Сергей Галицкий дал интервью Елизавете Осетинской и рассказал об отношении к футболу, эмоциях от выступления сборной России на чемпионате мира и незабитого Смоловым пенальти, академии, а также объяснил, почему принял решение расторгнуть контракт с Павлом Мамаевым.
Про футбол, эмоции и строительство стадиона
«Футбол – это столкновения, единоборства. Это гладиаторы 21 века. Сейчас нужно достойно умирать, только футболисты этого не делают. Когда игроку 33 года, он начинает истерить, что тренер его не любит, не ставит его. А он должен достойно умереть. Уйти, когда должен. Это и есть достойная смерть.
Я люблю футбол, а играть на асфальте невозможно — нужно играть на стадионе. Все большие, приличные арены издалека вызывают какие-то ощущения. Но этот вау-эффект не должен пропадать, когда ты подходишь ближе, и для этого мы рискнули и пошли на отделку дорогими материалами. Мы отнеслись к людям с уважением, не стали ставить сетки как для ловли обезьян. Мне все говорили, что я сумасшедший, что придут вандалы и все это разобьют. Но так не бывает, если ты к людям относишься с уважением, то большая часть готова ответить тебе тем же. Поэтому мы пошли по этому пути. Я вообще удивлен, почему многие стадионы выполнены как каменные, функциональные сооружения. Мало, что в наше время может подарить эмоции, а футбол – это эмоция без либретто.
Это важно, потому что современный мир очень тяжелый. Раньше люди работали в тяжелых физических условиях, им было не до эмоциональных переживаний, они приходили домой, ложились спать, чтобы отдохнуть, и снова утром шли на работу. Сейчас мир изменился, все живут внутри себя, все эмоционально очень тяжело нагружены. И вот получение других эмоций, которые тебя оторвут от твоих внутренних переживаний, это очень важно. И поэтому футболисты — это гладиаторы 21 века. Они дают эту эмоцию, когда человек не знает, чем это все закончится, и это держит его в напряжении 90 минут. И эти 90 минут ты больше ни о чем не думаешь в жизни.Когда человек приходит на стадион, он должен понять, куда он пришел. И эмоция, что он пришел на важное действо, подкрепляется вот этим всем. Он сразу понимает, что сейчас здесь будет действо, что сейчас выйдут те ребята, которые всю жизнь старались, всю жизнь работали над собой, чтобы создать эти 90 минут удовольствия и эмоций разных. Это странно, что театры делают качественные, а стадионы делают некачественные, ведь и там, и там это продажа эмоций. Продажа — нехорошее слово, наверное. Отдача, так скажем».
Про сборную России и чемпионат мира
«Когда Россия не прошла дальше, у меня не было плохих эмоций, потому что сборная достойно выступила. К победам я отношусь чуть иначе. Для меня победа – это вторично после того, когда ты выходишь с открытым забралом. Ты должен показать, что ты сильнее. И когда в финале какого-нибудь турнира одна команда садится и играет вторым номером, а другая атакует, мне первую не жалко. Если ты дошел до финала, то ты должен иметь мужество играть первым номером. Мы не были сильнейшими, играли вторым номером. Сборная сделала эту страну счастливой. И я был рад, что мы прошли испанцев. Но на чемпионате мира должна побеждать команда, которая играет в атаку и показывает, что такое настоящий футбол. У России такой шанс есть. У нас есть шанс вырастить поколение ребят, которое будет претендовать на золото.
…>
Я не жалею, что на нашем стадионе не проходил чемпионат мира. Давайте уберем личные амбиции. Построили бы когда-нибудь в Саранске стадион, если бы не было ЧМ? Неужели они менее достойны, чем жители другого города? Чемпионат мира принимал не Краснодар, а страна. У нас жила сборная Испании, чем мы гордимся. Мы участвовали в чемпионате мира. Жители Саранска и Волгограда тоже должны были что-то получить. В Краснодаре стадион все равно бы построили, а в других городах его бы никогда не было».
