Мало кто у нас умеет так увлекательно и профессионально рассказывать о футболе, как Талалаев. Потому нарасхват у телевизионщиков. На основном месте работы Андрей Викторович тоже делает успехи: по итогам 2018-го получил «тренера года» в Армении, в июле 2019-го был признан лучшим спецом ФНЛ. После 11 туров лишь талалаевские «Химки» сохраняют ноль в графе поражений. С актуального и начали беседу, растянувшуюся почти на три часа.
«Я скучал по нашему футболу»
— После этой награды уже можно констатировать: Талалаев вернулся?
— А я не чувствовал своего отсутствия. Армения не так далеко, я оставался на связи со всеми, кто работает в РПЛ. Смотрел топовые команды и, конечно, следил за ФНЛ, представляя свой уровень востребованности на сегодняшний день. Триумфом это тяжело назвать, я понимал, куда иду. Этот приз командный и должен быть разделён на всех: функционеров, которые комплектовали состав, хозяйственников, которые организовывали сборы, и, само собой, игроков. Каким бы ты ни был тренером, хорошим или плохим, взрослеющим, набравшимся опыта, в конечном итоге всё зависит от пацанов, как они будут играть. Особенно в начальной стадии чемпионата, когда многие вливаются, отстраиваются. Конечно, приятно получать награды. Я амбициозный человек и подбираю в команду таких же людей.
— ФНЛ изменилась за год?
— Чемпионат усредняется. Ещё три-четыре года назад существовал заметный разрыв между лидерами и аутсайдерами по уровню игры, комплектования, организации. Кто-то вообще не мог себе позволить сборов, как Новосибирск. А, допустим, «Динамо», сохранив состав, начинало рвать с первого дня. Сегодня нет аутсайдеров по игре. Тот же «Текстильщик» — хорошая, дисциплинированная команда. «Ротор» такой же организованный, но только с чуть более высоким уровнем исполнителей. Мы пытаемся играть в футбол, но вы не назовёте с ходу больше двух-трёх моих футболистов. У нас нет звёзд – есть те, кто хочет играть в футбол, но своего максимума не достиг. Что касается организации турнира, то сейчас стало получше. Календарь теперь понятный: вот у тебя недельный цикл, потом шестидневный, потом «тройничок». Отыграл «тройничок», потом снова шестидневный, недельный и опять «тройничок. Если ты имеешь опыт прохождения дистанции, то все плаксы-ваксы о том, что в ФНЛ невозможно готовить футболистов из-за графика и перелётов, сходят на нет.
— Игнашевич после первого знакомства с ФНЛ пришёл в восторг – читали?
— Лирические отступления не читаю. Смотрю только то, что интересно. Юрий Анатольевич Нагайцев вывешивает в группу материалы, которые имеют ценность для нашего видения футбола.
— Вашего коллегу особенно впечатлили география и график турнира.
— Всё зависит от восприятия. Артём Полярус мог с «Александрией» играть в Лиге Европы, а он приезжает сюда и смотрит на всё позитивно. Перед Владивостоком предупредил его: «Обещаю, будет интересно. Ты ещё такого не пробовал». Летели восемь с половиной часов, через четыре часа после приземления – на поле. Выиграли, спрашиваю: «Ну как?» Парень улыбается, говорит: ощущения не из радужных, но новые. Специально приезжаем так, чтобы не спать, потому что нет смысла акклиматизироваться. Сейчас взрослею, чувствую, что после таких перелётов давление меняется, глазки другие, за рулём чуть внимательнее надо быть. И это я не играл, а пацанам каково после таких нагрузок продолжать работу? Но я рвался к этому всему обратно, потому что в Армении всё слишком просто, всё в одном городе. Как у нас 10-15 лет назад. Я скучал по нашему футболу.
— За что можете назвать ФНЛ лучшей лигой мира?
— Возможности. Тот же Макаров из «Нефтехимика», которого никто не знал раньше, может скоро оказаться в команде РПЛ. Если зацепится, появится грамотный специалист, который будет понимать, как его подпускать. Такой, как Газзаев, Сёмин, Валентин Козьмич Иванов. ФНЛ позволяет вратарям сделать резкий скачок через лигу. Но и те, кто забивает, могут его совершить – при условии, что попадут в нужные руки.
«Потеряли мозг в виде Рязанцева и сердце в виде Ланина»
— «Химки» за лето поменяли полсостава. Зачем так много?
— Я не сторонник резкого обновления. Когда только приехали сюда с тренерским штабом, провели восемь матчей и набрали столько же очков, сколько «Сочи». Я сказал, что с этой командой можно работать, но нужно добавить несколько человек на определённые позиции. Некоторые называют это классом – способность проявить своё мастерство в нужную единицу времени. Чтобы коллектив сохранялся, кардинальные изменения делать нельзя, но у нас были вынужденные причины. Ушёл Рязанцев, потому что «Торпедо» его родные пенаты. А на Рязанцеве строилась игра. Заменить его одним футболистом было невозможно – пришлось брать на эту позицию двух. За одно лето мы потеряли мозг в виде Рязанцева и сердце в виде Ланина, который поехал на просмотр в РПЛ. Дальше. Хомич сломался, другой вратарь ушёл. Ещё плюс два игрока, которых не планировали. Плюс лимитчики: в заявке обязательно должны быть футболисты 1998 года рождения и младше. Я рассчитывал привезти 4-5 новичков, а получилось – полкоманды.
— Среди вашего, преимущественно молодого, пополнения выделяется Дядюн. Как у него с мотивацией?
— Последнее время это самый популярный вопрос: «Что такое Дядюн и как он реализуется?» Вообще-то, мы не планировали покупку форварда формата Дядюна. У нас был Барков, взяли Скворцова, которого знаю, как использовать. Мы понимали, как будем играть. Но в товарищеском матче с «Шинником» перед стартом ФНЛ ломается Барков, и ломается серьёзно. Сейчас вот только восстанавливается, вернётся через неделю. Пришлось искать замену.
— Такая серьёзная проблема?
— В России нападающих подходящих габаритов, не медленных и за которых не надо платить деньги, практически нет. Посмотрели близлежащую заграницу, дальнюю. У меня был на примете Конате, с которым я работал в Армении, но он поехал в РПЛ, в «Тамбов», и там не заиграл. Это называется ни себе, ни людям – позиция Григоряна. Просмотрели массу футболистов: молодые форварды дублей и взрослые футболисты, которые потеряли мотивацию, но могут её вернуть. Одним из трёх, кто подходил под второй вариант, был Дядюн. Я видел, что он до конца не реализовал себя, и в этом наши мнения совпали. Одним из моих аргументов была логистика. Тут деньги уже не являются решающим фактором – главное, чтобы было комфортно. Дядюн превосходил тех форвардов, которые были. Просто надо уметь использовать футболистов. Вот приехал Жоау Мариу в РПЛ, хороший футболист?
