Илье Абаеву 38 лет. Позади «Торпедо», «Анжи», «Волга», «Локомотив» и «Ростов». Сейчас вратарь выступает в ФНЛ за «Чертаново». За ту самую команду, в которой он начинал заниматься футболом в детстве. Мы знали, через что прошёл Абаев за свою карьеру, но не догадывались, что он может об этом говорить настолько открыто. Даже о том, как при нём расстреляли базу клуба РПЛ.
– На самом деле, я не люблю давать интервью, – начал Абаев.
– Почему?
– Однажды мы выиграли у «Ростова». После матча меня спросили: «Как игра?». Не помню, как точно ответил, но в прессе вышло: «Я замёрз, потому что соперник так плохо играл».
– А как сказали?
– По-другому. Просто отметил, что было холодно. Это не имело отношения к игре «Ростова».
– Вам потом предъявляли?
– Широков припомнил. В следующем туре мы играли с «Зенитом». Широков мне забил с пенальти в той игре, а потом спросил: «На этот раз не замёрз?».
Шкулетич, вредительница
– Вратари часто идут в стыки. К 38 годам обошлись без сотрясений?
– Да, только перелом носа. Шкулетич попал шипами на тренировке.
– Как это произошло?
– Он вышел один на один, я отбил мяч. Шкулетич перепрыгивал и наступил шипами на голову.
– Зачем так жёстко идти на тренировке? Предъявили ему?
– Нет. Во-первых, я там ещё полежал чуть-чуть. Он извинился, никакого умысла не было. Шкулетич сам испугался. Хорошо, что был в пластмассовых шипах, а не в железных. Иначе порвал бы мне что-нибудь.
– Много пропустили?
– На следующий день тренировался уже.
– Про травмы пальцев можно даже не спрашивать?
– Переломов только один-два, а вот вывихов…
– Больше десяти?
– Конечно больше. Выбиваешь постоянно. Иногда не сильно, а можно так, что суставы вылетают. Вот, видите, мизинец кривой. Чаще всего об землю. Просто цепляешься мизинцем во время прыжка и всё.
– Бывало, что в быту доставалось?
– Да. Как-то мизинец травмировал. Он только зажил, всё в порядке. Отправились с женой в Турцию. Я за ней плыву, а она пяткой попадает по мизинцу (смеётся). Сустав вылетел в то время, как я плавал в море. Говорю: «Что ты делаешь, вредительница?».
– Как лечили?
– Вставил на место.
– Прямо в море?
– Ну нет, сначала выплыл (смеётся). На опыте починил, через пару недель прошло всё.
– Из-за вывиха надолго вылетаешь?
– Раньше это вообще за травму не считалось, на место поставил, пару дней пропустил, потом тренируешься через боль.
– В обычной жизни высокий рост мешает? В метро ударялись?
– Да, один раз стукнулся, заходя в вагон. Задумался и головой бам. А сзади компания молодых ребят рассмеялась: «Ха-ха, смотри, ударился».
– Ответили?
– Да чего отвечать? Сам промахнулся (смеётся).
Котов, зрение
– В 2013-м вы молниеносно вернулись в Москву. Проснулись игроком «Волги», заснули игроком «Локомотива». Как это произошло?
– Ещё за год до этого мог случиться трансфер. «Локомотив» хотел меня взять, но ничего не платить «Волге». Думали, что я подам на «Волгу» в КДК из-за полугодичной задолженности по зарплате. Я подошёл к Гаджиеву – он сказал, что рассчитывает на меня как на основного игрока. Я попросил «Локомотив», чтобы хоть что-то за меня заплатили, чтобы вместо меня «Волга» могла кого-то купить. Мне лишь заново посоветовали обращаться в КДК. Я отказался. Тогда в «Локомотиве» сказали, что я упустил свой шанс.
– Кто сказал?
