Интервью с Виталием Дьяковым: тренерский дебют в БроукБойз, деньги в РПЛ, вылет Динамо, Кубок Ростова, обман чиновников

Карьеру Виталия Дьякова можно назвать увлекательной — экс-защитник много где поиграл в РПЛ, на год съездил в Турцию. Теперь он открывает для себя модный сегодня медиафутбол, причём в новом, тренерском качестве. В первом матче под руководством Дьякова «БроукБойз» с минимальным счётом уступили в Кубке России дзержинскому «Химику». С дебюта Виталия в новой роли мы и начали разговор.

Из интервью вы узнаете:

• Зачем Дьякову «БроукБойз» и получает ли он кайф от медиафутбола
• Как у Байдачного летали бутылки по раздевалке и как Бердыев реагировал на нецензурную лексику
• Незабываемая ночь после победы «Ростова» в Кубке России и как вице-губернатор Томска врал «Томи»
• На что потратил первую крупную сумму и как держать планку с миллионными контрактами

Зачем Дьякову «БроукБойз» и получает ли он кайф от медиафутбола

— Что не получилось в первом тренерском матче?
— Не получилось банально забить. По содержанию наша игра мне понравилась: и количество созданных моментов, и мысль на поле. Был абсолютно доволен вышедшими игроками. После матча сказал, что горжусь ими, потому что достойно сыграли с профессиональной командой из Второй лиги. Обидное поражение. Создали достаточно моментов, но это футбол.

— Для «Броуков» это первое участие в Кубке России. Какие выводы для себя сделали?
— Выводы такие — мы уже можем играть на профессиональном уровне. Конечно, сложно оценивать, как бы это выглядело на длинной дистанции, если бы пришлось каждую неделю играть с профессионалами.

Надо сказать, что у нас не было такой подготовки, как у того же «Химика» или других команд. Мы тренировались буквально месяц. Если бы провели полноценную предсезонку и имели возможность вкатиться, даже интересно посмотреть, как бы мы каждую неделю играли против команд Второй лиги. Можно сказать, что мы уже полупрофессиональный клуб.

— Ставили перед собой минимальную планку в Кубке?
— Хотелось пройти как можно дальше. Можно было бы даже помечтать. Те же 2DROTS в прошлом сезоне дошли до команды Первой лиги — «Химок». Поэтому планка была высоко поднята. Нам хотелось куда-то туда же, но не получилось. У нас всего лишь второй раунд.

— Кайфуете от медиафутбола?
— По сути, я с самого первого дня в Медиалиге, как только всё начало зарождаться. Если немного отмотать время назад, на два с небольшим года, можно сравнить, как было тогда и как стало сейчас. Проделана огромная работа руководством лиги — Николаем Осиповым, его помощниками.

Мы видим, что финал на стадионе ЦСКА собирается 30 тысяч зрителей. Сейчас матчи в «Лужниках». Также постоянно проходят игры на стадионах чемпионата мира. В этом сезоне финал будет в Баку. Медиалига стремительно развивается.

— Как решились зайти в эту историю чуть более двух лет назад?
— Закончил играть в футбол, но свою жизнь связывал и связываю с футболом. Мне поступило предложение, а возраст позволял двигаться — так и начал. Сейчас наигрался. Понятно, что мог дальше, может, даже и хотелось бы ещё поиграть. Но пора переходить на новую ступень — связывать свою жизнь с тренерской карьерой.

— Это тяжёлый переход?
— Не очень легко. Всё равно хочется ещё играть. Даже играя в Медиалиге, я получал удовольствие от футбола, потому что Медиалига сильно развилась, а соревноваться всегда интересно. Испытывать эмоции футболиста — это круто. Но я понимаю, что надо двигаться дальше.

Да, мог бы ещё поиграть года три, но это не принесёт никакого толка. Потешить своё самолюбие? Становиться тренером и двигаться дальше более интересно. Осенью пойду на новую ступень обучения — на лицензию А УЕФА. Там основной момент в том, что нужно быть действующим тренером и работать при команде. Это важный фактор, почему я стал тренером «БроукБойз».

