Сегодня ровно четыре года, как из жизни ушёл любимец спартаковских болельщиков Фёдор Черенков. Публикуем отрывки из книги Олега Романцева «Правда обо мне и «Спартаке», в которых он вспоминает о легендарной десятке красно-белых.
…В 1978 году в «Спартаке» появился Черенков. Первое впечатление от него? Хиленький, не особо силён физически, но с мячом хорош. Что заиграет, было видно сразу. Игрок умный. Но что станет ведущим, я поначалу не чувствовал. Были у нас и более крепкие, и более техничные игроки.
***
Фёдор Черенков, Олег Блохин и Геннадий Морозов
Фото: Из архива
…Когда Федька заводился, он был бойцом, и на него можно было положиться. Была одна история ещё в годы моей игровой карьеры.
Мы играем в Киеве – серьёзный матч, нужный. Федька тогда был в полном порядке. Мы его оберегали, никуда не денешься. Он безобидный пацан. И тут его сбивают где-то на линии киевской штрафной. Судья свисток не дает. Обидно: нарушение стопроцентное. Федька не корчится: встает, но хромает. И тут этот же парень, который его сбил, бежит в атаку. Смотрю: на него сначала летит в подкате Гена Морозов – отомстить за Федьку. Но не успевает, промахивается. После него в таком же подкате на федькиного обидчика прыгает Боря Поздняков. Тот снова уходит от контакта – прямо к нашему угловому флажку. И уже там этого паренька встречаю я. Влетаю в него двумя ногами и вместе с угловым флажком выношу на беговую дорожку.
По идее – стопроцентная красная! Нарушение грубейшее, киевляне бегут на меня чуть ли не толпой. Судья уже лезет за карточкой. И тут Дасаев хватает арбитра двумя руками: а ну-ка, подожди, разберемся! А тут ещё Федька подлетает, берет кого-то из здоровых киевлян за грудки со словами: «Я тебя сейчас прибью!» После этого все моментально успокаиваются – настолько это было неожиданно для всех. Раз Черенков пришёл драться – куда это годится! А ситуация кончилась тем, что желтую карточку получил Дасаев. Про меня судья и забыл. Дос мне до сих пор этот эпизод припоминает: «Помнишь, как я из-за тебя пострадал?»
Черенкова, вообще, частенько провоцировали. Он же производил впечатление медлительного, тягучего футболиста. Вроде соперник бросается на него, а у Федьки реакция была сумасшедшая – он успевал проталкивать мяч, и, как правило, прилично получал по ногам.
***
Фото: Из архива
…В «Спартаке», который я возглавил в 1989 году, было много игроков, на которых держалась команда. Пасулько был парнем с характером. Сашка Мостовой – тоже. Хоть и молодой, но по игре этого не чувствовалось. Здорово вписался в команду Васька Кульков. Он практически сразу попал в спартаковскую игру. Очень помог Базулев – солидный, серьёзный парень. Впереди настырен был Шмаров. Справа хорош был Женя Кузнецов. Ну и, конечно, важнейшую роль играли старожилы – Серёжа Родионов и Федя Черенков.
Серёга – в быту скромняга, как и Федька. Мы с ним на эту тему много раз беседовали. Я спрашивал: «Почему ты такой скромный? Иногда надо и требовать с ребят!»
На болезни Черенкова я внимание не концентрировал. Наоборот, старался делать вид, что всё в порядке. И это ему очень нравилось. Даже намека не делал на то, что он не такой как все. Предъявлял те же требования, что и к другим игрокам. Нагрузки? Фёдор, давай вперед! Да, иногда щадил. Но он сразу чувствовал такие вещи. Спрашивал меня: «Почему у всех по 10 рывков, а меня нейтральным ставите?» Я говорил: «Федя, видишь, у меня нога болит? Обычно я нейтрального играю, а сегодня не могу. А ты вроде как разводящий в команде». В общем, внушал ему, что у него всё хорошо. К тому же, его припадки продолжались недолго. Буквально неделя – и он уже снова в порядке.
При этом Федька даже во взрослом возрасте оставался «сыном полка». Его по-отечески любили все. Подшучивали – он отвечал, без обиды, с добротой. Когда его прикалывали, он всегда сам первый смеялся. Все шутки были с целью его развеселить, поднять ему настроение – ведь перепады в нём были ему свойственны.
Из воспоминаний Анны Чуркиной, многолетнего повара «Спартака» на базе в Тарасовке:
– Черенкова я любила как сына. Однажды он собрался жениться. Ко мне подошли Бесков с Новиковым: «Поговори с ним, чтобы он не торопился. Ему ещё рано. А-то игрока потеряем».
Подхожу к нему: «Федя, погоди жениться».
– Нет, Анна, не могу. Так свою Олю люблю, что сил нет.
А в итоге жить вместе не стали, разошлись.
Жаль, что у Черенкова не сложилось со сборной. Но Федька не игрок Лобановского, поэтому он и сломался. Он не мог переносить такие нагрузки, как киевляне. Валерий Васильевич подбирал людей, которые умели эти нагрузки переносить.
