был ответить ему отказом. Решил ещё в футбол поиграть и вместо катка поехал в Ростов. Теперь никаких сдерживающих факторов не было. Меня позвали, я с удовольствием согласился. Было очень интересно. Со льдом я, в общем-то, и раньше был знаком, а вот танцы на паркете немного настораживали. Но всё-таки решился.

— С Авербухом где-то раньше пересекались?
— Нет, знали друг друга только заочно. Оказалось, Илья к футболу совсем не равнодушен: болеет за сборную, симпатизирует «Локомотиву».

— А у вас с коньками как отношения складывались?
— Неплохо. Был даже период в детстве, год или два, когда активно занимался хоккеем – и с мячом, и с шайбой. Но мне не хватало мощи, веса, чтобы меня не размазывали по бортам. Хотя катался я для своего возраста прилично.

— Для фигуриста вы, пожалуй, высоковаты.
— Жюри проекта постоянно заостряет на этом внимание. Непривычно им видеть на льду двухметрового – с учётом коньков – верзилу, да ещё и с такими длинными руками. Поначалу моё катание немножко коряво смотрелось. Но, изучая по видео свои выступления, обращаю внимание на те или иные шероховатости и затем в процессе тренировок стараюсь их постепенно убирать.

— В целом довольны своим участием в этом эксперименте?
— Проект, безусловно, интересный, увлекательный, но не уверен, что стану его досматривать по телевизору в случае собственного вылета. Боюсь, что мне это будет неприятно. Поэтому и стремлюсь задержаться подольше. Желательно до финала.

— Что остаётся за кадром?
— Изнурительные тренировки. Вкалывать приходится по пять часов в день. Два с половиной часа работаем на льду, потом переодеваемся и идём на танцпол. Вот уж не думал, что придётся снова набирать форму. По правде говоря, был уверен, что ничего тяжелее наушников поднимать больше не придётся. Ошибался.

DJ RUSLAN NIGMATULLIN

— А ваши музыкальные начинания – это в большей степени развлечение или уже работа?
— И то, и другое. Несмотря на участие в ледовом шоу, основной вид деятельности у меня сегодня всё-таки диджеинг, гастроли, выступления. В этой сфере и вижу своё будущее.

— Когда впервые встали за диджейский пульт?
— 6 февраля 2010 года в клубе «Опера»…

— Который сгорел?
— Да, к сожалению. С тех пор практически каждую пятницу и субботу я выступаю в каком-либо клубе, городе или стране. Гастролировал в Германии. Покатался по ближнему зарубежью – Украина, Белоруссия. На «Донбасс Арене» выступал. Занятно вышло: как футболист никогда в Донецке не бывал, а как диджей – сыграл. После завершения спортивной карьеры мне такого движения очень не хватало.

— Уж не Сычёв ли вас к этому занятию приобщил?
— Нет-нет, ни в коем случае. Знакомые клубные люди предложили попробовать, сыграть показательный сет. Не столько даже сыграть, сколько сымитировать. А поскольку заниматься чем-либо понарошку я не люблю, взялся за дело всерьёз. Два с половиной месяца «набивал руку» в школе диджеинга. Попутно вспомнил всё, чему в детстве учили в музыкальной школе. Всё это вкупе и дало определённые результаты. Без ложной скромности могу сказать, что два последних моих ремикса – на песни «Ямайка» и «Пачуко» – сегодня пользуются большой популярностью в клубах страны. В ближайшее время, надеюсь, они зазвучат и на радио.

Руслан Нигматуллин

ПЕЙ, ДА МЕРУ РАЗУМЕЙ

— В детстве перед вами стояла дилемма – спорт или музыка?
— Что-то такое было. Одно время пытался совмещать гитару с мячом. Было очень тяжело. Музыкальную школу оканчивал спустя рукава. Спорт перевесил. Но, как видите, спустя годы и эти знания-умения мне пригодились. И занятия хоккеем – тоже.

— Заработки футболиста и диск-жокея сопоставимы?
— Футболисты разные бывают…

— …Классного футболиста.
— Востребованный диджей зарабатывает на уровне хорошего футболиста. По сравнению с тем, что я получал в том же «Локомотиве», цифры сопоставимые. Другое дело, что сегодня гонорары наших игроков ни в какие ворота не лезут. Угнаться за ними очень сложно.

— Футболисты среди ваших слушателей есть?
— Конечно. Забавный случай был в Новосибирске. Я приехал туда на гастроли, а «Локомотив» – на матч чемпионата. Заселился в гостиницу, спустился в холл, и тут к крыльцу подкатывает автобус с командой на борту. Приятная получилась встреча, неожиданная и тёплая. В тот же вечер я работал в местном клубе, и среди публики заметил, наверное, половину игроков дублирующего состава – надеюсь, их за это ругать не будут. Такие гости на моих выступлениях, в общем-то, не редкость. Приходят игроки первой лиги, второй. Не везде же команды Премьер-Лиги есть.

