Полузащитник тульского «Арсенала» Илья Максимов рассказал о главной трагедии своей жизни. Весной 2015 года у 31-летнего футболиста умерла дочь.
«Прошло время, и, наверное, я могу рассказать. Говорят, детей забирают за грехи родителей. Не знаю, что я натворил, чтобы заслужить такое. Даже самому конченому подонку на свете не пожелаю потерять ребёнка. Тем более в таком нежном возрасте. Пройдя через это, люди или совсем пропадают, или становятся сильнее, их не сломить. Теперь понимаю, что самое ценное в жизни. Дочь навсегда со мной, это самый дорогой человек в моём сердце.
30 марта будет три года, как ушла Анечка. В шесть месяцев поставили диагноз «болезнь Вердинга-Гоффмана». Мышцы атрофируются из-за поражения спинного мозга. Это генетическое заболевание, оно неизлечимо. Вероятность возникновения: одна на миллион. Она возникает только тогда, когда этот ген есть у обоих родителей. Увы, именно так было в нашем случае. Дочь взяла 50 процентов у меня и 50 от жены. Если бы этого гена у одного из нас не было, всё было бы идеально. А так произошла мутация.
Время шло, я играл в футбол. Встречались с «Лучом» в Махачкале. Звонит жена: «Нас положили в больницу». А нам вообще нельзя болеть, иммунитет падает. До этого три раза было воспаление лёгких, чудом выжили. Лёгкие слабые, грудка маленькая. Решил, что супруга всё знает, доктора помогут. Думал, всё обойдётся. Проходит игра, беру билет, лечу в Нижний. Такое ощущение, что дочка меня дождалась. Захожу в реанимацию, а у неё пульс 200! Смотрит на меня наполовину синяя и не понимает, что это папа. Мама и жена боялись зайти к ней, а я три часа там провёл. Дальше первая остановка сердца, вторая. Вроде завели. В 9 утра сердце Ани остановилось совсем.
Это было 30-го числа, 2-го у неё день рождения. Получилось так, что в тот день я её хоронил. Ни эмоций, ни слёз, ничего не было. Как мумия стоял замороженный. Не понимал, что происходит. Больше всего переживал мой отец. Не хотел жить, чуть не прыгал в могилу. Так он её любил. Наши мамы, жена — все в слезах. Я успокаивал, хотя себе места не находил. Футбол помог чуть-чуть заглушить эту боль. Сразу улетел на игру, иначе угодил бы в психушку», — сказал Максимов в беседе с корреспондентом «Чемпионата» Иваном Карповым.
