Интервью с Магомедом-Шапи Сулеймановым – о «Краснодаре», Игнатьеве и Галицком

За последние годы Шапи стал одним из главных открытий в нашем футболе. Увы, он редко общается с журналистами. Говорит, что совсем не тянет к интервью, да и «Краснодар» старается уберечь воспитанника от внимания прессы. Мы попросили Шапи рассказать, где он вырос и через что прошёл в «Краснодаре».

– Расскажите о вашей семье.
– Мама – швея. Отец занимается кровлей – работал с крышами, но сейчас у него болит нога, что-то с пальцем. Недавно папе делали операцию. Надеюсь, скоро поправится. Вообще, я из обычной семьи – не богатой, не бедной. У нас в Махачкале была небольшая трёхкомнатная квартира – там жили я, мама, отец, сестра и бабушка.

– Как начинали играть в футбол?
– У нас был очень футбольный двор. Когда играли взрослые, то нас если и брали, то в ворота. Иногда разрешали бегать в поле, потому что были пацаны, у которых неплохо получалось. Когда рубились двор на двор, то собиралось много зрителей.

– Хорошая площадка?
– Асфальт. Рядом гаражи. Бегали практически каждый день. Смотришь, как взрослые гоняют, как ругаются, нервы, накал… Потом уже и мы подтянулись. Тоже играли за наш двор.

– На что играли?
– На ящик. Был такой напиток грушевый. После матча пили. Помню, много забивал в таких играх. Сейчас уже всего этого меньше. Хоть поля искусственные, но дети уже мало выходят. Все в телефонах сидят.

– Бывало, что из-за футбола прогуливали?
– Да. Играть же приятнее, чем сидеть на уроках. Однажды я пропустил один день, затем второй, и тогда учительница позвонила и всё рассказала маме. Мне тогда влетело жёстко.

– Жёстко?
– Мама могла даже немножечко побить. Это был примерно шестой класс.

– Тогда в Махачкале ещё существовал «Анжи». Это тоже притягивало к футболу?
– Народу ходило много. Особенно когда приехали звёзды. Конечно, на меня это влияло. Атмосфера привлекала. Жаль, что теперь в Дагестане нет большой команды.

– Фотографировались с Это'О или Роберто Карлосом?
– Помню, мы однажды подавали мячи. Матч первого тура – перед игрой капитаны шли поднимать флаг России. Это'О пробегал мимо меня, я протянул ему руку, и он отбил мне пятюню.

– Вы в детстве занимались борьбой. В какой момент переключились на футбол?
– Мне было около пяти лет, когда ходил на борьбу. Занимался с двоюродным братом. За год понял, что футбол мне нравится больше. Отец меня понял, потому что сам немного играл за заводы. Просто нравилось возиться с мячом, поэтому и выбрал футбол.

– Осень 2012 года. Вас позвали в академию «Краснодара». Как это произошло?
– Мы играли с «Краснодаром» в региональной зоне. Мне дали приз лучшему нападающему. После игры меня позвал на просмотр тренер Мхитар Армаисович Давидян, которому я до сих пор благодарен. Мы как раз c его командой встречались. Получив приглашение, я был счастлив. Хотелось идти дальше. Маме, правда, этого не хотелось. Пришлось уговаривать.

– Какие у неё были аргументы?
– Далеко, и может даже не получиться. Но я знал, что все сложится. Отец был за меня. Несколько дней обсуждали и решили попробовать в академии «Краснодара».

– Как проходил просмотр?
– Их было два. Первый – день открытых дверей. Приехали все желающие. На следующий день мне перезвонили и сказали, что приглашают на неделю с командой. Через две недели снова отправился в Краснодар. Там уже был другой уровень, тренировки постоянные, но я вроде неплохо выглядел и тренеру понравился.