— Безусловно.
— А как его использовать?
— Сёмину виднее.
— Тренер должен видеть, как использовать футболиста. Остался бы Рязанцев, можно было бы подумать о Кутьине, но я отказался от этого варианта. Дядюн — другого плана нападающий.
— Кандидатура форварда, который забил 8 голов за 5 лет, не могла не вызвать вопросов у начальства.
— Конечно, они были. Я брал ответственность на себя. То же самое было со Скворцовым. Все удивлялись, когда я говорил, что у нас он забьёт 10 мячей, потому что до этого сидел на скамейке в «Нижнем Новгороде».
— У него тяжёлая судьба.
— Детдомовец, но классный парень! Я вообще люблю своих игроков не только за футбольные качества, но и за то, какие они в жизни. Бывает, когда проигрываем или не добиваемся положительного результата, я искусственно иду на конфликт с болельщиками, с руководством, делаю вид, что нам чего-то не хватает, лишь бы отвести огонь от ребят. Футболисты сами понимают, когда игра не получилась. И если народ начинает после матча обсуждать не игру команды, а поведение Талалаева – я со своей задачей справился. Абсолютно не стыжусь этого.
— Когда-нибудь сожалели об эмоциональных вспышках – в общении с судьями, начальством, журналистами?
— Конфликтов с журналистами у меня никогда не было.
— А как же перепалка в Красноярске?
— Никаких перепалок – посмотрите видео. Мальчик молодой, видимо, захотел «лайков» побольше и начал что-то придумывать. Я зашёл на пресс-конференцию. Стоят два… говорят, это были журналисты. Большие, серьёзные мужчины, один в свитере, другой в бейсболке. Начали задавать какие-то вопросы, я задал встречный, после чего они покинули зал, обозвав меня чуть ли не хамом. Я не увидел в своём поведении ничего хамского: ответил на все вопросы, очень хорошо пообщался. Уже постфактум на каких-то аккаунтах стали высасывать скандалы из пальца. Моё мнение: в клубах с государственным финансированием и бюджетом под полмиллиарда не должны работать специалисты такого уровня. Более того, я думал подать в суд, но потом решил, что нет смысла. Человеку нужны были «лайки» – он их набрал.
Да, я эмоциональный человек и не скрываю этого, но постепенно учусь терпению. В отношениях с футболистами характер мне точно не мешает. Не умею обманывать людей – мне легче выпалить всё в лицо, позитив, негатив, чем таить что-то. Поэтому не пошёл в агенты – эта профессия подразумевает недосказанность. И ещё не умею проигрывать. Все эти разговоры «поражение дало пищу» — ерунда. В любой победе можно найти кучу негативных сторон. Это то же самое, как если бы, гурман, привыкший хорошо питаться, сказал: «А пойду-ка обедать на скотный двор, с курицами – это даст пищу для размышлений». Бред же. Команда должна выигрывать – каждый матч. Ну, хотя бы не проигрывать.
Андрей Талалаев в «Химках»
Фото: РИА Новости
— Удивительная для российского футбола принципиальность.
— Кто-то говорит, что я «надутый». Да не «надутый», но если люди подвели — ради денег, успеха, лучше с такими не буду общаться. Меня бесит несправедливость. Я рос в Новогиреево, Люберцы рядом. Мы дрались, толпа на толпу, но определённые принципы оставались. Хотя бы не ври. Если пацан шёл с девчонкой, его не трогали. Если потом пройдёт один, его отлупят за эту же девчонку, но при ней — никогда. А сейчас в Бутово какие-то отморозки утопили парня, борца, заступившегося за беременную женщину. В футболе тоже постепенно стираются принципы нормального, человеческого существования. Ради победы многие готовы на всё. Я не приемлю такого.
«Багаж» Шалимова мне сильно помогает»
— «Химки» осознанно стали самой молодой командой ФНЛ после «Чертаново» и двух фарм-клубов – «Краснодара-2» и «Спартака-2»?
— Мы договорились не брать футболистов старше 29 лет, понимая, что должны двигаться вперёд. На встрече у губернатора попросили определённую сумму, обещая занять первое место. Нам дали чёткий ответ: столько не дадут. Сказали: первое место можете не занимать, но обязаны за него бороться. Вторая задача – зрители на стадионе. Губернатор подчеркнул: «Когда тысяч 10 соберёте, тогда и приходите за деньгами». Третья – воспитанники. В прошлом году у нас выходило на поле четверо воспитанников и ещё шестеро привлекались из молодёжки. Но молодёжка заняла последнее место во второй лиге. Так что, с одной стороны, растить своих игроков – приоритетная задача, а с другой – паразитизм. Когда комплектуешь команду только из подмосковных футболистов, они считают, что имеют какие-то привилегии. Перестают работать в полную силу, и у тебя не получается их в полной мере реализовывать.
— Те же «паспортисты».
— Да, только на более примитивном уровне. Я это всё уже проходил. В Нижнем Новгороде выгнали 10 игроков, сказали взять девятерых из школы. Из них один Петров заиграл на нормальном уровне. Мы заняли 10-е место, но зато у меня воспитанники сколько игр наиграли! Только толку? Спасибо никто не сказал. Болельщики поливали за низкий уровень игры. Потом пришёл другой тренер, которому нужен был результат, всех разогнал, и ребята просто закончили с футболом. Кто от этого выиграл? Никто. Поэтому сейчас, раскрывая свою позицию руководству, я говорю: это утопия. Нужно брать талантливых ребят, способных принести пользу, даже если они не из Московской области. Рядом с ними будут быстрее прогрессировать другие. Сложно убедить в этом руководство. Но там, как правило, не сидят люди без «масла» в голове. Поэтому идея в принципе понята, и у нас есть три направления, по которым мы должны двигаться: результат, зрители, своя молодёжь.
— «Мастер Сатурн» входит в систему?
— С ним странная история. Мы вроде бы финансируемся из одного кармана, но ребят из «Сатурна» почему-то сначала везут на просмотр в ЦСКА, «Локомотив», «Зенит» и только потом, по остаточному принципу, — к нам. Мы хотим это изменить и уже занимаемся вопросом.
