«В Чечне спокойно»
Магомеду Оздоеву и сборной России есть что доказывать в Чечне. Родившийся в Грозном полузащитник в последнее время не играет в «Рубине», а команда Станислава Черчесова критикуется после поражений в последних контрольных матчах.
— По первым 20 минутам в игре с Катаром был уверен, что мы выиграем крупно, — комментирует Оздоев матч, в котором участия не принял. — Неплохо действовали, создавали моменты, но, наверное, из-за этого появилась расслабленность. Хотя лучше уж проиграть сейчас, чем на чемпионате мира, например.
— Проигрыш 91-й команде мирового рейтинга не важен?
— Люди могут критиковать, ругать, но есть объективность: от рейтинга ничего не зависит. Россия сейчас в шестом десятке, хотя играла на Евро, – уже несоответствие получается. А Катар, например, хоть и внизу первой сотни, но уверенно смотрится на фоне любых соперников. Поверьте, все могут обыграть всех. Нас ведь уже поражение Англии от Исландии не удивляет, правильно?
— То есть болельщикам смириться с тем, что Катар – наш уровень?
— Мы выходим на поле, чтобы побеждать, и сами не меньше огорчаемся поражениям. Но нужно исправлять ошибки, забивать голы Румынии, а не зацикливаться на неудаче. Тем более команда сыгрывается.
— В нынешнем составе сразу несколько игроков, кто не имеет практики в клубе…
— Да, я постоянно не играю в последних матчах «Рубина». Но, во-первых, тут надо знать ситуацию в нашем клубе. Во-вторых, приглашение Станислава Черчесова очень мотивирует. За сборную важно выступать, когда угодно и где угодно, но, конечно, рассчитываю сыграть в Грозном. Это моя родина, где я появился на свет и прожил почти два года. В памяти от того времени, правда, ничего не осталось – семья уехала в Ингушетию практически перед началом первой чеченской войны.
Родители рассказывали, что раньше, ещё при СССР, в Грозном было очень хорошо. Город был многонациональным, дружным, гостеприимным, красивым – таким, как сейчас. Все мои родственники и друзья, оставшиеся здесь, в первую очередь говорят о спокойствии и уверенности. Я очень рад, что сейчас регион развивается мирно.
— Как можно родиться в Грозном, но не играть за «Терек»?
— Я же был в дубле. Иногда мысли о «Тереке», Чечне действительно закрадываются в голову. Каждый монах тоскует по своей земле, и меня тянет на родину, на Кавказ. Именно здесь чувствую себя на сто процентов дома. Другое дело, что у меня действующий контракт с «Рубином», где чувствую себя хорошо.
«Место на скамейке «Рубина» не устраивает»
— Что вы чувствуете, когда не играете?
— С одной стороны, всё нормально. Идёт ротация, адаптация новой команды. Тренер говорит, что претензий ко мне нет, да и сам я ощущаю, что нахожусь в хороших кондициях. Нужно работать и ждать шанса. Я хочу играть в «Рубине», мне нравятся клуб, город Казань, болельщики. Но, честно, если возможности показать себя не будет, то, конечно, придётся искать другой клуб. Сидеть и смотреть футбол не хочу.
— Недавно вы заявили болельщикам, что на финансы «на***ть». (ВИДЕО>>>)
— Мне и правда так. Точнее, не так… Понимаете, вот мы проиграли, я иду на трибуну к фанатам и слышу: «Только деньги вам нужны». Ну какие деньги?! Мы побеждать хотим, добиваться чего-то, быть сильнее, чтобы нас уважали. Если есть человек, который думает: «Я отсижусь, лишь бы зарплата капала», — то кто он? Никто, позорный футболист.
— В «Рубине» сейчас добрые три состава, а на вашей позиции дорогие и известные в Европе М`Вилла, Алекс Сонг.
— Всё зависит от тренера. Кому-то удобно 30 футболистов иметь, кому-то 15. Всё это решения, с которыми футболист, оставаясь в команде, должен смириться. Так же и по персоналиям. Вы назвали хороших игроков, но не считаю, что я хуже.
Каждый монах тоскует по своей земле, и меня тянет на родину, на Кавказ.
Если бы я думал, что кто-то на голову выше меня, то закончил бы с футболом.
— А разве не было тех, кто на голову?