– Кирилл Котов, по-моему. В результате я переподписал контракт с «Волгой», где уже стояла сумма отступных. В итоге через год «Локомотиву» стало некуда деваться – заплатили.
– Причиной тому стала травма Гильерме?
– Мы с свой матч провели и смотрели с ребятами матч «Локо». Помню, Гиля получает травму, его уводят с поля, и я говорю кому-то в шутку: «Смотри, вечером мне позвонят». (Смеётся.) Только до дома дошёл – звонок.
– Какие отступные значились в вашем контракте с «Волгой»?
– Миллион евро.
– Вы ведь буквально перед этим играли за «Волгу» против «Локомотива». Тогда ничего не предвещало?
– Нет, но была весёлая история. Шёл второй тур, я неплохо сыграл. Знаю ребят, которые общались с игроками «Локо». Они мне потом рассказывали, как Кучук давал установку на матч против нас: «У них вратарь плохо видит – используйте это».
– Это ведь бред?
– Да. Я тогда подумал: ёлки-палки, кто такие слухи распускает? Причём не в первый раз. И вот через неделю я перехожу в «Локо». Смотрю, несколько человек на меня косо смотрят. Мол, недавно говорили, что слепой, а теперь в команду взяли.
– Смешно.
– Смешной был разговор Михалика и Ткачёва по ходу матча. Они тогда остались в запасе, а я сделал несколько сейвов. Один другому сказал: «Что бы он творил, если бы ещё хорошо видел?» (Смеётся.)
– Откуда этот слух пошёл?
– Игорь Черевченко запустил. Я потом спросил у него, а он: «Ну, я что-то слышал ещё в торпедовский период». В 2002-м я играл в дубле, а он в основе. Ответил ему: «Ну класс, молодец».
– На Черевченко обида осталась?
– Не очень приятно, когда такие слухи ходят. Но чего мне обижаться.
– А у Кучука про ту установку спрашивали?
– Да, а он такой: «Ой, ну это меня ввели в заблуждение».
– К окулисту перед переходом вас не водили?
– Нет. Зрение у меня всегда хорошее было. Пару раз мной интересовались команды, а кто-то говорил, что я слепой и не надо меня брать. Может, агентские вбросы, чтобы своего пропихнуть.
«Локомотив», Гильерме
– Первое время в «Локо» Кучук казался топ-тренером. Но потом пошла критика, выступление Гильерме…
– Всё резко перевернулось. Кучуку оказалось психологически тяжело, результатов не было, он стал много нервничать.
– В чём это проявлялось?
– Думал, что против него кто-то настроен, что его хотят сплавить, но такого и близко не было. Говорил в интервью, что недоволен Самедовым. Якобы Саша в сборной хорошо играет, а в клубе плохо. Но Самедов – профессионал. Такого точно не могло быть. Мы заняли третье место, упустили чемпионство, хотели в следующем сезоне достичь большего, но результата не было. Но и никакого заговора тоже.
– Паранойя началась?
– Пожалуй.
– Как вы поняли, что он что-то подозревает?
– Помощники что-то говорили. В команде чувствовалось напряжение. Всё постепенно накипало при отсутствии результата.
– Как отреагировали на интервью Гильерме с критикой Кучука?
– В команде особо не обсуждалось, это было его решение выступить.
– Разве это было корректно?
– Не совсем. Но с другой стороны, Кучук тоже не совсем корректно выступал, заявляя, что кто-то не выкладывается. Это были их отношения.
– Вы бы выступили на месте Гильерме?
– Нет.
– В какой-то момент вы выиграли конкуренцию у здорового Гильерме.
– Да, при Божовиче.
– Есть точка зрения, что вам помог паспорт РФ. Обидно такое слышать?
– Я вышел – мы десять матчей не уступали. Я пять на ноль отыграл. Это тоже паспорт помог? Сидит Гиля, а Божович говорит: «Как я Абаева сейчас посажу? Команда не проигрывает».