— Рязанцев – топ по меркам ФНЛ? Казалось, что в «Зените» он закончился как большой футболист.
— Есть такой анекдот: «Вы не любите кошек? Вы просто не умеете их готовить». Так и здесь. Для меня Рязанцев — один из умнейших футболистов: понимает игру так, как никто. При должном доверии и мотивации Саша способен играть в любом клубе Премьер-Лиги. Как подготовить его функционально и психологически – забота тренера. Мотивация – вопрос тренера, команды, руководителя. Ни один успех в футболе не завязан на одном человеке. Может быть, только Павлов совмещал в себе несколько ролей. Или Бердыев на раннем этапе в «Рубине». Но в принципе успех тренера невозможен без менеджмента. Для меня идеальной моделью был «Тамбов», где Георгий Александрович Ярцев выбивал деньги, а Павел Борисович Худяков решал все остальные вопросы, начиная с повышения премий и заканчивая зубной болью.
— Вас не коробят разговоры о «багаже»?
— Теперь понимаю, о чём говорил Бышовец в контексте багажа. Уходя из «Тамбова», я сказал: до осени за команду спокоен, потому что мы проработали три окна – зимнее, летнее, зимнее. Дальше всё зависит от следующего тренера. Зная специалиста, который приходит на моё место, могу более или менее точно спрогнозировать развитие событий. Приблизительно так и вышло: «Тамбов» катился по инерции, потом провалился, но всё же зацепился за РПЛ. Команда на первом месте, а тренера меняют — не просто так ведь? Тарханову я тоже сказал, что до сентября он может ни о чём не волноваться. У того же Шалимова есть как плюсы, так и минусы, но его «багаж» мне сильно помогает. Он приучил игроков работать с мячом, заставлял играть в одно касание. Они знают, что такое центр пространства, где надо мяч получать, как создавать свободные зоны. Те, кто «поливает» Шалимова, просто не видят привнесённый им позитив.
«Мэр предложил выйти в парк…»
— Изучая календарь, вы выстраиваете примерный график набора очков?
— Как сами думаете?
— Тренеры старой формации наверняка планируют.
— А новой?
— От таких вопросов ваши коллеги обычно уходят.
— Проблема российского футбола состоит в отсутствии персональной ответственности. Все боятся что-то сказать, скрывают, если знают больше других. После возвращения из Армении у меня уже четыре тренера на стажировке побывали. И ни одного — из школы «Химок», что бесит больше всего. Они, видимо, настолько талантливы, столько поколений футболистов вырастили, что не считают нужным прийти. А из других клубов приезжают — мы всегда открыты, даём материалы. Для меня футбол – это сочетание творчества и наукоёмкого производства. Всё рассчитываем, записываем, контролируем. Футболисты знают, в какой день будут те или иные упражнения. Расписываются по минутам индивидуальные, групповые взаимодействия, работа в обороне, в атаке. Разумеется, смотрим календарь. Тренерский штаб ставит для себя определённый план набора очков. Отклоняясь от графика, мы должны найти причину. Сравниваем то, что происходит сейчас, с результатами прошлых лет. Увеличиваем количество теорий. Футболисты, которые приходят, жалуются: «Викторович, нигде столько теорий не было». Пока у нас на одно очко больше, чем планировали.
— После того как ЦСКА и «Динамо» съехали из Подмосковья, у «Арены Химки» только на местный клуб осталась надежда в плане загрузки объекта. Перед командой ставится задача «под стадион»?
— Чтобы была заполняемость, команда должна играть зрелищно. Когда я пришёл в «Химки», на первые два домашних матча пришло около 1300 человек. Сейчас «Химки» на третьем месте в лиге по посещаемости: впереди только Волгоград и Нижний Новгород. Говоря перед матчем о построении, распределении аритмии игры, мы всегда делаем акцент на том, что определённые отрезки нужно играть для зрителей.
— Даже так?
— Да, бывают ситуации, когда ведёшь 2:0 и есть соблазн сохранить счёт. Любой тренер знает, как это сделать. А можно довести до 4:1. Мы искусственно идём на это. Люди приходят смотреть зрелище. Мало кто скажет, что 1:0 лучше, чем 4:1. Мы стараемся играть в более результативный, иногда авантюрный футбол для того, чтобы стадион заполнялся. Понимаем, что полный стадион повысит наши шансы в борьбе за выход в Премьер-Лигу, и от этого напрямую будет зависеть финансирование. Мы знаем, что такое государственный клуб, бюджетирование. У Химок очень хороший мэр. На первом моём собрании он сказал: «Вы понимаете, что на вас смотрят люди, а вы боретесь за 14 место? Мы всё выдаём вам чётко день в день, а на стадионе — 1000 человек». Мэр предложил выйти в парк, где собираются болельщики, послушать, что говорят про футболистов.
— Пошли?
— Ответил: «Дайте мне месяц, и я с вами в любой парк пойду». Нас можно упрекать в чём угодно, но в командах, в которых мы работаем, никогда не было вопросов по поводу отдачи. Может что-то не получаться, но зрители должны видеть, что мы отдаём всё, что у нас есть, хотя бы с точки зрения физических сил. Сейчас у меня идеальные отношения с руководителями клуба, потому что они видят: многое меняется. Меняют и они в том числе. Для борьбы за четвёртое место этого достаточно. Под первое место нужны премиальные, условия, бюджет, футболисты определённого качества. Почему Волгоград покупает игроков из Премьер-Лиги, а мы – нет?
— ФНЛ «славится» тем, что оттуда почти никто не хочет выходить в РПЛ. У вас есть уверенность, что сверху не станут искусственно притормаживать на финише?
— Абсолютно. То же самое было в «Тамбове». Вице-губернатор объявил: «Будете идти на первых местах – всё сделаем для вас». То же самое здесь. Нам чётко дали понять: будете выходить – найдём варианты, но суммами никто никого побеждать не собирается.
— Вы с Василием Ивановым плюс-минус ровесники, но вместе, кажется, не играли.
— Только друг против друга. Если Диму Ульянова я знаю с 14 лет, он мне помогал реализовываться в футболе, то с Василием Владимировичем мы позже познакомились. Часто виделись в компаниях: «Торпедо» с ЦСКА были в хороших отношениях. «Автозаводцы» не очень дружили с «Динамо», а с «армейцами» и спартаковцами всё нормально было. Хотя на Восточной за красный цвет и поколотить могли.
