Вопрос дня. Как остановить футбольных хулиганов?
Главным словом чемпионата Европы в прессе остаётся слово «беспорядки», но за четыре дня в трёх разных городах я понял, что есть и другая сторона — в целом нужно больше искать неприятности, чем они находят тебя сами. Английские фанаты третий день воют на весь мировой Интернет о том, что их, миролюбивых (обычно в репортажах указывается, сколько детей у попавшего под раздачу фаната — вроде как смотрите, остепенившиеся, почтенные граждане), бьют без причины. Но что в Старом порту Марселя, что в районе пляжа Прадо, что в Ницце, где собралась огнеопасная компания из поляков и североирландцев, ты не попадёшь в замес только потому, что говоришь по-английски (-русски, -польски...).
В Ницце после завершения матча открытия Евро со стороны фан-зоны по Английскому променаду двигалась компания из примерно 20 серьёзных таких 100-килограммовых дяденек в белых и синих футболках. Поляки и североирландцы, поют каждый своё. Катализатором беспорядков в таких случаях обычно становится алкоголь, но эти почтенные европейские граждане находились в таком состоянии, что передвигались в обнимку не из-за большой взаимной любви Польши и Северной Ирландии, а потому что только так могли устоять на ногах.
Никто никого не бил, потому что желания такого ни у кого не было. Возможно, вчера перед игрой эти же мужчины рубились между собой, но это уже было взаимное желание.
Точно так же и со штабным баром североирландцев в Ницце. Перед его входом они бросили мяч, который потом, после закрытия заведения, лениво пинали, гуляя по второй линии от моря. В баре-штабе собралось около пяти десятков британцев, напротив них российская группа молодых людей в майках вроде «Смерть врагам» по ходу игры Франции и Румынии не собирается идти смотреть футбол, а взволнованно обсуждает марсельские события. Чуть дальше три десятка поляков, большинство из которых определённого телосложения, пьют пиво и не думают никого бить. Всё это происходит по ходу игры сборной Франции, и огромный процент активных полицейских сосредоточен у фан-зоны, и в остальном городе при желании можно перевернуть всё вверх дном. Но такого желания в этот вечер нет ни у североирландцев, ни у поляков, ни у наших.
Но это та сторона, о которой говорится меньше, чем об избитых англичанах или вопросе безопасности. К местной полиции и организации работы стюардов возникают серьёзные вопросы. За шесть часов до начала матча сборных России и Англии у «Велодрома» начался инструктаж стюардов, и стало сразу понятно, что их просто мало для такой огромной арены. Отвратительный эпизод после финального свистка с разгоном английской половины трибуны за воротами, где как раз были целые группы, которые точно не хотели никаких неприятностей — женщины, дети, травмированные и инвалиды, случился как раз из-за того, что наших сдержать было просто некому.
Я находился на противоположной от инцидента трибуне и видел, что хотя было ясно, что с безопасностью нашей трибуны все в порядке, несколько десятков полицейских в синих рубашках вразвалочку побежали к месту действия лишь в тот момент, когда англичане начали спрыгивать вниз с секторов уже в массовом порядке. Двухметровый волонтёр Умар, на тёмной коже которого весёлая красная форма смотрелась весьма причудливо, во время матча Уэльса и Словакии в пляжной фан-зоне в Марселе пробасил мне об объективной причине беспомощности полиции. По его мнению, всё дело в том, что города, в которых проходит Евро, расположили парами слишком близко друг от друга, болельщики могут даже в течение одного дня быть то там, то здесь, и полиции в итоге просто не хватает ресурсов. Если это оправдание, то очень слабое.
Фото: «Чемпионат»
Тем не менее, если от беспорядков можно уйти, если вести себя спокойно, то в организационный ад, если хочешь попасть на матч и уйти с него, попадёшь точно. Новый, ультрасовременный стадион в Ницце расположен там, где цивилизация давно закончилась, и ехать к нему надо через перерытые и перекрытые улицы. Стадион в Бордо, говорят, расположен ещё дальше от людей — настолько, что местные болельщики шутят у пустых местах так: «Где остальные фанаты? В трамвае!». Взяв на «Велодром» небольшую сумку, я оказался в ловушке, о которой можно догадаться при одном на неё взгляде. Сотрудник безопасности на первом и единственном кордоне безопасности указал на сумку, уверенно сказал: «Нет» — и ткнул пальцем в камеру хранения — сдать надо туда.
Эта камера хранения представляла собой крайне небольшую времянку, рядом были ещё три таких, и было ясно, что с такой массой людей они просто не справятся. Очередь в камеру после игры растянулась на всю лестницу от стадиона к метро — некоторые занимали своё место и отправлялись сидеть на ступеньках. В камерах меж навала сумок беспорядочно бегали четыре девушки, на которых было больно смотреть — каждая из них потеряла по несколько килограммов за этот вечер. Ко всем прочим проблемам в абсолютный фарс ситуацию превращало то, что во времянках не было света, а матч был поздний. Сотни болельщиков подсвечивали девушкам дорогу к сумкам при помощи смартфонов, но очередь продолжала двигаться крайне медленно. Причина была в том, что с некоторых сумок слетали бирки, и, чтобы забрать своё, людям приходилось называть их содержимое — удивительно, но такое возможно в 2016 году на крупнейшем соревновании.
«Велодром» примет в том числе и полуфинал, и если всё останется так, как есть, это будет просто организационная катастрофа. Если проблему постоянных драк можно хоть как-то объяснить парностью городов-хозяев и расширением Евро, что увеличило количество британских команд и сборных из Восточной Европы, то что мешало за столько лет подготовиться к нормальной логистике и организации выхода болельщиков со стадиона, непонятно совершенно.
В очередь за сумкой я встал в 23:01, и мне повезло — бирка прилипла к ней прочно. Но «повезло» — это не то слово, когда ты уходишь с территории стадиона в 0:38, на улицах повсюду валяются стеклянные бутылки, слышен треск цикад, а уехать можно только на такси.
Сейчас я уже в Лионе, и в 10:02 здесь лениво прошумела первая полицейская сирена. Веселье начинается для тех, кто его ждал.
Фото: «Чемпионат»
Ницца — Марсель — Лион