– Почему Гиля сел?
– Мы кому-то проиграли, потом Черевченко меня поставил против «Амкара». Мы победили, и так пошло. А вообще тренеры никогда ничего не объясняют.
– Случались неожиданные решения?
– Для меня это был шок, когда Кучук посадил меня в запас. Он называл состав в раздевалке за полтора часа до игры. В тот период тренер тасовал меня с Гилей. Мы не знали, кто выйдет на поле. У меня к тому моменту четыре игры подряд на ноль. Накануне матча с «Волгой» я пропустил тренировку. Кучук мне сказал, чтобы я отдыхал, готовился к игре. Я говорил, что готов тренироваться, но тренер настоял, чтобы я шёл отдыхать. Приезжаю на стадион через три дня, чувствую себя отлично, готовлюсь к игре, чуть ли не щитки надел. И тут смотрю: меня нет в основе.
– А Гиля был в курсе, что он сыграет?
– Не знаю, вряд ли. Нас потом постоянно меняли, и мы друг у друга спрашивали: «Кто из нас играет?». Нам обоим никто ничего не говорил. Мы даже подходили к Кучуку. Гиля сильно переживал, когда не говорят, кто в основе.
– Что отвечал Кучук?
– Что решает в автобусе и заранее говорить не будет. Я приходил в раздевалку и смотрел, где лежит капитанская повязка. Если у Шиши, то играю я, если у Гили, то он.
– Про работу Смородской рассказывают всякое. Вы какие-то забавные случаи помните?
– Как-то раз на сборах у нас было два матча. И я, и Гиля пропустили в левый угол. Она вызвала тренера вратарей и спросила: «Вы что, не тренируете левый угол?». (Смеётся.) Он не знал, что ответить. «Будем больше левый тренировать», – сказал. А вообще лично я мало пересекался с ней, а в команде хорошо себя чувствовал. Это, наверное, больше тренеры контактировали. Я когда только пришёл в «Локо», слышал истории о том, как она приходит в раздевалку. Но при Кучуке ничего такого не было.
Кучук, Ямайка
– Как вам парочка Диарра — Буссуфа? Общались с ними?
– Очень мало, хотя в раздевалке Диарра рядом со мной сидел. Они больше между собой разговаривали.
– Как их в команде воспринимали?
– Мне было всё равно, какой там человек Диарра: хороший или плохой. Играл он супер. Я бы разрешил ему вообще не тренироваться, мне было бы не обидно. Я готов был за него ходить на занятия, лишь бы он оставался в команде. Но они с Кучуком не сошлись. Диарра не нравилось каждый день на взвешивание ходить, мерить давление. Иногда после выезда нас закрывали на базе. Ему это не нравилось.
– Диарра самый сильный игрок, с которым вы играли в одной команде?
– Да.
– Помните разговор Диарра или Буссуфа с командой? Хоть один.
– Был момент. Кучук же эмоциональный, подходил к Диарра и говорил ему на русском: «Ты понимаешь, что надо бежать туда-то...». Диарра стоит, глазами хлопает – да, да. Диарра потом спрашивают: «Ласс, ты понимаешь, что тебе коуч сказал?». А он: «Позовите переводчика». И это раз за разом повторялось. Было забавно смотреть. По-моему, все понимали, что это впустую (смеётся).
– Вы работали с тренером вратарей Владиславом Тихоновым. Говорят, уникальный персонаж, шутит про детородные органы и вообще, скажем так, требовательный.
– Ох… Как же он гонял молодых.
– Как?
– Жёстко. А ещё как-то прислал мне видео с молодыми вратарями и говорит: «Вот они, новорожденные жирафы» (смеётся). С ним было интересно работать, до сих пор общаемся. Нас с Гилей он сильно не насиловал, а молодёжь держал крепко. С тем же Лобанцевым у него были хорошие отношения.