Про удар Смолова «паненкой»
«Говорить о непопадании в ворота странно. Они по сто тысяч раз за карьеру не попадают. Это просто было очень болезненно, но вы никогда не попадали в шкуру того человека, который идет бить пенальти. На него смотрят миллионы, решается судьба. Легче всего потом проклинать, но взять ответственность и сделать удар – большое мужество. Промазать может любой. Великие тоже это делали. Роберто Баджо, промазав в финале чемпионата мира, сказал: «Я никогда не бил верхом. Я не знаю, что случилось, почему я это сделал». А это был великий игрок. Пенальти – всегда лотерея. Это был не день Смолова, так бывает».
Про футбол как бизнес и академию
«Мы — молодой клуб, посмотрим. Это зависит от ситуации в стране, например. Сколько мы можем брать за билеты, сколько сможет платить Лига клубам. Это зависит от цен на рекламу, а она — от уровня жизни. Когда мы говорим про футбольный клуб в России, то мы учитываем, что боремся с более платежеспособными странами. Если мы хотим быть с ними конкурентными, мы вынуждены покупать футболистов с другими зарплатами. Но дорогу осилит идущий. Мы видим, что все клубы потихоньку подстраиваются под эту ситуацию. Мы идем в прибыльность. Когда это получится, наверное, это невозможно сказать.
Школа – да. Здесь мы можем говорить о том, что есть рынок, куда мы можем продавать ребят. Это может быть выгодно. Уверен, что рано или поздно академия станет тем, что будет приносить деньги. У нас всего 300 мальчиков. После 6-7 класса мы приглашаем лучших 80 человек, из них заканчивает 20-30. У меня всегда была дилемма, что делать с остальными. Но из 1500 мальчиков, которые учатся в академии, 70% из них – болельщики. Это значит, что они точно не станут футболистами. Но мы знаем одно: если он 6-7 лет занимался футболом, он до конца жизни будет смотреть эту игру.
Сейчас я придумал такую программу: мы сделаем школу тренеров. Будем собирать ребят каждую субботу, обучать их футболу, показывать, как работают тренеры, рассказывать о судейской работе. К 11 классу они наберут уже 500 часов футбольной работы».
Про распилы в футболе
«Вы хотите сказать, что в России воруют? Во всем мире воруют. Хотите сказать, что футбол состоит из воровства? Нет. Он состоит из забитого гола, из этих мальчиков, которые выходят на арену. Футбол состоит из того, что наша лига – шестая в Европе. Люди, которые мало что делают, привыкли мазать черной краской. Я вижу, что наш футбол развивается. Терпение – редкое качество, которое нам несвойственно. Мы хотим всего и сразу, но с чего, если европейцы вкладывают в футбол больше денег? Надо прекратить рассуждать о распилах, а развивать детские школы, искать дарования, работать с тренерами, платить им больше, и когда-то будет результат».
Про авторитарные решения в клубе
«Многие люди не хотят работать. Когда контроль начинает быть активнее, то многим, кто сидел в болоте, это не нравится. Я не думаю, что я авторитарный. Часто ли меняется тренерский состав? Ну, сейчас у нас Мурад Мусаев. Я восхищен тем, что он делает. Очень крутой парень».
Про Мамаева
«Мне не нравится, что медийный мир делает из Мамаева и Кокорина отрицательных или положительных героев. Они оступились, но количество времени, которое им уделяют, несправедливо. Медиа постоянно подогревают эту историю.
У нас были свои причины, чтобы расторгнуть контракт с Мамаевым. Мы подали в палату по разрешению споров заявление. Я лично принимал это решение. Это все, что я могу сказать. Не хочу влиять на судьбу Павла своими словами. Российская тюрьма, я слышал, не самое приятное место. Как бы ты не относился к человеку, не хочу влиять на решение суда своими словами. Все, что мы можем сделать, — молчать до решения суда. Наши с ним отношения – это личное. Наверное, что-то он в жизни делал так, что его туда привела судьба. Я думаю, что для Павла это тяжелый урок.