Впоследствии играли с Ивановым в футбол на ветеранских турнирах, за столом часто пересекались, в компаниях. Лет восемь тесно общаемся. Обсуждали перспективы сотрудничества и раньше, когда они в «Локо-2» были, в «Химках» до Красножана. Этой весной наши желания и возможности наконец совпали.
«+42 на улице, игра в два часа дня»
— В конце прошлого года вы получили приз лучшего тренера в Армении, а уже в апреле покинули «Пюник». Как-то не вяжется это.
— Когда покупаешь «мерседес», его нельзя обслуживать в гараже, в подвальной яме, где тебе ломом тестируют ходовую.
— Слишком образно.
— Я просто понял, что не все обещания будут выполняться. Мы собрали футболистов определённого уровня, тренерский штаб, штаб на молодёжную команду, школу. Провели работу, обозначили, что нужно менять. Руководители оказались не готовы к таким изменениям. Какой смысл продолжать, если тебе не дают возможности реализовать максимальные цели? Команда была для чемпионства, не хватило одного очка. При этом чемпиона, «Арарат-Армению», мы в первом круге обыграли вторым составом, прилетев из Тель-Авива, вдесятером против одиннадцати.
— Но?
— Я понял, что, если уйду, футболистам будет лучше. Мы приехали со сборов и тренировались на песке. Пришёл Тарханов – команда вернулась на «Аван» (это центр приблизительно как у Галицкого). Выделили сумасшедшие поля, сделали двойные-тройные премиальные. Всё это произошло после меня. Я знал, что так будет.
— Откуда?
— Есть удобный тренер, а есть неудобный, который ходит, требует что-то. Для меня превыше всего ответственность перед людьми. Я понимал, что человек вложил под три миллиона долларов, чтобы его команда играла. Но нужно было вложить ещё немного, чтобы взять золото и войти в Лигу чемпионов. В чём смысл для армянских команд: проиграешь в квалификации ЛЧ – попадёшь в Лигу Европы, под хороший жребий, более слабых соперников. Главное – занять первое место. А стремления к этому я не увидел. Мне стало неудобно перед игроками, которых я собрал, перед тренерским штабом. Решение об уходе принял ещё за месяц до отставки.
— В прошлом году в Армению устремились толпы футболистов из России – там завелись шальные деньги?
— Шальные, не шальные, но уровень вырос. Зарплаты поднялись в среднем с тысячи долларов до пяти-шести. В «Пюнике» больше «пятёрки» ни у кого не было, но некоторые клубы и 6-7 тысяч легионерам платят.
— Вас тоже деньги привели туда?
— Не только. Встречаясь с руководителями наших клубов, я интересовался, почему нанимают специалистов из условной Беларуси. Мне прямо отвечали: у них есть европейский опыт, а у тебя — нет. Окей, если дело только в этом, я легко найду клуб, съезжу и получу этот опыт. Если упрощённо, для строки в резюме. Меня Костя Генич спрашивал: «А ты не боишься тут завязнуть?» Ответил ему: «Нет, я чётко знаю, за чем приехал». В Армении я этот опыт приобрёл. А принцип организации команды – он одинаков, что в Армении, что в Америке, что в ФНЛ, что в РПЛ. Парадокс, но чем выше уровень футболистов, тем легче реализовать свои идеи.
— Что за человек хозяин «Пюника»?
— Согомонян в Армении – как Галицкий у нас. Менеджер европейского формата. У него заводы в России, Сербии – льют полиуретан. Живёт в Москве, но часто летает в Ереван за компанию с Челоянцем, с которым очень дружен. Эти два человека приложили руку к перестройке армянского футбола. Я никогда раньше не работал с частным владельцем клуба, когда не нужно месяцами ждать принятия решений. Привлекла конкретика. Мы сели, я задал 10 вопросов, и на 9 сразу получил ответ.
— Десятый какой был?
— Стадион и база. Пока ничего этого в Армении нет. Как тренировать в воздухе? Для достижения результата нужно качественное поле и качественное восстановление. Футбол стал настолько энергозатратным и травмоопасным, что восстановлению, правильному питанию, фармакологии нужно уделять не меньше времени, чем тренировочному процессу.
— Где же «Пюник» тренировался?
— В перерывах на сборные летали в Сочи. Занимались на базе «Спутник», где во время ЧМ-2018 жила сборная Польши. Идеальные условия! Другой вопрос – кто тренировался. Отправляясь в Армению, я не подозревал, что у меня девять человек будут вызываться в молодёжную сборную и ещё пять – в первую. Плюс вратаря стали подключать к сборной Черногории. Минус 15 игроков одновременно! Брал оставшихся легионеров, всю молодёжь – и вёз в Сочи, на 10-12 дней. По возвращении «сборников» стартовали в следующем отрезке чемпионата. А это, условно говоря, «шестерник» – шесть матчей за 19 дней. Когда мне сейчас жалуются, как тяжело проводить «тройник», я смеюсь: «А «шестерник» за 19 дней не хотите? +42 на улице, игра в два часа дня».
— Кошмар.
— Я тоже возмущался: «Ребята, зачем играть в два? Давайте вечером». Отвечают: освещения нет. Хорошо, можно в 17:30 начать – до захода солнца управимся. Ни в какую: нельзя, регламент не позволяет. О каком футболе в таких условиях может идти речь, о каком прогрессе?
— Обмороки случались?
— Жёны падали на трибуне. Стадионы в основном доисторические, деревянные скамейки, тенты не везде есть. Ребёнок как-то от обезвоживания потерял сознание. Макс Трусевич рассказывал: жене стало плохо, ушла с трибуны, села в баре. Он после игры выходит – скул нет, килограмма четыре потерял, позвонил ей, напихал в шутку: тебе на лавочке жарко – а я на поле в +45 бегать должен.
— Более абсурдные вещи случались?
— Все заморочки – от стремления сэкономить. Играли в Лиге Европы с «Вардаром». 1:0 дома побеждаем, летим на ответный матч. Смотрим по сетке, кто нам может достаться: «Тобол» и румыны. Подхожу к девочке, которая за логистику отвечает: «Слушай, бронируй билеты туда и туда». Она в недоумении: «А зачем? Мы же всё равно вылетим».
— Это прекрасно.
— Я тоже обалдел: «Почему?» – «Ну, потому что 10 лет подряд вылетали в первом круге». Я настоял: «Ты забронируй возвратные билеты и начни оформлять визы». «Да-да, хорошо». Армяне вообще не говорят «нет».
— Забронировала, оформила?