Но на поле он, конечно, порой творил невероятные вещи. Когда я спрашивал, как у тебя это получилось, он отвечал: «А я и сам не знаю». Болельщики любили его за манеру игры – мягкую, интересную, интеллигентную. Он и за пределами поля всегда был таким же – всегда сфотографируется, если попросят, никому не откажет в автографе. И поговорит с людьми, если тем интересно. Даже если они абсолютно незнакомые.
При всей уникальности Черенкова, я никогда не строил игру на нём одном. На моей памяти был только один футболист, от которого зависела вся игра команды – Диего Марадона. Даже на Пеле и то сборная Бразилии не строилась.
Оборонительной работой я Черенкова не загружал. Но тут дело не в нём конкретно – а в самой позиции под нападающим. Кто бы на ней не действовал – Мостовой или Титов, я не требовал от этого игрока обязательного участия в защитных действиях. Если сам футболист чувствовал в себе силы помочь обороне – тогда другое дело. Это не возбранялось, но и не требовалось в обязательном порядке.
Да, есть другая школа – тотального футбола, который придумал мой хороший знакомый Ринус Михелс (мы познакомились во время Евро-1996). Но для неё нужен соответствующий подбор игроков. В сборной Голландии его времён это было возможно. Круифф, Неескенс могли и последнего защитника сыграть, и подкат сделать, тут же пробежать всё поле и замкнуть передачу. У меня такого подбора игроков не было. Если бы я заставлял Черенкова играть в тотальный футбол, его уже через 15 минут пришлось бы уносить в раздевалку. Поэтому он выполнял на поле то, что умел делать лучше всего.
Фото: Из архива
Из воспоминаний Василия Кулькова, защитника «Спартака» 1990-х годов:
– На тренировке в «Спартаке» у меня всегда была цель – если играли в квадрате, очень хотел отобрать мяч у Черенкова. Поначалу это было сделать трудно. Хотел хотя бы коснуться мяча, после того как он принимал. А задача-максимум – отобрать. Когда получалось, был очень доволен. Потому что Федя, конечно, обращался с мячом мастерски.
С Фёдором я какое-то время жил в одном номере. Человек-душа. В общем-то тихий, но, когда надо, всегда мог посоветовать, помочь, подсказать. Когда меня впервые вызвали в сборную, они с Родионовым рассказывали мне о тренировках Лобановского. Советовали там не переусердствовать, чтобы потом оставались силы показать себя. Киевляне-то знали все хитрости: где можно не добежать, слегка сэкономить силы. «Будешь выкладываться там на все сто – потом от тебя ничего не останется», – говорили они.
А ещё никогда не забуду, как Черенков зашёл в комнату и спросил: «Вась, можно я покурю?» Меня это ошеломило. Такой футболист, и спрашивает разрешения у меня, «зелёного».
В команде курили многие. Сам я начал уже в Португалии. Там это было в порядке вещей. Нас возили на двухэтажном автобусе, и футболисты там перед матчами спокойно курили, играли в карты.
***
Фото: Из архива
Был ещё один случай, который мне запомнился. В Москве проходил конкурс двойников. И селекционер «Спартака» Валентин Покровский обнаружил там человека, удивительно похожего на Фёдора Черенкова. С такими же кудряшками. А сам Фёдор в тот момент лежал в больнице – восстанавливался после тяжелой травмы. И вот Покровский приходит к Старостину с этим двойником (а я как раз тогда был у Николая Петровича) и говорит:
– Николай Петрович, смотрите кто пришёл! Черенков.
Старостин подвоха не заметил. Начал говорить с этим «Черенковым».
– Фёдор, ну как дела? Как здоровье?
И тут Покровский раскололся.
– Николай Петрович, это же не Черенков. Я его привел с конкурса двойников.
Старостин смотрит на него и выдает:
– Ну, Покровский… Если бы проходил конкурс м… ков, ты бы там занял первое место!
***
В 1990 году из «Спартака» за границу уехало сразу несколько ведущих футболистов – Пасулько, оба Кузнецовых, Бокий. По ходу сезона во Францию отправились Черенков и Родионов. Конечно, от таких перемен оправиться было непросто. Но и наложить вето на эти переходы я не мог – ребята заслужили того, чтобы поиграть за границей, немного заработать. Одного Фёдора в связи с его болезнью я бы не отпустил. Но он же ехал вместе с Серёгой! Серёжка всю жизнь за ним присматривал – вплоть до последних дней. Но в итоге, найти себя во Франции, ребята так и не смогли. Хотя, казалось бы, играли во второй французской лиге – что это за уровень в сравнении со «Спартаком»?
***
Олег Романцев и Фёдор Черенков
Фото: Из личного архива Олега Романцева
В 1991 году Черенков вернулся из Франции в «Спартак». Он в тот момент думал о том, чтобы завершить карьеру. За границей у Фёдора не получилось, и он решил, что он закончился как футболист. Я долго беседовал с ним, внушал, что он нужен «Спартаку». «Да, во Франции у тебя не всё сложилось, но мы-то знаем твои возможности», – говорил я Фёдору. И он ещё пару лет поиграл.
Понятно, что он уже был не таким как раньше. Но я всё равно ставил его – порой из-за болельщиков. Люди Фёдора любили.