– На Лобанцева возлагали большие надежды, но у него не сложилось в «Локомотиве».
– Помню, я шутил: «Пока ты в команде, меня точно не выгонят». Но не всерьёз, по-доброму.
– Почему у него не пошло?
– Сложно сказать. В плане тусовок не было ничего сверхъестественного. Да и если бы он куда-то ходил, то мне не говорил бы. У нас такая разница в возрасте, что я ему первым бы и напихал.
– Футболистам, учитывая нагрузки, много алкоголя не нужно?
– Организм у всех разный. Но когда приезжаешь со сборов – бутылка пива, и сразу чувствуется.
Это видео можно посмотреть на «Чемпионате»
– На вашем месте сидел Гамула и рассказывал такие вещи… Чуть ли не до беспамятства перед матчем напивались.
– Когда был в дубле «Торпедо», полкоманды из автобуса выгружал. Сумки носил как самый молодой и футболистов вместе с ними. Я и сам не святой, выпивал, само собой. Просто в последнее время не могу себе позволить, потому что слишком долго буду восстанавливаться. Раньше могли после игр поехать на дискотеку.
– Танцевать любите?
– Под это дело могу и сплясать. Представляете, месяц живёшь на базе в Махачкале, выйти вообще некуда! С Русланом Пименовым ходили погулять. По возвращении в Москву – в клуб обязательно. В какой-нибудь «Гараж», а потом утром на завтрак. Главное, чтобы не как наши друзья (смеётся). Тренеры тоже люди, нормально относятся к этому. Если выходной, то пожалуйста. Главное не позволять себе перед тренировкой или игрой.
– Помните ваш главный угар с Пименовым?
– Мы с ним в отпуск как-то уехали. Путешествие сумасшедшее – стран пять или шесть за раз. Сначала Париж, потом Ямайка, а оттуда на Кубу. С Кубы приехали в Доминикану, там ещё Олег Кузьмин был. Около 25 дней катались.
– Самая дикая история из той поездки?
– Приехали на Ямайку, нам говорят: «Отель с кучей тусовок, всё будет классно!». А мы приходим туда и не понимаем, что происходит. Бабушка на ходулях идёт, дедушка на коляске. Дискотека вроде, а моложе 60 нет никого. Звоню потом, говорю: «Куда ты нас отправил?». Оказалось, что сеть отелей одна, но мы заехали в соседний – для ветеранов. У меня тогда был шок. Подумал: «И тут мы неделю проведём?!».
– В Доминикане популярна травка?
– Там все курят. Но с футболом такие вещи несовместимы. Я ни разу ничего не пробовал. Крайне негативно отношусь к наркотикам. На Ямайке официант подходил и сразу такой: «Курить будете? Может, кокаин? Нет?! Так что вы тогда на Ямайку приехали?». Раз 20 спросил.
– Раньше же многие футболисты курили сигареты?
– У нас полдубля курило в «Торпедо». Заходишь в душ, там помыться невозможно – накурено было постоянно. Сейчас такого нет, мало кто курит.
Коченков, обида
– Вернёмся к «Локомотиву». В 2015 году вы получили одну из самых удивительных травм в истории РПЛ. Что это было?
– Во время матча почувствовал сзади какой-то удар – будто плёткой кто-то дал по ноге. Повернулся — никого нет. Подумал: может, кто-то снежок с трибуны кинул. Смотрю, трибуны далеко – не добросят. Попытался встать и всё, не могу.
– Вы говорили, что ощущение, будто в вас кто-то стрельнул.
– Было такое чувство. Но в первый момент даже боли особой не было, а вот когда начал вставать, понял, что надорвал мышцу – сто процентов.
– Так что же произошло?
– Я подпрыгнул и получил травму при приземлении. Холодно было: мог просто поймать мяч, но я решил размяться – подпрыгнул.
– Тысячу раз прыгали на месте. А тут травма, хотя никакого единоборства и близко?