— Нет, конечно! Проходим «Вардар» — ни билетов, ни виз. Вынуждены были брать чартер в Казахстан – минус 80 тысяч долларов для владельца. И это ещё полбеды. У четырёх легионеров – из Кот-д’Ивуара, Черногории – нет виз. Договорились, чтобы сделали на следующий день. Мы вылетаем, наутро им дают визы. Что делает Согомонян? Заказывает «джет» для этой четвёрки. Ещё 30 тысяч. Итого – 110 тысяч выброшено в пропасть, когда можно было слетать рейсовым тысяч за семь.Так я ещё и претензии выслушал после того, как одного или двух из опоздавших не выставил на игру. Не от владельца, от его брата Роберта, тоже важного человека в клубе. Потом эта же девочка – дай бог ей здоровья – предъявляла претензии за то, что мы где-то в аэропорту переели на 400 долларов.
— Та же история?
— Другая. Летели с Кипра, с пересадкой в Турции. Команду надо покормить. Доктор, администратор тратят 400 долларов. Приходят в клуб, просят компенсировать расходы и слышат: «Нет». Почему? «Мы их не закладывали в бюджет. Футболисты зарабатывают деньги – могут на свои поесть». Тяжело работать, когда люди элементарных футбольных вещей не понимают.
«В самолёте узнаю, что у меня дисквалификация до конца сезона»
— Как вы умудрились полугодичную дисквалификацию получить?
— Ну, во-первых, её почти сразу сократили. А ситуация была следующая. Мы по всем показателям выиграли первый круг, игра в запасе. При этом я смотрю статистику фиксации фолов – у «Пюника» и у соперников. По первому показателю мы на первом месте, по второму – на последнем. Такого не бывает в современном футболе. Даже у «Атлетико» в его самый «грязный» период, когда он выиграл чемпионат, разница между этими параметрами составляла 40 процентов. Я прихожу к руководителю клуба: «Смотрите, если у нас продолжится такое судейство, мы будем терять игроков, а вы – деньги». У нас фолы не свистятся, а у этих всё свистится. Начинается второй круг – у нас ломают шесть человек, четверых легионеров и двух представителей сборной Армении. Я арбитрам говорю: «Ладно, у вас предвзятое отношение к «Пюнику», Талалаеву, Согомоняну, но своих-то зачем даёте ломать? Им за сборную сейчас играть!» Армения после этого с Лихтенштейном вничью сыграла и влетела Гибралтару. Я дошёл до руководителя комитета арбитров. Он мне: «Ты занимайся своими делами, а мы будем заниматься своими». При том, что качество судейства там сейчас – это 1993-94 год в России. У нас сломали челюсть и плечо вратарю, порвали боковую связку Колычеву, сломали пятую плюсневую, Варданяну колено просто вынесли, Конате голеностоп свернули так, что человек на полтора месяца отправился в буфет… И за эти шесть преступлений – ни одного удаления! Неудивительно, что, лишившись шести лидеров, «Пюник» свалился на шестое место.
— Но вас же не за это дисквалифицировали.
— Естественно. Но когда вступаешь в открытый конфликт, к тебе начинают относиться иначе, более придирчиво. Первое удаление со скамейки. Колычева, у которого уже была карточка, бьют по лицу, он отходит назад – и получает вторую! Я к арбитру: «За что? В чемпионате Армении можно бить по лицу?» Он удаляет меня – дисквалификация на одну игру. А у InStat есть полезная функция – расстояние, с которого арбитр принимает ключевые решения: 15-20 эпизодов с каждого матча. Я несу отчёт руководителю арбитров: «Смотри, этот судья (мужичок такой, с пузиком) из 20 решений только четыре принял, добежав до эпизода на расстояние девяти метров – все остальные с 20 метров». Последняя игра перед отпуском. Когда нам назначили пенальти – я стерпел. Но когда прямо перед моей скамейкой мяч уходит от игрока соперника, а боковой показывает аут в нашу сторону, я не выдержал. Высказал свои сомнения, в культурной форме…
— Прямо-таки в культурной?
— Только одно слово, которое иногда произносим в аптеке, употребил. «Кондомы» продаются по всему миру. Боковой сразу подозвал главного, и тот без разговоров отправил меня на трибуну. Улетаю в отпуск в Африку – отдыхать и просматривать футболистов. И вдруг в самолёте узнаю, что у меня дисквалификация до конца сезона! А если бы я, не дай бог, толкнул кого-то, как у нас иногда происходит – меня что, расстреляли бы вообще?! Абсурд. Феодальное право. В регламенте, например, есть пункт, согласно которому президент федерации может перенести любой матч в любой момент. Не за 72 часа, а когда заблагорассудится.
— Но был же и позитив?
— Безусловно. Техничные игроки, душевный народ – футбол очень любит, по старому «Арарату» ностальгирует. Дети идут в футбол: в одной только школе «Пюника» 600 учеников.
— Какой самый дорогой подарок вам преподнесли в Армении?
— Когда я уже уехал и мои помощники проводили последнюю игру перед приходом Тарханова, футболисты вышли на поле в майках с надписью: «Спасибо, Викторович». Очень трогательный момент. Что касается материальных ценностей, могу сказать, что ради возвращения в Россию я отказался от зарплаты в два раза больше, чем сейчас получаю в «Химках». Примерно то же самое было после Тамбова: дав слово Согомоняну, я отклонил более интересное с точки зрения финансов и инфраструктуры предложение из Азербайджана.
«И тут бежит абсолютно счастливый Скала, с двумя глухарями в руках…»
— Вам часто встречались далёкие от футбола руководители?
— Не знаю, слышали вы эту историю про Газзаева? Он уже всё организовал, выстроил систему подготовки, а ему предлагают более выгодный вариант: ночью полететь, покормить команду утром, а не вечером. Что ответил Валерий Георгиевич? «Категорически на…!» Из собственной практики могу вспомнить случай из спартаковского прошлого.
— Давайте.
— При Скале в «Спартаке» финансовым директором работала красивая женщина Аня. Приезжаем в Тарасовку на тренировку – нет четырёх футболистов. Спрашиваю: «Где игроки?» – «А их Аня забрала на рекламную фотосессию». Важное дело, но в 24 часах можно найти другое окно, чтобы это сделать? Если у тебя тактическая тренировка, и ты планировал накатать, условно, переход из обороны в атаку, то вынужден менять всё. Нефутбольным людям это сложно объяснить.
— Как Скала отреагировал?
— Поменял тренировку и всё. После того, как Титова дисквалифицировали (в январе 2004-го за употребление допинга. – Прим. «Чемпионата»), он понял: больших проблем уже быть не может.
