Виктор Гончаренко – о ЦСКА, Гинере, Головине, Игнашевиче. Видео, фото

Жаль, Виктор Гончаренко редко даёт большие интервью. Собеседник он интереснейший. В этом убедились журналисты «Чемпионата», когда на днях главный тренер ЦСКА заглянул к нам гости. Гончаренко провёл в нашей редакции более двух с половиной часов, а нам всё не хотелось его отпускать.

«Жду ответа от Игнашевича и Березуцких и надеюсь, что они останутся»

— Это ваш первый полноценный сезон у руля ЦСКА. Полностью довольны результатом?
— Быть полностью довольным редко когда получается. Сейчас был не максимум, но близкий к нему результат. Когда наблюдал за работой Леонида Викторовича, мне казалось, что он выжал из ЦСКА всё – как из лимона. Но эта команда каждый год вытягивает из себя что-то новое. Особенно наш костяк. А вот молодым игрокам — Головину, Кучаеву, Чалову, Жамаледтинову, Хосонову – есть куда прогрессировать. Поэтому мы отодвигаем эту планку. И о полном максимуме не говорим.

— Будет из кого выжимать в следующем сезоне?
— То, что команду ждут изменения, – очевидно. От этого и будем отталкиваться.

— Вернблум и Миланов ушли. Натхо?
— Пока неясно.

— Вы заинтересованы в том, чтобы он остался?
– Да. Очень умный футболист, умеет правильно вести игру. Чувствует, когда придержать мяч, когда обострить. Отлично понимает тактику – все командные перестроения идут через него. Конечно, я хочу, чтобы он остался.

– Со стороны кажется, ему не хватает скорости, особенно в еврокубках.
– Если у тебя не хватает скорости, надо компенсировать головой. Про Игнашевича тоже говорят, что медленный, и про братьев Березуцких. Надо использовать сильные качества и нивелировать недостатки.

— Так что в итоге с братьями Березуцкими и Игнашевичем? Завершают карьеру? Или могут остаться еще на сезон?
— По крайней мере, мы не прощались. Расстались, как будто готовимся к следующей игре. Всем пожелали хорошо отдохнуть. Кому-то раздали план на отпуск, а кому-то дали напутствие хорошо подготовиться к чемпионату мира.

— Но вы-то что думаете?
— Когда чемпионат близился к концу, меня не покидало грустное ощущение, что такие глыбы, как братья и Игнашевич, могут закончить карьеру. Найти футболистов с такими качествами, внутренним стержнем и харизмой – очень сложная задача. Конечно, мне хочется по максимуму отсрочить этот день. Хочется, чтобы они ещё поиграли. Их лидерские качества, тактическая выручка, умение вести единоборства, пас того же Игнашевича – всё это находится на очень высоком уровне и позволяет нам держаться на плаву. В личном разговоре я сказал следующее: «Я, конечно, хочу, чтобы вы остались. Но при этом приму любое ваше решение, потому что вы имеете на него право».

— Вы надеетесь, они ещё поиграют?
— Надеюсь. И в то же время мы ищем варианты, кем их заменить.

— А как вести переговоры, если нет понимания по решению сразу троих игроков одного амплуа?
— По крайней мере, мы должны их вести. У нас есть договорённость, в какой день мы обсудим эту ситуацию с ребятами. Но надо понимать, что переговоры — довольно сложный процесс: с момента включения в них и до заключения контракта обычно проходит много времени. Так что мы не можем зависеть от того, какое решение они примут.

— Час «икс» – это…
— С Игнашевичем будем разговаривать, после того как сборная завершит выступление на чемпионате мира. А по поводу братьев информация может появиться уже в ближайшие дни.

«ЦСКА нужно 4-5 новых футболистов»

— Дзагоев в интервью «Чемпионату» сказал, что по-прежнему хочет уехать за границу. Вы морально готовы потерять еще и его?
— Мне всегда сложно рассуждать о гипотетических вещах. Моё видение – футболиста никогда не нужно держать против его воли. Если есть хорошее предложение, всегда нужно найти компромисс и отпустить игрока. Даже такого, как Дзагоев, — креативного, от которого зависят результат и осмысленность игры в атаке. Но если держишь его против воли, это уже будет не тот футболист, который может принести пользу. Так что, если будет предложение, которое устроит клуб, его нужно отпускать.