– Так обычно и происходит. Футболист делает миллион рывков, а потом бац – рвёт переднюю или заднюю. Алисон недавно получил примерно такую же травму.
– Эта травма завершила вашу карьеру в «Локомотиве»?
– После неё я уже больше не играл. Пропустил сезон. Думал, будет возможность, когда восстановлюсь. Но не было.
– Обиделись?
– Я набрал неплохую форму и ждал шанса. Вместо него мне предложили контракт на год. Ну а когда пришёл Юрий Палыч, там вообще шансов не было ни на что.
– Он объяснял вам, почему вы не играете?
– Я ни у кого ничего не спрашиваю. Ну, решили они сделать ставку на другого. Видимо, забыли, что я играл.
– Трансфер в «Краснодар» на месяц и несколько дней. Зачем вам это было нужно?
– Понимал, что в «Локомотиве» играть не буду. «Краснодару» был нужен второй вратарь. Позвонили Коченкову и честно сказали, что играть будет Синицын. Антон ответил, что не поедет. А мне было всё равно. Оставалось два месяца до конца контракта. Понимал, что и контракт с «Локо» не продлю, и играть не буду. Ну и смысл? Тут такая возможность, посмотреть «Краснодар» – команду, базу.
– В одно время Гильерме мог перейти в «Краснодар». Слышали об этом?
– Да. Разговоры велись серьёзные, он уже собрался уезжать. Я на тот момент был травмирован, только начинал тренироваться. Но я знаю, что Антон Коченков чуть ли не к игре готовился. Но в последний момент что-то переиграли.
– Вам не кажется странным, что у «Локо» сейчас столько вратарей?
– Конечно кажется. До сих пор мог бы там сидеть спокойно. Не знаю, зачем им три вратаря.
– Медведев стал усилением?
– Усилением стал бы игрок, который посадил бы Гильерме. А на скамейке и Коченков есть.
– Вас удивляет, что Гильерме теперь первый номер сборной России?
– Ну, сейчас играет стабильнее всего. Постоянно в составе, чемпионом стал. Может, в 2014-м меня и удивило бы.
– Правда, что золотую медаль за Кубок России 2017 года получили в отделе кадров?
– Да, вместе с трудовой книжкой. Помню, спросил: «Медаль-то мне дадите?». Отвечают: «А что, будешь брать?». Подумали, что я мог обидеться на что-то. Говорю: «Давайте, конечно, дома повешу».
– Так что, обиделись?
– Конечно, хотел остаться в «Локо». Неприятно, что мне не нашлось места в команде. Осадочек остался, но такова жизнь.
Карпин, конфликт
– С «Ростовом» тоже как-то обидно вышло?
– Там даже «до свидания» никто не сказал.
– Даже Карпин? У него вроде индивидуальный подход к футболистам.
– Ну, если человек играет, к нему нужен индивидуальный подход. Если не играет, значит, нет.
– В нашем футболе мало с кем тепло прощаются.
– Меня это не удивляет. Человек выполнил свою работу, всё – ты больше не нужен. До свидания! Но я понимал, что не останусь в «Ростове». Результат был неважный, а шансов не давали.
– Один из последних ваших матчей за «Ростов» – 0:5 с «Зенитом».
– Так я тогда после первого тайма ушёл, там было 0:0. Потом Серёга Айдаров играл, ему наколошматили. Я просто вовремя свинтил, ха-ха.
– У вас есть понимание, почему вас не оставили в «Ростове»?
– Не знаю, кому именно я не нравился, Карпину или президенту. Может, обоим. У нас были какие-то разговоры, но все сказали, что не они принимают решение. Президент говорил, что решает тренер. Карпин ответил, что по вратарям определяет не он. А тренер по вратарям заявил, что по мне всё уже давно решили.
– Когда поняли, что на вас не рассчитывают?
