«Стэмфорд Бридж» расположен в жилом районе Лондона, но, помимо домов, у стадиона есть другой необычный сосед – кладбище XIX века.
Сначала кладбище, потом стадион. Британцев соседство с могилами совершенно не смущает.
Бромптонское кладбище входит в Великолепную семёрку (англ. Magnificent Seven) кладбищ – так неофициально называют места для захоронений, открытые в XIX веке. За первую половину XIX столетия население Лондона увеличилось с 1 млн человек до 2,3 млн, а вместе с этим возросла и смертность – из-за этого городские кладбища при церквях быстро переполнялись, что приводило к попаданию разлагаемых останков в систему водоснабжения и росту болезней. В 1832 году парламент утвердил закон, разрешающий создание частных кладбищ за пределами центра Лондона, после чего в течение 10 лет в разных частях города открылось семь новых мест для захоронений. Так и появилась Великолепная семёрка — «люксовые» некрополи, похожие на аргентинскую Реколету или французский Пер-Лашез.
В конкурсе проектов победил Бенджамин Бод – помощник архитектора, руководившего конкурсным процессом. Боду предстояла непростая задача: из огромной площади, вокруг которой не было ровным счётом ничего, построить что-то выдающееся и приносящее деньги. И он придумал – вместо города мёртвых сделать собор под открытым небом, чтобы нахождение на кладбище не навевало мыслей о бренности бытия, а наоборот, возвышало к вечному и светлому.
Центральная аллея ведёт к часовне-алтарю, вокруг – колоннады, обрамляющие лужайку. Если посмотреть сверху, то напоминает вид с крыши собора Святого Петра в Ватикане.
Фото: royalparks.org.uk
В 1867-м, спустя почти 30 лет после основания кладбища, рядом вырос небольшой многофункциональный стадион «Лилли Бридж», на котором выступал Лондонский атлетический клуб. Но, помимо легкоатлетических соревнований, там устраивали ещё и фестивали воздушных шаров, ярмарки и бои боксёров-любителей. Спустя несколько лет «Лилли Бридж» переехал: руководители клуба присмотрели землю недалеко от Санфордского моста, где построили новый стадион – «Стэмфорд Бридж».
В 1896 году землю, где находилась легкоатлетическая арена, приобрели братья Генри и Джозеф Мирс. Они собирались сдать её в аренду Большой западной железной дороге под строительство складских помещений для угля, а стадион, когда он перешёл бы в их собственность, снести. Но в 1904-м, когда «Стэмфорд» наконец стал принадлежать Мирсам, Генри передумал – с подачи то ли своего друга, то ли партнёра он решил, что арену надо перестроить, а потом сдавать в аренду под футбольные матчи.
Старый «Стэмфорд» снесли, а на его месте по проекту известного британского архитектора Арчибальда Лейтча построили новый. Мирс предложил «Фулхэму», игравшему недалеко от обновлённого «Стэмфорда», переехать на новый стадион, но клуб отказался из-за высокой цены.
К началу марта 1905-го стадион был готов, и его нужно было регистрировать в мэрии. Но для этого была нужна команда, которая там выступала бы. Недолго думая Генри отправил заявку на регистрацию клуба «Стэмфорд Бридж», но её отклонили. Тогда Мирс послал ещё одну, с названием «Лондон» – и тут пришёл отказ с пометкой, что у него есть три дня на раздумья.
Для решения проблемы Генри собрал своих друзей в пабе «Восходящее солнце» рядом со стадионом, чтобы коллективно решить, как же будет называться клуб. Из всех предложенных вариантов выбрали «Челси» – и это название мэрия наконец одобрила.
На месте «Восходящего солнца» сейчас тоже есть паб, только называется он «Крюк мясника». Туда активно зазывают туристов и приезжих болельщиков табличкой, что именно здесь в 1905 году появился «Челси».
Для местных кладбище – это парк. Здесь гуляют с детьми, бегают и катаются на велосипедах.
На кладбище по соседству болельщиков тоже зовут: в 2015-м «Челси» совместно с Бромптоном выпустили 15-страничную брошюру с лиричным названием «Последний свисток».
В ней указаны места захоронений важных людей из истории клуба: основателя Генри Мирса и его сына, первого председателя Уильяма Клоба Кирби, директоров Джона Генри Мелтби и Альфреда Фредерика Джейнса.
Но большинство людей приходит в Бромптон не с целью найти могилу великих людей, а погулять – для местных это в первую очередь красивый парк с историей.
Поэтому здесь бегают.
Катаются на велосипедах – и взрослые, и дети.
Просто неспешно прогуливаются.
Гуляют с собаками – и для собачников есть даже специально организованный маршрут.
И явно любят покормить белок – судя по их мохнатым упитанным бокам, им тут часто что-то перепадает.
Сначала в голове происходит некий диссонанс: вокруг – сотни старых могил, надгробий, крестов, рядом с которыми люди просто гуляют. Или спешат мимо по своим делам. Или усаживаются на лужайке на пикник. Россиянину, привыкшему к чёрным калиткам, огромным гранитным памятникам с фотографиями умерших, цветастым венкам и общему поминально-мрачно-гнетущему настроению на кладбищах России, подобное кажется странным. И это объяснимо: у нас с британцами разное отношение к смерти. В российской культуре кладбище – это конец, мрак, страх, боль и отчаяние. У них же к смерти относятся гораздо проще и радостнее. На похоронах они, конечно, грустят, но чаще празднуют жизнь, которая была у ушедшего, а не оплакивают его кончину.
Спустя некоторое время ощущение странности и ненормальности сменяется живым интересом к могильным плитам – мало того, что здесь красивые памятники, так ещё и читая эпитафии, можно совершить путешествие во времени и истории одновременно. Латынь, французский, итальянский, испанский, польский, русский – на каком только языке тут не написаны послания для усопших.
Вот, например, могила Джеймса Багратуни – генерал-майора Российской императорской армии, который до переезда в Англию был Яковом Герасимовичем. После революции 1917 года его назначили послом Армении в Лондоне, где он и остался до конца своей жизни.
Встречалось имя Софии Буксгевден – она была фрейлиной последней российской императрицы Александры. Девушка бежала во время революции 1917 года в Англию, поселилась в Лондоне, где и прожила до конца своих дней, оставив после себя три тома сочинений о жизни в императорской семье.
Кладбище является действующим, поэтому здесь до сих пор хоронят людей (а их и так здесь уже лежит 200 000!). В 2003-м в Бромтоне состоялось погребение епископа Русской православной церкви митрополита Антония (Сурожского) – его называли голосом православия XX века.
Ещё здесь похоронен создатель первого в мире светофора Джон Пик Найт, автор первой рождественской открытки и основатель музея Виктории и Альберта Генри Коул, один из первых военных корреспондентов Уильям Говард Расселл и предводительница британских суфражисток Эммелин Панкхёрст, добившаяся избирательного права для женщин.
Неплохая компания соседей.