Вспоминаешь порой некоторые интервью – и чувствуешь ностальгию. Не только по самой беседе, но и по собеседнику – такому, каким он был тогда, а затем с течением времени отчего-то быть перестал.
Вот и я с большим удовольствием вспоминаю о нашем разговоре с Лучано Спаллетти в начале мая 2010 года. Едва приехавший в Россию, с пылу с жару, на свежих эмоциях, он три часа в своём кабинете на базе в Удельной говорил так пронзительно, что перевод (тем более что он в исполнении Александра Низелика был, как всегда, мастерским) остроты ощущений не скрадывал нисколечко.
Спрашиваю, например, как зовут его отца – объяснив, что в России к тренерам принято обращаться по имени-отчеству. Спаллетти отвечает, что его, увы, покойного папу звали Карло – и тут же рассказывает историю. О том, как, приехав в Россию и поняв, что здесь любят супы, вспомнил именно об отце. Потому что их семья жила в деревне, папа Карло ещё затемно выходил работать в поле, возвращался домой продрогшим – и мама тут же кормила его любимым горячим минестроне. В любви к супам Лучано Карлович почувствовал связь его новой страны
Не знаю, что имел в виду Спаллетти в этом году, пойдя на пресс-конференции после матча с ЦСКА откровенной войной на россиян-зенитовцев. То ли счёл их некоей мафией, которую-де пора поставить на место.
пребывания с семейной традицией – и оттого ему здесь даже в холодную погоду тепло…
Это было сказано едва ли не в первые минуты разговора – и задало ему тон. Спаллетти порой был лиричен, нередко смеялся, в том числе и над собой. Ещё – утверждал, что только проходимцы гарантируют результат, а он предпочитает не кричать, что станет первым, а заниматься каждодневной рутинной работой и правильно выстраивать процесс.
Он рассуждал: «Я умею всё», «Я знаю, как выигрывать» — так говорят люди, которым свойственны гордыня и самонадеянность. На мой взгляд, к жизни нужно относиться более смиренно. Я мало стою, когда сам говорю о себе. Но много стою, когда дело доходит до соперничества". А на вопрос об амбициях и целях в «Зените» отвечал: «Мне было бы приятно в конце этого года увидеть, что игроки меня ценят. За что — не знаю. Но хочется, чтобы, разъезжаясь по отпускам, они попрощались со мной как с человеком, которого уважают. Как с другом. Вне зависимости от итогового результата».
Тем холодным майским днём я уезжал из Удельной под сильнейшим впечатлением. «Ну вот, только шипованную резину снял – кажется, назад придётся ставить», — шутил Спаллетти в дождливые +5. Признавался, что хочет как-нибудь съездить в Сибирь и посмотреть, как живут простые люди. Потому что не забывает, что сам – деревенский житель, им и останется. Глуповатый пафос моего вопроса, не повлияла ли красота Санкт-Петербурга на его решение возглавить «Зенит», он тут же снижал всё теми же словами: помилуйте, мол, я же парень из деревни. И с этой точки зрения мне всё равно, где работать – важны только профессиональные моменты…
С тех пор прошло два с половиной года. Спаллетти с «Зенитом» два раза из двух возможных стал чемпионом России, однажды выиграл Кубок, разок – Суперкубок страны, в прошлом году вышел из группы Лиги чемпионов. Пока во главе РФС находился Сергей Фурсенко, его весной (после того, как стало досрочно известно об уходе Дика Адвоката по завершении Евро-2012) уже называли одним из реальнейших кандидатов на пост главного тренера сборной – причём на условиях совмещения с «Зенитом». Представляю, как тогда относились бы и к сборной, и к Спаллетти болельщики других клубов: одну из любимых фраз Георгия Ярцева о том, что это «не мягкое кресло, а раскалённая сковорода», Лучано Карлович прочувствовал бы каждой клеткой своего организма…
Этого не произошло – столь адского стресса Спаллетти избежал. Но люди в процессе работы меняются. Коллега Евгений Дзичковский из «Спорт-экспресса», помню, как-то вспоминал, каким открытым, душевным и раскованным был во время Евро-2004 в Португалии главный тренер сборной Латвии Александр Старков. И добавлял, что в нём тогда не было ничего от нервного красноглазого человека, каким он совсем скоро станет в
Игроки были убеждены, что Спаллетти мог не разжигать костёр противостояния, а, наоборот, выступить в роли миротворца между Денисовым и клубом. Не стал. Так между главным тренером и очень важной частью команды, причём большой, пролегла трещина.
«Спартаке»…
Из приведённых выше цитат Спаллетти, думаю, вы уже поняли, что отношения с игроками в пору его прихода в «Зенит» были для итальянца весомой ценностью. Своей целью он называл то, чтобы после сезона футболисты, уходя в отпуск, прощались с ним как с другом – вне зависимости от занятого командой места. Несомненно, в этом была доля лукавства – и всё же о некоей системе приоритетов говорила.