— Ласс Диарра – в «Локо». Это просто суперфутболист. Он даже на две головы выше во всём. Ты выходишь на тренировку, смотришь за тем, как Ласс работает, и учишься. На поле то же самое, человек умеет абсолютно всё. И я не понимаю, когда Ласса называют хулиганом, говорят, что он скандалист. Это враньё. Диарра – добрейший человек. Если ты его по ноге заденешь, то он ещё и сам извинится. Всегда помогал мне, объяснял, советовал. Вот это игрок топ-уровня. Не думаю, что кого-то этим признанием обижу.
«Лимит – это хорошо»
— Лимит помогает вам выигрывать конкуренцию у остальных?
— Не то чтобы помогает. Его не последние люди ввели. Без лимита непонятно что вообще начнётся. Вот ещё все говорят, что у нас ограничения, а в мире всё свободно. Это неправда. Там разрешено только трём ребятам не из ЕС на поле находиться. В европейском чемпионате могут играть французы, поляки, немцы и кто угодно ещё, но не русские. Да и у нас тоже из равных по уровню футболистов выбирают легионера.
— Слышал историю: одному русскому футболисту напрямую сказали, что он должен быть на голову сильнее конкурента-иностранца, чтобы играть. Верите в такое?
— Верю, но это сумасшествие. По-моему, наоборот, иностранец должен быть на голову сильнее. Лучше пусть играет россиянин, но он будет в пять раз дешевле, да ещё и биться будет в два раза отчаяннее.
— Или деградировать, зная, что в любом случае будет играть.
— Так очень удобно говорить. Конечно, кому-то, видимо, хочется набирать и ставить средних иностранцев. Посмотрите заявки, посчитайте легионеров – они что, все суперфутболисты, которые сильнее наших ребят? Хорошо, давайте привозить топовых иностранцев, у которых действительно можно учиться, средних-то игроков, к сожалению, и у нас хватает.
— То есть с Леонидом Слуцким, заявившим о плачевной ситуации в нашем футболе, вы не согласны?
— Я не считаю, что у нас нефутбольная страна. Есть хорошие игроки. Нужно им доверять. Интересно ещё, сколько воспитанников ЦСКА стабильно получали шанс?! Так как играть, если нет даже попытки доверия?
Не понимал решений Смородской: как можно человека вообще ни за что отправить в дубль?
Всем легче просто отменить лимит и не пытаться никого воспитывать.
— Вы, насколько знаю, открыли детскую школу в Ингушетии. Зачем?
— Да я всегда хотел. Организовывали турниры у себя в республике, а сейчас папа сказал: «Мага, мы готовы». Начали работать. Собрали ребят 2005 и 2006 годов – думаю, они лучшие в республике. Каждое утро автомобиль забирает их из разных мест, привозит на тренировки. Чуть позже будем расширяться до пяти возрастов, создадим интернат, где футболисты будут жить. Хорошо, что сейчас республиканское правительство передаёт нам стадион.
— Финансирование тоже ведётся государством?
— Нет. Всё на мне. Дёшево не отделаюсь. Нужно ведь и тренерам платить, и одевать, и кормить – расходов очень много, и они лишь добавляться будут. Надеюсь, что всё получится. Эта школа – моя мечта.
— Так зачем вам она?
— Хочу доказать, что при нормальном отношении и внимании дети могут прогрессировать. Я хочу, чтобы они играли в сборной России, европейских чемпионатах, чтобы были готовы к этому. У нашего поколения, надо признать, не было таких условий, какие есть сейчас. Поэтому я верю, что скоро наш футбол придёт к успеху, и тогда, возможно, даже лимит не будет нужен, потому что российские ребята станут на голову сильнее остальных.
«До сих пор не понял Смородскую»
— Пока лимит не принят, игроки с российским паспортом в особой цене. Каждое трансферное окно появляется информация об интересе к вам со стороны «Спартака», «Зенита»?
— Есть такое, это правда. Было даже конкретное предложение от одной команды, но в тот момент я обещал «Рубину», что никуда не перейду.
— Давали вы и ещё одно обещание: что вернётесь в «Локо» вместе с Сёминым.
— Немножко не так. Говорил, что если и вернусь, то только с Сёминым. Потому что Смородская никогда бы не пригласила в команду ни Юрия Палыча, ни Оздоева. Я не буду скрывать: этот тренер — особенный, он сделал из меня футболиста, поверил, отстоял совсем молодого перед руководством, которому я был не нужен.
— Почему тогда вы назвали время в «Локо» карцером?