– На сборах. Серёга Песьяков травму получил, я один практически все сборы вытащил. Потом смотрю, даже намёка нет, что могу играть. Так же в чемпионате. Стало понятно, что на меня не рассчитывают.
– И всё же, есть версия, почему так случилось?
– Слышал, что из-за конфликта с тренером вратарей.
– Что произошло?
– Конфликта как такового не было. Просто я сказал, что не понимаю, почему я отыграл 11 игр, в шести из которых не пропустил, и перестал играть. Он ответил: «Отдохни». После этого стали с ним мало общаться.
– Кому-то было выгодно преподнести это как конфликт?
– Тренер вратарей пожаловался президенту и Карпину. Мол, я с ним мало разговариваю. Но я не часто спорил с тренерами в своей карьере. Да и тут не спорил. Он просто обиделся, что я перестал с ним общаться. Конфликта не было. Мы и сейчас не общаемся.
Бугаев, пулемёт
– Махачкала – самый адский период в вашей карьере?
– Самый тяжёлый в бытовом плане, хотя переезд был осознанным. Жили на базе. В первый год вообще катастрофа. Просыпаешься с утра – воду выключили на три дня. Кто первый до туалета добежал – тот и спустил. Другому за ведром с водой идти (смеётся). Бывало, три месяца зарплату не платили.
– Кормили нормально?
– Когда света не было, давали холодный рис с котлетами. В город выбирались редко, да и деньги кончались. Хотя у меня в кубышке всегда было, а ребятам тяжелее. А в самом Дагестане с едой порядок. Да и рестораны с доступными ценами. Осетрина, шашлыки…
– У вас часто занимали?
– Деньги особо не нужны были. Завтрак, обед и ужин были, если свет не вырубали. Особо тратить некуда. Когда живёшь далеко от дома – тяжело, развлечений особо нет. Первый год на море покупались, а потом приелось. Кто-то в картишки играл, в теннисбол, кто-то на компьютере. Депрессивная обстановка была.
– В Москву тянуло?
– В последний год было такое, что после утренней тренировки я улетал в Москву, ночью спал, а на следующий день прилетал на вечернюю. Было тяжело всем, поэтому там никто особо надолго не задерживался.
– Зачем столько летать, если можно в карты резаться?
– Карты не люблю. Насмотрелся, как в «Торпедо» люди напроигрывали. Были у нас там игрочки, оставляли за вечер в казино всю зарплату с премиальными. Потом занимали.
– Кто?
– Помните, был такой – Алексей Бугаев? Купил компьютер, приехали в казино. В «Метелице» был какой-то концерт, я кушал, а он играть ушёл. Через 15 минут прибегает довольный, говорит, что отыграл компьютер. Ещё через 20 минут снова возвращается: «Дай 100 долларов». А нам в этот день дали зарплаты и премиальные. Но он говорит, что прям надо ему. Ладно. Потом выходим из казино, а он берёт на эти 100 долларов лимузин и едет домой пустой. Тысяч 10 просадил.
– Понимаете, почему он загубил свою карьеру?
– Он моего года рождения, мы были вместе и в дубле, и в основе «Торпедо». Его много кто пытался вытащить. Петраков, например, который всегда хорошо к нему относился. Тяжело сказать, с ним так сложилось – у него было всё для того, чтобы играть. Очень давно его не видел. Не знаю, как он и где он сейчас.
– В Махачкале не было страшно за свою жизнь?
– Там есть посты, на которых стоят полицейские и омоновцы. Вот, стоял этот полицейский, а его на солнце разморило: бам – выстрелил случайно. Потом подошёл, гильзу подобрал и выкинул в кусты.
– Миленько.
