Рауль Рианчо – об отставке из «Спартака», Каррере, Глушакове, Ерёменко

У него был мизер времени на самореализацию в «Спартаке». Он заведомо был обречён – на враждебное отношение фан-трибуны, ехидное – прессы и недоверчивое – начальства. Но всё равно успел зажечь. Пламенные пресс-конференции Рианчо были интереснее игры команды. Это было свежо, смело и очень необычно. Будет что вспомнить – и нам, и ему.

— Об отставке вам сообщил Наиль Измайлов. Как это было?
— Весь мир знал, что у «Спартака» будет новый тренер, ещё несколько недель назад. Было бы странно, если бы я продолжал кричать команде: «Давай! Пошли!». Нет. Я говорил: «Парни, 12-го числа меня здесь не будет, но вы-то останетесь. Вам нужно выиграть Кубок, пройти дальше в Европе. Да и в лиге ещё не всё потеряно. Вы работаете не для меня – ради «Спартака» и самих себя. На вас смотрят родные, болельщики. Это была единственная мотивация, которому я мог им дать. Грустно было осознавать, что я – всего лишь «временщик».

— Как реагировала команда?
— Хорошо. Я был честен с игроками, и они, думаю, это чувствовали. Не раз повторял им: «Не тренер важен – важны вы. Вы выигрываете дуэли на поле и целые матчи, а мы лишь немного вам помогаем. Мы можем расставить футболистов и сориентировать – остальное делают игроки. Пеп Гвардиола придерживается такой же точки зрения, поэтому для меня он – лучший в мире…

— Для вашего преемника – тоже.
— Я рад. Но даже Гвардиола не выиграет Лигу чемпионов со «Спартаком». Как не выиграет Примеру и Суперкубок с «Эспаньолом». Важней всего в футболе исполнители. Работа тренера заключается в том, чтобы объединить их вокруг общей цели. Это очень сложно, потому что в команде 25 человек, и все – разные, у каждого своё эго, подчас большое.

— Существовала хотя бы минимальная вероятность того, что ваша история в «Спартаке» сложится иначе?
(Пауза.) – Думаю, нет. Некоторое время назад у меня состоялась беседа со спортивным директором «Спартака».

— Постойте, у «Спартака» нет спортивного директора.

— Да-да, с генеральным — Родионовым. Я изложил своё видение ситуации: команде нужны перемены. Радикальные перемены. Объяснил ему, что изменить тенденцию команды можно двумя способами — заменой игроков либо тренерского штаб. Это в состоянии вызвать реакцию у группы.

— Что он ответил?

— «Медленно, спокойно». Как я понял, он не сторонник кардинальных изменений. Солари пришёл в «Реал» Мадрид из дубля – и воспринимался как новый человек в команде. А мы новыми в глазах руководства не были. Нас рассматривали как часть старого штаба, а значит, как часть проблемы. Наверное, клуб принял трезвое решение, зная, что впереди шесть важнейших игр – в Кубке, в Лиге Европы. Представьте, что было бы, приди тогда в «Спартак» новый тренер и проиграй несколько матчей. Это просто убило бы его! Клуб рассудил, что пусть лучше камни полетят в Рауля (усмехается) — зато команда плавно преодолеет переходный период до паузы на игры сборных, а у нового тренера будет 15 дней на работу и адаптацию. Это совсем не то же самое, что прийти в понедельник и уже в среду вывести команду на еврокубок.

— Как же вы смирились с участью ритуальной жертвы?
— Я был служащим клуба. Вот вы чего хотите от шефа? Чтобы он нахваливал вас: «Вы такой славный, высокий и красивый – просто номер 1»? Нет. Важнее, чтобы 5-го и 20-го числа каждого месяца вам платили зарплату. Идеальный шеф – тот, который ценит сотрудника и достойно оплачивает его работу. В футболе так не везде. Тут часто можно услышать: «Потом заплачу, посмотрим». «Спартак» в этом отношении, пожалуй, лучший клуб из известных мне, очень серьёзный и уважаемый. Я идентифицировал себя как сотрудника «Спартака». Мне сказали: «У тебя контракт. Работай». Ладно. Я труженик по натуре, меня сложностями не испугать. Почему не попробовать?

