Академии тренерского мастерства, только-только начавшей свою работу, внимания сегодня уделяется более чем достаточно. В том числе критически направленного внимания, инициированного ООТФ. Однако нужно понимать, что академия, при всей её несомненной актуальности, – лишь вершина пирамиды, а спектр проблем, имеющих прямое отношение к образовательному процессу, куда шире и глубже.
Цена вопроса очень высока. В сущности, у вопроса этого цены и вовсе нет, поскольку речь идёт о будущем российского футбола, а будущее не ограничивается 2018 годом, на котором так удобно концентрировать внимание. Всесторонне продуманная, основанная на практическом опыте, пользующаяся поддержкой государства система профессионального футбольного образования – тот самый фундамент, без которого о больших победах бессмысленно и мечтать. Не припомню ни одного собрания, ни одной встречи членов нашего объединения – неважно, в официальном формате или на уровне дружеского общения, — на которой не обсуждался бы этот вопрос. И ни один наш разговор с президентом РФС без него не обошёлся.
В конструкции «система профессионального футбольного образования» ключевым является слово «система». Но изобретать велосипед в данном случае не нужно – нужно только вернуть то хорошее, что утеряли мы в эпоху безвременья, поскольку процесс подготовки тренеров находился в СССР на очень высоком уровне, и учесть основные современные тенденции. Так вот, фундаментом этой системы должны стать кафедры футбола, ориентированные на качественную базовую подготовку (категории С и D, позволяющие трудиться в детско-юношеском футболе). В доперестроечные времена в стране продуктивно работали 9 кафедр, не считая более широких профильных направлений (кафедры спортивных игр, футбола и хоккея, как в подмосковной Малаховке, педагогические институты), которые тоже готовили тренеров. Возрождать кафедры футбола совершенно необходимо, хотя уже сейчас понятно, насколько остро стоит вопрос дефицита преподавательских кадров. Эта проблема была актуальна и в те времена, когда высшее образование получало мое поколение: преподаватели с нами работали замечательные, но даже тогда была очевидна их нехватка. Сегодня положение куда тяжелее: кафедр футбола мало, но и для тех, что работают, преподавателей найти сложно. Двуединая задача, связанная с восстановлением профильных кафедр на местах и оснащением их качественным преподавательским составом, – первое, базовое звено системы, о внедрении которой идёт речь. Кстати говоря, «Учить учителей» — именно так был сформулирован один из фундаментальных постулатов, с которыми два года назад выходил на предвыборную борьбу Сергей Фурсенко. «Объединение отечественных тренеров» тогда очень серьёзно его поддержало, понимая, что развитие футбола в стране во многом тормозит именно дефицит преподавательских кадров.
До недавнего времени основным центром профессионального образования и лицензирования являлась в России Высшая школа тренеров. Сегодня, в связи с образованием Академии тренерского мастерства, её функции несколько перепрофилированы: ВШТ обучает специалистов на категории В и С, то есть обеспечивает продолжение процесса, являясь как бы промежуточным звеном между базовым образованием и высшим. При этом для специалистов очевидно, что сессионная форма обучения в ВШТ гораздо менее эффективна, чем очная, применявшаяся в советские времена. Два года учёбы тогда очень дорого стоили – как в прямом смысле, так и в переносном. Но проживание и вполне приличную стипендию гарантировало слушателям государство, а качество знаний – великолепный педагогический состав и серьёзные методики, признанные мировым футбольным сообществом. За два года люди проходили все стадии обучения, которые сегодня венчаются лицензией Pro.
Переход на очное обучение в ВШТ (кстати, определение «высшая» в связи с появлением академии логично либо убрать вообще, либо заменить на более точно соответствующее новому статусу школы) – очень ответственное решение, и без внешней поддержки, без финансового участия государства, понимающего, о какой степени важности вопросах идет речь, уверенных шагов в правильном направлении сделать не получится. Сейчас речь о двухгодичном цикле, конечно, не идёт, ибо время, нарушая все известные законы, уплотнилось, а технологические и информационные возможности и сравнить нельзя. К тому же прежняя идеологическая надстройка, отнимавшая у нас много времени, но считавшаяся обязательной – политэкономия, история КПСС, научный коммунизм, – сегодня не актуальна. Поэтому образовательный процесс в рамках ВШТ можно, очевидно, уложить в полгода очного обучения, сделав акцент на таких специальных предметах, как, например, психология, физиология, биохимия, биомеханика, педагогика. У тренера, планирующего серьезную карьеру, эти науки должны буквально от зубов отскакивать, ибо без узкоспециальных знаний ни профессиональную лицензию получить невозможно, ни, тем более, плодотворно работать в будущем.
Лицензионный же центр в рамках Академии тренерского мастерства (категории В, А и Pro), вокруг которой бушуют сегодня страсти, должен, по логике, только шлифовать уровень специальных знаний и обеспечивать слушателя практическим опытом. Ведь, помимо тренировочного процесса, жизнь любой команды сопровождает масса важнейших вещей. Принципы создания коллектива, управление им, взаимоотношения с клубным руководством, с прессой, с болельщиками – крайне необходимые знания, которые органично вписываются в понятие «тренерское мастерство».
Пару лет назад, когда о создании академии ещё и речи не шло, ООТФ устами Гаджи Гаджиева и Марка Годика озвучило идею о необходимости перехода от предметного образования к образованию проблемному. И когда ставился вопрос об организации нового центра лицензирования, мы эту форму обучения как раз в виду и имели. Базовые требования УЕФА, на которые ссылаются нынешние руководители Академии, никак не противоречат предлагаемым нами методикам, ибо ее рекомендации не ограничивают творческое начало, учитывающее местные особенности. УЕФА, в частности, настаивает на 240 учебных часах для соискателей категории Pro, задает магистральные направления, а в соотношении практики и теории рекомендует делать акцент именно на практику. Но УЕФА не тычет пальцем в каждую страницу учебного плана, угрожая жестокими карами. Стало быть, привезенные из-за рубежа методики (причем далеко не самые передовые) никак не могут считаться догмой в процессе обучения российских тренеров. Впрочем, член нашего объединения, президент «Алании» Валерий Газзаев, выступая на февральской конференции РФС, уделил этому вопросу немало внимания, поэтому повторяться не буду.
Остановлюсь на другом моменте: здорово, что программой работы академии учтено направление, в рамках которого лицензию А (в точной формулировке – продвинутую тренерскую квалификацию для подготовки элитных юношей) могут получать детские тренеры. Давно пора понять очень простую вещь: можно с утра до вечера всем миром совершенно искренне мечтать о будущих успехах российского футбола, но без глобальных адресных вложений в детско-юношеский футбол эти мечты пусты и бессмысленны. А детско-юношеский футбол начинается, конечно же, с личности тренера. И ведь это очень серьёзная профессиональная прослойка – люди, которые изначально не связывают свои планы с большим футболом, а хотят работать именно в футболе детском. Возможно, именно этот вектор должен стать главным на данном этапе работы Академии. Ведь, трезво оценивая ситуацию, запрос на специалистов с лицензией Pro можно квалифицировать как минимальный, ибо он прямо зависит от количества профессиональных клубов в стране. Зато детских тренеров, в совершенстве владеющих профессией, всегда не хватает. Всегда и везде. Ежегодная потенциальная отдача – 75-100 квалифицированных специалистов в области детско-юношеского футбола при правильно организованном процессе (например, четыре потока, обучающихся по современным отечественным методикам на стационарной основе в течение трех месяцев) – это очень серьезно. Это реальный, выраженный в конкретных категориях вклад в будущее отечественного футбола.