— Он вам говорил, что хочет уехать?
— У нас с ним всегда откровенные беседы. Алан искренний парень и всегда говорит, что чувствует и видит.

— А Головин хочет уехать?
— У него абсолютно правильный подход – он вообще на эту тему не заморачивается. Саша просто любит футбол, любит тренироваться. Он хочет выходить в каждом матче, быть лучшим и проявить себя. Но было важно, чтобы в последних играх (то же самое касается и Чалова) он не пробовал прыгнуть выше головы. Если молодые начинают думать, что сейчас смогут «выпрыгнуть из штанов», то появляются проблемы. Ребята должны плавно подниматься.

— Головин готов играть в Европе?
— Да. Два года назад Леонида Слуцкого очень критиковали за приглашение Головина на чемпионат Европы, но я вживую видел тренировки многих команд – «Вильярреала», «Боруссии», мне есть с чем сравнивать. И физически, и тактически, и ментально Головин полностью соответствует топовому уровню. Но надо понимать, что это взгляд с нашей стороны. Конкуренция в топ-клубах очень высокая. Ему надо будет сделать еще шаг, чтобы выиграть эту конкуренцию. Это будет не так просто.

— Команду может покинуть много игроков. Кто будет создавать атмосферу в команде, да и в целом играть? У ЦСКА и так самая маленькая скамейка среди всех клубов РФПЛ.
— Наша общая задача – искать футболистов и подписывать с ними контракты. Моя личная задача – посмотреть, что из этого может получиться. Подобрать схему, тренировочный процесс, чтобы мы сохранили тот уровень игры, который был в прошедшем сезоне. Я даже не называю характеристики футболистов, которые нужны. Нам просто необходимы сильные игроки, чтобы понять, как ими играть и побеждать.

— Как лично вы задействованы в поиске футболистов?
— Непосредственно. Селекционный отдел отбирает игроков, которых считает нужными. Я получаю отчёты, с тренерским штабом мы их оцениваем. Выношу вердикт – да или нет. Мы все обмениваемся впечатлениями. Дальше это отправляется обратно в селекционный отдел, потом Роману Бабаеву и Евгению Гинеру.

— Может сложиться ситуация, что вы попросите конкретного игрока?
— Да, почему нет? Такие ситуации есть.

Футболиста никогда не нужно держать против его воли. Даже такого, как Дзагоев, — креативного, от которого зависят результат и осмысленность игры в атаке.

— Такие игроки уже приходили в ЦСКА?
— К нам вообще мало кто приходил (смеётся). Но сейчас, в текущей работе, такие ситуации есть.

— Сколько игроков нужно ЦСКА?
— Четыре-пять футболистов. Но это зависит от того, кто уйдёт.

— Слуцкий долго шутил, что у него шесть трансферных окон подряд ноль рублей на трансферы. У вас хоть полтора рубля есть?
— Такие вещи надо спрашивать у руководителей. Я у них не спрашиваю ни про бюджет, ни про ситуацию на следующий сезон, ни про зарплаты футболистов.

— Но если игрок стоит € 5 млн, а у клуба нет таких денег, вы не сможете попросить его купить.
— Полностью бесплатных игроков в любом случае не бывает. В сумму трансфера входит очень много цифр – подъёмные, агентские… Если игрок — свободный агент, он может требовать сумму, которую заплатили бы другому клубу. Или агент может требовать такие условия. Это очень сложная оценка, поэтому я никогда не верю в публичные цифры. Точных данных мы никогда не узнаем.

— Искать игроков в условиях ограниченных ресурсов – нереально сложная задача?
— Она, скорее, интересная. Вот почему «Уфа» закончила чемпионат так высоко? Газизов (генеральный директор «Уфы». — Прим. «Чемпионата») предан футболу. Они с Семаком постоянно в поиске. Сейчас у них ушёл Стоцкий, но, уверен, там уже кого-то нашли на замену. Бизнесмены рассказывают, что их стартовый отрезок работы в компании всегда самый интересный. Говорить о трудностях не хочется. Тренерская работа интересна со всех сторон.