— Давно с ним общались?
— Последний раз – полгода назад. Мы созваниваемся, мои дети очень любят бывать на вилле Невио в гостях. У него там бассейн, виноградники, табачные плантации. Собаки – он же охотник заядлый. Родную «Парму» Скала реновировал – президентом вернул в Серию А. Сейчас политикой на местном уровне занялся.
— Почему у него не получилось в «Спартаке»?
— Переходной период. Менялись владельцы, трансформировалась структура. Звёзды уехали, а люди, которые их заменили, таковыми себя только чувствовали, но объективно ещё не были: Калиниченко, Павлюченко… Левого защитника у нас вообще не было – Юрой Ковтуном дыру затыкали. В нападении кроме Павлика – никого. Скала очень хотел поработать с Титовым – не сложилось. Но самое главное: Невио ехал в «Спартак» работать с профессионалами, а пришлось работать с полупрофессионалами. Это касается и организационных моментов, и футбольных. Он с помощниками рассчитывал калории для футболистов – тут на 150 больше, тут – меньше. А я как-то завёл второго тренера в зал VIP казино на Таганке в 3 часа ночи.
— А там?
— 12 футболистов трёх московских клубов. Объяснил ему: ты пойми, дело не в лишнем «Сникерсе», который он съёл, а в подходе к жизни. Вот этого отношения итальянцы постичь не могли.
— Спартаковцы в казино тоже были?
— Естественно. Фамилий не спрашивайте — не скажу.
— Оргвыводы сделали?
— График работы поменяли — стали после выездов завозить команду на базу, чтобы не тянуло на ночные приключения.
— На охоту со Скалой выбирались?
— Я люблю комфорт – максимум за грибами могу сходить. Стрелять – стрелял, в уток, но удовольствия мне это не доставляет. Со Скалой как-то поехали на глухаря. В Италии, Германии, откуда жена Невио, эта птица внесена в Красную книгу, а у нас – нет. Хаджи организовал всё по высшему разряду: кунг военный, два джипа, стол хороший. А на глухаря надо на рассвете идти, когда они токуют – только в этот момент подобраться можно. И вот представьте картину: 6:30 утра, бежит абсолютно счастливый дедок, с двумя глухарями в руках. Хватает телефон, звонит в Италию брату и кричит в трубку: «Missione compiuta!» (миссия выполнена). В таком возбуждении я видел его только раз – когда с «Сатурном» сравняли счёт. Для него это был принципиальный соперник.
— С чего вдруг?
— Скале пересказали смысл какой-то заметки в прессе, он и запомнил. Позже спрашивал: «Почему не переводишь мне, что плохого о нас пишут в газетах?» Говорю: «Во-первых, я не всё читаю. А во-вторых, зачем вам портить себе настроение? Вы знаете людей, которые это пишут?» Скала упёрся: «Нет, я хочу быть в курсе, что думают о нас журналисты». С тех пор для него начали готовить обзоры прессы. Он обращал на это внимание, анализировал написанное.
— Тогда через «Спартак» толпами ходили футболисты непонятного происхождения и сомнительного качества.
— Вот именно. Скала просил игроков определённого уровня, а ему покупали Тробока, Шоаве. Тогда раздули тему, якобы он хочет привозить игроков через своих агентов и на этом деле зарабатывать. Так вот я лично переводил фразу Скалы на переговорах: «Мне всё равно, кто конкретно будет, но уровень футболистов должен соответствовать тому списку, который я составляю. Если я пишу – игрок сборной Германии, это не может быть игрок сборной Албании». Как я понимаю, дело шло к продаже клуба – мы попали в «Спартак» в перестроечный период.
— Был момент, когда Скала отчаялся что-то изменить?
— Как-то летом, перед матчем с Самарой, он сообщил: есть предложение, платят в три раза больше. На что тренер по физподготовке и аналитик Стефано Куоги сказали: «Давайте всё-таки здесь доработаем». Скала переспросил: «Вы понимаете, что уровень футболистов в «Спартаке» не соответствует задачам и нас могут в любой момент уволить?» Тогда было решено идти до конца. Мне это понравилось.
— Скала ввёл вас в свой профессиональный круг общения в Италии?
— Безусловно. Я и сейчас на связи с агентами, с которыми познакомился 20 лет назад. Знаю, у кого навести справки по любому африканскому, европейскому, бразильскому футболисту. Я вообще не стесняюсь общения. Есть вопрос – спокойно наберу Павлову, Лексакову. Игнатьев Борис Петрович всегда поможет советом. Когда играли с Кучуком – полчаса перед матчем с ним беседовал, потом подошёл после игры «Локомотива» с «Рубином». Тренер должен быть по-хорошему компилятивным. Нужно брать у других то, чего сам не понимаешь.
Невио Скала в кругу игроков «Спартака». Андрей Талалаев — в красной шапочке
Фото: РИА Новости
«Иванов кричал: «Ты не Виалли». Ответил ему: «А вы – не Трапаттони!»
— В вашей игровой карьере тоже был как минимум один тренер-глыба.
— Иванов-то? Мы недавно с Димой Ульяновым в Ярославль ехали, час, наверное, вспоминали перлы Валентина Козьмича, истории, связанные с ним.
— Расскажите и нам.
— Самый яркий эпизод, наверное, все наши футболисты знают. В 1990-х Виалли с Раванелли были в порядке – «Ювентус», сборная Италии. И мы на базе в Мячково играем, отрабатываем прессинг после аутов. Я там недобежал, здесь. Иванов кричит: «Ты не Виалли, ты не Раванелли!» Проходит несколько минут – опять: «Беги, Талалаев, беги! Ты не Раванелли, чтобы стоять: тебе дали – забил». Конец тренировки, уже еле ползаю. Получаю мяч и не забиваю: я и так не сильно техничным был, а тут ещё и только что в отборе отработал. Козьмич опять комментирует: «Это не Раванелли – тот протащил бы и забил». Тут уже я не выдержал – ответил: «Вы тоже не Трапаттони». Через 17 дней я уже летел в Корею на просмотр.
— Разозлили Козьмича?
— Не без того, наверное. Думаю, к этому шло. Наверное, накопилось какое-то неудовлетворение моей игрой. Обычно клевать начинают, чтобы вытолкнуть человека, поменять, продать. А тут запрос из Кореи. 21 день там провёл – страшное дело.
— Что именно?