— Есть мнение, что медиафутбол не вечен и однажды умрёт. Что можете ответить?
— Вполне возможно. Частенько говорят, что медиафутбол уже не тот, что раньше. Всё равно у команд растёт аудитория. Когда финал Медиалиги собирает 30 тысяч зрителей на стадионе ЦСКА, предпосылок к смерти медиафутбола не видно. Возможно, когда-то это произойдёт.

— Есть ощущение, что после завершения карьеры вы себя долго искали. Почему только сейчас начали тренировать?
— Опять же, нравилось играть, поэтому бегал в Медиалиге. Возраст позволял, хотя года полтора назад уже получил лицензию УЕФА. Наверное, не было тяги к тому, чтобы стать тренером здесь и сейчас. Поэтому играл и получал удовольствие. Сейчас получаю искреннее удовольствие от тренировочного процесса: как выстраивать занятия, готовиться к ним и от всего происходящего сейчас в тренерском ремесле.

— «БроукБойз» — это трамплин для перехода к работе с профессиональными командами?
— Да. Здесь можно набираться опыта. Я не скажу, что «БроукБойз« для меня будут подопытным кроликом и тут буду на команде проводить опыты. Я хочу побеждать. Но очевидно, что буду получать здесь опыт, который пригодится мне в дальнейшем.

— Идеи каких тренеров из вашей карьеры наиболее импонируют?
— Нет такого, что какой-то тренер для меня является идолом и я буду всё делать шаблонно, как делал он. Для меня это какой-то собирательный образ. Я по чуть-чуть взял от каждого, с кем работал. Бердыев, Пилипчук, Волчек, с которым я работал в молодёжке «Локо», — от каждого из них что-то брал.

С кем-то даже по сей день общаюсь. Пилипчуку или Волчеку могу позвонить, пообщаться с ними, поделиться чем-то, чтобы они со мной поделились своим опытом. Если мне надо, они могут помочь советом. Подсказать что-то со стороны — это абсолютно нормально. Все они в разные этапы карьеры футболиста помогли мне.

— А если бы Пилипчук или Волчек позвал к себе в штаб, вам было бы это интересно?
— Не знаю. Хочется быть главным. Не у всех же есть возможность работать главным тренером. Кто-то идёт помощником. Я не отметаю вариант, что на стадии становления могу пойти работать ассистентом — это нормально. Но так как сейчас выдался шанс поработать главным тренером, это ещё лучше и круче. Ты главный и принимаешь решения. Это важный момент становления меня как тренера.

Как у Байдачного летали бутылки по раздевалке и как Бердыев реагировал на нецензурную лексику

— Теперь по персоналиям из вашей карьеры. Больше всего матчей вы сыграли под руководством Божовича. Чем он вам запомнился?
— Не могу сказать, что он какой-то тактик или стратег. Однако при нём была сумасшедшая атмосфера в команде, что немаловажно. Ты можешь быть супертренером, выстраивать тактики, но, если не объединил вокруг себя игроков, может ничего не получиться.

Тренировочный процесс Божовича был нетипичным для наших футболистов и тренеров. У него сильно отличались тренировки. Он всегда был за атмосферу, не строил каких-то рамок в игре, никому ничего не запрещал. В линии атаки при нём был хороший хаос, где каждый мог творить, не был в чём-то ограничен. О нём только добрые воспоминания. Свой единственный трофей, Кубок России, я выиграл под его руководством в «Ростове».

— Многие отмечают его особое чувство юмора.
— Да. У нас с первого дня сложились хорошие отношения в команде. Он был года два — шутки до, во время и после тренировок. Была субординация, но с ним можно было позволить себе больше, чем с другим тренером. Миодраг нормально воспринимал ответные шутки. Наверное, поэтому игроки его любили и уважали.

— Есть что вспомнить на конкретном примере?
— Он проводил на сборах тимбилдинги. Ещё обычно на сборах у всех двухразовые тренировки, а у Божовича их практически не было. Он давал выходной среди сбора и говорил: «Ребята, сегодня не хочу никого видеть в отеле. С утра уезжайте в город — погуляйте, сходите в ресторан, можете выпить пару бокалов пива». Для российских футболистов это было необычно.

— Не менее эпатажным казался Гамула. Каким Игорь Васильевич был в жизни?
— Мне повезло, что удалось поработать с Васильевичем. Если сейчас снова отмотать к медиафутболу, конечно, жалко, что он так рано умер. Мне кажется, медиафутбол был бы его стихией. Он бы спокойно туда залетел, потому что был создан прямо для этого.