У нас 11 тысяч мальчиков, и они должны знать, что с тех, кто станет футболистами, не будут спрашивать как с обычных людей, потому что они являются примером для простых мальчиков. За это им платят такие деньги. Если они думают, что живут в обществе, и они свободны от него, то надо к классику обращаться. Когда их фамилии на стадионах выкрикивают десятки тысяч, это налагает на них обязательства — хотят они этого, не хотят, они должны это понимать. Как любой богатый человек, как я, мы ограничены в каких-то вещах, которые могут быть позволительны, извините за такое слово, более простым людям. И если вы не хотите этих ограничений, то, пожалуйста, идите в другую жизнь. Пожалуйста, не надо зарабатывать столько денег, не надо быть кумирами для десятков тысяч. Но если ты уже пришел туда, то ты должен понять одно: эти 11 тысяч мальчиков ложатся спать, кладут свою голову на подушку и думают о тебе как о кумире. И твоя поведенческая модель должна этому соответствовать. Особенно в таком клубе, как наш. Где у нас 11 тысяч мальчиков надевают майку «Краснодара», и многие в ней ложатся спать. И они должны знать, что неправильно бить стулом человека по голове, неправильно втроем-вчетвером бить лежачего человека. И хотим мы, не хотим, мы обязаны на это реагировать.
При этом мы тут не святые, совершаем в своей жизни ошибки. И я не желаю Павлу зла. И я хочу, чтобы это для него быстрее все закончилось. Но еще раз повторяю, раз уж вы меня вынудили на этот разговор — эти 11 тысяч мальчиков должны знать, мы всегда будем так реагировать, когда это будет касаться такой поведенческой модели. Потому что те, кто выходит сюда, они кумиры для этих молодых ребят, для этих малолетних людей, которые смотрят на них с широкими глазами. И они должны соответствовать этому».
Про свои финансовые планы
«Это будет пассивный доход. Я инвестирую на рынке ценных бумаг – облигации, акции. Это все стандартный набор пенсионера. Пассивные заработки, где я не принимаю совершенно никакого участия. Все, что зарабатываю, я буду тратить на город. Буду предлагаться какие-то проекты, помогать. Потому что я богатый человек, а богатые люди должны это делать. Я хочу, чтобы город менялся в лучшую. Но при этом не хочу ни у кого вызывать изжогу – чтобы никто не говорил, мол он надоел со своими проектами.
Но бизнес для меня закончился. Говорят, я там какие-то рестораны открываю. Это неправда. Просто в парке людям нужен ресторан. Мы отремонтировали, сдали в аренду – всё!
Самая большая должность, которую я хочу занимать – это президент футбольного клуба «Краснодар». Это моя жизнь».
Как правильно достигать своих целей
«Мурад Мусаев будет ругаться, но я расскажу одну историю. Он хотел поехать на стажировку к тренеру «Челси» Сарри, попросил меня об этой поездке. Я ответил: «Нет, этого делать не надо. Даже не думай об этом, потому что это неправильно». Он обиделся. Хотя нет, «обиделся» — не совсем правильное слово, он взрослый мужик. Скажем так, развел руками и сказал: «Ну о’кей». Я еще поддевал его Сарри, когда мы проигрывали…
А потом он нашел статью про одного великого русского хоккейного тренера и прислал мне ее. Там была похожая ситуация. Этот тренер тогда ещё не был великим, он потом им стал. Канадцы приехали тренироваться в Европу. Он захотел поехать к ним на стажировку. Но другой великий тренер сказал: «Нет, ты туда не поедешь». Он обиделся. Но потом они поехали в Канаду, и там он обыграл канадцев. И уже они приехали смотреть его тренировки. И вот тогда этот тренер сказал ему: «А вот теперь ты можешь ехать и смотреть, как они тренируют».
Когда ты читаешь чужие истории успеха, это забивает тебя, твою эмоциональную целостность. Ты начинаешь копировать, смотреть, как делают другие. Но это тебе мешает. Ты должен жить свою жизнь, со своими ошибками. Ты не должен подавлять свое естество чтением других историй успеха. Потому что ты тогда не добьешься этого успеха. Или это будет не твой успех, а калькированная история. А ты должен сам прожить свою жизнь. И тогда то, чего ты добьешься, будет уникально».