— Трёхчасовые тренировки. Легионеров не били, а местных по спине хлопали, дубинкой такой раскладной. Бежим в гору по спирали 40 минут – на спуске спрашиваю у югослава: «Сколько ещё?» Показывает: два. После второго круга падаю без сил, а он ржёт: «Ты не понял: два часа, а не круга!» «Нет, — говорю, — что хотите делайте, я дальше не побегу». Контракт мне всё-таки предложили, но я честно признался, что за эти деньги не смогу в таком режиме работать.
— В Серию В как попали?
— Первое предложение итальянцы сделали, когда был в Тюмени. За меня, второго бомбардира первой лиги, заломили неподъёмную для «Тревизо» сумму. Сезон я доиграл в «Томи», с которой поднялся из второго дивизиона в первый. «Томь» и продала меня – за 40 тысяч долларов. «Тюмень», если не ошибаюсь, хотела в пять раз больше.
— Чем удивила Италия?
— Там всё было по-другому. Если здесь меня учили: не беги во фланг, когда у крайнего защитника мяч, открывайся в центр под диагональ, то в Италии, наоборот, требовали: цепляйся, зарабатывай ауты, угловые, дай команде выйти из обороны. Интенсивность. У нас были большие объёмы с продолжительными паузами. Там тренировки длились час – час тридцать, но пауз больше полутора минут не давалось. Для меня с моими коленями это было очень тяжело. И всё-таки я благодарен судьбе за то, что попал туда, узнал другую культуру, другой футбол.
— Самое яркое воспоминание?
— В Италии много интересных вещей было. На первый матч выходишь в Турине, против «Торино» — и сразу чумеешь от атмосферы. Нас 2:0 загнали. Был момент голевой: я не стал бить – замахнулся и покатил вдоль ворот. А партнёр не пошёл. Тренер на разборе спрашивает: «Ты что сделал?» — «Ну как же, пас отдал». На что он мне выдал: «Ты или великий, или дурак. У нас такие моменты решать надо – тебя для этого покупали». В Италии у меня некая переоценка ценностей произошла. У нас всегда талдычили: команда, взаимопомощь, а там: есть момент – используй. Теперь своим футболистам то же самое прививаю: коллективная игра – хорошо, но в штрафной нужно быть эгоистом.
Талалаев в «Тревизо»
Фото: из личного архива Андрея Талалаева
«Во Владивостоке и Хабаровске установку на игру делали самые молодые футболисты»
— Читали, что вы практиковали боксёрские тренировки для игроков. Какие ещё нестандартные методы используете в работе?
— В одном клубе пять месяцев зарплату не платили – в более экстремальные условия поставить футболистов сложно. Но мы много разных штук придумываем в плане подготовки. У меня в хоккей все играют обязательно. Даже африканцев, которые на просмотре были, на коньки поставили. Ничего, в «дурку» никого не забрали. Кто выжил – остался. Смена деятельности помогает развитию. Самое сложное – добиться, чтобы футболисты участвовали в управлении игрой. Мы учим их мыслить и разговаривать. Наши теории, как правило, начинаются и заканчиваются с игроков: сначала говорят они, потом мы – или наоборот.
— Неожиданно.
— У нас во Владивостоке и Хабаровске установку на игру делали самые молодые футболисты: один с называнием состава, другой – без.
— Вы не устаёте нас удивлять, Андрей Викторович.
— Когда проводишь восемь с половиной часов в самолёте и после короткого отдыха заходишь на установку, сами можете представить себе состояние команды. Чтобы встряхнуть её, нужно сделать что-то нестандартное, а не рассказывать тактические банальности, которые вы и так неделю проговаривали. В «Волге» как-то поднял 17-летнего парня, Николаева: «Говори состав: кого назовёшь, те и играют». Если я что-то сказал – должен сделать, иначе футболисты больше не поверят. Потом ты можешь заменами что-то нивелировать.
— И что Николаев?
— Я ожидал, что он себя в основу поставит, а он не поставил. Я сам его выпустил минут на 10 в конце, а потом спросил: «Почему себя не назвал – ведь такой шанс?!» Николаев ответил: «Ну я же видел, кого вы ставите оранжевыми на двусторонках, всё понимал». Не решился.
— Мотивировочные видео, как «ранний» Гвардиола, используете?
— Раньше делали. Я даже Шекспира на установке читал. Мне кажется, в моих командах с мотивацией всегда порядок – держим высокий уровень напряжения и в тренировках, и в игре. Поэтому футболистов, наоборот, раскрепощать нужно перед игрой. Для этого комичные нарезки из повседневной жизни команды хорошо подходят – кто-то споткнулся, гримасу смешную скорчил и т.д.
— Когда спрашиваем у ваших ровесников о странных тренерских методах, многие Овчинникова – Бормана вспоминают.
— Я тоже был у Бормана, и 30 по 100 бегал. Поверьте, загнать футболистов легко. Я как-то в Нижнем поспорил с игроками: «Спорим, один круг пробежите – и умрёте?» Они такие: «Да не, по-любому справимся». Окей, ставлю условие: один свисток – бежите вперёд, два свистка – назад. 20 метров до финиша остаётся – я, раз, два свисточка даю: побежали обратно. После часа такой работы футболисты еле ноги волочили. Но вообще я не сторонник таких методов. Считаю, не специфической работы, без мяча, должно быть как можно меньше. Даже силовые упражнения стараюсь выполнять на поле, комбинируя их с мячом.
«Когда команде привозили деньги, в городе закрывались обменники»
— «Волга» после своего банкротства много вам задолжала?
— Не всё заплатили, но мы уже это забыли. В Тюмени игроками оставили по 15 тысяч, и тем не менее сейчас вспоминается только хорошее: как жили в подтрибунном помещении на стадионе, за фанерными перегородками, всей командой, с Женькой Княжевым, Дурневым, Варламовым. Жёны, дети – все вместе. А сколько приколов было…
— Хотя бы что-то из цензурного можно?
— Помните, были установки, в которых сок крутился? Игорь Масленников, вратарь, и Варлам, весёлые владимирские ребята, в этот агрегат шампанского бутылок десять залили. Ужинаем после игры, а Сергеич, Ирхин не понимает, чего это футболисты на «сок» налегают. Или делает вид, что не понимает. Глубокий человек был, светлая память – умер недавно. У него первая профессия парикмахер была. Когда шутили по этому поводу – обижался. Как-то раз привёз из Кореи новое упражнение: 50 метров в быстром темпе – 200 в медленном, потом 50 и 150, 100 и 100, 50 и 50 – и в обратную сторону. Бежим, значит, и Коля Ковардаев сквозь зубы цедит: «… где он это … упражнение подсмотрел?» А Ирхин стоит в центре поля, спиной к нам, и не оборачиваясь: «Коль! Ну это или ты, или Талалаев. Я могу сказать, где подсмотрел. В Корее!» То есть он знал заранее, кто мог начать возмущаться. В каждой команде эти роли распределены. Но вот ты уберёшь игрока, который больше всех ноет, шутит или задаёт вопросов, и на его место в коллективе сразу найдётся другой человек.