Но у Васильевича были тяжёлые тренировки. Помню, когда он после Божовича возглавил «Ростов», сразу ощутили контраст. Начали много бегать. Однако Васильич всегда был за атмосферу, весёлый тренер. Сколько там историй, когда он играл в футбол вместе с Заваровым в ростовском СКА… Заваров потом поехал в «Ювентус», а Васильич остался в Ростове. О нём только хорошие воспоминания.

Да, были тяжёлые тренировки, но он был добрейшей души человек, с ним было приятно каждый раз видеться. Когда он ушёл из клуба, а я уже был в «Динамо», мы всё равно продолжали общаться, могли созваниваться и переписываться.

— Его смерть шокировала?
— Да, я был в шоке. Когда он умер, посмотрел переписку. Буквально за несколько дней до этого мы общались и переписывались, обсуждали какой-то футбол. Вообще ничего не предвещало беды. Я был очень шокирован тем, что его не стало. Это ужасно.

— В чём была особенность Байдачного?
— Николаичу в тысячный раз скажу огромное спасибо. Это первый тренер, который выпустил меня в Премьер-Лиге. Всегда буду благодарен ему за то, что доверил мне место в составе. При нём я начал играть. Без него могло и не быть той карьеры, которая у меня получилась.

Анатолий Николаевич — неординарная личность. Очень эпатажный тренер. Мне при нём всё нравилось. Пусть у нас и был короткий путь вместе, но тренировочный процесс мне импонировал. Это тренер старой советской школы.

— Бутылки у Байдачного летали по раздевалке?
— Бутылки летали в прямом смысле слова. Они действительно там летали. Помню, в последнем туре сыграли вничью в Томске. Из-за этого нам не хватило очков, и мы попали в стыки. Слава богу, что в итоге обыграли «Шинник» и остались. Но в томской раздевалке творилось страшное. Бутылки реально летали.

— Раздевалка пострадала?
— Слава богу, что футболисты не пострадали. Могло и так случиться, потому что Николаич был крайне раздосадован.

— Ещё один знаковый тренер — Бердыев. Известно, что он очень суеверный. Что было помимо знаменитых костюмов?
— Наверное, он действительно суеверный. Не могу сейчас что-то вспомнить, но о Бекиевиче только тёплые воспоминания. Он дал мне очень многое и как футболисту, и как тренеру.

Да, где-то он может показаться строгим, жёстким и суеверным. Однако если ты выполняешь его требования, никаких проблем с ним не будет. Что касается примет, то многие спортсмены суеверны. Бекиевич — один из таких. Мог холодной зимой выходить на игру в одном костюме и не надевать куртку. Таков его выбор.

— Выход тренера на поле в мороз в одном костюме заряжал команду?
— Никто об этом не парился. Просто все старались выполнять его требования. Отсюда и был результат, которого он добился в «Ростове» за эти годы.

— Читал, что он жёстко относился к нецензурной лексике.
— Да. Бекиевич правда не любил мат. Причём неважно, было это на тренировке или в быту. Хотя в порыве эмоций у футболистов могло что-то вылететь. Даже когда вылетало, у Бекиевича была коронная фраза: «Следи за речью».

В быту это тоже пресекалось. Внаглую при нём никто не собирался материться. Но если он был за углом, кто-то его не увидел и мог выразиться, Бекиевич сразу делал замечание. Это нормально. Думаю, каждый из нас тогда действительно старался следить за своей речью.

— Вам ближе коммуникабельность Божовича или закрытость Бердыева?
— Пока у меня идёт становление. Важно учитывать, что я работаю в медиафутболе. Также у нас в команде много людей, с которыми я играл за тех же «Броуков», с кем и против кого выходил в профессиональном футболе. Те же Яковлев, Соснин.

Я не могу взять и сразу: «Всё, я главный тренер! Выполняйте». Это в любом случае взаимоуважение. На поле — субординация и дисциплина. Но за полем я как дружил с Сосниным, так и буду дружить. Понятно, что со мной общаются на ты 99%, на вы — только молодые. На сегодняшний день я более открытый, как Божович.

Как будет в дальнейшем, когда стану тренером профессиональной команды? Точно могу сказать, что не стану каким-то закрытым. Но всё равно будет немного другое поведение, нежели сейчас в Медиалиге.