– У нас играл сын президента, который ездил с охраной. Она всегда была и у самого президента. И вот один из охранников гуляет у поля, а в руках у него что-то типа автомата-пулемёта, как Узи. Ходит взад-вперёд прямо за моими воротами, и тут сзади вдруг: «Бах!». Я поворачиваюсь, а он оружие уронил, и оно выстрелило! Я в шоке. Мягкими словами кричу: «Ты идиот?!». Тут же прибежали другие охранники, отобрали у него автомат. Нормальный человек вообще? А если бы в меня прилетело?
– Насколько рядом с вами упал автомат?
– Прямо за воротами – в трёх метрах за моей спиной ходил и болтал автоматом! А ещё была ситуация, когда нашу базу обстреляли…
– Что, простите?
– При въезде к гостинице стояла будка. Там всё время было двое полицейских, которые охраняли местность. Ночью они уходили из будки – переходили улицу и садились в кустах. Бывшие одноклубники рассказывали: «Мы пошли покурить на балкон, смотрим – подъезжает машина, и оттуда как начинают палить по будке! Расстреляли её и уехали. А милиционеры на другой стороне дороге были». Потом смотрели – дырки в будке страшные.
– Неужели вам не было страшно?
– Неприятно. Я думал, что это происходит где-то далеко, а оказалось – под окнами.
– Любой европейский футболист сразу собрал бы вещи и уехал навсегда.
– Ну, мы как-то спокойно отнеслись.
– А местный народ привык?
– Эти теракты и стрельба были направлены только в сторону полиции, мирных жителей не касалось. Ребята говорили, как поехали в казино играть. Выходят – а всё перекрыто. По дому БТР стреляет! Они обошли этот дом, поймали такси да поехали на базу.
– А в плане религии и культуры сложностей не возникало?
– Как-то приехала жена. Мы с ней за руку шли по городу. И старенький дедушка начал кричать: «Не держитесь за руки!». Ну, мы перестали чуть, прошли дальше – опять взялись. К шортам там нормально относились, алкоголя – сколько хочешь, столько заводов!
– Правда, что вам отдавали долги 50-рублёвыми купюрами в коробках из-под обуви?
– Было такое. У владельца была сеть заправок, они собирали эти деньги, вот нам их и привозили. Кочубею дали огромную коробку по 50 рублей, он её верёвкой обвязал и поехал в аэропорт. Приходит, его на досмотре спрашивают: «Что там?». Он им говорит, что деньги. «Как деньги?!». Все прибежали смотреть. А сумма-то была не бешеная, просто все купюры по 50 рублей.
– Остались фотографии?
– Где-то была, что я разбросал деньги вокруг себя, типа босс. Помню, как пришёл в Сбербанк с огромным пакетом из магазина, а там эти 50-рублёвые купюры. Сдаю их, а женщина на кассе начала пересчитывать. Минут 30 простоял, бабушки сзади уже начали кричать, что я там такое принёс.
– С перелётами тоже было весело?
– Была такая компания — ДагАвиа. «Тушка» набивалась так, что 10-15 лишних пассажиров.
– Где они летели?
– Спереди и сзади в проходе. На чемоданах. Понятно, что не одноклубники, а другие люди. Видимо, за взятку им выносили посадочные. Потом прикрыли это дело, конечно, но я застал и было очень неприятно. Страшно лететь и думать – перегруз или нет.
– Наверное, про период в «Волге» спрашивать не имеет смысла. Там такой жести и близко не было?
– Не было тренировочной базы. Мы занимались на ужасном поле – стадион «Полёт» с убитыми раздевалками.
– Убитыми?
– Шкафчиков не было, только крючочки. Крыша протекала, старые скамейки, абсолютно не уровень РПЛ. Ну и без тренажёрного зала. Мы купили абонемент в World Class и туда ходили.
Фото: Эдгар Брещанов, «Чемпионат»
Лебеденко, дедовщина
– Вы всегда были первым по алфавиту?
– Да. Всё-таки начинается фамилия начинается на Аба, так что без шансов. Хотя я проверял, и одна фамилия нашлась, которая стояла до моей. Не помню, какая именно. А так всегда был первым в школе. Спрашивал учителей, почему я вечно начинал отвечать. Договаривались, чтобы с конца шли.
