Это сейчас аргентинской колонией даже не в лиге – в одной отдельно взятой команде никого не удивишь. До начала XXI века вторая по размеру страна Южной Америки не была представлена в российском футболе вообще. Ни игроками, ни тренерами. Бразильцы – были, аргентинцев – нет.
Первопроходцем стал… нет, не патлатый, забивной, певучий весельчак Бракамонте – его полная противоположность Густаво Лильо. Посреди 2002 года бритый под ноль, немногословный защитник из Мендосы «в облике, подходящем, скорее, мелкому предпринимателю» (цитата «Футбол Ревю»), пополнил состав «Крыльев Советов» и на полтора года задержался в наших широтах. Играл неброско, но надёжно и регулярно – почти всегда по 90 минут.
Быстрее всего новичок нашёл общий язык с Радимовым. В прямом смысле слова: за годы выступлений в «Сарагосе» Владислав прилично освоил испанский.
— Понятно, что ему было тяжело в чужой стране, — вспоминает Радимов. – Чем мог – помогал. И не только я. В Самаре есть знаменитый переводчик – 15 языков знает! Лильо играл правого защитника. Хороший футболист, нормальный, адекватный парень.
— По правде говоря, мне он особо не запомнился, — признаётся рекордсмен «Крыльев» по количеству матчей в чемпионате России Антон Бобёр. – Иностранцы в основном держались своим кружком, Густаво в том числе. Позитивный человек, профи – больше о нём добавить нечего, сочинять не буду.
Думаю, он недорого обошёлся «Крыльям», скорее даже очень дёшево.
Александру Тарханову по долгу службы положено было иметь о новичке команды более чёткое представление. Он его для себя ещё в южноамериканской командировке составил.
— Мы искали игрока на эту позицию, — излагает он предысторию появления первого аргентинца в российской лиге. — Поехали с Германом Ткаченко в Бразилию. Смотрели местных футболистов, по рекомендации агентов обратили внимание на Лильо. Мне он сразу приглянулся: быстрый, цепкий, в атаку хорошо подключался. Не «сборник», конечно, но неплохой игрок. В тонкости переговоров не вникал, их президент вёл, но, думаю, он недорого обошёлся «Крыльям», скорее даже очень дёшево.
На родине Лильо зарекомендовал себя бойцом без страха и упрёка. Отвагой на поле и заслужил «говорящее» прозвище El Loco, распространённое в Латинской Америке.
— Сумасшедший, говорите? — переспрашивает Тарханов. – При мне безумных выходок Густаво точно не совершал. С поля не удалялся, даже жёлтые карточки редко получал. Мог ошибиться, но откровенных срывов за ним не припомню. Профессиональный парень – держал себя в руках.
Густаво Лильо
Фото: facebook.com/gustavoalejandro.lillo
Сэр Алекс Фергюсон настороженно относился к легионерам из Аргентины. Опыт работы со своенравным, временами плохо управляемым Вероном сделал его щепетильнее в вопросе подбора персонала из Южной Америки. «Мне было трудно работать с аргентинцами, — сетовал легендарный тренер в автобиографии. – Они слишком сильно любят свою страну, и ты чувствуешь, как где-то рядом с ними обязательно реет аргентинский флаг. У меня не было проблем с этим, но те, кого я тренировал, практически не говорили по-английски. Верон, к примеру, ограничивался одним-единственным словом «мистер». У Александра Тарханова подобных проблем не возникало.
— В «Сатурне» у меня много аргентинцев играло – человек пять, — подтверждает тренер. — И ничего, нормально работалось. Это естественно, когда легионеры больше общаются между собой, но никаких разногласий с русскими у них не было. Как они могут возникнуть с такими авторитетными мастерами, как Онопко или Канчельскис? Рому Широкова аргентинцы тоже сразу приняли, признав в нём сильного футболиста. Языковой барьер преодолевали с помощью переводчиков, а игрового – не существовало. Им по душе был комбинационный футбол, который я ставил команде.
Рому Широкова аргентинцы тоже сразу приняли, признав в нём сильного футболиста.
Что до нашего героя, то его самарская история включила в себя полтора года, 31 матч в РФПЛ, 5 жёлтых карточек и несколько игр в Кубке России и Интертото. Финал у неё вышел более прозаичным, чем начало: травма – конец контракта – расставание. «Крылья» не стали задерживать 30-летнего иноземца, впустив в основу молодого, стремительного прогрессирующего Анюкова. Выходит, в игровом росте будущего бронзового призёра Евро аргентинец тоже поучаствовал, пускай и косвенно, в качестве прямого конкурента.
А Лильо, совершив неудачную попытку продлить российскую гастроль в «Кубани», ещё пятилетку отыграл на родине и в 36 завершил карьеру. Сегодня ему 44, он тренирует юношей клуба «Тальерес» из Кордовы и изредка вспоминает Россию – как далёкий, необычный, но интересный опыт: «Я отыграл два года в «Крыльях», участвовал в Кубке Интертото, мне было хорошо. Я жил в Самаре, в тысяче километров от Москвы, столицы с семимиллионным населением и интенсивным движением. Меня называли Лиио, без «ль» в середине. Русский язык – невозможный, я ничего не понимал! И холод. В Санкт-Петербурге мы играли на снегу красным мячом. Я натянул две пары носков, рейтузы, перчатки — и всё равно замёрз...»
Сегодня байками о лютых русских морозах никого дома у Лильо не проймёшь. Только на этот сезон в РФПЛ заявлено восемь аргентинцев, а суммарная численность бело-голубого легиона в истории чемпионата приближается к четырём десяткам человек.