Незабываемая ночь после победы «Ростова» в Кубке России и как вице-губернатор Томска врал «Томи»

— Вы провели много лет в системе «Локомотива». Не обидно, что не удалось закрепиться?
— Обидно. Я приехал в «Локомотив» из краснодарской школы СДЮСШОР-5 в 17 лет. Нас было четыре игрока из одной команды. Трое ребят по ходу первого контракта покинули команду.

Из нашей бригады я один провёл в системе «Локо» почти шесть лет, отработал два контракта, выиграл золотую медаль молодёжного первенства, проработал со многими тренерами в основной команде, начиная от Рахимова и заканчивая Юрием Палычем Сёминым. С каждым из тренеров было крутое время. Есть расстройство по поводу того, что не смог сыграть за основной состав «Локомотива» в официальных матчах. Не буду никого винить. Значит, был не так хорош, как другие.

— Появление Смородской в «Локомотиве» способствовало вашему уходу?
— Этому ничего не способствовало. У меня заканчивался второй контракт, а я был в системе клуба уже пять лет. Каждый тренер, который приходил в основу, мне говорил: «Виталий, ты хороший, сильный и перспективный. Сейчас начнёшь играть». Так в итоге и не начал.

Когда Красножана уволили и пришёл португалец Жозе Коусейру, он мне тоже сказал: «Я бы хотел, чтобы ты играл. Но надо подписать контракт». Очень высока вероятность, что при нём я начал бы играть, потому что Коусейру ставил молодых — Макса Беляева, Тараса Бурлака. И они играли.

Когда с Юрием Викторовичем Белоусом договорился о переходе в «Ростов», у меня уже почти был подписан контракт и была устная договорённость, я честно сказал Коусейру: «Тренер, извиняюсь, но не буду подписывать контракт. Верю, что вы будете меня ставить, но я провёл тут почти шесть лет». Я мог не заиграть и просто вариться потом во Второй или Первой лиге. Хотя последнее предложение «Локомотива», которое было при Смородской, — это бо́льшие деньги, чем те, на которые я перешёл тогда в «Ростов».

— Почему к Ольге Юрьевне такое неоднозначное отношение?
— Потому что девушка в футболе — не особо типично и привычно.

— Какой она была в начале своего пути в «Локомотиве»?
— Она пришла после Николая Алексеевича Наумова. О Николае Алексеевиче у меня только суперские воспоминания. Это один из лучших президентов, с которыми я когда-либо работал. Юрий Викторович Белоус и Николай Алексеевич Наумов — для меня два самых топовых президента.

Когда пришла Ольга Юрьевна, было в диковинку, что женщина руководит командой. Когда она приезжала на тренировки, могла что-то эмоционально кричать и переживать. Могла зайти на теорию и сделать свои предложения, выдвинуть какие-то версии. Для нас тогда это было смешно. Но, думаю, для клуба и тренера она хотела лучшего. Однако тот же Жозе Коусейру не принимал такое. Для него это было немного дико.

— А как реагировал Сёмин на тактические рекомендации Смородской?
— Думаю, для Юрия Палыча это тоже было нелегко. Наверное, поэтому у них и не особо сложилась совместная работа.

— Теперь о «Ростове». Что для вас значит победа в Кубке России?
— Очень многое значит, потому что единственный трофей в карьере. Крутые воспоминания. В этом году исполнилось 10 лет нашей победе в Кубке России. Мне кажется, было бы правильным собрать тех игроков, которые были на тот момент в команде. Можно было провести какой-то ретроматч. 10 лет — круглая дата, которую стоило отметить. К сожалению, всё это осталось незамеченным. Хотя у «Ростова» всего один трофей в истории. Всё равно от «Ростова» и от той кубковой победы у меня только крутые эмоции и воспоминания. Время в «Ростове» было для меня лучшим в карьере.

— Как отмечали?
— Вообще не отмечали, потому что у нас через два дня на третий был важный матч с «Локомотивом», который боролся за чемпионство. Тогда мы выиграли. Ольга Юрьевна — президент, клуб борется за чемпионство, мы выигрываем 2:0, а я забил со штрафного — эмоции просто переполняли!

