Владелец английского «Брентфорда» и датского «Мидтьюлланна» Мэттью Бенхэм, применяющий в управлении клубами строго математический подход, зимой рассказывал, что верит в скорое возрождение дортмундской «Боруссии». Бенхэм говорил, что даже когда Дортмунд шёл на последнем месте в чемпионате Германии, его система, основанная на анализе важнейших данных («индикаторы ключевых показателей»), ставила команду на второе место в Бундеслиге. Перед началом сезона «Боруссия» назначила главным тренером Томаса Тухеля, большого фаната подхода Бенхэма к делу. В конце лета «Боруссию», которая практически не изменилась по именам, было не остановить в чемпионате Германии и Лиге Европы.
Этот пример показывает, как смена тренера может повлиять на команду. Старый мог быть не таким плохим, просто не сумел увидеть, на что именно нужно нажать, чтобы выйти из штопора, а новый не только морально перезагрузил команду, но и, посмотрев свежим взглядом, обнаружил то, что, возможно, даже лежало на поверхности.
У Бенхэма и его компании, занимающейся анализом данных, есть ещё один интересный инструмент — сводная таблица всех европейских чемпионатов. Англичанин возвёл в культ то, чем занимаются на примитивном уровне все болельщики мира, — сравнение разных команд.
Если французская топ-команда обыграла в еврокубках английского середняка, то можно сделать вывод об уровне английского аутсайдера в сравнении с французским топом — так составляется сводная таблица. На неё клубы Бенхэма опираются и в трансферных вопросах, и в вопросах подготовки к следующему сопернику.
Сборная России недавно сменила тренера, и у неё есть с чем сравнивать. Здорово, конечно, что в двух первых матчах при Леониде Слуцком россияне набрали шесть очков, ещё лучше, что сборная ни разу не пропустила. Однако никакой эйфории быть не должно: Лихтенштейн — это Лихтенштейн, а сборная Швеции во втором тайме на «Открытие-Арене» несколько раз могла забивать и брать очки. Я смотрел игру с трибуны D, и мне показалось, что последний сейв Игоря Акинфеева, после удара Эмиля Форсберга, был даже менее крутым, чем спасение после удара Маркуса Берга минутами ранее. Мяч впился бы прямо под перекладину, но Акинфеев немыслимым движением рук перемахнул его через створ — из-за наших ворот это смотрелось на отвал челюсти.
И всё же есть небольшая проблема. Да, мы выстояли на «Открытие-Арене», но через пару дней появилась возможность сравнить наш уровень с уровнем сборной Австрии, как предлагает Мэттью Бенхэм. Златан провёл на поле 90 минут, а не 45, как в Москве.
Вернулся в основу Ким Чельстрём, которого Эрик Хамрен не может отпустить из сборной.
И австрийцы разбомбили Швецию у неё дома. Абсолютно без шансов. Спокойно, уверенно, без эмоций.
От Слуцкого нельзя требовать слишком многого — он по факту всего неделю отработал с этой командой. Он добился даже большего, чем от него можно было ожидать. От некоторых комбинаций веяло лучшими ароматами ЦСКА, замены после 70-й минуты, выход третьего центрального защитника, когда совсем сложно, неочевидное решение с фланговым защитником (Олег Кузьмин на левом краю в серьёзном матче последний раз выходил более двух лет назад) — всё это говорит об одном. Если Слуцкий и не изменил игру сборной, то очень старается это сделать.
Вот только игроков не поменять. Тем более за неделю.
Основная игровая проблема российского футбола — плохая точность ударов и такая же ужасная реализация голевых моментов. Пару десятилетий российский футбол держался на исполнительском мастерстве, но теперь, когда нужно брать командой, выясняется, что в завершении атак у нас всё так себе. Мэттью Бенхэм держит в секрете, что они вносят в список «индикаторов ключевых показателей», но можно попытаться догадаться. Бенхэм многое в футболе отводит рандомизации — то есть если удар из опаснейшей зоны, ограниченной по бокам линиями вратарской, а по высоте — линией штрафной, идёт в створ, то дальше уже дело случайности, будет гол или нет. Однако в списке «индикаторов ключевых показателей» почти наверняка есть точность ударов из опаснейшей зоны перед воротами: чем точнее в процентном отношении бьёт футболист, тем больше у него шансов рано или поздно забить в матче.
У России с этим проблема. Во-первых, в чемпионате России много бьют издали, чтобы якобы логическим образом завершить атаку. Это отражается в статистике, которая в итоге врёт: 10 ударов с 40 метров всегда куда менее опасны, чем два удара с четырёх метров. Во-вторых, у наших клубов, а соответственно, и у сборной, есть сложности с точным завершением атак, и здесь проблема не с рандомизацией, а как раз с исполнительским мастерством и концентрацией. Вспомните, как Артём Дзюба забил шведам — даже в положении, где не забить было сложнее, он едва не промахнулся мимо створа. Вспомните, какие моменты были у сборной в самом дебюте и в концовке — все они не были реализованы не из-за сумасшедшего вратарского перформанса, который является важнейшей частью рандомизации, а из-за собственных недостатков.
Эта проблема лежит гораздо глубже сборной и Слуцкого — например, в детских школах совершенно точно учат бить хоть с середины поля, лишь бы не обрезаться. Обороняться же в Европе действительно научились все — даже Мальта без паники держит ряды в матче с Италией; важнее уметь забивать из штрафной. Что говорили бы сейчас о Капелло, если б в матче с Бельгией на чемпионате мира за пять минут до гола Ориги Андрей Ещенко реализовал сумасшедший момент, а в матче с Алжиром Александр Самедов сделал счёт 2:0, будучи в отдельной позиции? Примерно то же самое, что и сейчас о Слуцком.
Две победы в двух матчах — это отлично, но, если взять метод Мэттью Бенхэма, пока значимых изменений не так и много: Австрия одной ногой обыграла Швецию, с которой мы пыхтели во втором тайме дома, а реализация моментов, судя по матчу со шведами, по-прежнему не самая сильная наша сторона. Гораздо показательнее в этом плане будут матчи со сборными Молдавии и Черногории, каждая из которых окажется не прочь провести в панцире все 90 минут.
Если команда Слуцкого сумеет легко расколоть эти два панциря — настанет пора восторженно кричать. Тогда мы во всех смыслах слова попадём на Евро.