— Какой была первоочередная задача?
– Изолировать игроков от внешних факторов, вернуть в команду Дениса, помочь клубу пройти этот непростой этап. Клуб мне платил, и я добросовестно выполнял свои обязанности.

— Даже не надеялись повторить путь Карреры?
— Разные ситуации. У меня есть одна теория. Для тренера важны три этапа диагностики. Первый следует проводить в межсезонье: как отработал сборы, какими игроками располагаешь. Важна не только физическая, техническая, тактическая подготовка, но и психологическое, эмоциональное состояние команды перед стартом сезона. Я этими данными не располагал. Второе – диагностика того, что происходит на поле. Я анализировал ситуацию и пытался ротацией, заменами по ходу матчей улучшать нашу игру. Получалось или нет – вопрос другой. И третье – диагностика нужд команды: какие структурные и кадровые изменения необходимо внести. Так вот, в «Спартаке» из трёх этих процессов я мог влиять лишь на один.

— Внесите ясность: Каррера лично приглашал вас в свой тренерский штаб?
— Да. У меня было интервью с Массимо в Марбелье. Он хотел познакомиться, пообщаться. На встрече также присутствовали Марко Трабукки и Тимур (Гурцкая. – Прим. «Чемпионата»). Я рассказал им, как сотрудничал с другими тренерами – с Сергеем Ребровым в киевском «Динамо», с Андреем Шевченко в сборной Украины. Помимо диплома специалиста по физической подготовке и спортивной психологии у меня была тренерская лицензия категории PRO. Услышанное им понравилось. Следующее собеседование было у Наиля (Измайлова. – Прим. «Чемпионата»). Мы поговорили о футболе и ударили по рукам: будем работать.

— Последние минуты злополучного матча «Спартак» — ПАОК. Вы с Каррерой на ногах в технической зоне – как будто два главных тренера. Это нормально?
— Мы внимательно изучали ПАОК и договорились максимально высоко поднять защитную линию от своих ворот. Этого почему-то не происходило. Я пытался докричаться до ребят: «Выходим! Выходим!». Передавал информацию на поле, только и всего.

— Многие истолковали это как стремление Рианчо быть ещё одним шефом команды – при существующем главном тренере.
— Ошибочный вывод. Я до последнего момента считал Карреру своим братом. Когда не соглашался с ним, в лицо говорил: «Ты заблуждаешься – поэтому и поэтому. Говорю тебе это как брату. А слушать или не слушать — дело твое. Ты главный». Массимо вам это подтвердит.

— Правда, что ключевые тактические решения в штабе принимали вы?
— Неправда. Мне часто задают один вопрос: «Почему 4-3-3?». Считаю нужным объяснить, поскольку это важно для понимания спортивной прессы и людей, интересующихся футболом. Система игры и модель игры – разные вещи. Идея внедрения этой модели действительно принадлежала мне. Что она подразумевает? Рост с мячом. «Спартаку» как большой команде важно владеть мячом. Второе – все серьёзные команды играют далеко от своей штрафной площади. Так же должны были действовать мы. Проблема в том, что, поднимаясь высоко, «Спартак» пропускал быстрые контратаки. Чтобы при потере мяча не нестись назад 80 метров, нужно сразу вступать в коллективный отбор. Я пытался донести эту мысль до команды. В каких-то частностях мы с Массимо расходились (всё-таки он представляет итальянскую футбольную культуру, я – испанскую), но в стратегически мыслили схоже.