— Сами, будучи футболистом, ночные заведения жаловали?
— Я никогда не был ханжой, но всегда знал норму. В клубах бывал, но никогда меня из них не выносили. Всегда выходил на своих двух.

— На работе эти ночные бдения не отражались?
— Ну, в молодости такие вещи легче переносятся организмом, чем в более зрелом возрасте (улыбается). Я, допустим, не видел ничего предосудительного в том, чтобы после игры выпить пару кружечек пива или бокал-другой хорошего виски. Главное, нормально отдохнуть, выспаться – и снова будешь как огурчик. Конечно, если ты заседаешь в клубе до девяти утра и потом едешь на тренировку, о нормальном рабочем состоянии говорить не приходится.

— После второго ухода из футбола свободного времени у вас стало больше?
— Несомненно, но только до того момента, как я подписался на участие в ледовом шоу. Оно сейчас занимает практически всё время. Приходится даже отменять какие-то гастроли и освобождать эти даты под съёмки. Но если ты футболист сборной и хорошего российского клуба, свободных «окон» в твоём графике практически нет. В понедельник заехал на сбор, в среду отыграл, в четверг снова на базу – и так по кругу: чемпионат, еврокубки, сборная. Это была прекрасная пора, никто не спорит. А с другой стороны, хочется видеть, как твои дети растут, и чтобы дети чаще видели папу.

— Насколько я знаю, вы и в интернет-отрасли себя пробовали, и в спортивной журналистике. Теперь это всё в прошлом?
— Да, в этот же список можете включить и агентскую деятельность. Надо понимать, что не может человек, который прозанимался чем-либо одним 20 лет, так сразу найти себе другое дело по душе. Такое, наверное, только в кино бывает. Вот и я находился в определённом творческом поиске, пробовал разные варианты, пока не остановился на музыке. Плюс у меня прекрасно работает архитектурное бюро. «Ле Ди Дизайн» называется. Это у нас с супругой такой семейный бизнес. Хотя в основном там Лена делами заведует.

БРАЗИЛЬСКИЙ ПРОТЕЖЕ

— Пару лет назад вы плотно занимались селекционной деятельностью в «Локомотиве». Не поступало предложений продолжить работу в этом направлении?
— Нет. В клубе в последнее время неоднократно менялась власть, и каждый руководитель приходил не только со своими идеями, но и со своими людьми. Это раз. И второе: после окончания карьеры в Израиле у меня была, признаюсь, мысль устроиться где-то по селекционному профилю. Даже кое-куда удочки забрасывал. Не сложилось – и, наверное, хорошо, что так получилось. Я ещё попробовал себя в агентской деятельности, и лишний раз убедился: не моё. Всё у нас в этом бизнесе как-то неправильно происходит. Короче говоря, не захотел я влезать в это болото.

— Бразильского вратаря «Локомотива» Гильерме можно назвать вашей скаутской находкой?
— Скажем так: мне приятно, что этот парень проявил себя, заслужил место в основном составе «Локо» и радует болельщиков. Его трансфер – вы правы – это и моих рук дело. Но не только моих, а и тогдашнего руководителя селекционной службы клуба Виктора Григорьевича Тищенко.

— Где вы его нашли?
— В высшей лиге Бразилии. Гильерме выступал за клуб «Атлетико Паранаэнсе» и выгодно выделялся на фоне других голкиперов. Невзирая на молодость, а был ему всего 21 год, он излучал удивительную уверенность на поле. Играл не по годам зрело.

— Своими антропометрическими данными он вам самого себя не напомнил?
— Если не считать, что Гильерме почти на 10 сантиметров выше меня, то да, какое-то сходство, возможно, и есть. Когда мы при встрече по-братски обнимаемся, я тону в его объятиях (улыбается). Проваливаюсь. Он шире меня, мощнее. А я, мне кажется, был прыгучее.

—Даже странно, что вы до сих пор не попробовали себя в роли тренера. И не собираетесь?
— Зарекаться не буду, но пока я себя тренером не вижу. Наверное, я ещё слишком молод душой, чтобы быть наставником. Может быть, когда-нибудь я повзрослею, заматерею и захочу присесть на скамейку и руководить игрой. А сейчас у меня другие планы.

— А есть уверенность, что завтра вы не забросите музыку и не ринетесь ещё в какой-то омут с головой?
— Никогда не говори никогда. Но пока я не вижу предпосылок к тому, чтобы оставлять свою нынешнюю деятельность. Она только-только набирает обороты.