— Из-за истории с Ольгой Юрьевной Смородской. Для кого-то, кстати, она была хорошим президентом, для кого-то плохим. Я лично её решения не всегда понимал, особенно когда дело коснулось меня. Вот как можно человека вообще ни за что отправить в дубль? Честно говорю – ну правда ни за что.
— Объяснено решение было так: по личной инициативе Смородской. Какие к вам были претензии?
— В ноябре, после матча с «Краснодаром», позвонили из приёмной клуба, сказали, что Ольга Юрьевна меня ждёт. Дело сразу началось с претензий, причём околофутбольных. Смородская сказала, что я якобы отказался разминаться и выходить на замену. Но это было бредом. Уже на 20-й минуте Билич отправил меня на бровку, где я готовился до перерыва. Потом тренер по физподготовке сказал: «Мага, в перерыве не надо, ты уже поработал». Я остановился, а во втором тайме продолжил разминаться – и так до 90-й минуты. Смородская вызвала помощника Билича – он всё подтвердил.
— Но следом Смородская говорила о вашем конфликте с Биличем.
— Абсолютная неправда. У нас были отличные отношения. Недавно встретились с ним на сборах в Словении, когда «Рубин» играл с «Вест Хэмом», — обнялись, пообщались. Как бы я мог улыбаться в лицо человеку, которого не люблю? С таким даже здороваться не буду.
Вторая претензия Смородской была ещё интереснее — якобы я веду переговоры с другим клубом. Тогда «Анжи» играл с «Ливерпулем» в Черкизово, мне позвонил папа: «Сын, пойдём на Джеррарда смотреть, достань билеты». Я сразу позвонил одной бывшей сотруднице «Локо», работающей в «Анжи», попросил забронировать хорошие места и хотел их выкупить. Но в клубе узнали о моём желании и предоставили VIP-приглашение для семьи. Мы посмотрели матч, не увидели Джеррарда, который так и не вышел на поле, поблагодарили гендиректора клуба – и всё.
А Ольга Юрьевна прямо заявила: «Ты встречался с «Анжи» и ведёшь переговоры». Не знал даже, что на это ответить. Если бы хотел уйти, то заявил бы об этом честно и прямо.
— Как Смородская отреагировала на объяснения?
— Сказала: «Хорошо». А вечером позвонила: «Магомед, вы переведены в дубль». Я ответил: «Как вы сказали, так и будет, Ольга Юрьевна. Вы же президент клуба».
— Довольно редко бывает, что к человеку есть вопросы, но он ни в чём не виноват.
— Ну так помощник Билича же всё подтвердил, в «Анжи» я не перешёл. Как ещё доказать?! Я знаю, что был в клубе человек, которому было выгодно меня подставить. Он знал, что Оздоев взрывной, не будет сглаживать углы, станет негодовать, что не понравится Смородской.
Что Красножан специально кого-то не ставил – не поверю, пока не увижу факты. Это раз. Второе: никакой напряжённой обстановки в клубе не было.
Кстати, через месяц меня всё-таки вернули в команду, но отношения с президентом так и не сдвинулись с нулевой точки. Они были даже ниже нуля. Месяц как футболист я просто потерял.
— Вы были в команде при Юрии Красножане и пропустили тот самый матч с «Анжи».
— Что Красножан специально кого-то не ставил – не поверю, пока не увижу факты. Это раз. Второе: никакой напряжённой обстановки в клубе не было. Лично я приехал из юношеской сборной, сыграв три матча за четыре дня. Юрий Анатольевич спросил: «Мага, ты готов, сможешь»? Я сказал, что очень устал и травмирован. То есть, по идее, он готов был меня выпустить. Красножан – хороший тренер. Думаю, Смородскую, которая не очень разбиралась в футбольных вопросах, опять кто-то спровоцировал без доказательств.
— Терял клуб не только тренеров, но и болельщиков – примерно по тысяче в год.
— Да больше чем по тысяче. Люди просто массово перестали появляться в Черкизово. Болельщики же всё понимают: человеку приятно идти домой, когда там хорошо, нет ссор. А у нас скандал на скандале – причём то с Сёминым, то с другими уважаемыми людьми. Фанаты тоже перестали быть нужны в родном доме, им так и говорили. Я надеюсь, что сейчас начнётся обратный процесс. Тем более легенды возвращаются – Лоськов уже на тренерской скамейке, это очень важно. Верю, что у «Локо» всё наладится.