После той игры у нас было фантастическое мероприятие в одном из клубов. Закрыли заведение для нас в Ростове. Отмечали всю ночь до самого утра. Помню, когда у нас был последний тур в Томске, опять же, после «Локомотива» через два дня на третий, на игру полетели из основы человек восемь, остальные — молодёжка. Сезон был тяжёлый, все устали, а также хорошенько отметили ту победу.

— Хорошо запомнили ту ночь?
— Было очень красиво и весело. Мы гуляли и пели песни всеми футболистами с тренерским штабом. Алкоголь лился ручьём. Это нормально, потому что был конец сезона, а также победа в Кубке России. Такое нельзя не отмечать.

— «Ростов» никогда не роскошествовал. Какие были премиальные после Кубка России?
— Не помню сколько, но на тот момент были большие премиальные. Надо сказать, что в «Ростове» действительно были трудные времена, могли не платить до четырёх месяцев, однако всегда всё было по-нормальному. Клуб в конце концов всё выплачивал, а в команде всегда были хорошие премиальные. Задержки были, но никого из игроков никогда не кидали. Каждый получал своё.

— «Ростов» — главный клуб в вашей карьере?
— Однозначно да. Я провёл 102 матча за «Ростов», выиграл там свой единственный трофей. Шикарные воспоминания не только о футболе, но и о жизни в целом. Я там женился, обзавёлся семьёй, свадьба у меня была в Ростове. И о клубе, и о городе у меня сумасшедшие воспоминания. Такой любви болельщиков, как там, я не испытывал больше нигде. Сумасшедшая ностальгия.

— После «Ростова» было «Динамо» с арендой в «Томь». С какой дичью сталкивались в Томске?
— Я ушёл в аренду, и 80% зарплаты мне платило «Динамо», а 20% — «Томь». Я перешёл в июле, и до Нового года ни рубля не получил ни один футболист. Мне кажется, более дичайшей истории не было. Да, потом клуб всем всё выплатил. Однако ребята, которые были на полноценном контракте с клубом, не получали зарплату почти полгода. Это было ужасно.

Понятно, что у кого-то были финансовые запасы. Но есть же молодые футболисты, которые ещё не успели заработать. Также у кого-то ипотеки, кредиты, папы, мамы, бабушки, дедушки, жёны, дети. Ребятам тяжело жилось. Однако стоит отметить, что в Томске у нас был очень сплочённый коллектив. Всегда старались друг другу помогать: занять, перезанять деньги. Именно футболисты сделали коллектив, который смог дотерпеть, чтобы не развалиться после 10 туров. Тому коллективу огромный респект.

— Команда как-то выражала своё недовольство ситуацией?
— Были собрания. Приезжал и сам губернатор, если не ошибаюсь. Точно помню, как вице-губернатор на собрании команды сказал: «Ребята, сегодня вечером будут зарплаты. Вот мой номер телефона. Если кому-то завтра не придёт зарплата, можете мне звонить — деньги будут». Зарплата так и не пришла. Самое интересное, что номер, который он нам оставил, на следующий день был недоступен. Совпадение или нет? Не знаю.

Обещаний было много. Но по итогу вопросов нет — все всё получили. Однако полгода хотели, чтобы руководство клуба обратило внимание. Мы говорили, что можем и тренировки бойкотировать. Но всё равно продолжали тренироваться, играть и верить их обещаниям. Все всё получили, однако слишком поздно. Вылет клуба был неминуем. Невозможно в такой атмосфере претендовать на что-то и быть боеспособной командой.

— Вылет с «Динамо» в сезоне-2015/2016 шокировал?
— Конечно, шокировал. Такой великий клуб, который ни разу в истории не вылетал… На тот момент так всё сложилось. Когда переходил в «Динамо», даже подумать об этом не мог. Но я переходил в одно «Динамо», а через несколько месяцев начались распродажи, ушёл Черчесов — по накатанной всё пошло вниз, и мы вылетели.

Да, мы не были претендентами на высокие места, но с таким футболистами явно не должны были вылетать. Сложилась такая атмосфера — в итоге так всё и докатилось.

— Как переживали тот период?
— Ужасно. Одно дело, когда вылетает «Томь», другое — «Динамо» Москва. Было очень неприятно.

