6 января «Рубин» объявил о подписании контракта с полузащитником Денисом Макаровым. Он перешёл в свой нынешний клуб из «Нефтехимика». Переход был трудным по нескольким причинам. В частности, Макарову пришлось пройти два медосмотра, потому что первый обнаружил вопросы по здоровью хавбека, но после второго «Рубин» убедился, что проблем нет.
К тому же на полузащитника до последнего претендовал ЦСКА, и Макаров делал выбор между этими двумя клубами. «Армейцы» вообще были первыми, кто в РПЛ заинтересовался полузащитником. Ещё летом ЦСКА делал по Макарову предложение, о чём сообщал «Чемпионат», но стороны договориться не смогли. В итоге Макаров в «Рубине». Мы пообщались с Денисом на сборах казанского клуба. Разговор начали как раз с трансферных дел.
Неудобство перед ЦСКА, почему выбрал «Рубин»
— Ещё летом на вас выходил ЦСКА и делал предложение. Почему тогда не оказались в московской команде?
— Предложение было, но тогда в «Нефтехимике» мне сказали, что лучше ещё поиграть полгода в ФНЛ, окрепнуть. И только потом переходить в клуб РПЛ.
— Эти полгода пошли на пользу?
— Да, я окончательно адаптировался ко взрослому футболу, стал думать чуть по-другому, изменился ментально.
— Зимой ЦСКА снова хотел вас приобрести, но вы в «Рубине». Как протекали переговоры?
— Ближе к зиме «Рубин» вышел на нас с агентом. Мы встретились с президентом «Рубина», потом пообщались с президентом «Нефтехимика», где рассматривали эти два предложения. Состоялось назначение Леонида Викторовича – тренера с европейским опытом и громким именем. Потом я узнал, что помогать ему будет Олег Веретенников. Тогда я решил, что в «Рубине» для меня будет лучше, будет больше возможностей прогрессировать и двигаться вперёд.
— Перед ЦСКА есть неудобство?
— Да. Мы обещали, что перейдём в ЦСКА. Но если бы ЦСКА смог летом до конца дожать «Нефтехимик», трансфер бы состоялся. Но не получилось, а зимой появился «Рубин».
— Между клубами метались?
— Нет. Было два контракта, которые я весь отпуск обдумывал. Созванивался с Веретенниковым, встречался со Слуцким, встречался с Гончаренко, руководством ЦСКА.
— Что говорили Слуцкий и Гончаренко?
— Никто из них не гарантировал, что я буду постоянно играть. Оба сказали, что у меня будет шанс себя проявить. Я выбрал казанский клуб из-за Слуцкого и Веретенникова. Было желание поработать с ними.
— Гончаренко хуже?
— Он тоже хороший тренер, который работает в хорошем клубе. Мы с ним очень позитивно поговорили, но Слуцкий был чуть убедительнее.
— Болельщики ЦСКА вас ждали с лета. Сейчас гневные сообщения от них приходят?
— Некоторые даже поддерживают, пишут, что всё равно ждут меня в ЦСКА через некоторое время. А некоторые оскорбляют, но это нормальная ситуация.
— Почему мнение Веретенникова так важно?
— Когда я играл в ФК «Саранск» в КФК, он меня заметил, когда работал в «Оренбурге». Он открыл мне дорогу в футбол, взял в молодёжную команду. Давал мне много советов, помогал, очень сильно благодарен ему за это.
— Успели понять, в чём крутость Слуцкого?
— Все тренировки игровые. Нет постоянных бегов, как делают во многих командах. Большая интенсивность, много упражнений с мячом. Это поможет нам в будущем.
— Почему перешли в «Рубин» только после второго медосмотра?
— Ничего особенного, произошла ошибка в медицинских показаниях.
— Как Слуцкий помог в этой ситуации?
— Мы поехали в Москву, Слуцкий позвонил Безуглову, я прошёл второе медобследование в его клинике. Там уже никаких проблем не было выявлено. Сильно из-за этого не переживал.
Бардак в академии Коноплёва и игра в КФК в Якутии
— В 14 лет вас отчислили из академии Коноплёва. За что?