— Так а чем история с «соком» закончилась?
— Всё было хорошо до тех пор, пока второй тренер, Игнатенко, себе не налил. Отхлебнул: «Э, вы чего, совсем здесь обнаглели?»
— Платили в Сибири щедро?
— В «Торпедо», по-моему, только за «Реал» и за «Манчестер» было большое вознаграждение – под тысячу долларов. А тут – первая лига. На предсезонке Нальчик, Новосибирск крушили – 5:0, 6:1. Я поинтересовался: «А в чемпионате-то с кем будем играть?». Говорят: «Вот с ними». Я обрадовался: «И что – за деньги?» — «Ага, полторы тысячи за победу». Я обалдел: ни фига себе, я за 100-200 в высшей лиге играл, а тут такое бабло! Взрослые ребята объяснили: «Ты не понимаешь – в сезоне за деньги они будут совсем по-другому рубиться». Что вы думаете? В первом туре получили 0:3 в Элисте, второй пропускали, а в третьем еле-еле зацепили ничью в Новосибирске. После этого собрались коллективом. Старшие пацаны – Серёга Жуков, Сашка Татаркин, Призетко, Кутепов – говорят: «Так, ребята, давайте построже. Никакого алкоголя за 48 часов до игры». Договорились и с тех пор как попёрли – первое место заняли, вышли в Премьер-Лигу.
— Самый денежный период жизни?
— Шесть месяцев всё было замечательно. Когда команде привозили деньги, в городе закрывались обменники – всю валюту футболисты выгребали. А потом – раз – и выборы. Все деньги туда пошли, а нам платить перестали. Дошло до того, что тренеры экипировку на рынке продавали, чтобы прожить. Я знаю пять футболистов, которым задолжали больше 15 тысяч долларов. Всё простили. Для того времени это было нормально.
«Не можешь пить – ешь говно с брусничкой!»
— Футбол 90-х неразрывно связан с алкогольной тематикой.
— Я крепкие напитки до 23-24 лет не употреблял. Школу с медалью окончил, профессионал – всё строго. Кто-то мог с похмелья выйти на тренировку, но при этом все отдавали себе отчёт, что работа будет сумасшедшая. Борман почему гонял? Знал, что на выходных кто-то чудил, и старался команду подзагнать. Это сейчас мониторы, датчики работу сердца контролируют, а тогда упал в траву, полежал немножко и побежал дальше.
— Инциденты бывали?
— В «Торпедо» первое собрание перед сезоном. Приходит человек – глаз синий, гипс на руке. Спрашиваем, что такое. «Поскользнулся, упал».
— А на самом деле?
— Наверху в шашлычной правила в очереди устанавливал – ну и нарвался на боксёров… Мы же все с амбициями были. Думали, если ты в плаще фирменном с буквой «Т», тебе уже позволено больше, чем другим. Такой эпатажный период тоже нужно всем пережить, особенно приезжим из провинции. На каком-то этапе молодёжь себя переоценивает в плане медийности, узнаваемости, возможностей.
— «Старики» молодых за выпивкой-закусью, как Дмитрия Кузнецова в «армейской» юности, посылали?
— Я далёк был от этих тем. Помню, ездили поездом на Украину. Меня как молодого к Никонову, тренеру, определили. Помогал ему кроссворды разгадывать. А у «стариков», Гречнева Вовы, Гены Гришина, было своё купе. На обратном пути из Днепропетровска там приличное застолье устроили: человека четыре на верхних полках, четверо – на нижних. «Конину» пили – что-то среднее между коньяком и портвейном. Грек ещё на глазок размер ноги определял – безошибочно! В этих поездках меня в карты играть научили. Я и своим футболистам их не запрещаю. Во-первых, игра умная – 106 карт нужно запомнить. Во-вторых – сплачивает.
Чёрно-белая молодость Талалаева
Фото: torpedo.ru
— Главное – не заигрываться, как Соломатин.
— Это точно. В «Тамбове» у меня такой Саня Алумона был. Зарплаты просаживал, в долг играл. Я случайно узнал: заглянул в номер на базе. Два часа прошло после тренировки, а он даже не переоделся. Сидят, катают. Сказал ему: «Саш, ну это уже всё, болезнь». Предупредил всех: «Парни, тормозите. Или опускайте ставки, или вообще заканчивайте». Алумона плохо играл, а в команде слабинку нельзя давать – сразу хватают. Многое зависит от того, как ведёшь себя в коллективе.
— Одному из нас вы рассказывали, как на «Олд Траффорд» в полуобморочном состоянии играли.
— Перебрал с кофе, доктор ещё кофеина дал. В перерыве пришёл в раздевалку – всё вылезло наружу. Чуть водички выпил и пошёл. Очень хотелось доиграть матч, но физически не смог – попросил замену. На обратном пути из Манчестера очнулся в багажном отсеке.
— Как так?
— Пошёл что-то взять – и отключился, то ли заснул, то ли потерял сознание. Парни удивились: «Ты где был?» — «Да так, за вещами ходил».
— Борман говорил: «Ваши премиальные зарыты в чужой штрафной». Кто ещё отличался красноречием?
— С дублем «Торпедо» поехали в Германию на сбор, попали на Октоберфест. Пива напились. На следующий день Никонов спрашивает: «Что с Полынковым?» Доктор: «Он не может тренироваться». Станиславович к нам в номер заглянул, посмотрел на Сашку и выдал: «Не можешь пить – ешь говно с брусничкой!» И хлопнул дверью. После этого пошло: так, Полынкову не наливать…
А про Полукарова легендарную историю слышали?
— Напомните.
— Адлер, центр профсоюзов, последний день сборов. Выезд в аэропорт. Стоят два автобуса. Все уже погрузились, сидят вялые. Иванов видит: выпивали. Тут за окном Полукаров показался. Гладко выбрит, нарядно одет, в одной руке нарды, в другой – сумка. Козьмич в него пальцем тычет: «Вот, с капитана берите пример». А Полукаров заходит в другой автобус, садится и сидит, как ни в чём не бывало. На автопилоте человек! Мы просто рухнули со смеху.