Система игры – это другое. Это способ максимально рационально заполнить поле имеющимися игроками с учётом тех или иных обстоятельств. В России многие два этих понятия – модель и система – путают. Возьмите ЦСКА. Агрессивная команда, играющая вертикально, прессингующая противника в центре поля и быстро выходящая из обороны в атаку. Сколько она при этом использует защитников – три, четыре или пять – уже нюансы. Мы помним, как «армейцы» начали сезон. Очень плохо. У ЦСКА были проблемы, молодой состав, но потихоньку, шаг за шагом, они росли.

— Какая модель была у «Спартака»?
— Наша модель находилась в стадии роста. На старте сезона мы создавали уйму моментов, не забивали, но очки набирали. Постепенно ситуация налаживалась, но в какой-то момент случилась искра.

— Вы про скандал с Глушаковым?
— Да. Маленькая искорка спровоцировала взрыв бомбы: бум! И с этого момента всё, что мы успели построить, стало рушиться.

— Что же случилось между тренером и капитаном?
— Когда всё началось, я обратился к Массимо: «Если у тебя есть какие-то претензии к Ещенко и Глушакову – пригласи к себе в номер, поговорите. Решите вопрос в своём кругу, как семья». Перед матчем в Вене и дерби с ЦСКА потрясения «Спартаку» были совсем ни к чему.

— Лайк в «Инстаграме» — просто повод?
— Проблема действительно была, но её причины скрыты под ковром. Поэтому я все три месяца и толковал о важности быть семьёй. Все семьи сталкиваются с проблемами и все решают их дома.

— Массимо не желал обсуждать ситуацию?
— Нет. Самое обидное, что на тот момент команда шла второй, а потом покатилась вниз. Вместо того чтобы залить искру водой, на неё брызнули бензином…

— Игроки действительно ходили к Массимо просить за Дениса?
— Дважды. Но Массимо был непреклонен: «Нет. Это моё решение».

— Кто входил в делегацию?
— Сальва, Ребров… Группа игроков. Лидерство Глушакова началось в межсезонье. В результате тайного голосования за капитана Денис получил 15 голосов – при семи голосах в пользу другого кандидата. Не думаю, что Глушаков подкупил «избирателей» (смеётся). С этим большинством нужно было считаться.

— Ни у кого из этих 15 не возникло потом проблем с Массимо?
— Нет. Все вели себя хорошо. Команде не хватало лидера.

— Промес под это определение не подходил?
— Не думаю. Лидер – это не обязательно лучший игрок или тот, кто силой навязывает своё мнение окружающим. Лидер — это человек, способный объяснить партнёрам, что и как делать, исходя из своих знаний, опыта. Объединить. Такого у нас не оказалось.

— Новый капитан Джикия не располагает таким уважением группы, как Глушаков?
— Уважение нужно завоевать. За шесть месяцев или шесть матчей этого не сделаешь. Джикия всё ещё в процессе. Не знаю точно, сколько Георгий в «Спартаке», но не так уж и долго. Может ли он стать лидером? Вероятно. Джикия хорошо соревнуется, но понятие лидерства – шире. Оно предполагает авторитет не только на поле, но и вне его. Обладает ли Джикия необходимым характером для этой роли? Не знаю.

— «Спартак» располагал необходимым контингентом для реализации вашей тактической модели?
— Состав «Спартака» плохо сбалансирован. Есть много одноплановых футболистов, которые претендуют на одно место.

— Например?
— Ханни, Глушаков, Попов, Ерёменко, Джано – пять игроков на позицию! Поэтому и приходилось использовать некоторых в непривычных амплуа. Например, того же Ханни – на фланге.

— Трансфер Ерёменко себя оправдал?
— Я Романа по Казани знаю. Талантливый игрок, изумительное чувство мяча. То, что он после двух лет без игр вернулся в футбол, – уже событие. Не надо требовать всего и сразу. Он должен возвращаться потихоньку, шажок за шажком, чтобы снова стать тем Ерёменко, которого мы знали. Всё-таки Роман уже немолод.