Тот же Фабио Капелло сразу, например, установил между собой и футболистами чёткую дистанцию. За пределами поля он с ними фактически не общается. Масса ограничений вроде нахождения исключительно на этаже сборной, запрета на рум-сервис в целом и кока-колу в частности, подъём каждый день в 8:30 и ранняя тренировка… Требования понятны, но неукоснительны. Не выполняешь – давай, до свидания, и никаких сантиментов.
Говорю вовсе не о том, что какой-то путь правилен, а другой – нет. Тренерская профессия как раз и феноменальна тем, что успеха в ней могут добиться люди с полярной философией, тогда как подражатели тренеров-победителей, вроде бы делающие всё так же, как они, — оказываются лузерами.
Говорю о том, что у конкретного тренера есть свой стиль, к которому привыкают игроки, – и он уже не может переродиться в нечто противоположное. Саддам Хусейн не смог бы в одночасье стать Вацлавом Гавелом и держать свою страну уже не в кулаке, а в бархатной перчатке. Так же и в футболе: «народ», то есть игроки, быстро «въезжают» в правила игры, привыкают к ним – и Газзаеву уже никогда не быть Хиддинком, а Хиддинку – Газзаевым…
Спаллетти в минувшем сезоне решил это правило нарушить. И, кажется, не угадал.
Игроки ему верили. Я ведь не случайно в мае, после второго лучановского чемпионства, написал, что соль этой команды – в том, что в ней нет разделения на белую и чёрную кость, звёзд и работяг. Что Спаллетти удалось выстроить содружество равных людей, каждый из которых чувствует равную ответственность за результат. И доверяет своему тренеру.
Нет, в прошлом сезоне уже был эпизод, ставший первым звоночком: Лучано может вести себя и по-другому. Имею в виду его самоличное решение не включать в заявку на матч с ЦСКА молодого игрока, стоившее «Зениту» технического поражения. Клуб сделал тогда козлом отпущения Владислава Радимова, убрав того сначала с поста начальника команды, а потом и вовсе отправив в молодёжный состав помогать Анатолию Давыдову (слова правдоруба Романа Широкова: «Клуб занял крайне неправильную позицию, свалив всё на одного человека»). Спаллетти не пошёл на принцип и не стал отстаивать человека, которого – давайте называть вещи своими именами – сам же и подставил. Российским футболистам «Зенита» эта история, знаю, сильно не понравилась – но через какое-то время забылась.
Не знаю, что имел в виду Спаллетти в этом году, пойдя на пресс-конференции после матча с ЦСКА откровенной войной на россиян-зенитовцев. То ли счёл их некоей мафией, которую-де пора поставить на место. То ли таким способом решил встряхнуть команду – хотя та как раз (по крайней мере, по игре) едва начала выползать из кризиса. То ли просто сорвался после обидной потери важнейших очков в концовке игры…
Факт, что россияне, составлявшие все последние годы костяк «Зенита», Спаллетти категорически не поняли. Широков в интервью «Чемпионат.com» стал их рупором: «Со мной он в любой момент мог бы поговорить, сказать, чем недоволен. И никаких проблем не возникло бы. Зачем нужно было начинать общаться через прессу – не понимаю». На следующий день состоялось собрание команды, на котором футболисты высказали главному тренеру это в открытую, в лицо.
Поведение Спаллетти в ситуации с Игорем Денисовым также, мягко говоря, не вызвало у них энтузиазма. Ведь именно итальянец первым задал вопрос, кто мыслями далеко от футбольного поля. Не спроси – Денисов вышел бы в Самаре и едва ли состоялся бы самый грандиозный скандал сезона. Хавбек не становился руки в боки: мол, шли бы вы все по известному адресу, пока зарплату не поднимете – играть не буду. Это уже потом он долго отказывался извиняться перед клубом, а готов был – только перед болельщиками. Что, собственно, в итоге и сделал…
Игроки были убеждены, что Спаллетти мог не разжигать костёр противостояния, а, наоборот, выступить в роли миротворца между их партнёром и клубом. Не стал. Так между главным тренером и очень важной частью команды, причём большой, пролегла трещина. И в течение осени она только увеличивалась. Апогеем стала пресс-конференция после матча с ЦСКА, когда досталось и Широкову, которому «надо многое переосмыслить», и
Вот только брутальностью этой Спаллетти предал даже не раскритикованных им (впервые не внутри, а на публике) игроков. Он предал себя, свой стиль взаимоотношений с людьми. Лучано Карлович словно снял со стенки свою знаменитую коллекцию молотков и начал на публике лупить ими по головам не ожидавших этого футболистов.
Денисову, и Кержакову – по мотивам известной истории. Да и для Малафеева, как оказалось (раньше я об этом что-то не слышал), капитанская повязка стала непосильным грузом – поэтому капитаном стал Данни.