— Почему Стоцкий не оказался в ЦСКА?
— Не хочется говорить про слухи, фамилии. Он в «Краснодаре», остаётся только порадоваться за него. Хороший клуб, который ставит большие задачи. Стоцкий это заслужил. Кстати, в «Уфе» ещё есть Дмитрий Сысуев. После его прихода Стоцкий мне сразу сказал, что это хороший футболист. После двух месяцев тренировок я подошёл к Сысуеву: «У тебя есть совесть или нет? Как можно с такими данными так затормозить карьеру?». Он покраснел сразу, совестливый парень. Очень плохо выглядел физически на тот момент. Не знаю, стал ли мой разговор толчком, но, как только набрал форму, он стал другим футболистом. Это к тому, что необязательно покупать хороших футболистов, чтобы их найти. Сысуев был в «Мордовии», «Торпедо», «Сибири». Стоцкий – в «Балтике», пока его оттуда не вытащили. Можно говорить о больших трансферах, а можно найти футболиста, который вырастет хорошим.

— То есть вы готовы стать Арсеном Венгером российского футбола?
— Давайте без громких фраз. Но мне очень нравится, когда у футболистов горят глаза на тренировках.

— В "молодёжке" ЦСКА есть игроки, которые могут заиграть в основе?
— Есть, но не сразу, нужно время. Та плеяда молодых, которая к нам пришла, много играла вместе. Надо набраться терпения. Возможно, возьмём с собой на сбор Жиронкина и Тикнизяна.

«Гинер не давит, а спокойно убеждает»

— Империя ЦСКА строится на Гинере. Каким вы его видите?
— У него в разговорах всегда присутствует логическая аргументация. Это самое главное. Он мне давал советы. Я не пытался вложиться в бизнес, как Игнашевич, но тоже были личные моменты. Евгений Леннорович рассуждает размеренно, не давит, спокойно убеждает.

Иногда он может набрать по телефону, но это не часто происходит. Осенью, весной и летом обсуждаем моменты по необходимости. А так, основная работа у меня ведётся с Романом Бабаевым, я с ним постоянно на связи. Это тот человек, который тоже очень много работает на благо клуба.

— Гинер вас когда-нибудь вызывал на ковёр?
— Чтобы положить тебя на лопатки и сказать, что ты неправ? Нет, такого не было. У нас плотный график, но иногда я прихожу, и мы обсуждаем дела команды, как нам дальше жить.

— Он может повысить на вас голос?
— Нет, такого не было.

— В чём крутость Гинера? Одним предложением.
— Проследите за результатами ЦСКА за последние 10 лет, учитывая ресурсы, и вы всё поймёте.

— Вы объясняете Бабаеву или Гинеру свои футбольные решения?
— После игры это часто бывает. Обычное дело.

— Зимний ролик про покупку нападающего — чей креатив?
— Кого-то из рекламно-коммерческого отдела. Но Евгению Ленноровичу идея очень понравилась.

«Игнашевич подошёл и сказал: «Михалыч, не надо менять схему»

— Что вас больше всего поражает в братьях и Игнашевиче?
— Они бесподобно чувствуют, как складывается игра. Понимают, когда кого-то надо подтолкнуть, а кого-то, наоборот, успокоить. Даже на тренировках они сканируют любого футболиста: если кто-то где-то недорабатывает, мозги тут же вправляются. И мне как тренеру подсказывают, потому что какие-то ситуации видят изнутри – говорят, что надо исправить, чтобы стать лучше. Могут высказать что-то руководству, если что-то не так. Масса факторов, которые помогают поддерживать ту самую "химию". Но самое главное – это их профессионализм. Игнашевич в свои 38 лет продолжает тренироваться и лучше многих молодых в плане передач и понимания игры. В плане принятия решений исходя из сложности матча эта тройка даст фору очень многим.