— Разделяете популярное мнение, что Зобнин – хороший игрок, только без паса и удара?
— Как я сказал на одной пресс-конференции, Зобнин – идеальный человек. Если бы у меня была дочка, пожелал бы ей такого мужа, как Зобнин. Образцовый профессионал, хороший парень, он с каждым днём хочет всё большего и большего. Плюс оптимальный возраст – 25 лет. Зобнин, Рассказов, Игнатов, Джикия, Ломовицкий – «Спартаку» есть вокруг кого конструировать новую команду. Тому же Джикии 25 только исполнится. Он перенёс операцию на «крестах» и вынужден был вернуться даже раньше времени из-за травмы Жиго. Естественно, ему тяжело, в последней игре болело колено, но он молодец, терпит.

— Не находите, что Фернандо из рук вон плохо справляется с оборонительными обязанностями?
— Отбор – не его козырь, хотя в последнее время он в этом компоненте прибавил. Фернандо есть над чем работать.

— Не потому ли он не заиграл в Италии?
— В Италии культивируют другой подход к обороне – все назад. «Спартаку» в чемпионате России не пристало так играть.

— Лучший футболист этого «Спартака»?
— Если судить по последним шести матчам – Игнатов. Он сильно меня удивил. Мальчику всего 18 лет, а он уже конкурентоспособен на взрослом уровне, играет в Европе. Игнатов напомнил мне Шустикова сантандерского периода. Такой же статный, рассудительный.

— Возвращая Глушакова в первую команду, отдавали себе отчёт в рискованности этого шага?
— Безусловно, я всё понимал. Но я возвращал его не для себя – для «Спартака», так как видел в нём человека, способного помочь команде. Все мои решения на этом посту были продиктованы заботой о «Спартаке».

— Не находите нынешнюю форму Дениса ужасной?
— Это явно не лучший момент его карьеры. Ему приходится заново доказывать – себе, партнёрам, 40 тысячам зрителей на стадионе, — что он по-прежнему в порядке. Глушаков много бегает по полю. Но бегает, как курица без головы (это словосочетание Рауль произносит по-русски), пытаясь успеть повсюду и прекратить этот жуткий свист с трибун. А нужно не бегать больше – думать.

— Проблемы в личной жизни и профессии – вещи взаимосвязанные?
— Роналдо однажды сказал: футбол – это состояние ума. Чистая правда. Если игрок счастлив, не имеет проблем дома, с семьёй – он думает только о футболе и всецело ему отдаётся. Если он не чувствует себя счастливым, то и играет соответственно.

— Обструкция Глушакова собственными болельщиками – самое некрасивое из увиденного в «Спартаке»?
— Да. Никогда не видел ничего подобного. Он был капитаном этой команды, и его нельзя убивать без суда. Нельзя судить, человека, не зная обстоятельств. Нужно выслушать его, и только потом осуждать. Но сначала – выслушать. Когда происходит развод, виноваты оба.

— Что вы посоветовали Денису по возвращении из «ссылки» в дубль?
— Сказал: «Денис, успокойся и играй в футбол. Ты важный игрок для команды и можешь ей помочь». Я не только с ним – со многими игроками беседовал. Моя дверь всегда для них была открыта.

— Ваши отношения с Каррерой сейчас?
— Нам не удалось проститься. Когда он организовал прощальный обед, я уточнил: «Мне приходить?». Услышал в ответ: «Нет-нет, это только для игроков».

— Обидно было?
— У нас сложились хорошие взаимоотношения, и мне казалось логичным, если бы на встрече присутствовали все люди, работавшие с ним, а не только Риомми, Мантовани… Что ж, каждый человек — хозяин своим поступкам.

- Может, стоило позвонить Массимо, выпить с ним кофе, всё обсудить?
— Это всё равно что звонить девушке, которая тебя бросила: а может, всё же пообщаемся? Я спросил прямо: можно прийти? Он сказал: «Нет». Я должен был кричать: «Почему?». Массимо так решил, и это его право.