— Были проблемы с болельщиками «Динамо»?
— По ходу сезона несколько раз они приезжали на базу, были собрания. Помню, встречали нас в аэропорту. Были претензии с наездами. Во многих клубах такое было. Люди болеют за команду, они неравнодушны. Не знаю, правильно это или нет, потому что я футболист. Не представляю, чтобы я, болея за какую-то команду, поехал на базу. Мне сложно ставить себя на их место. Без согласования с руководством на базу их никто бы не пускал.

— Что бросилось в глаза в Турции после России?
— Во-первых, это мусульманская страна. Во-вторых, я жил в Сивасе, маленьком городе с населением 300 тысяч. В быту было нечем себя занять. Ты там посвящён футболу. Потренировался, поиграл — дальше заняться нечем. Было тяжеловато там жить. Всё равно воспоминания о Турции остались, как о «Ростове». Я получал истинное удовольствие и от футбола, и от нашей команды.

— Было желание остаться там надолго?
— У меня было предложение после года в Сивасе. Однако мне непонятно даже на сегодняшний день, почему тренер усадил меня на замену. Был вариант остаться в Турции в другой команде, но я его отмёл. Не знаю почему. Эмоционально об этом думал, а не с холодной головой, потому и уехал из Турции. Возможно, это была ошибка. Если отмотать время назад, остался бы там и играл.

— Я читал только про «Леганес».
— «Леганес» тоже был, а в Турции было предложение из Эрзурума. «Леганес» был ещё по ходу сезона зимой. Приехал турецкий агент, который содействовал моему переходу после «Динамо». Он сам мне сообщил, что есть бумаги, подтверждающие интерес «Леганеса», но «Сивасспор» меня не отпустил, поэтому я остался.

— Дзюба рассказывал, что с турками можно договориться о времени встречи, а потом ждать их часами. Сталкивались с таким?
— Даже не вспомню такого. Не могу что-то вспомнить об их непунктуальности. У меня только тёплые воспоминания.

— Кстати, удивляет, что Артём до сих пор не нашёл команду?
— Меня удивляет, что он до сих пор без команды. Понимаю, что у него могут быть запросы по зарплате. А может, для него сейчас зарплата не важна, главное — играть и забивать. Всё-таки за карьеру он успел заработать. Есть много команд, которым он вполне мог бы помочь.

— Видите Дзюбу в медиафутболе?
— Не знаю, зашёл бы он сейчас в медиафутбол или нет. Но пока есть силы и здоровье играть в профессиональном футболе — надо играть. Думаю, Артём ещё поиграет хотя бы годик. А потом можно в медиафутбол — почему нет? Парень он эпатажный, поэтому вольётся легко.

— Вы близко общались в «Ростове»?
— Да, хорошо общались. Мы не друзья по жизни, но при встрече всегда хорошо общаемся. Недавно пересеклись на одном из медийных матчей: тепло пообщались, вспомнили ростовские времена.

— Артём уже в «Ростове» был душой раздевалки?
— Да. Он открытый парень, поэтому быстро влился в коллектив. С первого дня у нас было много общих тем. В «Ростове» мы с Дзюбой проводили вместе много времени.

На что потратил первую крупную сумму и как держать планку с миллионными контрактами

— Хотел ещё затронуть вечную проблему российского футбола — крупные контракты молодых футболистов. Вам первые большие деньги не вскружили голову?
— Со своей женой я с 20 лет, ещё со времён «Локомотива». Когда переходил в «Ростов», мы переехали вместе. Возможно, это способствовало тому, что я не уходил в загулы, которые бывают у молодых футболистов.

Не могу назвать себя экономным парнем. Я любил и люблю много и хорошо тратить. Но также люблю куда-то вкладывать приумножать. Всегда был таким. Никогда не был бестолковым дураком, который просто выкидывал деньги на ветер. Также я рано обзавёлся семьёй — это большая ответственность. Я всегда тратил и трачу деньги с головой.

Но я люблю поехать и хорошо отдохнуть. Могу полететь бизнес-классом, могу экономом. Зарабатывать и тратить — это нормально. Всегда всё это делал и красиво, и дорого, и грамотно. Просто получаю удовольствие от жизни.