Ирония судьбы: в мае, после золота, я написал: «У каждого чемпионства есть стержневые игроки. В данном случае считаю таковыми Малафеева, Широкова, Денисова и Кержакова». И, кстати, в отсутствие получившего тяжёлую травму Данни, на жутких весенних полях, практически целиком российский «Зенит» увеличил преимущество над ближайшим конкурентом с 6 до 15 очков.
Почему же Лучано Карлович не предпринял усилий, чтобы трещину залатать? Тут стоит обратить внимание на частоту употребления им фамилии «Миллер». Буквально за пару дней до памятной пресс-конференции тренер встречался с главой «Газпрома». Получил, говорят, от крайне недовольного денисовской историей руководителя полный карт-бланш на самую жёсткую перестройку команды. И при первом же удобном случае решил выказать наружу вызванную этим карт-бланшем брутальность.
Вот только брутальностью этой Спаллетти предал даже не раскритикованных им (впервые не внутри, а на публике) игроков. Он предал себя, свой стиль взаимоотношений с людьми. Лучано Карлович словно снял со стенки свою знаменитую коллекцию молотков и начал на публике лупить ими по головам не ожидавших этого футболистов.
Прежде они знали: если Спаллетти что-то кардинальное по составу решает – значит, так надо. Купили за 22 миллиона евро Бруно Алвеша, но начал он «привозить» один за другим – и тренер храбро посадил его на лавочку, сделав ставку на копеечного Губочана. И именно в ту осень команда вышла из группы в Лиге чемпионов. При том, что игроки по-человечески хорошо относятся к весёлому парню Бруно, решительность тренера, для которого имел значение только результат, а не финансовая конъюнктура, они оценили.
А теперь Широков не вышел ни на минуту в матче с ЦСКА строго после своего заявления насчёт того, что решение КДК по матчу «Динамо» — «Зенит» соответствует регламенту. Более того, на пресс-конференции тренер ещё и специально об этом сказал: «Я против тех, кто ведёт себя как болельщик и называет решение КДК справедливым и адекватным». Как говорится, всё один к одному. И это – уже не футбол…
Правда, Спаллетти там же говорил о потере Широковым формы. Но почему-то три дня спустя поставил его (совершенно на то не рассчитывавшего) в стартовый состав на «Спартак», и полузащитник мало того что играл здорово, так ещё и забил супергол. «Видимо, я неплохо проявил себя за те три дня. Набрал форму», — иронизировал потом Широков.
Перерождение доверительного и искреннего отношения многих игроков к тренеру в отчасти ироничное – вот чего добился Лучано Карлович, сначала «посадив на губу» Денисова (а заодно непонятно за что и Кержакова), а затем наказав не за футбол, а за свободомыслие Широкова. Реакция команды на всё это никак не менее важна, чем то, что на поверхности – вылет из Лиги чемпионов в Лигу Европы, третье место в чемпионате, проигрыш Суперкубка России… Словом, худший период «Зенита»
при Спаллетти. Хотя ведь была и весна 2011-го, когда в мае питерцы проиграли «Томи» (!) и после 10 туров обгоняли её, тогда не последнюю, а девятую, лишь на три очка…
«Последние события в „Зените“ заставили всех посмотреть друг на друга под другим углом. И на него (Спаллетти) – в том числе». Эти слова того же Широкова заставляют о многом задуматься. О том, например, окончательно ли разбита на кусочки тарелка взаимоотношений внутри «Зенита». Или методичная, спокойная работа на сборах вне каждодневного стресса и внимания публики, индивидуальные задушевные беседы – всё это ещё может вернуть то, что было всего полгода назад? Ведь, исходя из слов игроков, дело не в Халке с Витселем – ничего дурного об их характерах слышать не доводилось…
Раньше Спаллетти чувствовал игроков. Он вовсе не был размазнёй, который использовал исключительно пряник. Разница в том, что кнутом тренер щёлкал только внутри коллектива! Во время первой предсезонки Спаллетти у него с тем же Широковым в какой-то момент отношения резко накалились – говорят, игрок даже подумывал об уходе. Но потом итальянец поставил его на игру, что-то ободряющее сказал, нажал на нужную струну – и у человека в мгновение ока крылья выросли. И он, последнее время при Адвокате севший на скамейку, стал одним из столпов команды Спаллетти…
Поэтому свою недавнюю формулировку – о том, что главной его творческой задачей на межсезонье является вписывание в командную игру Халка и Витселя, – я дополню ещё одним. Никак не менее, а то и более важно восстановление психологического баланса и комфорта в коллективе и его взаимоотношениях с главным тренером.
А вот возможно ли это, и если да, то как – нам только предстоит узнать. Интересно? Ещё бы! Ведь речь, на всякий случай, о первом тренере в истории «Зенита», который выиграл два чемпионата страны и вывел команду из группы в Лиге чемпионов. И, переполненный эмоциями от выигрыша первого золота, бежал на холоде с голым торсом к болельщикам…