– Бывало, что вам случайно звонили, потому что вы первый в списке контактов?
– Постоянно и до сих пор. Особенно раньше в выходные. Регулярно ночью поднимал трубку, а там шум дискотеки. Я знал, кто из ребят тусуется. Ну, или бывало приходит 50 эсэмэсок подряд.
– Кто из известных людей звонил по ошибке?
– Владимир Леонченко одно время. Новый телефон у него был, что ли. Многие, когда только покупали кнопочный телефон, не сразу устанавливали блокировку кнопок. Я это знаю как никто другой.
Илья Абаев
Фото: Эдгар Брещанов, «Чемпионат»
– Были ли варианты продолжить карьеру где-то кроме «Чертаново» или хотелось вернуться к истокам?
– Хотелось иметь вариант с РПЛ. Разговоры были, но не конкретные.
– А из ФНЛ ещё с кем-то общались летом? Например, «Торпедо».
– Вариант с «Торпедо» тоже был.
– Вы считаете себя воспитанником «Чертаново» или «Торпедо»?
– Я воспитанник «Чертаново», но по клубной принадлежности – торпедовец.
– Мы слышали одну историю из тех времён. Якобы администратор «Торпедо» на просьбу дать майку ответил вам: «А что ты сделал для для клуба в свои годы?».
– Было не так. Петраков тогда был помощником Шевченко и крайне жёстко относился к молодым. Раньше ветераны иначе вели себя по отношению к молодёжи. Была дедовщина: мы таскали мячи, форму, манишки. Мне выдали куртку, а она не подошла. Я обратился к администратору Николаю, попросил поменять. Это услышал Петраков.
– И что?
– Начал кричать: «Да какой он тебе Коля, что ты для «Торпедо» вообще сделал?». В общем, ерунду кричал какую-то. Не знаю, чего он сорвался. Воспитывал, наверное. Я тогда расстроился, думал: «Вот придурок!». А сейчас понимаю, что он сделал просто так. Напихать молодому – святое дело! Куртку, кстати, мне поменяли.
– Как ваша династия торпедовцев отреагировала на переход в «Локомотив»?
– Ни я, ни они толком не знали, что существует какой-то конфликт между клубами. Впервые мне об этом сказали ребята из пресс-службы, а я им: «Да что вы говорите? За десять лет в «Торпедо» что-то не слышал ни разу». Болельщики «Локо» ко мне всегда отлично относились.
– Кто-то из друзей звал в «Торпедо»?
– Лебеденко звал.
– Его как раз болельщики не очень хорошо приняли.
– Они ему сказали, что он никуда не денется, им придётся так кричать. Но он нормально воспринимает. Игорь считает себя торпедовцем, но болельщиков тяжело переубедить.
– Почему отказались от «Торпедо»?
– Дело не в деньгах. Мне просто предложили такие условия… Это не вопрос денег, а статуса в команде, раз они берут игрока РПЛ. Вопрос в отношении. Сказали: «Вот, хочешь, у нас тут есть. Знаем, что хочешь».
– Больше, чем 50 тысяч за Сутормина?
– Чуть-чуть (смеётся).
– А сейчас в «Чертаново» у вас зарплата не больше 200 тысяч рублей?
– Не больше, чем у всех остальных.
– Держали в голове, что это красивая история «возвращения домой»?
– Конечно, мы много лет с Николаем Лариным знаем друг друга. Ещё с тех времён, когда я был в «Торпедо». Говорили уже, что после окончания карьеры могу остаться и на тренерской должности. Но я пришёл не поиграть и закончить. Может, зимой в РПЛ пригласят, если что – меня отпустят.
Беседовали: Максим Еремин, Андрей Панков, Максим Пахомов, Григорий Телингатер.