— Есть примеры?
— Один эпизод в матче с «Лионом» у меня вызвал восторг. И это не забитые мячи и не победа, а как Игнашевич сработал в эпизоде, когда обрезал Муса и нападающий французов выходил один на один. Эпизод был при счёте 0:0. Игнашевич включил мозги: он понимал, что бежит левоногий игрок, у которого не работает правая нога. Акинфеев тоже это понимал. Они вдвоём знали, что он будет делать. Они ждали, пока француз переложит мяч на левую сторону. Да, параллельно бежал второй нападающий, но левоногие футболисты чаще всего бьют, надеясь на себя. И Игнашевич спокойно заблокировал тот удар. Это действие Сергея вызвало у меня улыбку и восхищение. Сразу понимаешь, что это топовый защитник. Такие моменты важно объяснить игрокам.

— Представляете кого-нибудь из них – Игнашевича или братьев — в своём тренерском штабе?
— Все трое – очень умные и образованные, со временем у них многое может получиться. Они учатся, чтобы получить лицензию. Мне очень комфортно работать с братьями и Игнашевичем, и нельзя исключать, что кто-то из них станет членом тренерского штаба. Но тут многое должно совпасть. Всё-таки в штабе сейчас и так три человека – Онопко, Овчинников и Ермакович. И, самое главное, нужно, чтобы они этого хотели.

— Вряд ли кто-то не захочет.
— Это нормальное желание – остаться в первой команде и набираться опыта. Приведу пример из своей карьеры. Закончив играть из-за тяжёлой травмы, я тоже хотел быть при первой команде в БАТЭ, но меня отправили даже не в дублирующий и не молодёжный состав, а ещё ниже – работать с юношами. Но я всё равно очень доволен своим путём. И если отмотать время назад, я бы ещё раз с удовольствием его прошёл. И всем бы посоветовал начинать с низших ступеней, потому что это самый правильный путь.

— Почему?
— Во-первых, начинаешь понимать, что такое коллектив, как создать "химию" в команде. Учишься говорить перед аудиторией: не все понимают, что это такое, когда каждый день стоишь перед 20–30 людьми и тебе нужно что-то рассказывать, не разбрасываясь словесной окрошкой. Это всегда гораздо проще делать перед молодыми футболистами. Кроме того, мне всегда нравилось наблюдать, как ребята растут. Было очень приятно видеть прогресс Облякова и Безденежных в «Уфе», в ЦСКА – Чалова и Кучаева. Они растут, как грибы, и их можно лепить, как пластилин.

— В одном из матчей к вам подошёл Игнашевич и что-то сказал, после чего команда поменяла схему. Часто бывают такие моменты?
— Да. Могу много примеров привести. Братья обычно говорят до игры и в раздевалке. А Игнашевич подошёл ко мне в Хабаровске прямо по ходу игры. После того как мы забили, он сказал: «Михалыч, не надо менять схему и опускать Понтуса в глубину – он оказывает давление на защиту соперника». Это очень помогло. Помню, запасные тогда очень замёрзли, и мы отправили их в раздевалку. А Игнашевич один остался на скамейке смотреть футбол.

«Если молодые расслабятся, пощады им не будет»

— К ветеранам у вас особый подход? Делали им поблажки в тренировочном процессе?
— А иначе никак. Ты должен понимать, о чём ветераны думают, должен понимать их настроение. Когда только стал главным тренером, сразу было обозначено, что и братья, и Игнашевич тренируются, как считают нужным, чтобы в оптимальной форме подвести себя к последним матчам. Мне было важно, чтобы они всесторонне – и головой, и тактически, и физически – были готовы к играм. Не к тренировкам, а именно к играм – это важно.

— Лишний выходной для братьев Березуцких – нормальная практика?
— Конечно. И для братьев, и для Игнашевича, и для Акинфеева. Когда мы играли в еврокубках и попали на этот вандализм…

— Вандализм?
— На допинговую программу (улыбается). К нам тогда через день приезжали офицеры допинг-контроля. Так что нам было очень важно, чтобы выходной не попал на приезд комиссии. К счастью, игроков у нас мало – они уже всех в лицо знали. Кстати, хорошие ребята к нам приезжали, не надо было ни на кого ругаться.

— Дзагоев недавно рассказал, как они хотели взять допинг-пробу у Онопко.
— Да, это было в один из первых приездов. Виктор Савельевич у нас по-прежнему участвует в игровых упражнениях. Они смотрят — а это кто тренируется? Давай и его к нам!