Руслан Нигматуллин

ЧУЖОЙ ДОМА

— Вам довелось поиграть на своём веку за три московских клуба – «Спартак», «Локомотив» и ЦСКА. Но по-настоящему родным и близким вы, должно быть, назовёте только второй из них?
— Прежде всего «Локомотив», это естественно. С этой командой я многого добился и вспоминаю её с большой теплотой. В «Спартаке» я тоже провёл достаточно времени, три года, но как-то у меня не сложилось там. Наверное, просто «зелёный» как вратарь был, сырой. И всё равно спартаковский период я тоже вспоминаю с удовольствием. Да и армейский, в общем-то, тоже. Я понимаю эмоции болельщиков, которые ревностно относятся к переходам игроков из «Спартака» в ЦСКА или наоборот, но я в каждой команде играл с душой. Мне все они по-своему дороги.

— Как получилось, что уроженец Казани так и не сыграл за «Рубин»?
— Самое обидное, что я за всю свою карьеру провёл всего один матч на Центральном стадионе родного города. Это было в моём последнем сезоне в Премьер-Лиге. Мы тогда с «Тереком» сыграли вничью в Казани – 1:1, я даже отбил пенальти… А «Рубин» меня всю жизнь обходил вниманием. Ни детским тренерам клуба я не приглянулся, ни – спустя годы – взрослым. Большой футбол для меня начался в 16 лет в Набережных Челнах.

— «КАМАЗ» в ту пору был круче «Рубина»…
— Да, он котировался повыше.

— Неужели и впоследствии «Рубин» ни разу не пытался вернуть земляка домой?
— Была одна робкая попытка. Меня хотели видеть в составе команды руководители города, а Бердыев…

—… выступил против?
— Не совсем так. Он только взял Колинько, и я получался уже как бы обузой для Курбана Бекиевича. Проще говоря, мне предложили такие условия, что при всей любви к Казани мне сложно было их принять. Возможно, кто-то и счёл меня рвачом, но, поверьте, в «Рубин» и сегодня люди едут не за герб города играть.

— Ещё лет 10 назад победа «Рубина» над «Барселоной» казалась чем-то из области ненаучной фантастики.
— Это точно. Где-то, возможно, и имела место определённая недооценка соперником казанской команды, но случайно набрать пять очков в трёх играх с «Барсой» нельзя. Значит, были и другие составляющие успеха. Например, грамотно подобранная тактика.

— Вам по душе футбол современного «Рубина»?
— Мне нравилось, как команда выступала два последних года. Она выглядела действительно мощным коллективом и закономерно побеждала в чемпионате. Столкнувшись с необходимостью биться на двух фронтах и пережив смену лидеров, «Рубин», как мне кажется, немного утратил в стабильности. Одно дело играть вничью с «Барселоной» и совсем другое – с «Сибирью», командой с российского дна…

ПОЛГОДА В «СПАРТАКЕ» ЗА 100 ДОЛЛАРОВ В МЕСЯЦ

— В одном из интервью вы признавались, что с детства грезили московским «Спартаком». Близкое знакомство с мечтой не вызвало чувство разочарования?
— Понятно, что в реальной жизни романтики гораздо меньше, чем в детских мечтаньях. В «Спартаке» всё оказалось несколько жёстче, чем я по молодости себе представлял. Тем не менее мечта была, и я рад, что она осуществилась.

— Если в 1995 году вы регулярно выходили в основе «народной команды», то затем всё чаще стали оказываться в запасе, пока не обосновались там капитально. Филимонов был объективно сильнее на тот момент?
— В 1997 году у меня возник конфликт с Романцевым, и я больше половины чемпионата провёл в дубле.

— В чём была суть инцидента?
— Проявил невнимательность на последнем предсезонном сборе. Сидел с отрешённым видом на собрании команды – поднадоели, честно говоря, эти 21-дневные учения. В общем, Олег Иванович что-то говорил, а я уставился в другую сторону. Он это заметил и попросил покинуть помещение. Помощники Романцева уговаривали потом пойти извиниться перед тренером, но я, будучи гордым мальчиком, этого делать не стал. По возвращении в Москву меня отправили в дубль и довольно долго там держали. На зарплате 100 долларов в месяц.

— Такое возможно?
— Тогда – да. Около полугода я получал ставку дублёра и только к осени был помилован и возвращён в первую команду. И практически сразу сыграл. Филимонова удалили в Новороссийске, я вышел против «Локомотива», и тот матч в определённой степени явился для меня судьбоносным. Так, проведя один полный матч в чемпионате, я и получил предложение от Сёмина. Не сразу, по окончании сезона. Что касается предыдущих чемпионатов, то в 1995-м я ещё, видно, не готов был стать стопроцентно основным вратарём, хотя и провёл 15 игр. Потом под Лигу чемпионов пригласили опытного Черчесова. А в 1996 году, получается, уступил конкуренцию Филимонову, раз он сыграл в два раза больше матчей – 20 против моих десяти.

Продолжение следует.