Магомед-Шапи Сулейманов

Фото: adidas

– В каких вещах пришлось профессиональнее относиться?
– Режим. Приходилось чем-то жертвовать. Все друзья гуляли, а у нас иной раз вплоть до августа не было каникул. Морально приходилось тяжело без близких. Хотя с другой стороны мне нравилось расписание, когда всё расписано: тренировка, учёба, тренировка, сон.

– В котором часу вставали?
– Отбой – 22:00-22:30, а самый ранний подъём – 6:50. Нужно было проснуться, умыться, заправить кровать, пойти на завтрак и тренировку… Если ты дежурный, то ещё принести мячи и фишки. Ну и после занятия всё собрать и отнести на склад.

– Как часто дежурили?

– Где-то раз в семь-десять дней.

– Бытовые проишествия в академии случались?
– Однажды нас затопило. Тогда шли мощные дожди, а в коттеджах оставалось буквально несколько человек. Полночь или даже час ночи, а комнату на цокольном этаже затопило. Мы собрали тряпки, вёдра и швабры. По идее было запрещено вставать после отбоя, но надо же помогать воспитательнице. Она бы одна не справилась. В результате до 4:00 ночи убирались. В конце начали уже веселиться – прыгать по воде.

– Неужели после такого 6:50 проснулись?
– Нет. На следующий день был выходной.

– Недавно вы забили за юношескую сборную сильным ударом с правой. Это в академии так её подтянули?
– Да. Когда приехал в Краснодар, то играл только левой. Правая была чисто для ходьбы – ничего делать не мог. Над этим много работали, и сейчас ситуация намного лучше. И тренеры об этом говорят, и сам чувствую. Если ты играешь обеими ногами, то действуешь более непредсказуемо для соперника. Вообще, когда приезжаешь в академию «Краснодара», то сразу понимаешь, на каком уровне нужно работать. Вы же видели академию. Где ещё в России есть такие условия? А в мире? В России точно такого нет.

– В академии совершали поступки, которые сейчас бы точно не повторили?
– Был случай. После тренировки меня отругал тренер – уже не помню почему. Я был в слезах, в ярости. Мы шли на матч дубля, а я же вспыльчивый, от обиды с разгона ногой выбил дверь в туалет. Больше всего поразило, что уже через 10 минут эта дверь стояла на месте. До сих пор не понимаю, как успели так быстро восстановить. Но сейчас бы так уже точно не поступил. Стал спокойнее. Мне тренеры с этим помогали, плюс раньше в академии у нас были психологи. Я провёл большую работу над собой.

– Зобнин рассказывал про академию Коноплева, что старшие постоянно отжимали одежду, а Роман Емельянов из «Урала» до сих пор должен небольшую сумму.
– У нас сложнее одежду присвоить, потому что она подписана. Хотя бывало, что сдаёшь вещи в стирку и кто-то обрежет этикету с именем. Так вещи терялись, но чтобы кто-то отжимал – такого не случалось.

– В академии были обязательные уроки шахмат. Как к ним дети относились?
– По-моему, это любимый урок для учеников. Всем нравится играть. В том числе и мне, хотя я впервые попробовал только в академии. В шахматах, как и в футболе, думаешь на несколько шагов вперёд – в этом плане развивает.

– Как проходили занятия?
– Нам рассказывали про матчи великих шахматистов, про дебюты. Показывали партии, в которых из-за одного хода вся тактика рушилась. Однажды я выиграл в классе и попал на матч с Сергеем Николаевичем (Галицким. – Прим. «Чемпионата»).

– И как?
– Я уступил, хотя он параллельно играл с 15-20 сильнейшими ребятами из академии. Не представляю, как он запоминал ходы на каждой доске.

– Как часто были уроки шахмат?
– Два раза в неделю. Занимались и классическими шахматами, и блицем. Было прикольно, потому что и расслабляло после уроков, и самим интересно. У меня уже давно нет уроков шахмат, но я периодически играю. На днях в отпуске победил друга.