— Молодые не возмущаются, что у кого-то выходной, а они должны впахивать?
— Никогда. Вся плеяда, которая у нас есть, всегда с удовольствием тренируется. Тот же Головин, даже если выходит после выходного, всегда хочет получить мяч. Независимо от усталости и состояния мышц, он хочет играть. Более того, нам частенько приходилось их плавно выгонять с поля, потому что в конце сезона мы боялись, что кто-то из 14 основных игроков вылетит.

— Кто из ветеранов чаще «строит» молодёжь?
— Тут пощады не жди от каждого! Они в любой момент могут взорваться да так скажут, что никаких пререканий не последует. Я ухожу в сторону – мне в конфликт вступать не хочется (улыбается).

— Самооценка у молодых после такого не падает?
— Нет. Они понимают, что это всё во благо. Тем более что после такого «пихача» ветераны подходят к ним и спокойно всё объясняют.

«Васин – лучший защитник РФПЛ»

— Игнашевич в сборной – крутая история?
— Он полностью это заслужил, как и братья. Но он сам принял такое решение, а братья не захотели возвращаться.

— Вы чувствовали, что Сергей хочет этого, в отличие от братьев?
— Как я мог это почувствовать? На Игнашевича два года никто не рассчитывал. Всё случилось после матча с «Анжи». В сборной травмировался Камболов, Станислав Саламович держал в уме Сергея. Он увидел, что Игнашевич сыграл много матчей. Был, кстати, интересный эпизод. После того как сломался Васин, я подошёл к Игнашевичу и сказал: «Серый, ты понимаешь, что тебе придётся все матчи сыграть?» Он ответил: «Я готов». И это не вызвало удивления, потому что не перестаю ему удивляться.

После того как сломался Васин, я подошёл к Игнашевичу и сказал: «Серый, ты понимаешь, что тебе придётся все матчи сыграть?»

— Игнашевич адекватно реагировал, когда оставался на скамейке?
— Братьям и Игнашевичу очень тяжело эту ситуацию принять, независимо от того в каком они состоянии. Они таким образом себя воспитали.

— И как вы сажаете их в запас?
— Мой переход на трёх центральных защитников как раз и был вызван тем, что у нас есть Березуцкие, Игнашевич и великолепно проведший первую часть чемпионата Васин. Значит, я могу расставить трёх защитников высокого уровня и одного держать в запасе, чтобы проводить ротацию. Данная ротация была не очень по душе Лёхе, Васе и Игнашевичу. Васин играл у меня почти все матчи. Может быть, нельзя так говорить, но легче стало, когда Витя сломался (смеётся). Такой вот парадокс. Хотя, конечно, Васин – это существенная потеря. Виктор – лучший защитник лиги, несмотря на вашу критику. Можете со мной спорить, а можете посмотреть статистику.

— Но он же может «привезти» в любой момент. Как это не учитывать?
— Надо понять, что голы забиваются оттуда, где есть центральный защитник. Любые голы можно повесить на них. Ошибки Васина на виду, но, возможно, если бы Витя начал играть раньше, он и ошибки бы совершил раньше. Когда он начал ошибаться, вы стали его критиковать.

А потом все увидели другого Васина. У человека есть скорость, есть передачи, он физически сильный. Он совершает ляпы, но это нормальная человеческая реакция. Ты не можешь провести 47 матчей, пропустив пять-шесть мячей. Более того, Лёха, Вася и Игнашевич понимали суть ошибок, которые совершал Виктор.

– Условный матч со «Спартаком». Ошибка Васина приводит к голу – ему никто в раздевалке ничего не говорил?
– По голове его точно никто не гладил, но и загонять в такой ситуации не стоит.

– А если ошибки повторяются раз за разом?
– Хорошо, а сколько было ситуаций, когда Васин срывал атаки соперника? Сколько отборов, подборов и перехватов он совершал? Его работа видна, когда анализируешь всё.