— Я тогда получил травму, разорвал четырёхглавую мышцу. Пока я не тренировался, произошла смена тренера. Пришёл непонятный тренер – фамилия Шуков. Он сказал, что надо сделать чистку в команде. У меня тогда был ещё гипс на ноге, а он меня отчислил. Мы с родителями сказали: «Хорошо, претензий нет. Будем лечиться сами». Сам лечился и восстанавливался в Тольятти, начал играть в местном клубе «Импульс». Поиграл там три-четыре месяца, но чувствовал себя очень плохо, было тяжело после травмы. Потом мой хороший друг и тренер Сергей Никитин, который помог мне с «Импульсом», предложил поехать в ФК «Якутия», который играл в якутском КФК.
— То есть в академии Коноплёва бросили на произвол судьбы?
— Да, можно и так сказать. Поступили не очень красиво. Но я благодарен самому Коноплёву за то, что он создал эту школу. После его смерти, к сожалению, в школе начал твориться полный бардак, который до сих пор творится.
— В чём заключается бардак?
— Я туда приезжаю, общаюсь с учителями, потому что они мне сильно помогали. Знаю, что какое-то время им не платили зарплату, но потом всё нормализовалось. Но в целом новые люди в школе начали творить бардак и разворовывать её.
— Какие максимальные морозы застали в Якутии?
— Доходило до минус 57 градусов. Большую часть времени тренируешься и играешь в манеже.
— Быстро привыкли к холоду?
— Первый месяц вообще не ходил в школу. Для меня было странным ходить в школу, когда мороз 50 градусов. До поля добирался только на автобусе.
— Что ещё вспоминается из того периода?
— Что ели доширак по вечерам. Мы питались в школе, а до неё идти 20 минут пешком. На улице мороз минус 50. Какая тут школа? Бегали до ближайшего магазина, покупали доширак и ели его почти каждый день. Тем более денег нам там не платили, родители прислали 10 тысяч на месяц, и выживай. Это же был любительский клуб, денег там не было. Я отыграл там полгода, мне предложили остаться, но я отказался и поехал в ФК «Саранск».
— Насколько радостное чувство, когда выбираешься из таких морозов?
— Это было очень приятно. В Якутии всё же было слишком далеко от дома. Особенно мешала дикая разница во времени. Представьте, мне 15-16 лет, хочется позвонить родителям, а разница 8 часов. Говоришь им – доброе утро. А они тебе говорят, что они уже спать ложатся. То же самое с девушкой: желаешь ей спокойной ночи, а сам просыпаешься в это время. Ощущаешь себя странно.
Фото: rubin-kazan.ru
О стиле игры и любви к Роббену
— Как оказались в «Нефтехимике»?
— Играл в «Оренбурге», привлекался к тренировкам с основой, но шансов особо не получал. Когда поступило предложение от главного тренера «Нефтехимика», Юрия Анваровича Уткульбаева, попросил отпустить меня к нему. Пришёл в команду, когда она ещё играла в ПФЛ. С большим отрывом вышли в ФНЛ, а теперь я в «Рубине» работаю со Слуцким. У меня была цель играть на высоком уровне, потихоньку она осуществляется. За это я благодарен тренерскому штабу «Нефтехимика», что доверяли мне всё время, проведённое в этой команде. Но впереди у меня ещё много работы.
— ФНЛ в шутку называют лучшей лигой мира. Что вам дала эта лига?
— Там очень боевой футбол. Он укрепляет тебя и физически, и морально. Все играют на характере, за каждую ошибку наказывают. Игры идут через три-четыре дня. На перелёт в среднем уходит часов восемь. Из Нижнекамска долететь до Москвы, из Москвы ещё куда-то, а потом ещё на автобусе проехать. Это забирает очень много сил.
— По статистике вы очень бьёте по воротам почти с любых позиций. С кого берёте пример?
— Мне очень нравится Роббен. Стараюсь на тренировках отрабатывать удары в его стиле. Он тоже очень много бил, когда играл. Если не бить, не будет голов.
— Но иногда же это идёт во вред команде.
— Удар зависит от мастерства, поэтому я его тренирую. Если есть ситуация, при которой я вижу, что в районе 25-30 метров до ворот свободно и есть позиция для удара, то я всегда ударю. Если увижу, что можно отдать пас, к примеру, на пустые ворота, я, конечно, отдам. Но если всё закрыто, всегда буду бить.
— Что считаете своим самым удачным техническом элементом? Что хотелось бы улучшить?
— Опять же вспомню Роббена. Очень много смотрю видео с ним: его технику, ведение мяча, удар. Всё стараюсь повторять и делать в подобном ключе. Очень нравится его стиль игры.
— То есть нам ждать в РПЛ голов в стиле Роббена?
— Да. Пусть будет так.