— Часть болельщиков не поняла, почему вы не ушли вместе с Массимо.
— Болельщики должны понимать: тренеру тоже нужно кормить семью. У меня не было контракта с Массимо – только с клубом. Если бы Каррера сказал: «Рауль, пошли со мной, я выплачу всё, что тебе полагается», я задумался бы. А так говорить не о чем.

— Где допустил фатальную ошибку Каррера?
— На первом этапе диагностики, о которой я говорил. По окончании прошлого сезона ему следовало определить места, нуждающиеся в усилении. Сказать: «Хочу это, это и это».

— Слишком расплывчато – можно конкретнее?
— Приведу пример из собственной практики. Киевское «Динамо» семь лет не становилось чемпионом и 14 – не защищало титул. Мы с Ребровым сделали и то, и другое. По окончании сезона с президентом состоялся разговор. Я высказал мнение: 4-5 игроков нужно заменить, они больше ничего не выиграют. Он отказался. А я отказался от нового контракта. Поблагодарил шефа за сотрудничество, пожал руку и ушёл. Возможно, Массимо стоило так же поставить вопрос: либо меняйте 4-5 игроков, либо тренерский штаб.

— Кого нужно было заменить «Спартаку»? Глушакова, Ещенко, Попова?
— Я не проводил диагностику. Думаю, клуб сделает её в декабре.

— В таком случае какие позиции нуждались в реновации?
— Это уже вопрос к новому тренеру. Ему определять проблемные места и принимать решения.

— Вашу манеру общения с прессой определяло понимание, что вы в «Спартаке» временно или это форма существования?
— Если помните, в первом интервью здесь я сказал: я не типичный тренер и не буду отделываться общими фразами: «Это футбол… Мы атаковали хорошо… и так далее». Может быть, всё дело в том, что я не был профессиональным футболистом и привык говорить понятным языком. А потом, мне нравится говорить о футболе и объяснять какие-то вещи.

— Вы не уставали повторять: «Работа в «Спартаке» — это моя мечта». Не было ли здесь элемента провокации по отношению к поклонникам Массимо?
— На самом деле эти послания адресовались футболистам. Мне следовало их убедить, что я – тренер и до самой смерти им останусь, что способен справиться с этим вызовом. Они не должны были воспринимать меня как временного «и. о.». Чистая психология. Я энергичный человек с очень горячей кровью – соответствующие методы использую в работе. Но если искра с бензином не срабатывает, нужно использовать железную руку.

— Ощущали давление СМИ?
— К сожалению или к счастью, я не читаю по-русски, но здесь я увидел два типа журналистов – независимые и зависимые. Первые говорят о футболе, тактике. А есть люди, которые просто бросались дерьмом. Их мнение меня не интересует.

— Что чувствовали, когда фанаты освистывали вас?
— «Спартак» был моим жилищем, но не всегда родным домом. В первом ты обитаешь, во втором тебя ждут с теплотой и любовью. Работать без этого чувства – тяжело. Конечно, я страдал. Моя мама не могла спокойно смотреть наши игры по ТВ. «Я видела твоё лицо, — причитала она по телефону. – Ты весь извёлся. Пожалуйста, приезжай уже скорее, пока не умер в России!».

— Каким видите своё будущее?
— Меня многое связывает с Россией. Это началось лет 15 назад, когда мы принимали у себя в Сантандере русского мальчика восьми лет. Он провёл у нас два летних месяца, отдохнул, мы помогали его семье. Впоследствии судьба привела меня в Казань, где я провёл четыре года и пользовался расположением местных жителей. Потом был плодотворный период на Украине, Киеве, и, наконец, «Спартак». Мой папа мечтал, чтобы я стал главным тренером, и Россия дала мне такую возможность. Жаль, что отец совсем немного не дожил до этого дня. А я надеюсь ещё вернуться и потренировать в России.