– То есть предвзятого отношения к Васину в команде нет?
– У центрального защитника всегда есть выбор: хорошее разрушение или плохое созидание. Васин на первых порах часто выбирал плохое созидание. Я был очень зол на него после первого пропущенного гола от «Манчестер Юнайтед». Мы четко проговаривали такие ситуации, и какие передачи мы не должны в них делать. Васин такую передачу сделал. Потом говорил ему: «Витя, я тебе тысячу раз объяснял, что такие передачи делать нельзя. Особенно в самом начале». Он отвечает: «Я видел, что эта передача должна дойти». Вот это пример нечеткого созидания. За такой эпизод я был особенно зол на него, ведь он не соблюдал того, что говорилось на установке.

– Как он реагирует на свои ошибки?
– Переживает, конечно. И тут уже наша работа – его поддержать.

– Как идёт его восстановление?
– С небольшим опережением графика. Но говорить о сроках всегда сложно, потому что надо ещё набрать форму. Ждём его, может быть, к сентябрю.

– То есть на сборах он в лучшем случае будет работать в тренажёрном зале?
– Да. Он восстанавливается с нашим физиотерапевтом, который раньше работал в ЦСКА. Сейчас переехал в Испанию, они с Васиным хорошо знакомы. Виктор поехал туда восстанавливаться.

– Летние сборы ЦСКА по традиции пройдут в Ватутинках?
– Нет, в Австрии. На нашей базе будет жить сборная Германии, и мы рассчитываем, что она пройдёт далеко. Хотя в Ватутинках готовиться очень удобно. В Австрии только соперники для спаррингов лучше.

– Сборная Германии – отличный спарринг-партнёр.
– Они со своими болельщиками, скорее, сыграют, чем с нами (смеётся).

– Отсутствие Щенникова в сборной – несправедливо?
– Было бы некорректно с моей стороны оценивать выбор главного тренера сборной России. Мы часто общались с Саламычем в ходе сезона. В частности, перед последним туром РФПЛ, когда ему надо было определяться с заявкой. Он расспрашивал меня по тому же Кучаеву: какой он сам по себе, на какой позиции его лучше использовать. Я могу давать только какие-то рекомендации. Решение принимать Черчесову.

– Щенников сильно расстроился, что его не позвали в сборную?
– Он этого не показывал. Но, думаю, да.

– Как вам удалось раскрыть его атакующий потенциал?
– Леонид Викторович очень правильно построил игру команды. Он видел сильные и слабые стороны игроков, и использовал это очень четко. Но когда все эти установки были выжаты, требовался свежий подход.

Я не стал ограничивать Щенникова какими-то рамками на фланге. Сказал ему: «Давай, иди в штрафную площадь – посмотрим, как ты завершаешь». Очертили для него зоны, в которых он должен быть при атаке и забивать. Посмотрели, как это работает – оказалось, хорошо.

«У нас был тест по штрафным – Головин стал лучшим»

— Как стать таким, как Головин? Это сто процентов таланта или что-то ещё?
— Надо попасть в нужное время к нужному тренеру с нужной методикой. У меня перевернулось сознание, когда прочитал короткую вырезку со словами Марко ван Бастена. Он сказал, что из десяти тренеров, которые с ним работали, два шли в плюс, три не вредили, а пять откровенно пошли в минус. Тут начинаешь задумываться: что ты даёшь своим футболистам? Может, ты им вредишь? Талант, задатки – этого никто не отменял. Если их нет, очень сложно выбиться в профессиональные футболисты. У Головина куча качеств, которые он правильно развивает. Наверное, все тренеры ему в этом помогали.

— Слабые места Головина?
— Завершение. Он должен больше находиться в нужных зонах, чтобы завершать атаки. Он это прекрасно знает и работает над этим. А всё остальное у него на уровне. Например, он прогрессирует при игре в защите. Это касается отбора, противодействия передачам, взаимодействий с партнёрами, понимания своего расположения перед центральными защитниками и того, как мы закрываем фланги.

— Он кажется очень закрытым, молчаливым. Саша такой только с прессой?
— А что вы хотите от парня, которому 20 лет? Понятное дело, он боится, как бы ненароком какое-нибудь слово не вылетело, за которое его все винить потому будут. Одно дело, когда что-то сказано мною или Березуцкими – все быстро забудут. А молодой парень будет думать и переживать.