— На что потратили первую крупную сумму?
— Ценю всё то, что зарабатывал в «Локомотиве», но большие деньги я начал получать в «Ростове». Помню, когда там не платили несколько месяцев, а потом выдали зарплату за несколько месяцев вместе с подъёмными, я разом получил столько денег, что смог купить родителям квартиру в Краснодаре, а жене — машину. Хотя на тот момент она ещё была моей девушкой, а не супругой. Но она бросила всё и поехала со мной из Москвы в Ростов — я сделал такой жест и подарил ей белый красивый «мерседес». Так что первые большие деньги потратил на папу, маму и будущую жену, ничего не купив себе. Жена ездила на машине, а у меня на тот момент даже не было прав.

— Сейчас часто можно услышать от футболистов, что они смогли бы прожить на 50-100 тысяч рублей в месяц. Верите?
— Когда-то я тоже жил на 50 тысяч. Когда ты зарабатываешь большие деньги, имеешь миллионные контракты, ты уже ездишь не на Toyota Camry, а садишься на Mercedes, Bentley. Эти машины надо как-то содержать. Также покупаешь квартиры или дома. У тебя появляется ребёнок — надо тратить на сад, школу и так далее. Ты поднимаешь планку, и эту планку надо держать. Ты же хочешь хорошо и красиво жить. Хочешь поехать в красивое место отдохнуть, на выходных сходить в хороший ресторан. Нельзя на 100 тысяч так прожить.

Помню, в одном интервью я сказал, что могу прожить на 300 тысяч. После этого даже многие мои знакомые сказали: «Блин, да ты охренел». Я даже тогда соврал. Не особо слежу за этим. В какой-то месяц могу прожить на 150 тысяч, потому что у меня обслуга дома, машины, ребёнок в садике.

Я ни разу не садился и не считал, но это явно не 50 тысяч. Если сильно ужиматься и экономить, я точно не смогу прожить ни на 50, ни на 100 тысяч. Но в 17 лет в «Локомотиве» у меня была зарплата 8 тысяч рублей в месяц, и я на неё жил. Родители помогали, за что им большое спасибо. В разные моменты жизни исходил из того, что у меня есть. Возможно, остальные преуменьшают. Но я не хочу никого осуждать.

— Почему так рано завершили карьеру?
— Был переход в «Динамо», после которого в Сивасе я воспрял и ожил. Всё было круто, но через полгода тренер посадил на лавку. У меня пошло расстройство, психанул и уехал из Турции. Если в целом, даже когда я заканчивал в «Спартаке-2», не думал, что меня сейчас заметят и возьмут в основную команду. Я шёл к конкретному тренеру — Пилипчуку. Шёл в конкретный клуб — «Спартак» с приставкой «2». Когда Пилипчук ушёл, я сразу ушёл сам.

Я мог продолжать играть в Первой лиге, были предложения из Казахстана, Узбекистана. Но я принял решение. Во-первых, в деньгах я не нуждался, хотя там были хорошие предложения даже по сегодняшним меркам. Но у меня родилась дочь, я не хотел никуда перевозить свою семью. Однако и оставлять их здесь одних тоже не хотелось.

Во-вторых, я в футболе с пяти лет. Грезил футболом с детства и мечтал играть на высоком уровне. Не в обиду никому, но никогда не мечтал играть в ФНЛ или в странах ближайшего зарубежья. Я понимал, что меня не позовут РПЛ. Из-за этого и закончил. Решение не далось мне тяжело.

— Не расстраивает такой бесславный конец?
— Тот же Григорян мне говорил, что я реализовал себя процентов на 30. Многие тренеры, кого я случайно встречал или с кем общаюсь, говорили, что я не реализовал себя как футболист даже на 50%. Я с ними абсолютно согласен. Я доволен тем, что смог сыграть в РПЛ, вызывался в сборную, выиграл Кубок России. Не могу сказать, что моя карьера ужасная, но и не могу сказать, что ей прямо доволен. Благодарен богу за то, что у меня есть. Но я не полностью реализовал то, о чём мечтал.

— Какой совет дадите сегодняшним молодым футболистам?
— Молодые футболисты сегодняшнего поколения не совсем любят советы. Они их любят давать. Возможно, в этом есть ошибка. Молодым совет один — умейте слушать. Не думайте, что, когда вам кто-то что-то говорит, это нравоучения. Умный послушает, а дурак пропустит мимо ушей. Из 100 человек пускай будет хотя бы один умный, который послушает. Прислушиваться к советам — это не плохо.