– Говорят, Галицкий знает в академии едва ли не всех детей по имени. С вами тоже общался до того, как вы попали в главную команду?
– Да, в 2016 году впервые поговорил с ним один на один. Я тогда получил травму в матче за молодёжку. Я шёл по академии после рентгена, а он гулял рядом, подошёл ко мне и сказал: «Врачи сделают всё необходимое, не переживай, всё будет нормально». Подбодрило, эмоционально стал сильнее.

– Вы какое-то время подавали мячи. Среди ребят в академии была борьба за такую возможность?
– Когда команда нашего года подавала, я всегда просился. Хотелось посмотреть матч ещё ближе. Смотришь, как футболисты кричат друг другу, больше вживаешься в игру. Бывало, что мест не было для желающих подавать мячи.

Фото: instagram.com/shapi_777

– Вы писали в «Инстаграме», что вас многому научил Перейра. Чему?
– Оставаться простым. Он мог себе позволить всё, но ездил на обычной машине Hyundai Solaris и оставался семейным человеком, ни в каких историях не был замечен. Плюс он много подсказывал.

– Например?
– Куда мне бежать, если у него мяч. У Перейры такой пас, что делал передачу куда угодно. Просто беги и получишь мяч.

– До сих пор с ним на связи?
– Да. Только недавно переписывались. Говорит, что сейчас с семьёй в Орландо, у них тяжёлые сборы и скоро сезон. У него в команде Нани, который играл в «МЮ».

– В декабре вы стали самым подорожавшим футболистом.
– От этих цифр я лучше играть не стану. Стоимость повышается или понижается, а я хочу просто прогрессировать. Пускай люди смотрят на эти стоимости, мне до них нет дела.

– У вас не так давно появился агент. Почему решили сотрудничать?
– Так получилось, что появился. Я об этом не очень хотел бы говорить.

– Хорошо, но обязан спросить про ситуацию с переподписанием контракта с «Краснодаром». В какой-то момент показалось, что та ситуация затянулась.
– Вроде особо не затягивалось. Как только я зашёл и мне сказали, я попросил 2-3 дня на подумать. Там больше резонанса вызвала ситуация с Игнатьевым.

– Понимаете, почему он в такой резкой форме ответил генеральному директору?
– Игнатьев уже сказал, что не должен был так реагировать. На тот момент он так видел.

– Чисто по-человечески жалко, что Игнатьев ушёл?
– Он мне рассказывал, как развивалась ситуация, но я не верил в его уход. Поначалу думал, что он прикалывается. Мне казалось, что всё уляжется, но вышло иначе. Когда всё стало серьёзно, то мне, как его другу, стало тяжело. Хотя если такое пойдёт ему на пользу, он сделает выводы и станет лучше как футболист, то я буду только рад за него. Могу только пожелать ему удачи.

– Вы ведь давно знакомы?
– На самом деле даже до того, как я переехал в академию. Мы играли друг против друга, и я ему написал в социальной сети. Когда я приехал в «Краснодар», мы уже были знакомы, и со временем он стал одним из самых близких для меня друзей.

– Ещё одна тема, которую нельзя обойти, про ваш возраст...
– Я уже 500 тысяч раз объяснял и вот об этом вообще не хочу говорить (вот каким был единственный комментарий на эту тему, который мы нашли, в интервью «Красаве»: «Мой отец был футболистом и хотел, чтобы я был сильнее. Он подходил к тренерам старших возрастов и просил, чтобы они меня взяли поиграть иногда. Порой выпускали. И на каком-то турнире мне дали приз зрительских симпатий, потому что я был самым маленьким». — Прим. «Чемпионата»).

– Тогда последнее. Пять лет назад вы подавали мячи, а сейчас забиваете в РПЛ и еврокубках. Стали иначе себя воспринимать?
– Нет. Я обычный парень и из-за голов не стану другим. Я остался тем же мальчиком, который любит футбол. Друзья говорят, что я не изменился.