Вот что такое независимость? Это отсутствие реакции на общественное мнение. Молодые этой реакции пока боятся.

— Вы запрещаете молодым игрокам давать интервью? Говорите им: «Рано, не звездись»?
— Нет. Они же находятся в коллективе, понимают, что никто не любит ежедневно общаться. Видят, как себя ведут опытные игроки – Акинфеев, братья, Дзагоев, и идут по этому пути. Плюс у нас в этом году было 47 игр, плюс ещё матчи сборной и контрольные игры – набегает около 80 матчей. Сложно разговаривать после каждой игры.

— Головин два года вообще не бил штрафные. В Лондоне подошел к мячу и забил Чеху. Как?
— У нас был тест. Мы на тренировке били через стенку. Больше всего мне понравился Головин, поэтому он и подошёл к этой точке.

— То есть вы не шутили, что он теперь будет исполнять все штрафные?
— Не шутил, но с дальних дистанций бить удобнее Витиньо и Игнашевичу, а 18–20 метров — это позиция Головина.

— Дзагоев не спрашивал: «Михалыч, а как же я?»
— Он знает, у него есть более сильные качества, чем удары через стенку (улыбается).

«Уже в раздевалке Муса понял, что накосячил»

— «Тренер-диктатор» или «тренер-демократ» — вы себя к кому причисляете?
— В какой-то мере формулировка «Кубани» для моей отставки мне помогла. Вообще, я всегда считал себя добрым. Но точно не мягким. Если что-то идет не так, очень трудно держать себя в руках. Не могу себя контролировать – готов в этом признаться. Мне очень нравится, когда футболист чувствует, что в тренере есть жёсткость, искусственно перемешанная с добротой. Если этого нет и ты либо очень добрый, либо, наоборот, очень жестокий, тебе будет трудно руководить.

— Вы наверняка анализировали случай с Мусой. Понимали же, что болельщики видят ваши разборки?
— И толку? Да мне было наплевать. Если футболист не уважает тренера, с ним трудно дальше работать. После моей тирады Муса понял, что совершил ошибку. Мы еще в раздевалке решили ситуацию. А на следующий день конфликт был полностью исчерпан.

— Тирада была на русском?
— На всём, что только попало! Но он меня понял – там трудно было не понять (смеётся). Что говорил дословно, не помню. Я даже переспрашивал помощников: «Что я тогда вообще сказал Мусе?» Они ответили – тебе лучше не знать, но всё нормально.

— Случись в будущем похожая ситуация, поведёте себя так же?
— Это была неконтролируемая реакция, такой своеобразный пинок Мусе. И в итоге он стал лучше. Важнее всего было уже после конфликта разрулить ситуацию, чтобы не потерять хорошего футболиста, который приносил много пользы.

— Как вышли из той ситуации?
— Уже в раздевалке Муса понял, что накосячил. Глаза опустил, смотрит, как побитая собака. Захожу и понимаю: что-то изменилось. Говорю: «Муса, ты был не прав». Он сразу же пошёл на попятную. А на следующий день извинился. Причём при всех.

Переспрашивал помощников: «Что я тогда вообще сказал Мусе?» Они ответили – тебе лучше не знать.

— Ожидали подобного от добряка Мусы? Скорее, похожим образом мог повести себя Вернблум.
— В ситуациях с Понтусом всё наоборот. Когда кричишь на Вернблума, а он кричит на тебя, это идёт на пользу делу. Кстати, я прекрасно видел ситуации, когда Вернблум кричал на Мусу, и говорил Понтусу: «Не надо этого делать. Посмотри, в кого ты его превращаешь». Муса – добрейшей души человек, но не умеет играть под гнётом. В общем, не на всех можно кричать. Кричать надо на Понтуса – он от этого становится только лучше.

— Как вы с попрощались с Мусой?
— Тепло, душевно. Сказал ему: «Муся, посмотри, как я тебя люблю. И когда ты снова приедешь, я всё равно буду тебе пихать. Ты возвращайся, мы тебя все тут любим». Он сказал, что подумает. В Лиге чемпионов все хотят играть, так что посмотрим.

«Сказал Понтусу: «Ты же викинг! Зачем тебе тепло?»

— Вернблум хоть раз огрызался?
— Это не агрессия, а естественная реакция Понтуса. Он не любит проигрывать. Это чистая энергия. В прессе много обсуждали удар Денисова в матче с «Локомотивом», но всё это шло от нежелания терпеть поражения. Вернблум не терпит несправедливости. А за кромкой поля – добрейшей души человек.

— Почему у Вернблума всего одно удаление в матчах РФПЛ? Есть версия, что судьи просто боялись давать красные карточки.
— Нет. У Понтуса просто есть голова. Он знает, когда грань нельзя переступать. То же самое и в разговорах со мной. Он часто к этой грани близок, но никогда её не пересекает.

— То есть вы не согласны, что судьи РФПЛ были к нему излишне лояльны?
— Поймите, у любого соперника есть такой же игрок, как Вернблум. Если даёшь красную карточку, в другой команде найдётся такой же футболист, который постоянно кричит. Поэтому, когда встречаются две именитые команды, судьям приходится сложно. Все начинают давить на арбитра. В этом проявляется судейский класс. Кричит Понтус, значит, кричит и Кришито, кричит Глушаков. И судьям надо принимать решения. Они не могут всегда удалять этих игроков. Другое дело – если эти игроки перейдут грань, а Понтус, повторюсь, её чувствует.

— Понтус — ушлый футболист. Слуцкий рассказывал, что пару лет назад швед уже на 15-й секунде жёстко встречал Алексея Миранчука, тот уходил подальше к угловому флажку, а тренерский штаб потирал руки: талантливый игрок соперника выключен из игры.
— Конечно, он знал всех соперников и знал, как на них воздействовать. Его постоянные стычки с Каборе, Гацканом, Миранчуками это только подтверждали. Если ему противостоит такой же сильный футболист, значит, будут лететь искры. Если знает, что кого-то надо один раз огреть, чтобы он больше себя не проявлял, Понтус это сделает.

— Когда вы поняли, что он уйдёт?
— Недели за две до конца чемпионата. Он пришёл ко мне и сообщил о своём решении.

— Почему он ушёл?
— Комплекс причин. И семья, и желание сменить обстановку. Он сказал, что хочет поиграть в более тёплой стране. Я ответил: «Ты же викинг!». Но в ту же Швецию он не хочет. Он даже квартиру купил в тёплых краях, хочет поиграть там. А в России летом отдыхают, а в заморозки начинают дружно играть. Хотя это нормально. Считаю, это правильно.

— Уговорить его было нереально?
— Ему был предложен контракт ещё в декабре, на сборе в Испании. Всё это время он размышлял. У Понтуса было много времени, чтобы принять решение для себя и семьи.

— Невосполнимая потеря?
— Тренеру вообще нельзя так думать. Это часть нашей работы. Все футболисты рано или поздно уходят. Моя задача – не сожалеть, что он ушёл, а быстро найти замену.

— Игровую или ментальную?
— Важно и то, и другое.

— Это же нереально – найти второго такого же.
— Да, сложно. Понтус – энергия команды, креатив команды, наша ментальность. Но может так случиться, что новый футболист сначала будет присматриваться, а потом станет вторым Вернблумом.

— Бистрович способен на такое?
— Пока он в одном ряду с нашими молчунами – Кучаевым, Чаловым. Очень много работает, но пока тихо.

— Вернблум и правда плакал, когда прощался с командой?
— Да, это был эмоциональный момент. На построении команды объявили, что он уходит. Вернблум тепло со всеми попрощался, и скупая слеза потекла по его щеке.

Беседовали Галина Козлова, Полина Куимова, Андрей Панков, Павел Пучков и Денис Целых.

Из второй части интервью с Гончаренко, которую мы опубликуем завтра, вы узнаете:

— За что он не стал штрафовать Головина, хотя мог это сделать?
— Зачем звонил Юрию Сёмину после дерби с «Локомотивом»?
— В чем должен прибавить Витиньо и почему на него надо кричать при всех?
— Кто в ЦСКА тяжелее всех переживает поражения?
— Кто в команде больше всех матерится?
— Почему в команду не вернётся Оланаре?
— Кто из игроков ЦСКА напоминает Гончаренко по характеру?